Роман с продолжением

Роман с продолжением

Приехал сын. Оставил на веранде рюкзак, пропахший сыром, старый котелок, палатку. Сказал, что четверо суток добирался автостопом, и пошел в летний душ в саду.
Долго купался, потом развесил на веревке во дворе мокрые носки с узелковой штопкой и сел за стол.
Галя поставила перед ним пельмени, мясные пироги с румяной корочкой.
– Я не ем мясо и рыбу, – сказал гость тихо, – еще яйца.
Галя оторопела. Быстро приготовила молочный суп и салат. Любопытный человек, прозрачный, взгляд ясный, чистый.
– Почему не ешь? – спросила она, разглядывая бледное лицо гостя.
– Не положено, церковь не позволяет, – ответил юноша.
– А ты уверен, что Бог есть?
– Уверен, постоянно ощущаю Его. Я даже сам себя не люблю и никому не нужен, а Бог меня любит.
    «Приехали», – мелькнуло в голове у Гали. Убрав посуду, она покидала в стиральную машинку две синтетические футболки, джинсы, подогнутые на двадцать сантиметров суровыми нитками, древние трусы, напоминающие авоську.
Ночью молча показала мужу мокрые носки. Он съежился, как от пощечины.

Они купались в Красном море, ходили по развалинам Луксора. Роман с матерью в это время сушили сухари. Валентин с Галей поднимались на Эйфелеву башню – Роман пешком пошел в Грузию. Они сидели в пражских ресторанчиках, пили пиво – Роман шел, они гуляли в седых портах Хельсинки – Роман шел по Грузии. Он шел два года.
Как такое могло произойти? Как?
– Может, заберем Романа к себе, ему сейчас тринадцать? У матери крыша поехала, продала квартиру, забрала сына из гимназии и ушла в секту «Адвентистов седьмого дня», уехала куда-то на Алтай, – муж спрашивал не Галю, а себя.
– Ты готов жить с человеком, который не может тебя любить? Ты разрушил жизнь матери. Ты готов?
Нет ответа.
Утром Галя штопает джинсы.
   Из писем:
«…У меня проблема, я уже не сомневаюсь. Мне так страшно, так плохо без тебя. Позвони, только позвони…»
«   Пишу без ведома дочери. Вы должны знать о том, что поездка в горы имела последствия – будет ребенок. Даже если у Вас нет к Лизе никаких чувств (мне, конечно, очень больно, но я предполагаю худшее), то и в этом случае долг честного человека – позаботиться о ребенке. В чем будет проявляться забота, каждый решает сам, меня волнует не материальная, а духовная сторона. Если бы родилась девочка, я была бы спокойна, но по закону вредности надо ожидать мальчика, а ему необходимо мужское влияние.
    Думаю, придет время, когда Вы будете нуждаться во внимании и обществе этого нового человека. Главное – понять это вовремя…»
«…Не дождалась ответа на свое письмо, хотя долго ждала. Пишу снова, это мой долг. Долг бабушки.
Сегодня день рождения нашего Романа, ему исполняется полгода. Мне хотелось сообщить Вам, какой это замечательный мальчик, настоящий ангел. Глаза у него серьезные, умные, как у Сократа. Не признать его просто грех…»
В конверте детские рисунки, по всей видимости, ребенку года четыре. Вложено письмо, написанное печатными буквами:
«…Приезжайте, дядя Валентин, ещё. Походим по Кремлевской стене…»
Писала явно бабушка.
«…Лиза работает на радиостанции «Голос надежды». Рома часто спрашивает: «Дядя Валентин наш родственник?»
