Дверь во всегда

                Дверь есть дверь. Дверь есть всегда. Это точно, остаётся лишь найти её. Да, да, да, — среди безумно великого множества дверей — всего лишь одну. И кто из нас, наивно ищущих ответов на вопросы, знает, куда ведёт та дверь — просто, довольно такая тонкая перегородка, висящая почти сразу же криво под действием закона тяготения на железяках, именуемых иностранным словом «шарниры» (у нас было проще — «крючья», и не важно, насколько красиво или просто (уродливо) они выглядят) — между прошлым нашим и будущим. И самое смешное, что она вовсе не спрятана… вернее сказать, спрятана самым наилучшим образом — на виду у всех, просто ни у кого не возникает желания ею воспользоваться. Я всю жизнь свою ищу её, эту приметно-неприметную дверь, видимо невидимую, незаметную у всех и у меня на виду, даже и не зная, отнюдь даже приблизительно не подозревая, что меня, да и любого другого, ждёт за ней.
                Философски рассуждать если, так мы так и живём ежедневно, ежечасно и ежеминутно — просто открывая двери, после чего принимаем решения, входить или нет? Мы сами трусливо замаскировали все эти наши двери проименовав мгновеньями, секундами, минутами, четвертями и получасами, днями, ночами и сутками, неделями и месяцами, кварталами и годами, пятидесятилетьями и прочим… словесным хламом, называющим вслух течение времени. Мы просто живём в дверях. В проёмах открытых дверей.
                Кто-то попадает туда случайно — по левой подсказке, например, излишне остроумного остряка, посоветовавшего по гениально-остроумному наитию вдруг дверь подсобки вместо двери приёмной, за которой невинно ни о чём не подозревавшего человека ждало очень важное собеседование. Но не тот советчик подвернулся, и вроде бы зла не хотел, а соискатель престижного и многообещающего перспектив жизненных места пропал в этой жизни без вести. Это официальное определение вступает в силу спустя некоторое время, ибо человека, вошедшего в проём за этой дверью отныне в реальном нашем мире больше нет.
                И я ведь даже не знаю, зачем ищу эту дверь.

                I. Например, Семён, он
как-то рассказал мне, когда я в порыве пьяных откровений за бутылочкой беленькой поделился якобы «просто философской концепцией нашего бытия», что да, в его жизни был такой полумистический, можно сказать, жизненный опыт насчёт странной двери.                Была в пионерском лагере одна такая, в которую ему, с одной стороны, очень хотелось войти, а с другой, перед ней у него было странное чувство необъяснимого какого-то страха. Она всегда была закрыта, и это как бы освобождало его от страданий, он как будто даже уже и привык к тому, что за эту дверь попасть невозможно.
                К тому времени он знал всё на территории лагеря — от бойлерной до электрощита, что тоже, разумеется, скрывался за дверью. От кинобудки до девчачьих туалетов, что греха таить, усмехнулся он, рассказывая. Но таинственная дверца, даже для пацана тех лет низковатая, ведшая своими пятью ступеньками в ограждении кирпичами вниз, ниже уровня земли, предположительно, в какой-то подвал, всё время оставалась закрытой. Она была с улицы, с задней стороны столовой. Можно было подумать, что она вела в какую-нибудь там холодильную камеру, но логики в этом никакой не было: почему с улицы, а не из самого помещения кухни?
                И он начал её бояться, он сам мне так и сказал. Поначалу, мол, было только любопытство, а потом, когда все остальные двери становились пред ним раскрыты, эта стала приобретать какой-то особенный — страшный — смысл. Он стал её бояться, а всё, чего боишься по-настоящему, на уровне подсознания, на неформулируемом обыкновенными словами уровне, притягивает неимоверно, ведь так? Я думаю, что он, Семён, именно тогда и двинулся окончательно. Сейчас лишь иногда крутят у виска указательным пальцем, глядя на него после пары каких-нибудь странных слов из его уст, типа: «Гала не виновата в смерти Пигма, не смейте её казнить, он сам придурок».
                Я даже могу согласиться с ним, ибо Пигмалион изначально был ненормален — создать из камня идеал и влюбиться в него, забыв, что это не не человек, а камень, и… даже не создание природы, что вправе мы любить и пытаться делать счастливыми… и ты не Бог, что создаёт жизнь, а если и Бог, ты не имеешь право на обладание своим дитём… пидзетс, я заплутал в своих собственных смолвах (слово получилось из «слов» и «молвы», прикольненько так получилось) и мыслях, а пересказывал всего лишь историю с Дверью моего приятеля Семёна.
                В общем, однажды ему почти повезло. Сестра-хозяйка на его глазах спустилась по крыльцу и, открыв дверь, вошла в неё, довольно сильно наклонившись и показав трусы. Так как она отсутствовала там пару-другую минут, для Семёна, как он сам и сказал, время исказилось, предположилось, что там всё-таки есть некое помещение, и довольно большое, что его, разумеется, это он так сам сказал, напугало. И это всё, что он узнал тогда.
                Другое он узнал позже — повезло, могло б и не повезти, но, странно это, как он сам и сказал мне, получилось. После свидания с девочкой, где почти не было ничего предосудительного, кстати, в разговоре нашем мемуарном он вдруг вспомнил и её имя и назвал мне его, даже не подозревая, какую бурю в моей душе поднял, — Дана, редкое, по русским правилам вообще непонятное имя… но я её знал… знаю. После свидания с Даной, когда всё плясало в его голове, хоть и не было ничего предосудительного, он проходил мимо двери, а та вдруг была открытой. Он, одурманенный, почти вошёл в неё, но остановился как вкопанный, это не мои преукрашательства словесные, он именно так и сказал, замахнув стопарь, — как вкопанный. Стоял минуту… или больше, точно сказать не смог, а потом отвернулся и ушёл.
                Я попытался его допросить насчёт ощущений в этот момент, но весь ответ, которого я добился, был в том, смешно по-бытовому, что он просто испугался зайти в эту дверь. Он не зашёл, а когда рассказал мне об этом, просто перекрестился.

