Сцены из супружеской жизни

- Знаешь, что меня бесит больше всего, когда ты ведешь машину? – неожиданно спросила она его.
- Что? – удивился он, сжимая руль.
- Ты постоянно дергаешь рукой вот эту ручку, - она показала пальцем на переключатель передач.
- А-а! Это так надо! – улыбнулся он и переключился на пятую передачу.
- Ну, вот, опять! Ты что, издеваешься надо мной?
- ???


- Сколько у тебя было женщин до меня?
- Нисколько. Ты моя первая женщина.
- Вот только не ври, пожалуйста.
- Ну, хорошо. Три.
- А говорил, не одной. Какая ты, все-таки, сволочь.
- ???
- Убери руки.


- Милый, ты помнишь то колечко, что я мерила в ювелирном магазине?
- Ну, помню. А что?
- Нет. Ничего. Просто скоро Новый Год.
- Ты намекаешь на то, чтобы я?..
- Нет-нет. Я просто так сказала.
- Уф-ф. Я уж было подумал, что... А что ты хочешь, чтобы я подарил тебе на Новый Год?
- Уже ничего. Мне всё равно.
- Нет, ну скажи. Может, духи?
- !!!


- Скажи мне, дорогая, почему мужчины называют своих женщин единственными, а женщины своих мужчин – любимыми?
- Не знаю, любимый.
- Тогда я тебе сейчас объясню.
- ???


- Никогда не понимала, почему тебе так нравится порнография? Чем я хуже?
- Тем, что ты можешь мне отказать, а порнография не откажет мне никогда. Ну? Что будем делать? Займемся чем-нибудь, или?..
- Да, пошел ты со своими теориями знаешь, куда?
- Кроме того, она никогда на меня не обижается.
- Сволочь…
- И не обзывается.
- Скотина, гад, мерзавец.
- И у неё не бывает пмс.
- Вот пусть порнография теперь тебе и стирает, и готовит, и спинку в ванной трёт.
- Я пошутил.
- А я нет!


Он проснулся от того, что она положила ему на спину холодные ступни своих ног.
- Ты, что, сдурела? – дернул он всем телом и попытался сбросить её ноги со своей спины.
- Черствая, бесчувственная скотина, - сказала она тихо.
Потом отвернулась и заплакала.
Не разговаривали неделю.


- Дорогой, как ты думаешь, может быть мне надеть красное платье?
- Красное? Можно красное.
- Нет. Все же, лучше синее.
- Да. Синее - лучше.
- Или желтое?
- Если хочешь, одень желтое.
- Ненавижу людей, у которых нет собственного мнения?
- Почему же, у меня есть мнение.
- Так, скажи же, черт возьми, свое дурацкое мнение!!!
- Больше всего тебе идет синее.
- И это твое мнение?
- Да. Это мое мнение.
- Окончательное?
- Абсолютно.
- Хорошо. Хорошо. Тогда я одену коричневое с отделкой.
- ???


Они почти уже поужинали.
Он доел бифштекс, собрал с тарелки хлебным мякишем остатки подливы и отправил в рот.
С полминуты он блаженно жевал, потом встал, подошел к холодильнику и открыл дверцу:
- У нас есть что-нибудь вкусненькое? – спросил он, сунув голову в холодильник.
Ей вдруг невыносимо захотелось дать ему сзади пинка и захлопнуть за ним дверцу.


- Милый, я очень прошу тебя, не экономь на пене для бритья, промывай помазок каждый раз. Это же не эстетично.
- А кто опять пользовался моей бритвой?
- Ты предпочитаешь, чтобы я не брила ноги?
- Нет, но... Ты можешь купить себе отдельную бритву. Они стоят копейки.
- Милый, не экономь на пене для бритья.


- Маринка, у меня потрясающая новость! – вбежал он с криком в комнату.
- Тебе дали премию, и мы поедем в Турцию? – её глаза загорелись.
- Нет, - радостно помотал он головой.
- Тебя назначили начальником отдела? – она даже привстала.
Он еще радостнее отрицательно помотал головой.
- Начальником направления? – прошептала она.
- Да нет же.
- А кем тогда? – она замерла, боясь даже подумать, что...
- Сильнов взял два сорок семь, - выпалил он, и его лицо засияло, как медный пятак.
- Два сорок семь чего? Кто взял? Какой Сильнов? – не поняла она.
- Ну, Сильнов же. Олимпийский чемпион по прыжкам в высоту. Только что установил мировой рекорд. Два сорок семь. Ты представляешь себе, сколько это?
- Я представляю себе, что в Турцию мы в этом году не поедем.
- Да, причем тут Турция? Рекорд же побит. Пятнадцать лет стоял.
- Я счастлива.
- Ну, вот. Сходи за пивом, а.
- А-га-а.


Больше всего его раздражало, как она ест бутерброды с сырокопченой колбасой. Она клала на кусок хлеба три кусочка колбасы и начинала есть. Но колбаса почему-то быстро заканчивалась, а хлеб оставался. Тогда она клала на хлеб еще три кусочка колбасы и снова ела. И так повторялось раза три.
- Тебе что, жалко колбасы? – спросила она.
- Мне не жалко колбасы. Съешь хоть весь батон, - зло ответил он. – Это вопрос принципа.
Она пожала плечами и положила на остаток хлеба еще три кусочка колбасы.