«…Я катаюсь на санках с ледяной горы. Мне купили лыжи. Играю в шахматы. Обыграл бабулю…»
«…Я очень хорошо провел лето. Прыгал с волнореза вниз животом. Плыл как кутенок. Катался на теплоходе. Ездил в дендрарий. Ловил светлячков. По дороге купили ведро алычи. Дома сварили варенье…»
«…Катался классическим стилем, но у меня плохие крепления. Занялся настольным теннисом. Прочитал «Дети капитана Гранта…»
«…За эту зиму я ни разу не болел и не пропустил ни одного урока в гимназии…»
«…Прочитал «Таинственный остров». На скрипке играл две пьесы на концерте, а в феврале участвовал в шахматном турнире, правда, очков набрал мало. На выставке кошек купили Соню, черно-белую ангорскую кошку. Сейчас каникулы, неделя театра. Очень понравился спектакль «Похищение Джонни Дорсета...»
«…Здравствуй, папа Валентин. Теперь у меня есть пес Черныш. Он научился брать барьеры, любит гонять кошку. У него на ногах белые носочки, а на груди белый галстук. Посмотрите фотографию.
   Сейчас заканчивается первая четверть. Мы с бабушкой ходили в парк. Там играл на скрипке около упавшей березы. Занимаюсь пинг-понгом. И жизнь продолжается!»
    Впервые назвал Валентина папой. Осталось одно, последнее письмо, оно пришло в этом году:
«…Я не забыла о своем обещании написать Вам, когда прояснится Ромина судьба. Они обнаружились в Армении (как попали туда, уму непостижимо). А затем оказались в Грузии. Связь была односторонней, несколько лет они писали наугад, предполагая, что мы живы. А деда у Ромы уже два года нет, переживания за внука подточили его здоровье. Печально, но такова жизнь.
   Четыре года мальчик не учился, проходил жизненные университеты. В восемнадцать лет решил вернуться в Россию. Добрые люди помогли оплатить визу. Год ушел на утверждение его гражданского статуса, сдачу экзаменов в вечерней школе. Летом поступил в университет. За эти годы расширился его кругозор, появились зрелые размышления о жизни, людях. Он сам Вам напишет…»
«…Бабушка сказала, что Вы проявили интерес к моей судьбе. Спасибо.
…Я счастлив, хотя не всегда доволен собой. Сейчас работаю в социальной организации «Семья без наркотиков» добровольцем. Мы воспитываем у подростков нравственность, сознательность, ответственность за свой выбор. Я получаю большое моральное удовлетворение…»

    Галя положила в шкаф коробку с письмами, отнесла в кабинет заштопанные джинсы. Гость еще спал. Чужая драма подняла со дна души мутное беспокойство, противоречивые чувства вызвали ощущение непрочности ее семьи. Не он один сеятель, таких мужиков сколько угодно, без отцов растет великое множество детей. А ей-то как быть? Мальчика, само собой, она обласкает и обогреет душой, сил на это хватит. Хватит ли их на то, чтобы продолжать уважать человека, породившего весь этот кошмар? Она с содроганием подумала еще о двух брошенных ее мужем мальчиках. Где и с кем они, что с ними? Перерыв между первым и вторым браком Валентина равнялся пятнадцати годам. Срок солидный. В первом браке у него родились две девочки, одну он любил какой-то болезненной, мучительной любовью, переживая ее жизнь, как свою. Дочери Бог дал ума, красоты, удачи. В одночасье Анино счастье рухнуло, когда ее мужа, крупного чиновника, нашли возле подъезда собственного дома с простреленной головой. Она осталась с трехлетним мальчиком и четырехмесячной девочкой. Все банковские счета оказались пустыми. За месяц до трагедии муж ей сказал:
– Скоро мы будем в шоколаде, если все получится.
    Не получилось.
    Личный шофер Антона получил от Ани генеральную доверенность на продажу машины, скрылся с деньгами в неизвестном направлении, сообщив по телефону, что тот ему был должен.
    Очередное дело с убийством известного человека немного повозили по экрану телевизора и забыли, как было не раз.
Валентину не до Романа – Галя это хорошо понимала, ежедневно отпаивая его лекарствами.
