Учительница по убойным делам. Глава 17

Написано в соавторстве с Зайналом Сулеймановым.


Это утро началось не с Алика, увы, с дождя, который, как давеча мой воздыхатель, просился ко мне, но только влажный гость в отличие от важного, громко и настойчиво стучал по подоконнику. Тот в дверь, а этот в окно, чего - то зачастили ко мне визитёры! Сегодняшний принёс «весёленькую» прохладу, днём бы ещё ничего, а спозаранку, увы и ах! Лежала без одеяла, в пижаме, всё тело «заголосило» мелкой дрожью! Встала, чтобы закрыть окно, и вступила босыми ногами в лужу. Блин, откуда взялась, да ещё какая - то отвратительно - слизкая и липкая, как если б наступила на мокрую жабу! Стало страшно, и я бросилась поскорее рассеять тьму. Включила свет, чуть не закричала от ужаса, не сделала этого потому лишь, что в малом ли, большом ли, но всегда старалась беречь мамуленьку. Ей точно не следовало видеть лужу крови на полу, в которой ко всему ещё валялся листок бумаги. Не кисейная барышня, подняла, прочитала. «Ментовская потстилка следущая кровь будит твоя или мамаши». Силы покинули меня, я опустилась на кровать и заплакала. Воинственность как ветром сдуло. Клёпа с Гориллой снова стали для меня осязаемым страшным кошмаром. Буквально кожею ощутила, как тонка плоть, нож почувствовала, входящий под лопатку, пальцы на шее, удар по голове.
Тут же «бросилась» к Алику. Не отвечает. Остаток ночи я пыталась дозвониться, но напрасно. Ругала себя и его последними словами. Как он мог так поступить со мной? Что за идиотская ревность? Его мобильный повторял одно и то же - телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Хорошо, мама не зашла! Выждав, пока уйдет на работу, позвонила в прокуратуру. На работу же должен явиться, где бы с кем бы ни был ночью.
 - Смородинов.
 - Алик, - слезы душили меня, и ничего больше сказать не получалось.
 - Если дома, Дана, то положи трубку, жди, никому не открывай.
Буквально через несколько минут возле дома заскрипели тормоза автомобиля, послышался топот ног по лестнице, и прозвенел долгожданный звонок. Алик взял из моих дрожащих рук записку.
- Ну, потрох собачий, дождешься у меня райской жизни! - побагровев от ярости, рявкнул он.
Я продолжала рыдать, ожидая благосклонно самых матерных слов в свой адрес. Но гений мой, уловив это, прижал меня к себе и стал гладить, как мама в детстве…
 - Не плачь, милая. Никто и ничего тебе не сделает, пока я с тобой!
Когда чуть отошла, позвонил, отослал машину сказал, указав на свои колени:
 - Садись!
Тут же опустилась, и, о, Господи, как же хорошо, когда у тебя есть муж, который защитит!
- Рассказывай, Сидорова!
- ?
- Коза сидорова, говори.
 Поведала как на исповеди.
- Пригорает у вонючки, если улику против себя оставил. Он явно при делах, и ты овца, - глянул, что рублём одарил, - ты же овца?
- Нет!
- Ой ли?!
 - Хуже, хуже!
- И ты, цесарка, явно чего - то нарыла. Но вот чего? Включай мозги, работай, работай! Надо кровопускание отморозку сделать, он тут же всё и вся сдаст…
Позвонил, устроил выволочку какому - то Вите с его операми - лохами нерасторопными, которые никак не обнаружат хмыря размером с Лох - Несское чудовище, назвал мой адрес и попросил приехать, а сам с запиской в руках выбежал, крикнув, что сейчас вернется. Обернулся действительно быстро.
 - Клёпин почерк! Данка, хватит уже рыдать! Вспоминай всё по новой!
 - Успокоиться, когда здесь такое?!
Кровь успела засохнуть. Алик наклонился, принюхался.
- Ну живодёр, кошку придушил, кровь в баночку и тебе привет в открытое! Всё, угомонись! Теперь милиция возле твоего дома дежурить будет. Только сама на рожон не лезь!
 Ага! Так я и поверила! Час-два потусуется и свалит родная милиция! Но бальзам на сердце пролился. Утешилась малость, но всхлипывать продолжила. Теперь уже из вредности. Вспомнилось, что Алик ночью не ответил мне по телефону. Стыдно признаться в этом - я его ревновала! Претензия на исключительность несколько раззадорила моего мужика!
 - Ба! Знакомые все лица! «Отелла» в юбке! Дежурил я, дежурил! Сменился только утром. Выезд за выездом, а тут и мобила разрядилась! В дежурку чего не звякнула?!
 - Я подумала…
- Посмотрите на нее! Она подумала! Подожди - подожди! Ты решила, что я … с женщиной? Рад бы, но у меня нет Зимогорова, тьфу ты, Зимогоровой! Я один, как перст!
- Алик!
- Что «Алик»! Я тебе уже говорил обо всём, но нет, лезешь, лезешь! Почему? Скажи!
 - Сама не знаю! А где папка?
 - Какая папка?
 - Ты мне дело шьёшь, начальник! А спрашиваешь, какая! Многостраничная! Я что, проститутка, чтобы у одного на коленях сидеть, а к другому в постель мчаться! Я проститутка, да? Отвечай, кому говорю! Отвечай!
Он несколько опешил, потом взъярился и набычился понарошку.
- Женщина, а я, по -твоему «проститут»?!
Умеет же миленький закопать топор войны! Еле вырвалась из объятий.
- Иди, умойся! Даже самый хороший завтрак не заменит ужина, тем не менее, соображу чего. Очень кушать хочется, не ел со вчерашнего дня. Увидишь, как прокурорские готовить умеют!
Я плескалась долго. Алик стучал и умолял! Не ко мне хотел, к трапезе вместе! Вышла посвежевшей и похорошевшей, чистенькой, с румяными щечками и с остатками синевы под глазами. Назвал меня царицею, как сто лет назад!
- Кушать подано, Ваше Высочество!
На столе был самая обычная еда - яичница с колбасой и кофе с бутербродом из сыра. Носик мой недовольно сморщился.
- Мог бы и пооригинальней что - нибудь сообразить, - фыркнула я, принимаясь с аппетитом уминать яичницу.
Трапезничала я одна, Алик с удовольствием скармливал мне кусочки колбаски с яйцом, не забывая при этом еще и целовать.
 - Мы могли бы быть неплохой супружеской парой, - задумчиво произнес Алик.
- Я тоже так думаю! Часто!
- Серьёзно?!
 - Смородинов! Я хо - чу за те - бя за - муж! Если б была ночь, я б показала тебе небо!
- Да ладно! А зачем?
 - Это безбрежное расстояние, миллиарды звёзд, планет. Может, и ещё где кто живёт! И время, время: позади вечность, впереди вечность! И вот здесь и сейчас я встретила тебя, и никто другой мне нужен, понимаешь, ты вообще понимаешь, о чём Даная говорит?
- Тебе бы романы писать!
- Эх, прокурорский, а я что делаю?! Но вот ты читать не умеешь книгу сердца моего, вот в чём беда! Пойдём, прогуляемся на свежем воздухе! А то у меня уже голова кружится ото всего!
Накрапывал дождь, было свежо, пыль осела, воздух стал чище, дышать было легко и приятно. Я рассказывала ему о наших с Танечкой вылазках уже который раз, и мы пытались хоть за что - то зацепиться, ниточку тоненькую ухватить. Разговор все время возвращался к красному автомобилю, который не давал покоя ни мне, ни Алику.
 
