Образ Иоанна Крестителя в живописи

Размышления у живописного полотна. Часть 8

Предыдущая часть: http://proza.ru/2016/03/24/1378

Окончание

Коллаж Н.Ковалёвой


Предисловие:
                Работа над «Размышлениями» заняла у меня около трёх лет. Иногда я писал запоем. Особенно по ночам, когда никто и ничто не отвлекает от впечатления и мыслей, вызванных великой картиной. И наоборот  месяцами не появлялось ни строчки.  До самого конца сам не знал, куда же заведут эти раздумья. Однако необходимость завершения «полёта» размышлений стала очевидной - и так порядком утомил своих читателей. Поскольку мои "исследования" не носили искусствоведческий характер, я позволил себе говорить не о самой картине «Явление Христа народу», а о мыслях, которые она вызывала на протяжении нескольких лет.


                Я уже писал в предыдущей седьмой части, что фигура Иоанна Крестителя на картине вызывала смутное беспокойство. Причина лежала на поверхности: образ мужественного, мускулистого мужчины с аскетическим лицом на картине Иванова больше подходил античному атлету на олимпийских играх, чем измождённому скудной пищей скитальцу по пустыне.
                Просматривая художественные полотна других
великих мастеров с изображением Предтечи,  в большинстве случаев, если
не брать иконографию можно отметить, образ Иоанна в той или иной мере не соответствует описаниям Нового Завета. Почему? Какими соображениями руководствовались живописцы? Какие чувства владели ими? Размышления, размышления…

                Условно, для себя я разбил изображения Иоанна Крестителя на три группы.
                К первой группе, которую я назвал атлетической, отнёс изображения Иоанна кисти Александра Иванова и Вечеллио Тациана (как наиболее характерные). Предлагаю взглянуть на коллаж, размещённый  впереди текста. Во втором ряду снизу справа - известная картина Тициана «Иоанн Креститель». Мужчина лет тридцати – сорока, крепкого спортивного телосложения, с оголённым торсом стоит в  театральной позе с указующей правой рукой. Левая придерживает ткань набедренной повязки и прижимает тростниковый крест. Мускулистые руки и ноги. Есть и вторая версия этой картины (недавно обнаруженной), где художник изображает Предтечу молящимся.
                У Иванова – та же атлетическая фигура (фрагмент картины Иванова по центру коллажа). Но если рождение сюжета картины Тициана нигде не описано (или я просто не нашёл этого описания в доступных мне источниках), то с Ивановым дело обстоит проще. Он сам в июле 1836 года, делясь с отцом замыслом картины, объясняет ему образ Иоанна Крестителя:

                - «Я бы хотел, - пишет он, - чтобы без рассказа были понятны мысли, в нем помещенные. Иоанна я представляю с крестом, чтобы каждый вдруг понимал, что это  Иоанн.  Ясность есть не последняя добродетель в живописном сочинении, - а его мантия для  того, чтобы придать ему вид важности, как главной фигуре. Я её делаю, впрочем, как бы вретищем, то есть самою, какую нашивали пророки израильские, в знак взятия на себя грехов народа Божия».
               
                Это объяснение почти удовлетворило. Почему почти – да потому, что  о самой фигуре Иоанна он ничего не пишет, а
Александр Иванов был ИСТОРИЧЕСКИМ ЖИВОПИСЦЕМ. К этому академическому званию он относился с чрезвычайной ответственностью — не просто как к некой «специализации», но как к высочайшему призванию художника, охватывающему (и превосходящему) все другие роды живописи. Художник, по его убеждению, «служит людям, как левиты в храме Соломоновом. (Из писем А. Иванова) и главный труд  не только плод его личного религиозного чувства, но и результат глубоких размышлений художника над мировой и отечественной историей».
                И видимо желание героизации образа Иоанна Крестителя победило. Или присутствовало влияние Тициана. Иное объяснение в голову не приходит! Если крест в руках Предтечи написан художником, как символ, то и атлетическая фигура тоже символ героя, предсказавшего приход Мессии. В угоду замыслу Иванову пришлось отойти от историчности образа.

                Во второй группе изображений Иоанн предстаёт андрогинным и гомоэротическим юношей*. Этот образ представлен на коллаже кисти Леонардо Да Винчи и Гвидо Рени (первый вверху слева и внизу второй справа). Эти образы не единичны в живописи. Они типичны для эпохи Возрождения.

                *Андрогин — человек, который не подходит ни
                под определение маскулинной, ни фемининной гендерной
                роли, сформировавшейся в том обществе, где он находится.
                Многие андрогины считают себя, как ментально находящихся
                между мужчиной и женщиной или же бесполых.  Ранее слово
                «андрогин» использовалось как синоним слова
                «гермафродит». В частности, древние греки понимали
                андрогинность как присутствие и мужских, и женских
                признаков в одном организме.

                Гомоэротизм – в нашем случае выражение
                гомосексуальноего желания в   искусстве. Это
                направление наиболее характерно в творчестве
                итальянского живописца болонской школы Гвидо Рени.