– Что ж, такова моя судьба, – с этими мыслями женщина активно взялась за мальчика, первым делом вспомнив пословицу «По одежке встречают…»
    Энергичный мальчик и женщина, которой подъем на второй этаж кажется восхождением на Гималаи, по страшной жаре опустошали рынки целую неделю. Мальчик оказался легким в общении, веселым. Продавцы таяли от его добрых шуток, на третий день узнавали при встрече и кричали Гале вслед:
– Купите сыночку… – норовили продать что-нибудь.
– Лучше такая мама, чем никакая, – сказал тогда Роман, чем ее сильно обидел. У нее нет никакого желания заполнять брешь в его генеалогическом древе. Мать Романа жива-здорова, проживает в глухой деревне на Урале, занимается собой, и нет ей дела до всего света. Что за верующая, которая не заботится о ближнем своем? Заработала бы и купила сыну штаны хотя бы.
Галя с раздражением подумала о несчастной Лизе: «Плох отец, а мать чем хороша?»
Вечером чистили картошку.
– Давайте я почищу, я люблю это занятие.
– Нет, ты гость. Отдыхай.
– Хотите, спою Вам?
И он напевает приятным голосом чистые мелодии, ей неизвестные, трогающие за душу, как неоперившиеся птенцы, выпавшие из гнезда.
– Я на шесть лет выпал из жизни. Научите меня общаться с девушками, пожалуйста, – он склоняет голову набок, глаза лукавые, как у Валентина. Он рассказывает о двух девушках, которые занимают его сердце, но это ещё не крещендо, они его интересуют и не более. Он проскочил период записочек, робких прикосновений взглядом, незначительных свиданий, прыгнув сразу во взрослость. В двадцать лет он наивный Дафнис, которому религия позволит познать премудрости отношений между мужчиной и женщиной только в браке. Бедный парень.
    На плите два ужина: Роману один, Валентину другой. Хлопот прибавилось, но Галя устает не от кухонной суеты, а от нервного напряжения. Мальчик не простой, а просто другой, как инопланетянин.
– Расскажи, как ты жил.
– Мы два года в деревне жили на Алтае. Мама английский язык в школе преподавала. Потом ее выгнали с работы за сектантство. Мне было двенадцать лет, я боялся выходить на улицу, где всегда сидела кучка деревенской детворы, которая разбивала нам камнями окна. При виде меня вся толпа мчалась с криками: «Сектант! Сектант!» Я плакал в сарае, потом ночью огородами пробирался домой. Однажды мы с мамой насушили сухарей, сели в поезд и уехали. Нас, конечно, скоро высадили, и мы пошли пешком на юг. Думали, к морю идем, а получилось, что в Грузию. Мама хотела изменить маршрут, но я решил, что нас туда Бог ведет, и пошел. Хорошо сделал, теперь я грузинский язык знаю.
– Где вы ночевали, что ели?
– Где придется. Иногда хорошие люди попадались, даже кормили нас.
Ему не хочется об этом говорить.
    Гале кажется, что они подружились. Она уже четвертый день постоянно с ним, Роман говорит без остановки на интересные ему темы, задает странные вопросы, на которые надо отвечать предельно честно. Муж самоустранился под предлогом загруженности на работе. Галя чувствует, что он не знает, как себя вести с этим взрослым ребенком. Их общение ограничивается светской беседой за ужином, после чего Валентин уходит на второй этаж к компьютеру.
– Я ему безразличен, да? Почему он не хочет со мной говорить, не верит, что я его сын? Понимаю, курортный роман. Пусть генетическую экспертизу сделает.
– Нет, он к тебе очень хорошо относится, просто устает на работе. А лаской он никого не балует, только кошку. «Зачем тебе слова? – говорит. – Тебе поступки ни о чем не говорят?» Такой он.
Вечером Галя рассказывает мужу, как прошел день.
– Тогда я должен был помогать детям, а Лиза не захотела меня понять, – обороняется он.
– Она верующая, у нее выбора не было.
