Как самоубийть своего персонажа

Часть 1. Способ.

Выбор способа самоубийства

Выбирать способ самоубийства надо, как для себя любимого (черный йумор), но с поправкой на личность героя. Казалось бы, что сложного – выбрать из десятков популярных и не очень методов свести счеты с жизнью тот, который больше нравится, и описать способ применения… Но не всегда все так просто. Вариантов, конечно, много, но не все они всегда и всем подходят.

Ограниченность в подручных средствах.
Это замечательно, когда у вашего персонажа есть личное оружие, доступ к больничной аптеке, водоем поблизости, даже просто свободный выход на крышу или балкон. А если персонаж по сюжетным прихотям автора сидит в каком-нибудь замкнутом пространстве, не оборудованном средствами для лишения себя жизни, то приходится или биться головой об стену, или убивать себя чем попало. При острой необходимости можно зубами вены на руках перегрызть (случаи были), но это требует огромной силы воли. Найдите для героя кусок стекла или хотя бы острый камень.
В странах, где разрешено свободно продавать и владеть оружием, большинство самоубийц именно к нему и прибегают, представителям угнетенных правительством народов приходится искать иные пути. Если ваш персонаж – полицейский, и у него есть пистолет, то тут без проблем – пускай стреляется, а если девочка-подросток, то поиск чего-либо пригодного для самоубийства значительно усложняется.
Кстати, о возрасте. Я не знаю, с какого возраста ребенок может принять осознанное решение лишить себя жизни, но нужно учитывать, что не любой способ он сможет осуществить ввиду слабо развитых физических и/или умственных способностей. Даже если у несчастного ребенка есть интернет или пособие «Самоубийство для чайников», то все равно вряд ли он сможет без проблем сделать и закрепить петлю, спровоцировать удар электричеством с летальным исходом, нанести себе смертельное ранение, вложив достаточно силы в удар, да и просто найти такое место, где его не побеспокоят взрослые.
В общем, прежде чем толкать героя на самоубийство, убедитесь, что у него есть возможность это дело осуществить.

Психологические, культурные и прочие особенности.
Как я уже писала выше, нужно делать поправку на личность героя – его характер, социальное положение, воспитание и прочее. Например, офицер или вообще военный человек никогда не будет вешаться, потому что это считается в большинстве стран позорной смертью, которой предавали преступников. А если вы все-таки решаете его повесить, то объясните это как-то: у него приступ самоуничижения, он считает, что не достоин другой смерти; он не в себе; он хочет превратить свою смерть в провокационное заявление для своих сослуживцев/командующих; ему вообще всегда были чужды принципы воинской чести и так далее. Для солдата наиболее приемлемо самоубийство с помощью оружия – застрелиться, броситься на меч, сделать харакири и все такое прочее.
Мужчины в общем редко режут вены (потому что способ крайне ненадежен, даже если сделать все правильно, шанс быть спасенным около 20-30%, а сильный пол предпочитает делать все на совесть), а женщины намного чаще используют яд. Если ваш персонаж воспитан в вере, которая резко отрицательно относится к самоубийствам, то он скорее выберет способ, который не является насилием над собой (классическое фольклорное «…и пошел смерти искать»). Катары (была такая средневековая христианская секта) морили себя голодом до смерти или вызывали сильное воспаление легких с летальным исходом.
Большинство людей хотят выбрать сравнительно безболезненный метод, но это зависит от человека и его психического состояния. Некоторые люди безумно боятся крови, другие высоты, третьи могут испытывать панический страх к одному какому-то виду смерти – но надо учесть, что в определенном эмоциональном состоянии предсмертного распада личности человек может выбрать именно ту смерть, которой больше всего боится. Кроме того, у некоторых народов или социальных групп есть традиционные или ритуальные способы самоубийства (сэппуку для японских самураев, перерезание горла для их жен, самосожжение в некоторых религиозных общинах и так далее).

Как описать само самоубийство.