                «Картина «Иоанн Креститель» Леонардо да Винчи (наиболее интересный для меня пример своей сложностью – Гвидо Рени загадок не несёт. Достаточно вспомнить его картины – в первую очередь «Святой Себастьян») написана ореховым маслом по дереву в 1508-1513 годах. Молодой Иоанн вполуоборот изображен на темном фоне. Свет на него падает слева. Указательным пальцем правой руки он указывает на крест, его типичный атрибут, и на небо, как бы приглашая зрителя поразмышлять над пришествием Христа и подготовиться к его приходу. Иоанн Креститель Леонардо да Винчи разговаривает со зрителем глазами, нежно улыбаясь. Одежда отшельника – меховая шкура, в которую он не полностью укрыт. Правое плечо с правильными пропорциями так и осталось оголенным. Иоанн Леонардо  имеет длинные кудрявые волосы, которые ниспадают на плечи. Переходы от света к теням тонки и изысканы. Это и есть знаменитое сфумато, которое мягкими и нежными переходами между светлыми и темными тонами подчеркивает пластику и округлость совершенных форм, а также отражает духовное» |1|.
                Как-то в разговоре с другом и автором Прозы В. Теняевым,  мы обсуждали тему влияния сексуальности Леонардо на образы последних его работ: «Иоанн Креститель; Ангел во плоти; Бахус; Воплощенный ангел».
                Это послужило толчком для поиска дополнительной информации, причём сам вопрос сексуальной ориентации великого учёного, мыслителя, живописца, меня практически не интересовал.
                Был ли он геем, в чём его обвиняют многие авторы – достоверно неизвестно. В повторении этих обвинений не вижу смысла.
                З. Фрейд считал, что  в  изображениях поздних работ Леонардо проявляется трансформация гомоэротических желания. Этим же он объяснял феномен загадочной улыбки Моны Лизы Джоконды |2|. 

                Не мне спорить с Фрейдом по поводу побудительных причин такого изображения Иоанна, но кажется, что всё гораздо сложнее потому, что Леонардо был в первую очередь учёным. Учёным оставался он и в живописи. Образы  своих картин – всегда результат размышлений не столько художника, сколько учёного – естествоиспытателя.
                Просматривая его работы, озадачивало, что упомянутые Фрейдом «гомоэротические желания» проявились у Леонардо именно под конец жизни и можно предположить, что у художника во время угасания, эти желания целиком переходят из жизни на полотно. В этом лучше разбираться психологам.
                Исследователи творчества Леонардо считают, что  моделью для «Иоанна Крестителя» был Джан Джакомо Капротти (Салаи) , ученик Леонардо, связь с которым ему приписывают. Дело, на мой взгляд, не в модели, а в том, что увидел в этой модели великий Леонардо, который поставил немало загадок перед современным человеком своими работами. Одаренность Леонардо такова, что ни в одном рисунке нельзя отыскать случайную, ошибочную позу персонажа, жест или деталь. Он всегда органично точен, сколько бы раз ему не пришлось изображать или копировать исходную модель. Именно поэтому и непонятен образ Иоанна Крестителя, так отличающийся от Евангелистского описания.

                Французская писательница и журналист Шово София в книге о Леонардо |3|говорит:

                «В своих произведениях Леонардо осмеливался игнорировать несносное для него противостояние полов, создав образ андрогина в чистом виде, воплотившего в себе наиболее восхитительные человеческие черты (!). Андрогин заменил для него эфеба**, став символом совершенства. В известном смысле он пытался найти третий пол — высшее существо, превосходящее и мужчину, и женщину, объединяющее в себе лучшие черты их обоих и не имеющее их недостатков. В качестве воплощения этого совершенного андрогина Леонардо представил «Святого Иоанна Крестителя.

                **Эфе;б (др.-греч.) — в древнегреческом обществе —
                юноша, достигший возраста, когда он обретал все
                права гражданина (16 лет, в Афинах — 18).
                Привлекался к военной службе.

                Леонардовский андрогин был человеком двуполым и проживал в одном теле, сначала в виде женщины, затем, во второй половине жизни, в виде мужчины.
                Таким образом, мы понимаем, что в истории развития человечества был период, когда генный состав человека позволял ему превращаться, по мере взросления, из женщины в мужчину. И жили андрогины многие тысячи лет тому назад при иных условиях на земле.
                Очевидно, что свойства сегодняшнего мира «произросли» из мира наших расовых предшественников. Нам очень важно понять это не только  для самопознания, но и для предвидения людей будущей расы. Именно поэтому об андрогинах писали многие великие умы нашего мира, именно поэтому не прошел мимо расового прошлого человечества и Леонардо  да Винчи».

                Не знаю, как вы, мои читатели, а я плохо понимаю эту теорию андрогинности, по которой совершенные люди прошлого и будущего – двуполые!  Какая-то нелепая эволюция!  Могло ли это увлечь такого учёного, как Леонардо? Он всегда прочно стоял на земле. Все его инженерные изобретения были прогматичными и полезными. И потом, для чего Леонардо взял Предтечу? Не знаю, как у вас, но после всего прочитанного у меня больше вопросов, чем ответов! По моему разумению сексуальная ориентация Леонарда на старости лет взяла верх и я скорее согласен с оценкой Фрейда. А как вы, мой читатель?
               
