Пролог

Напротив меня, справа сидит мальчик. Он - мечтатель. Подпертая рукой голова закинута назад, и взгляд - не здесь. Он смотрит куда-то вверх, протыкая крышу вагона и уносясь в неведомые галактики. А когда - вниз, то взгляд его полон печали, и под его глазами вырастают белые лилии. И тогда он сам оказывается в лесу, тоскливым бесконным Рыцарем, вечно влюбленным в свою прекрасную даму. Он смотрит на лилии, которые, без сомнения, выросли только для Нее, и сочиняет сотый опус сонетов в Ее честь... И я слышу его сбивчивое дыхание, с которым он думает о Ней. Трепет, с которым он не смеет и приблизиться к Ее замку при свете дня и фанатично ждет ночи, чтобы петь собственные серенады под Ее слепым окном. И вот Она очарована его пением, но тень скрывает его лицо, и девушка сладко засыпает, считая это прекрасным сном. А он - Рыцарь - легко и грустно вздохнув, встречает первые лучи солнца и отправляется обратно в лес, чтобы к следующей ночи сочинить новую серенаду. И так - уже тысячу лет...
И я, завороженная, смотрю на этого мальчика-рыцаря. Я была его верной собакой и слышала все его песни. Вся его любовь к Прекрасной Даме выливалась мне на голову и скользила по шерсти, заставляя ту серебриться. И я всегда мечтала оказаться на месте той Дамы. Я бы уж точно отозвалась. Я бы зажгла свечу и разглядела его лицо, я спросила бы его имя, я ответила бы взаимностью...
Но вот мальчик поднимает на меня взгляд, и в нем я читаю, что так нужно. Что никогда Прекрасная Дама не должна увидеть Рыцаря и узнать его имя. Что никогда она не должна отвечать взаимностью. Потому что если это случится, то весь этот мир будет разрушен. Эта сказка умрет, оставив после себя шлейф невероятно тяжелой тоски.
Поэтому я и была его собакой, и никогда не суждено мне было стать Прекрасной Дамой. И только мне было позволено слышать и видеть всю любовь Рыцаря. Знать его всего до мельчайших деталей, чтобы потом, переродившись, стать Менестрелем и воспеть его подвиги, которые может прочесть только тот, кто заглянет Рыцарю в глубокие синие глаза.
И поэтому я сижу сейчас, так же как, он закинув голову набок и слегка назад, и там, далеко за пределами вагона и человеческих умов, стою рядом с ним на пороге Солнца, преданными
собачьими глазами задумчиво глядя на выходящий из тумана Путь...