- Тут явно не Клёпа, но убийцу он знает, и убил кто - то из нужных ему людей. Кто? Всех перебрал, не знаю! Ты же помнишь, что именно в тот день разбился Руцкий. Эксперты говорят, что не справился с управлением, со слов очевидца, навстречу ему просто вылетел автомобиль красного цвета. За рулём то ли женщина, то ли мужчина, заметили только, что волосы светлые. Номерные знаки залеплены грязью. Руцкий попытался избежать столкновения, но съехал в кювет, автомобиль перевернулся. Сам он вылетел через лобовое стекло. Красное авто так и не нашли.
Мы поехали в «Тепличное». Люди отмахивались от нас, как от назойливых мух. Соседями Зимогорова оказалась молодая супружеская пара, которой не было никакого дела до смерти их соседки. К Полине Ивановне решили не заходить. Чего зря волновать пожилого человека. В электричке всю дорогу целовались, а потом отправились к Альке, чтобы продолжать и дальше миловаться, как выразился он.
Пока готовил ужин, гостья, сидя в удобном и мягком кресле у телевизора, мирно задремала. Снился опять Зимогоров. Он уходил от меня далеко - далеко. Я не знала куда он уходит, но понимала, что навсегда. Ну и славно, даже не пожелала ему счастливого пути… Проснулась я от того, что Алик тихонечко гладил меня по волосам.

- Готово, моя королева! Ты так хорошо спала, что мне было жалко тебя будить.
О, курочки под соусом карри и жареная картошки. Ужинали при свечах, запивая белым вином, название которого я даже не смогла прочитать, не то, что выговорить, да и зачем оно нужно!
- Вкуснятина, правда! Я согласна выйти за тебя замуж, если ты и дальше будешь готовить завтраки, обеды и ужины, причём так же вкусно, как сегодня.
- Если, если! Если за столь малое - столь великая награда, то!..
Договорить я не дала, да и он не стремился! Единственное, чего успела сделать - позвонить маме, успокоить, что останусь у Тани!
- «Таня», - прошептала я, - «Таня», ты раб моей души, ты сердца господин! Глаза увлажнились, Алик опустился передо мной на колени.
 - Данка, Данка, сколько же раз умирал без тебя! 

Я приложила пальчики к его губам, и мы закружились в вихре любви...

Продолжение:   http://www.proza.ru/2016/04/01/1656


Фото из Интернета. Спасибо Автору.