                II. У Серёги было
                абсолютно иначе (две оперчатки зараз: «абсодютно» и «индаче»). Дело не в опечатках — они мои, дело в Серёге. Он прямолинейный зверь, как хотите это воспринимайте, но он… всегда тащился, когда удаётся так написать: «но он»… итак, но он до сих пор жив, хоть и думал, когда входил в ту… свою дурацкую, как он её сейчас называет, дверь, что умрёт. Что-то типа предчувствия. Он до сих пор считает, что всё изменилось, когда он вошёл в ту дверь и что всё было б абсолютно по-другому, если б он в неё не вошёл. Как мне с ним быть? Я пытался прочистить ему мозги, но не получается. Никак. В башке у него сидит намертво-замертво представление о какой-то другой, совершенно нахрен, другой линии жизни, о другой судьбе.
                Его идиотская, как он теперь её называет, дверь была всего лишь в саду. Да-да, в родительском саду, сейчас такие помещения называют подсобками, тогда называли сараями (м. р.). По-детски — сарайками (ж. р.). До поры, до времени он, конечно, в неё не входил, только со стороны смотрел, как это делают отец или мать, что случалось реже, они брали оттуда необходимый инвентарь и сразу закрывали дверь на висячий замок. Как он подумал позже, видимо, всё-таки побаивались, чтобы он не взял в руки какой-нибудь из опасных инструментов. А таковые там были: пилы, напильники, кувалда, киянки, рубанок, шила разные и свёрла — даже с очень особенными — победитовыми наконечниками, две дрели — ручная и электрическая, бензопила, и самое страшное — автоген… и топливо.
                Мама особенно внимательно следила, чтобы пацана не тянуло в сарай (опять опечатка — пропусти первую «а»). Кстати, он был рядом с туалетом. То есть они были рядом — сарай и… Мама уехала по делам в город, а папенька в этот день отшабашил (просторечный матюк напрашивается, блин) на пяти участках, трубы варил, естественно, с каждого участка ему проставились поллитрой, те ещё времена были… занести-то он автоген в сарайку занёс, а вот закрыл мимо — не вставил дугу в замок, щёлкнул ключом, а замок остался болтаться открытым.
                Серёга подождал, пока папаня гарантированно заснул, и пошёл к сараю. Он сказал мне, что именно в этот момент его жизнь изменилась, а мне именно это-то, спустя столько лет, и не понравилось, он ведь мог стать творцом, а стал работягой — настолько оказался вдруг загипнотизирован всеми этими хреновыми инструментами. Ручная дрель — это дисковый пулемёт, мне папа так и не дал её вынести на улицу для игры в вояшку, однажды я даже хотел взять её на улицу без спроса, то есть своровать. Я был бы безумно крут с ней в руках!!! А Серёга прикасался к зубьям пил, попробовал сдвинуть цепь на бензопиле, покрутил вентильки на отключенном автогене, да и под действие паров масел и топлива тоже, явно, попал.
                Я бы назвал это смешной историей. Но Серёга мог быть творцом — кинорежиссёром или художником, а стал работягой. Одно хорошо в этом стрёмном мемуаре — Серёга не был знаком с Даной до вполне для меня безопасного момента.