– Она тогда не была верующей.
Помолчали. Каждый думает о своем. Галя подозревает, что он ждал возвращения жены с детьми, хотя за это время та успела не раз сходить замуж.
– Деньги кончились, – прервала молчание Галя, – Роман выбирает дорогие тряпки, говорит, что никогда у него не было возможности купить то, что нравится. Ему куртка приглянулась. Может, Денискины, за мебель вырученные, взять? Он только осенью приедет.
Денис – это ее сын  от первого брака.
С деньгами возникли сложности после смерти Антона. Муж забрал все из дома, занял приличную сумму у друзей и отвез дочери. Теперь надо что-то продавать, чтобы выкрутиться.
– Купи ему все, что надо, – говорит муж, не отрываясь от компьютера.
На следующий день Валентин возит сына по городу. Галина тихая мечта пару часов с книгой понежиться на диване разбивается о звонок в дверь. На пороге гость Миша, племянник. Милый молодой психотерапевт, приехал на курсы в институт. Галя рада ему. За кухонными хлопотами, разговорами проходит время. Вскоре возвращаются мужчины, опять кухня, разговоры. Наконец все успокаивается. Валентин с племянником уходят к телевизору, прихватив поднос с закусками и коньяком, Роман с Галей спускаются в кухню.
– Он меня не любит, я это чувствую.
«Опять двадцать пять!» – Галя про себя чертыхнулась. Что еще не так сказал муж? Не хватает ему мягкости. Резкий на слова, щедрый на хорошие дела, он кого угодно может разозлить. Первая жена не выдержала его бескомпромиссной жесткости, сбежала с дочерьми, ранив его так больно, что, похоже, он никогда не оправится. Галя мягче, мудрее, сначала ужин, потом разговоры, но и у нее иногда возникают мысли уехать, пожалев себя. Но мужа она жалеет больше.
– Он любит тех, кого должен любить: тебя, меня. Сейчас плохое время у отца, – и Галя рассказывает об Анне.
– Он болеет дочерью, тут ничего не попишешь.
Вечером выясняется, что спорили о Боге. Мальчик, конечно, слабый противник против Валентина. Эмоции и вера против жестких аргументов.
Интересный, видимо, был разговор, если учесть уверенность Романа, что Библию написал Бог.
В субботу накрывается большой стол в зале. Гостей много, всем интересен новый родственник. Его одаривают деньгами. Золовка расцеловывает его со словами:
– Вылитый Валя в юности.
Молодежь увозит Рому на развлечения в ночной город.
Утром опять рынок.
– Что такое кумыс? От него пьянеют? Но это не спиртное, хочу попробовать.
– Осторожно. Много не пей, медвежью болезнь заработаешь.
    Он выпивает литр. Раскрасневшись, садится на корточки, прислоняется спиной к киоску.
– У меня странные ощущения, ноги подкашиваются.
– Ты всегда такой упрямый? – Галя огорчается. Жара расплавляет ее, сибирячку, размазывает по асфальту. Ей хочется домой, к кондиционеру.
Выбирают куртку. Покупают две. Покупают туфли, кроссовки, футболки, белье.
– Выбери бабушке подарок, – говорит Галя, разглядывая пижамы.
– Да, сейчас выберу.
– Купи ей хорошую шаль или пижаму.
– Нет, ей нужны ботинки.
Галя спрашивает размер и выбирает удобные полусапожки.
– Нет. Она носит мужские сапоги на тракторной подошве.
Галя уже знакома с его упрямством, но пытается все же объяснить мальчику, почему бабушка-пенсионерка, единственный кормилец в семье, носит мужские ботинки. Но мальчик покупает тракторные уродцы.
– Ты говоришь, что никому не нужен, кроме Бога. А бабушке?
    Роман не отвечает.
Вскоре у Гали деньги заканчиваются. Она старается компенсировать мальчику душевное тепло покупкой тряпок.