Вариант первый: от автора. Подходит, если вы пишете от третьего лица или от своего собственного, как вы видите все происходящее в вашей голове. Вы пишете довольно отвлеченно, описывая в большей степени действия персонажей, окружающую их реальность, у вас нередки вставки блоков текста, не относящихся прямо к сюжету (приводите документы, письма краткие справки или пояснения), и авторские рассуждения, мысли и чувства героев прописаны сравнительно мало – читатель составляет психологический портрет героя по его поступкам и разговорам, а о его мотивации приходится зачастую догадываться. Вы отвлечены от своих героев, вы – не они, вы над ними, созерцаете все происходящее в их мире не их глазами, а глазами писателя. То есть восприятие сюжета – как игра в стратегию или в симуляторы жизни, где вы всеми управляете со стороны своего всемогущества.
Тогда и самоубийство выбранного персонажа должно соответствовать выбранному стилю. Подробно описанный порядок действий – предпосылки, приготовление, собственно процесс, непосредственно следующие за смертью персонажа события. Например, герой решает повеситься. Автор описывает его действия – как сделал петлю, сколько времени это заняло, его мысли. Лучше всего прямой мысленной речью, а вот вставленные в авторский текст полупанические восклицания не нужны (это будет уместно в следующем пункте). Этот вариант допускает предельный реализм в описании – то есть если очень хочется написать, как ваш герой бьется в агонии, или его от кое-как приготовленного яда наизнанку выворачивает или как неэстетично или наоборот высокохудожественно разбрызгиваются его мозги – то это ваше полное право. Кроме того, этот вариант позволяет продолжить повествование после смерти персонажа. Можно не прерывая ход авторского рассказа, ограничившись самое большее переходом на новый абзац, рассказать о том, сколько человек сбежалось на выстрел, через сколько дней выловили труп из реки, каким отбеливателем вытирали кровь с ковра, чем питался кот, после того как повесилась его одинокая хозяйка, кому досталось имущество покойного и так далее.
В качестве примера закономерно вспоминается «Анна Каренина» Л.Н. Толстого. Смерть главный героини описана одновременно и реалистично и метафорически и завершает значительную часть романа, однако не завершает параллельную сюжетную линию. Жизнь героини оборвалась, жизнь остальных персонажей продолжается.

Вариант второй: от персонажа. Тут два подпункта. Первый – вы пишите от первого лица. Второй – вы пишете от третьего лица, но в момент написания отождествляете себя с персонажем и предлагаете читателям сделать то же самое. Здесь скорее всего будет продолжительная или не очень рефлексия персонажа, передаваемая в обоих случаях одинаково, только с разницей «я подумал» и «он подумал». В этом случае автор скорее всего сосредоточит внимание не на действиях, а на ощущениях, чувствах, мыслях и эмоциях персонажа. Если самоубийству предшествует сильное потрясение или окончательный кризис личности, то все будет наполнено этой атмосферой сумбура, смешения и нелогичности, и четкое описание последовательности действий героя эту атмосферу разрушит.
Вот пример из нашей классики – самоубийство Свидригайлова из романа «Преступление и наказание». Это не главный персонаж, но на тот момент он становится главным. Все остальное уходит на второй план, в центре – этот герой. Некоторое время он пребывает в состоянии натурального бреда (как, впрочем, многие герои Достоевского), у него жар, галлюцинации, предсмертная неясность ума, что не мешает ему сделать необходимые приготовления. (Однако читатель до конца не догадывается, а только предчувствует, к чему эти приготовления и что будет после, как и сам герой). Собственно самоубийство описано гениально – одной фразой: «Свидригайлов спустил курок». На этом заканчивается глава. Написать лишнее – и атмосфера разрушится. При описании «от персонажа» допустима лишь его последняя мысль, его последнее действие, но с моментом смерти все должно прийти к идеальной законченности линии. Это как сон, в котором умираешь и тут же просыпаешься. А писать о том, как тело упало и осталось лежать неподвижно следует только в том случае, если ваш персонаж в виде уже бесплотного духа, зависает под потолком и вынужден созерцать свое бренное тело. Но это уже особый случай, тут мне сразу вспоминается первая фраза одной книги: «Мои посмертные приключения начались с того, что я упала с четвертого этажа и разбилась».

