За калиной

Я сидел под большим старым тополем раскидистым и высоким одиноко возвышающимся посередине небольшого пойменного луга. Толщина у основания никак не меньше двух обхватов. Его кора была серой с глубокими продольными трещинами, похожими на миниатюрные овраги. В этих углублениях можно рассмотреть поселившуюся разную насекомую мелюзгу -  каких-то куколок бабочек, запутавшихся в паутине высохших комаров и мошек, самих спящих паучков. Это был их большой дом с чуланами и закутками.
Погода задалась необыкновенная. С раннего утра на небе не появилось ни облачка. День стоял солнечный, с паутинками, которые летают в начале сентября. Купол небосвода совершенной чистоты, пронзительной голубизны и бесконечной глубины опирался краями на извилистую линию горизонта. Воздух был хрустально прозрачный, почти неподвижный. Нити паутинок медленно и невесомо плыли и серебрились, материализуя солнечный свет.  Длинные травинки едва заметно покачивались, показывая, что воздушный эфир все же имеет движение. Лишь изредка, легчайший ветерок пуховым перышком гладил лицо.
Луг, где почти в центре и стоял тополь, находился в окружении разного рода деревьев и кустарников. Листья с них почти облетели, оголив прихотливый рисунок сучьев, веток и прутьев. Чаща казалась такой непролазной, что в ней должен был застревать даже воздух.  Среди этого хаоса переплетений были видны красные плоды калины, оранжевые рябины, темно багровые шиповника, свисали шишечки желтого хмеля, который опутывал некоторые кусты и деревца до самой макушки.
Тишина окутывала и убаюкивала. Изредка попискивала какая-то птаха, вторгаясь в это тихое царство. В этом безмолвии иногда слышалось легкое шуршание, где то у ног. Это мышки невидимо бегали по своим невидимым тропкам. Прислоняюсь спиной к шершавой коре тополя, ощущаю его живую прохладу. Сколько же путников и бродяг сидели здесь устало расслабившись? О чем они думали? В какую сторону смотрели? Наверное, также  привалившись к дереву, как и я, затихнув, начинали дремать, отдавшись усталости и истоме. Может быть, перекусывали незатейливыми припасами, решая, в какую сторону продолжить путь.
Так я сидел и размышлял, дожидаясь своего давнишнего приятеля по походам по лесам и долам. Мы условились встретиться под этим тополем. В договоренное время он не пришел. Мне представлялось, что мой товарищ, по своему обыкновению выбрав короткий путь, плутал по кустам, продираясь через переплетения веток и хмеля. Наверное, торопясь вламывался в заросли шиповника, ошпарено пятился и искал новые проходы. Возможно, споткнувшись о валежину которую он не заметил, падал, чертыхался, вставал и продолжал идти на пролом.
В этой местности заблудиться легко. Возвышенностей выше кочки не обнаружишь. Те высокие черемухи или талины легко согнутся. Таких громадин как этот тополь по пальцам перечесть, да и влезть на него тоже непростая задача, ближайшие толстенные ветки находятся не менее трех метров над землей. Взобраться на такое большое дерево невозможно одному, да и с посторонней помощью непросто.
За этими местами закрепилась дурная слава. Не мало, местного народу поблудило в этой пойме невообразимо заросшей мелколесьем, с редкими полянами, кочковатыми болотцами и еще более редкими большими тополями да сучковатыми кривыми елками. Зверья опасного для людей здесь не водилось. Чуткие зайцы прятались в кустах и траве, стараясь не попадаться на глаза. Птицы тоже не садились на голову, держались на изрядном расстоянии от любого чужака.
Местные жители эту пойму называют Забокой. Даже опытные старожилы иногда часами плутали, выходя к знакомым местам в нескольких километрах от того места, где входили. Что же толкало и толкает многих в скитания по этим  местам, то есть по Забоке? Виной тому была ягода-калина, что в изобилии растет в этой пойме.
Наконец послышались торопливые шаги, вернувшие меня из марева дремы и медленных мыслей. Вид моего приятеля был слегка потрепанным. К его видавшим виды штанам прилипли кругляши репья, соломинки и другой лесной мусор. Лицо его было потное, красное, волосы взъерошены, в которых застряли мелкие чешуйки коры, какие-то мелкие листики. Неглубокая царапина прочертила правую щеку. На кроссовках прилипла свежая грязь. Все подтверждало мое предположение о его прямом пути через лес к месту встречи.
Слышу его громкое дыхание прерываемое приветствием.
- Привет, давно ждешь?
и не дожидаясь ответа
 - Да вот решил крюк спрямить, но, кажется, взял лишнего влево и попал в почти пересохшую протоку и вляпался в грязь. Потом целая поляна шиповника попалась, пришлось обходить. Дернул же нечистый меня пойти этим путем!
Я слушал его рассказ о злоключениях, о черте, который явно здесь живет и уводит путешественника с правильного пути и подумал о дурной голове, которая ногам покоя не дает. Потом обсудили поговорку, о том, что самый короткий путь  - тот который знаешь. Посмеялись над  его неисправимостью в поисках самых коротких путей.
Поговорив так, двинулись в сторону опушки зарослей у одного из краев луга, где  краснели кусты калины.  Каждый такой куст достигает в высоту двух-трех метров и может расти большой куртиной. Пришлось продираться через заросли старой крапивы, местами еще не засохшей и жгучей, то и дело, натыкаясь на притаившиеся отдельные прутики колючего шиповника. Ткань штанов является слабым препятствием, а колючки шиповника достигая тела, заставляют искать непрямой путь к цели. Но красные ягоды как магнит притягивают, зовут, манят. Мы перестаем обращать внимание  на мелкие уколы и цепкий репей,  рвемся к ставшему уже вожделенным  кусту.