Роман принимается тратить бабушкины деньги, данные ему на черный день. Остается три тысячи.
– Я хочу купить верблюжонка девушке.
– Не стоит, это очень дорогой сувенир. На эти деньги можно пару ботинок купить.
– Я не могу без подарков приехать, это нехорошо.
– Можешь. Отцу ты не догадался тульский пряник привезти.
    Мальчик смущён.
    Дома он записывает дни рождения новых родственников.
– О, у Вас юбилей! Я обязательно позвоню, – зря он это сказал. Она не дождется звонка и расстроится. Значит, этот мальчик нашел в ее сердце приют, а вот она до него не достучалась. И приветы через Валентина он не будет ей передавать. Это все потом, а пока она пытается латать дыры, сделанные мужем в общении с сыном.
 – Я ещё раз взгляну на верблюжонка. Вы пока посидите в кафе, хорошо? – поднимает глаза к парусиновому потолку летнего кафе, резко поворачивается и убегает к киоску.
    Возвращается без сувенира.
 – Я спросил у Бога: «Купить? Не купить?» Он ответил: «Нет». Киоск закрыт.
    Дома с Мишей они проходят краткий курс медбрата, Роме интересно все, особенно первая помощь при эпилепсии, потому что друг страдает от этого кошмара. Потом ребята входят в интернет, Рома легко переводит что-то с английского языка.
После ужина он помогает Гале на кухне.
 – Чем тебя секта привлекает?
 – Не секта, у нас говорят «церковь». У меня друзья по всему миру. Мы на собраниях много говорим, поем. Хотите, я возьму завтра Вас с собой на встречу? Очень интересно будет.
 – Завтра посмотрим на обстоятельства.

    Из церкви он приходит недовольный.
 – У вас совсем нет молодежи.
    Из отрывочных разговоров возникает стройная картина советской пионерско-комсомольской организации, переиначенной на религиозный лад, с походами, зарницами, диспутами и собраниями. Умные, именно умные, руководители сплотили часть «потерянного» поколения вокруг церкви.
Валентин сказал:
 – В России молодежи трудно, у нас им есть чем заняться, поэтому этот номер в Казахстане не проходит.
Гости уезжают в один день с интервалом в несколько часов. В доме суета, сборы, последние напутствия. Валентин просит сына позвонить, как приедет. Поезд отходит. Мальчик в красной куртке машет рукой из окна вагона, радостно улыбаясь. Гале немного грустно и тревожно, как доедет, путь дальний.
Через два дня мальчик не позвонил. Муж звонил, искал, через неделю бабушка сообщила, что Рома заехал к подруге.
 – У меня такое чувство, – сказал Валентин, – что надо советом президента воспользоваться.
Как-то на жалобы населения тот ответил: «Расслабьтесь, как в известном анекдоте, и получайте удовольствие».
Прошла осень с юбилейной суетой, приездом друга, отпуском в другом городе. Прошел Новый год с елками, родственниками, выводком котят, принесенным кошкой Музой.
Роман не позвонил. Он не позвонил ни разу. Галя настояла на том, чтобы муж отправил сыну деньги на учебу.
Валентин изредка звонил ему, но чаще говорил с бабушкой мальчика.
 – Не похож он на меня. Он только номинально мне сын, – в сердцах заметил Валентин, не дождавшись от сына звонка после очередной посылки.
Не оправдались пока надежды бабушки, не нуждается Валентин в этом странном мальчике. Хрупкий мостик между отцом и сыном, старательно возведенный руками Гали, рушится от испытания любовью. Каждый ожидает больше, чем дает сам. Но жизнь продолжается, роман продолжается. Галя ждет его на летние каникулы, понимая, что он забыл ее имя. Переступил и пошел дальше. Она ждет умного мальчика, не умеющего чувствовать, росшего в глухой изоляции, откуда нужно было выбираться, ломая себя. Научится ли он видеть других, не проходить мимо любящих?