                И наконец, третья группа живописцев, изображающих Иоанна пожилым, заросшим волосами мыслителем -пастухом! На коллаже эта группа представлена  нидерландскими живописцами Гертгеном тот Синт Янсом (картина вторая на коллаже сверху) и Иеронимом Босхом (картина первая сверху).
                Картина Гергена носит название «Св. Иоанн Креститель в пустыне». Пустыни я там не увидел, но зато  почувствовал полное слияние сильно пожилого и мудрого Иоанна с окружающей природой. Картина наполнена покоем и тишиной.
                «Среди свободно развивающегося вглубь пейзажа, с тенистыми рощами озерами и лужайками с незатейливыми лесными цветами, запечатлен погруженный в глубокое раздумье Иоанн. Облик Иоанна – нескладно скроенный простолюдин в грубом домотканом одеянии, с босыми натруженными ногами, но с лицом мыслящего духовно значительного человека. У ног его прилег агнец, символизирующий грядущую жертвенную смерть Христа». (Википедия)

                Образ Предтечи у Гертгена не имеет внешнего сходства с Евангельским образом. Художник увидел его пожилым мудрецом или мечтателем, а может быть человеком, погружённым в воспоминания. Он не носит шкуру и кожаный пояс. Он не «жжёт» глаголом паствуи не совершает омовений. Если убрать из картины ягнёнка, трудно сообразить, что это Иоанн. Но именно так его увидел живописец!

                Босх писал своего Иоанна явно под впечатлением  картины Гергена и композиционно они очень близки.
                Предтеча в пожилом возрасте, одет в атласную накидку из хорошей ткани, Лицо, руки, ноги не измождённые, ухоженные. Он находится в глубокой задумчивости, глаза прикрыты, а палец правой руки традиционно указывает на ягнёнка.
                На первом плане возвышается странно изогнутое растение с широкими листьями и огромными шипами и плодом. Сказочные растения на картине вызывают желания трактовать их присутствие. Некоторые видят дерево познания, соблазны и др. Картина во многом перекликается с известной загадкой Босха «триптихе «Сад земных наслаждений». О тематической и хронологической связи этих произведений говорят и другие аналогии, например, причудливой формы скалы заднего плана.

                Подготавливая этот материал для Прозы.ру, я посоветовался с друзьями по сайту В. Теняевым и В. Валсамаки. Они в целом одобрили статью, а Виталий Валсамаки – профессиональный художник и писатель развил тему, написав мне:

                - «Не считаю себя исследователем, но хочу обратить внимание на тот факт, что классическое искусство от глубокой древности до девятнадцатого века всё же было крепко связано с религиозной традицией и вполне определёнными канонами изображения человека в картине или в скульптуре. Основой этих правил являлось утверждение, что человек - есть творение Божие, а потому это творение идеализировалось по форме до высот совершенства. Красота человеческого тела в этом случае становилась непререкаемой ценностью, изображение исторических персонажей и библейских личностей требовало от художника совершенства пропорций тела. Эта традиция к нам пришла ещё от языческой Древней Греции и Древнего Рима, где культ красоты человеческого тела считался обязательным для всех художников. Человек богоподобен, а потому никому в голову не приходила иная трактовка, и уж точно учение Дарвина о родовой связи человека с обезьяной было бы в принципе невозможно.
                Именно в этом и заключается умышленное возвеличивание на картинах библейских персонажей, и не только. Достаточно сказать, что в картине "Явление Христа" мы не видим обезображенных старостью тел. Есть старики, но нет жирных и брюхатых уродцев.
                Подобное отношение к человеку мы встречаем и в творчестве мастеров эпохи Возрождения.  Сейчас мы живем в другом мире, где безобразие заслоняет красоту, потому и ценности стали сомнительного качества. Но это отдельная тема"...

                Заканчивая  «Размышления» должен сказать, что мне так и не удалось привести изображение Иоанна к какой-то системе. Мои попытки технаря разбились о художественное восприятие образов и сюжетов живописцев. Человеку с прагматическим складом ума трудно понять замысел художника, чей полёт фантазии не укладывается ни в какие рамки.
                Мне понятен портрет Иоанна Крестителя на картине испанского художника Эль Греко (левый в нижнем ряду коллажа).
                В персонажах Эль Греко нарушена привычная гармония черт. сильно вытянутая фигура кажется бесплотной на фоне сумрачного неба. Однако мне близок по духу и характеру этот образ. Он, на мой взгляд соответствует представлению об Иоанне Крестителе в полной мере.

Использованная литература:

1.Татьяна Пиксанова  "Иоанн Креститель" Леонардо да Винчи: описание картины FB.ru: 2.Кондулуков Сергей Васильевич.  В защиту Джоконды
  http://samlib.ru/k/kondulukow_s_w/text1.shtml
3.Шово - Леонардо да Винчи - Жизнь замечательных людей
  http://esxatos.com/sofi-shovo-leonardo-da-vinchi


 
.