                III. Витя, мой брат — особая
                песня, в неё я даже не верю и не верю по-настоящему, потому что мне всегда кажется, что он всегда что-то выдумывает на ходу, врёт или, если попытаться по-родственному сказать всё-таки помягче, сочиняет. В его ходу столько баек, что Голливуд и Мосфильм вместе будут лежать на Ялтинском пляже, отдыхаючи.                Про вояшку я уже пытался рассказать, на самом деле, буду честен, я однажды всё-таки своровал ручную дрель у отца, а брат, разумеется, помог мне вывернуть сверло… дуло выглядело охренительно, я только тарахтел во всё горло, а дрель скрипела, и это производило безумное впечатление… друзья обзавидовались.
                О Витиной двери я расскажу позже, когда он мне сам расскажет. А пока я должен рассказать об игре, в которую мы играли — мы лезли в подвал нашей пятиэтажки, иногда с электрическими фонариками, а особенно круто было, когда лезли с настоящими факелами! Где брали паклю, где брали масло — не помню, но мы проходили весь дом с дрожащим светом и страхолюдинами от собственных теней. До самого магазина, пристроенного к торцу. Вот там было реально глухо — стена, да и только, и никаких дверей. Был и враг, что имел право ходить там, в отличие от нас, — слесарь дядя Коля. Когда я вырос, я отомстил ему: тупо и зло надрал ему ухо за доминошным столом перед друзьями его и моими, чем ознаменовал смену власти во дворе, и очень больно, поверьте мне, так же, как когда-то он мне ухо надрал, ребёнку, с-сволочь. Обиды и боль просто так не забываются.
                Одна из Витиных дверей была в армии, им надо было покрасить стены в… подсобке. Краска была «нитра». Помещение, опять подвальчик, даже без окон. Ну, он и покрасил, очнулся спустя пару часов на улице, отлежавшись. Но это была не дверь, а токсикоз. Насрать, правда, друзья тогда сильно за него испугались — он был кардинально-зелёным и дышал весьма плохо и неровно. Обторчался, конечно, а ему это было надо?! Про дверь он мне сейчас расскажет, вот придёт ко мне домой и расскажет. И про кулак… это та самая штука, в которую вставляется сверло — механизм просто очаровательный. Тройной зажим.
                Другая Витина дверь была в школе, то есть раньше, чем та армейская, которая даже и дверью-то не была. Школа была имени Юрия Алексеевича Гагарина. Во дворе стоял памятник ему, сейчас только пьедестал остался, хочу в интернете фотку вывесить, да всё как-то не соберусь, блин, всё, что в память о космонавте осталось — кирпичный развалившийся пьедестал в кустах, а вот та странная (сраная?!) дверь была в туалете. Вот так вот. Она даже и не выглядела как дверь — странная прямоугольная панель, опять же, в полроста человеческого — ну, сантиметров семьдесят пять… и что??? на кафеле — некая панель, но ведь видно человеческим языком — что это дверь… он её ощупал и даже испугался, руки вымыл тут же… когда мне он про эту дверь рассказывал, мне самому чуть ли ни хреново стало, потому что он так её и не определил: в ней не было замка. Никакой мало-мальски фигурной дырочки в ней не было! Он следил за этой дверью все десять лет, пока учился в школе, но ничего так и не поменялось, эта дверь так и осталась закрытой.
                Вывод можно как бы сделать только один: это была не та дверь, в которую можно войти просто так. Но я ещё раз повторюсь: у каждого человека есть в жизни дверь. Дверь с большой буквы или маленькой, после которой всё меняется навсегда. И Витя придёт и расскажет мне о своей Двери.

                IV. Конечно, я должен рассказать
                и о своей собственной двери. Но о какой именно из них?! Уж я-то настолько и так давно свихнулся на этой теме, что адреса их стал записывать в блокнотике, а сейчас — в планшетнике… И дверей там в списке скопилось столько, что за всю жизнь не расследуешь. Например, одна из них
                была очень весёлая… и глупая, — я фактически упал в пространство Алисы, той самой Алисы Кэрролла, только в ещё более эротическое. Такое видео можно смотреть только взрослым. При отсутствии детей рядом. Да и при отсутствии вполне взрослых рядом, если не хочешь вдруг оказаться полным негодяем. Запредельным, слядь, Негодявым Негодяем.
                Я — наблюдатель (опять опись-ська — вуайерист херов) всего лишь, но меня за это готовы гильотинировать на эл. стуле или упразднить путём перерубания глотки верёвкой виселицы. За что? — спрашиваю я главно-неизбытный вопр.? Да отвалите, потому как не знаете, что такое любовь. Я просто имею право любить свою сестру, и на ваше сраное мнение по этому «вопр.» мне изглубока насрать. Чем жиже, тем нарочнее. И агрессивней, отвали.