Вариант третий: от другого персонажа. Здесь тоже есть два основных подвида ситуации. Первый: главный герой, от лица которого ведется повествование, становится свидетелем чьего-то самоубийства. Второй: один персонаж рассказывает другому персонажу, что третий персонаж, оказывается, совершил самоубийство. Главное здесь то, что описание самоубийства будет носить отпечаток субъективности рассказчика или свидетеля, который не может со всей полнотой понять чувства и мысли того, кто лишил себя жизни. Зато он может порассуждать о мотивах, придумать какие-нибудь гипотезы или просто глобально переосмыслить свою жизнь. Вспоминается два примера:
В сериале «Доктор Хаус» в одной из серий врачи находят своего коллегу мертвым в луже крови и с пистолетом в руке. Они не знают ни причин, ни мотивов, ни даже того, было ли это однозначно самоубийство или замаскированное под него убийство, вследствие чего строят теории и пытаются это событие осознать и проанализировать. Зрители видят только то, что может быть показано через живых персонажей, им известно не больше, чем коллегам и близким людям покончившего с собой доктора.
Второй пример из фильма «Дориан Грей» (в книге немного по-другому) - к главному герою приходит брат его невесты и сообщает, что она покончила жизнь самоубийством. Сама сцена читателям не показана, но при этом является важным сюжетным поворотом, который накладывает отпечаток на восприятие читателями и персонажами всех последующих событий.

Вариант четвертый: персонажа не самоубивать или самоубить не до конца. Вариант интересен, но достаточно сложен в исполнении, представляет собой своего рода открытую концовку, но только с одним вариантом. Суть в том, чтобы на протяжении рассказа вести персонажа к закономерному финалу, а затем оборвать повествование, не разрешив, а наоборот усугубив все противоречия между героем и окружающей действительностью. При этом читатель по какому-то намеку или нескольким должен понять, что персонаж покончит с собой, это точно и неизбежно, хотя и не написано прямым текстом. Как именно это показать – на усмотрение автора.
Процесс самоубийства может отсутствовать вовсе, быть обозначенным полунамеком или остаться формально неоконченным.
В первом случае читателю надо дать понять, что у персонажа кругом только дарк и агнст без возможности просветления – ангел не спустится с небес, неся на крылья благодать, бог не появится из машины и не решит все проблемы героя, любимый хомячок не воскреснет, а смысл жизни не найдется. И можете спокойно оставлять своего персонажа физически живым, если всем уже ясно, что морально он умер, и самоубийство – лишь вопрос времени, которое не играет никакого значения. Правда, чтобы читатель понял, что персонаж не просто тихо умрет от тоски или старости, надо на протяжении повествования как-то намекать на его склонность к суициду и на то, что это единственный выход.
Второй случай – намек, дающий читателю понять, что именно произойдет с героем, но прямо не заявляющий об этом. Например, можно описать подготовку или прозрачно на нее намекнуть. Больной чахоткой человек купил бутылку шампанского – угостить соседа или выпить самому и задохнуться? Отчаявшийся и вконец исстрадавшийся персонаж пошел ночью на мост – полюбоваться на воду или топиться? Школьница-эмо поднялась на крышу и стоит, покачиваясь, на самом краю, ножка в розовой балеточке чуть соскальзывает – упадет, уподобившись в полете чистому ангелу, или с криком «ай, бля!» отскочит от края и вернется домой, перестав думать о всякой ерунде? Здесь есть почва для догадок, но серьезный читатель ответит на вопрос честно, все поймет и не станет требовать «проду».
Третий случай – персонаж уже начал процесс лишения себя жизни, но до конца не довел. Например, оборвать повествование на том, что герой потерял сознание, но выбранный им способ смерти еще не гарантирует стопроцентного результата (перерезание вен – сделать это неправильно, и через часок очнешься в остывающей ванне с грязно-кровавой водой и придется вылезать, потому что настрой-то уже сбился). Или персонаж еще в сознании, но обратить процесс уже не может. Выпил яд, или, если он какой-то неадекватный мазохист, надел себе пакет на голову и сковал руки. То есть теоретически, конечно, он может позвонить в «скорую», приедут врачи и, если ему повезет, то спустя пару недель диализа, он поправится, или, уже корчась от удушья, каким-то образом прогрызть дырку в пакете. Но всем должно быть ясно, что такого просто не будет.
Конец недосказан, но он очевиден, он подразумевается. Поэтому в любом случае необходимо поставить предупреждение «смерть персонажа» в шапку произведения. Не ставить можно только в том случае, если у вас действительно открытая концовка, где действительно не понятно, что ждет героя – смерть или спасение.
Примером очень удачной псевдо-открытой концовки можно считать заключительную сцену фильма "Утомленные солнцем" Михалкова, в которой Митя лежит под трогательно-трагическую музыку в ванне со вскрытыми венами.
Неудачным примером недосказанного очевидного финала можно считать заключительную сцену фильма "Утомленные солнцем" Михалкова после выхода второй части.

