Строитель

Говоря о том, что наш гараж был построен моим дедушкой Михаилом Петровичем и его отцом, моим прадедом Петром Андреевичем, нельзя не сказать, что так же был построен наш деревянный дом в саду, сарай рядом с ним и ещё много чего. Начиная с раннего детства, я проводил свои летние каникулы в нашем саду, расположенном недалеко от деревни Сартаково. Сейчас там открыт и святой источник, и часовня к нему, и музей, каждое лето проводятся международные фестивали. В деревне проведены электричество и газ, да и места действительно красочные. Впрочем, в разных местах нашей страны часто наступает хорошая жизнь только в том случае, если выходцем из этих мест является какой-нибудь депутат. В далёкие годы моего детства деревня была самой обычной, ни о каком, уж тем более «святом» источнике никто никогда не слышал, а жилось всем практически без всяких удобств везде одинаково.

Лето в саду я проводил вместе со своей двоюродной сестрой Машей, спали мы чаще всего на двух кроватях в комнате с печкой – в заморозки там было теплее, а стены украшали ковры с рисунками, а на одной стене висела копия картины И.И. Шишкина «Утро в сосновом лесу». Копия была странной и, кажется, полузаконченной, а бабушка любила рассказывать нам перед сном, что на ней делают медведи. Вот этот смотрит вдаль, а вот эти выискивают в дупле опавшего дерева вкусных жучков… В одном углу комнаты, где стоял большой комод, на котором были расставлены трёхлитровые стеклянные банки с питьевой водой, на потолке вверху виднелся закрытый таинственный люк, который раскрывал тайну постройки нашего дома.

Первоначально мой дедушка и прадед построили только одну комнату – с печкой, а люк выходил на второй этаж под крышей – чердак. Потом появилась вторая комната, где сейчас находится деревянная лестница, ведущая к работающей дверце наверх. Позднее всего были построены сени с крыльцом с входом. В нашем доме также есть два погреба – в каждой из двух комнат: тот, что под лестницей, используется реже, погреб в комнате с печкой аккуратно замаскирован половиком и ковром, его может выдать только железное кольцо – ручка дверцы. В нём мы хранили и храним продукты питания, а зимой иногда – клубни цветов, соления. В одну зиму во втором, скрытом погребе, мы оставили на хранение урожай яблок, запаковав их в деревянные ящики, поставленные на кирпичи и друг на друга. В погребах всегда было теплее, хотя сверху и накапливался конденсат, от которого я закрывал ящики сверху одеялом из старых газет. Дедушка очень хотел, чтобы мы могли и зимой, и ранней весной, когда новые яблоки ещё не выросли, использовать и есть собранные фрукты в своё удовольствие. Однажды, когда где-то в марте я спустился за яблоками, большая часть их была… сгрызена. В буквальном смысле. В погребе перезимовало семейство карбышей – диких степных хомяков, которые помимо тёплого местечка нашли себе ещё и столовую. От многих яблок остались только боковые стенки, внутренняя мякоть была вычищена почти подчистую.

И хотя зимой в домике мы не живём – слишком холодно, пришлось бы тогда постоянно топить печку, если признаться, главной причиной являются всё же обильные снегопады. Снега столько, что с трудом можно выйти на улицу, не провалившись по пояс.

Чердак был для меня в детстве да и сейчас остаётся по-настоящему загадочным местом, никогда нельзя точно знать, что именно там спрятано, находится или хранится. С одной стороны кажется, что кругом только обувь, резиновые сапоги, калоши, детские ботинки, с другой – какие-то инструменты, старый сундук, такой большой, что в детстве мы никогда его не открывали, у маленького окошка сидят, как живые, куклы… трудно сосчитать, сколько отрядов маленьких солдатиков я потерял именно на чердаке. Наверное, они там нашли себе гораздо более уютный дом.
Такой большой дом, а по меркам меня-ребёнка – так вообще огромный, был построен руками членов нашей семьи, сейчас это кажется чем-то невероятным.

Наш сарай представляет собой прямоугольное здание с двумя комнатами: в первом мы всегда хранили инструменты и садовый инвентарь, две лестницы, стройматериалы, а во втором – всё остальное, вёдра, дрова, множество старых игрушек. Я помню, что в раннем детстве вторая комната сарая была свободна – в ней есть маленькое окошко, и когда-то она использовалась как аналог бани. Хотя бани у нас не было – из-за банального отсутствия места.

Дедушка всегда воспринимался мной непререкаемым авторитетом, ведь всё это он сделал сам, пусть и не без помощи родственников, он знал, что и как нужно делать, вплоть до мельчайших деталей, принимал самое активное участие в любом ремонте, какой бы ни понадобился. Ремонтом и необходимыми работами часто мы занимались вместе. В моём раннем детстве – я помню, как крыли крышу сарая, уже позже – самого дома, разводили костёр, чтобы разогреть гудрон…

Каждую весну дедушка вместе со мной собирал теплицу, которая состояла из металлических палок каркаса, стягиваемых вместе жёсткой проволокой. Сначала я только помогал дедушке – приносил необходимые части, затем, когда стал постарше, мне доверили вторые плоскогубцы, в последний раз теплицу собирал я уже сам.
Впрочем, дедушка занимался ремонтом и дома, в городе, в нашей квартире. Если что-нибудь ломалось, в первую очередь дедушка пытался разобраться, что же случилось, самостоятельно. С большой сосредоточенностью он работал над своей электробритвой, перестающим играть радио, старым телевизором…

Бабушка рассказывала, как они вместе клали плитку в ванной и туалете. Дедушка работал неторопливо, даже, пожалуй, медленно, но зато вдумчиво, так, чтобы наверняка. В своём темпе ему удавалось положить шестнадцать плиток в день. А теперь просто представьте, какого душевного спокойствия и терпения требовало это от бабушки, находившейся рядом и помогавшей дедушке в его работе. Этот пример является особенно актуальным в наше время, пестреющее ужасающей статистикой разводов и неполных семей.

Какие-то более простые процедуры ремонта – поклеить новые обои и покрасить полы, выполняли мы с мамой летом. Компьютер неизменно обесточивался, поэтому я доставал свой кассетный магнитофон и старую любимую коллекцию кассет, чтобы под монотонные действия в жару слушать какие-нибудь приятные баллады времён своего восьмого-девятого класса. По-настоящему печально было то, что нельзя было разорваться, и, находясь в городе, занятый работой или какими-то неотложными делами, я неизбежно проигрывал, ведь летом меня в саду ждали дедушка и бабушка, которым я мог в это же самое время помочь. Да, я мог получать невероятно важный и необходимый опыт работы, общения, социальные навыки, работая летом в приёмной комиссии, когда через меня проходили по двадцать – двадцать пять разных людей в день, включая и родителей абитуриентов. Но при этом мне трудно простить себя за то, что в это время я оставил своих родных, когда мог бы быть рядом с ними.