                V. Это был всего лишь спойлер, и сейчас
                я необходимо обязан вернуться к племяннице. У которой, естественно, абсолютно естественно то есть, не может не быть такой вот двери. Она слишком долго была ребёнком, читающим слишком хорошие книги и смотрящим излишне правильные кинофильмы, что и привело к непониманию случающихся в жизни случайностей. А как иначе-то???
                Никак. Потому как иначе и не получится никогда, вера Христова, говорю это вслух (вдруг? вдрух! просто вслух), хоть и сам христианин (чистый или полный?), — чистый (тощий или полный?!) обман. Дальше сказать нечего мне, коли пора нажать клавишу для закрытия текста этого обдолбашенного собственноручно объявляемой гениальностью автора, — без каких бы то ни было капризов. Паганини отдыхает, как и Альбинони, как и их печально ославленный учитель Мастрояни-Делон, опять застремглавел я, склеротик навязчивый, — Сальери. Вдрабадан. Никуда и отнюдь. Нахер. Я обожаю сочинять крепости — с тех самых давних времён, когда увидел иллюстрации к «Витязю в тигровой шкуре», они, заменяю формат неформатом (или «они заменяют неформат форматом»), поразительны.
                Так вот, о племяннице, она начала видеть сны… о совершенно глупом персонаже, типа как в кино, с именем ЖопаЗдравствуйЗендерВуд. Цензура отдыхает, когда человек пишет и говорит, то, что хочет сказать. Тем паче — видит то, что видится. Она рассказала мне, что увидела брата (у неё его нет), который не по-братски, а сексуально любит её. И этот брат был очень похож на меня, напомню нерадивому читателю, её дядю, только моложе в соответствии её возрасту. Сидели у костра ночью.
                А я вспомнил, как наши дядя и тётя провожали нас до станции поезда, дорожка была некороткая, а в мозгах моей старшей взъярил эстроген, она держалась за мою руку постоянно, умудряясь при этом пританцовывать, почти плясать, и вдруг закричала непонарошку и очень, сумасшедше, я бы сказал теперь, громко:
                — Когда мы вырастем, я выйду за тебя замуж, Димка!!!
                Шедшие рядом родители двух семей пребывали в шоке чуть ли не пять секунд, которые им, наверняка, показались пропастью во времени. А я не испугался. Первой очнулась мама:
                — Ирина, так нельзя. Вы же брат и сестра!


Рецензии
*Она рассказала мне, что увидела брата (у неё его нет), который не по-братски, а сексуально любит её. И этот брат был очень похож на меня, напомню нерадивому читателю, её дядю, только моложе в соответствии её возрасту. Сидели у костра ночью.*

в тему.. этого брата.. уже женат - но выполняет все те же поручения .. регулярно
ладно это - он еще рассказы какие то про утопленных друзей рассказывает
и когда же это началось то.. мы были молодые.
и как только никого дома нету - он стал появляться на пороге..
при этом у него нормальный вроде бы отец - с еврейскими корнями ...нормальной зарплатой .. но решил чем то дом .. чем то помазать. запахом чего ребят
а то я по молодости лет не понимаю этих.. раритетных выходок.

а знаете как счас.. как будто кто то обнимает ...он там внизу где то ..
тут еще задание есть - дурное .
жалею я или нет .. хм.. о том что меня - или тут спор был - он или кто то другой .. а может это было где то записано на ленту - будет первым мужчиной.

так мужчиной я поняла кто был... а остальные прохвосты что тут делали .. бегая по одинаковому кругу... дай..

Направление   27.04.2016 12:21     Заявить о нарушении
ого круговорот воды
ты им дай.. а они дай им.
я поехала

там такие имена красивые.. от сережек к славе..
то еще кого то .. к виктории виктору..
а чья то похабная рука.. уже не зная чья.. московская или чья..
после смерти виталия ...
насрала по полной программе..
привет наталья.

Направление   27.04.2016 12:32   Заявить о нарушении
вот только юрия там нет..
а у него задание говно разбрасывать.. впрочем как и у николая

Направление   27.04.2016 12:39   Заявить о нарушении
еще рассказать.. про вас - нормальных и не очень - реагирующих на подставы. и ..
один ограничитель выкинул - в виде номера. бери.
другой..

вот только остальные не могут успокоиться юры сережи коли.. или колья.. - клинья в любые слова втыкая - и в нормальное определение работы и отношений..

Направление   27.04.2016 12:45   Заявить о нарушении
ангелов не трогай, это человеческое стихотворение

Дмитрий Ценёв   08.05.2016 17:13   Заявить о нарушении
извините, но Вы зациклены... надо быть сводобоводней от самого себя, хоть на пару минут, и отпустить грехи свои раньше, чем отпускать им самим себе... гордыня - самый первый из грехов

Дмитрий Ценёв   18.05.2016 19:07   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.