- Сидоров, ты можешь сказать своей матери, чтобы она не звонила нам, когда я дома? Ты же знаешь, как меня это раздражает?
- А откуда она может знать, дома ты, или нет?
- Пусть она тогда вообще не звонит.
- Ты в своем уме?
- Выбирай, кто тебе дороже, я, или твоя мать?


- У тебя кто-то есть в Санкт-Петербурге? – спросила она, повернувшись к нему на подушке.
- С чего ты взяла?
- За год ты съездил туда уже шесть раз.
- Это по работе.
- Нет. Думаю, у тебя там кто-то есть.
- Чушь. Говорю тебе, это просто работа.
- Признайся. Я не буду ревновать.
- Черт возьми, не пори ерунду. Никого у меня в Санкт-Петербурге нет. Спи.
- За что ты меня так ненавидишь?
- ???


- Сколько раз говорить тебе, дорогой, когда стираешь свои носки, не выворачивай их наизнанку.
- Во-первых, это мои носки, а не твои. А во-вторых, могла бы их стирать вместе с остальным бельем в стиральной машине.
- Ты в своем уме? Твои носки с моей одеждой?


- И чего мужики находят в этой Шарлиз Тэрон? Вот тебе она нравится?
- Да, красивая.
- Что-о-о?
- Ты тоже красивая.
- Тоже?
- Ну, просто красивая. Не тоже.
- Ненавижу, когда ты мне врешь.
- Я не вру. Ты красивая. Правда.
- Ты врешь, Сидоров, и даже не краснеешь.
- Ну, хорошо. Я вру.
- Что-о-о?
- Ёпрст. На тебя не угодишь.
- Да пошел ты, знаешь, куда?
- Знаю.


Муж и жена в постели.
- Ты купишь мне на Новый год шубу?
- Не знаю. Если будут деньги.
- Пообещай, что купишь.
- Если будут деньги, куплю.
- Точно купишь?
- Говорю же, куплю... Если деньги будут.
- Купишь?
- Ну, куплю, куплю.
- Угу, - прижимается. - А если не будут?
- Тогда не куплю.
- Как это? Ты же обещал.
- Когда я тебе обещал?
- Только что?
- Я?
- Ну, и гад же ты, Сидоров. Какой же ты гад.
- ???
- Вали, давай, на диван.


- Все, воспитывай своего сына сам! – крикнула она мужу и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
Он подошел к шестилетнему сыну, присел рядом, погладил его по голове и вдруг тихо спросил:
- В баню в субботу пойдешь со мной?
- А вобла будет? – воспрял сын духом.
- И вобла будет. И чай с медом.
- Какая баня? – заорала она из-за двери. – Я все слышу.


- Милый, ты можешь чавкать не так громко?
- Так ведь, нет же никого!
- !!!???

- Теперь ты понимаешь, любимая, что жить вместе гораздо удобнее, чем быть просто любовниками.
- Не понимаю, любимый, - ответила она. - У меня стала шелушиться кожа. И не только на лице.
- Может быть, тебе стоит обратиться к дерматологу?
- А может быть тебе стоит просто чаще бриться?
- Часто бриться – вредно для кожи.
- !!!!!


- Как ты считаешь, милый, если я похудею, килограмм на пять, мне будет лучше?
- Думаю, да.
- Ты считаешь меня толстой?
- Нет, но...
- Я знаю, ты считаешь меня толстой.


Опять приехал со своей рыбалки и опять без рыбы. Вонь одна. Кострищем за версту несет. И еще чем-то. И зачем, спрашивается, ездил? Рыбу-то и в магазине можно купить:
- Ну, куда ты, куда пошлепал сапожищами-то? Я только что полы вымыла. Аккумулятор сходи лучше посмотри на машине. В ту субботу в деревню поедем, парник под помидоры будем ставить.
- На кой ляд он тебе нужен, этот парник? Двести верст туда, двести обратно. А помидоры я тебе и в магазине куплю.


Встретил на улице какого-то старого друга и притащил его домой. Друг в Москве проездом. Из Мончегорска в Салехард, кажется. Дрыхнет, вон, теперь на кухне, на раскладушке. Господи, как же воняют у него носки. Это же невыносимо:
- Какая сволочь забрызгала зубной пастой всё зеркало в ванной и нассала мимо унитаза?
- Дорогая, ты что? Тише. Он же может услышать.
- А пусть слышит. Это моя квартира…


Он купил пива, сварил креветок, включил телевизор и приготовился смотреть запись футбольного матча на кубок европейских чемпионов.
Диктор уже объявлял составы команд, когда вдруг в дверном проеме нарисовалась она и с ходу радостно сообщила ему, что слышала по радио, что его любимый «Спартак» выиграл со счетом 2:0.


Он обнаружил в мусорном ведре её использованные прокладки.
- А куда еще, скажи на милость, я должна их выкидывать?
- Ну, не в ведро же!
- ???

© Михаил Фатахов, 2009