Калина ягода осенняя. Созревает она неспеша к сентябрю. Из зеленных твердых невзрачных горошин превращается калина  в притягивающие  краснотой ягоды. Собирать калину легко, с одного среднего куста быстро набирается ведро или емкая корзина всего за  час-полтора. Калину многие считают ягодой не серьезной, даже бросовой.
Подходим к большому кусту калины. Какая же это красота! Ягоды свисают гроздьями особенного красного цвета. Цвет ягод можно сравнить разве что с очень чистым красным кораллом или рубином. Гроздь калины состоит не менее чем из двух десятков ягод и с трудом входит в горсть. Каждая ягодка гладкая, блестящая, идеальной круглой формы. Против солнца, когда ягоды просвечивают, видны косточки, как будто зародыши в икринках. На ощупь зрелые ягоды упругие, но если приложить усилие превосходящее крепость шкурки, ягодки лопаются и стекают по пальцам густым красным соком. Как не был бы осторожен, руки всегда будут красными и мокрыми от сока, а лицо в красную крапинку.
Манит эта ягода своей красотой, но вкус у нее горьковатый. Лучше всего качество этой ягоды выражает поговорка: «Говорила калина: - Ох, я с медом хороша! Мед отвечал: - Я и без тебя хорош». Собирая такую ягоду, следует помнить о паре к ней – мед или сахар. Другой кулинарный вариант готовки калины, это калина пареная, но тоже требует сладкой добавки. А уж песен то, сколько сочинено о калине. Одна «Калинка-малинка» чего стоит или - «Ой стоит калина в поле у ручья». Даже Василий Шукшин назвал свое знаменитое произведение - «Калина красная». Ни одна ягода не требует подтверждения, что она ягода, а вот калине это необходимо: ягода-калина.
Пожалуй, следовало бы ввести праздник любования красной калиной по примеру праздника любования цветущей сакурой у японцев. Начали бы приезжать в наши края туристы из теплых стран, что бы приобщиться к красоте и покушать пареной калины, что бы потом рассказывать соплеменникам о прекрасном обычае любования красной калиной. Слово Забока стало бы нарицательным, синонимом красной калины.
Но мы отклонились от главного - сбора калины. Подобравшись к кусту, начали обирать самые крупные гроздья сначала с нижних веток, потом согнули, более высокие и тоже собрали с них лучшие гроздья. Быстро перешли к другому кусту  и повторили тот же вариант без изменений. Так переговариваясь, переходили от куста к кусту, по тому, что каждый последующий казался более ягодным, чем предыдущий. Наконец, удовлетворив первую страсть, остановились, присели упавший стволик тальника. Осмотрелись и вдруг обнаружили, что горизонта нет. Пространство ограничено несколькими метрами и пронизано разной толщины ветками, сухими стеблями трав и прочей невзрачной частично засохшей растительностью. Решаем, что пора бы выходить туда, откуда зашли, тем более наши емкости почти наполнены и изрядно потяжелели. Встаем, отряхиваемся и … дружно показываем в разные стороны. Куда идти? Тут же вспомнили историю о старом школьном учителе Акимыче, прожившем в этих краях всю жизнь и исходившем Забоку вдоль и поперек, но и того черт закружил однажды.
Дело было так. Собравшись по калину прихватив большую корзину вошел в Забоку утром, рассчитывая выйти через  пару часов, а вышел только вечером, ошалев от плутания и голода неподалеку от того места где входил. Вышел, но показались ему эта местность совсем незнакомой. Запаниковал совсем.
 - Куда вышел? Куда попал?
 Показалось ему, что находится километрах в тридцати от того места где входил в лес. Вдруг встретив и не узнав односельчанку, искавшую блудливого теленка, бросился к ней с криком.
 - Где я?
При этом изрядно ее напугал. Дома у него тоже возник немалый переполох, жена уже голосила на всю улицу.
- Потерялся! Пропал? Где теперь его искать? Что с ним случилось? Детей надо вызывать!
Одного из Москвы, другого из Хабаровска.  Мужиков соседей собиралась звать прочесывать  Забоку, в милицию звонить.
История эта сильно тогда прогремела по селу, немало повеселив местный народ и укрепив во мнении, что живет в Забоке черт-шутник. Многие начали поговаривать, что Акимыч, однажды нехорошо отозвался о нем, и даже усомнился в его существовании, вот и прогневал нечистого. Тот же так наказал его, закружив почти на месте, закрыл дорогу домой.  Некоторые теперь идя в лес, пытаются задобрить плута-охранника Забоки, ласковыми словами и угощением, что брали с собой для перекуса.
Вспомнили эту историю и решили выходить по приметному еще пути, где мы прошли, ломая и круша нестойкую сухую крапиву, ветки, сминая траву, обходя кусты калины с которых еще недавно обрывали ягоды.
Удивительная картина представилась нашим глазам – сколько мы ни обрывали ягоду-калину, не уменьшилось ее нисколько. Можно было, не отходя от одного-двух кустов наполнить наши емкости, ведро и корзину красным великолепием. Такой способ сбора калины подходит только малоподвижным старушкам да мамкам с детьми. Не было бы риска потерять ориентиры, заплутать, запаниковать, впасть в отчаяние, выбраться из трущобы, наконец, испытать счастье спасения! Да и куда девать азарт поиска?  Что делать со щемящим чувством свободы? Как испытать радость поиска и достижения лучшего куста с самой крупной ягодой-калиной?
Лучшая ягода та, которую не сорвал.