Ближе к реальности (с).
Самоубийство – оно как секс. В смысле, может быть и прекрасно и отвратительно, смотря как описать. Как это бывает иногда на самом деле – мы все знаем. Что от пригоршни таблеток школьница не тихо погрузится в вечный блаженный сон, а в собственной рвоте захлебнется. Что найденный в петле труп представляет собой зрелище не менее омерзительное, чем тело, всплывшее спустя несколько дней на поверхность водоема. Что куда чаще от выстрела в голову образуется не аккуратное пулевое отверстие, а сносит половину черепа, и кому-то потом придется мозги в целлофановый пакетик складывать. Описать самоубийство так, как оно есть, - не сложно. Достаточно прогуляться на любой сайт, на котором рассказывается о способах и техниках суицида так, чтобы человеку никогда не захотелось их опробовать.
Ну а если все-таки хочется, чтобы персонаж умер красиво? Самое простое и правильное в этом случае – акцентировать внимание не на материально-сенсорном восприятии, а на эмоционально-чувственном. От автора, отказавшегося в своем стиле от реализма и натурализма, оных требовать никто не будет. Но, допустим, что вы пишите приближенно к реальности, а всяких гадостей не хочется. Спешу успокоить – теоретически можно покончить с собой так, чтобы это не было эстетически неприглядно. (Игнорируя сам факт образования мертвого тела, что многим людям неприятно само по себе. На мой субъективный взгляд, самое приятное для окружающих самоубийство – это осуществленное самостоятельно и без свидетелей в таком месте и таким способом, что тело гарантированно не будет найдено).
Описать самоубийство, как нечто возвышенно-прекрасное, но при этом так, чтобы не походило на наивные фантазии депрессирующего подростка? Человеку европейского и христианского сознания будет тяжело воспринять самоубийство не просто как норму, а как нравственно и эстетически прекрасный поступок, если это не самопожертвование. Здесь придется сильно перекрутить себе представление, чтобы добиться нужного эффекта. Но это возможно. Зависит от выбранного стиля и от того смыслового наполнения, который автор вкладывает в описываемое действо. (Кстати, может помочь книга "Эстетика самоубийства" Трегубова и Ванина - главное, не увлекаться и не пытаться применять написанное к себе).
Самоубийство все-таки имеет что-то общее с сексом. Здесь тоже все зависит от техники исполнения и опыта… ну да, от опыта. Если человеку уже доводилось попадать кому-то в сердце из пистолета или перерезать горло, он с большей вероятностью не напортачит, повторяя процедуру над собой. Неопытной рукой, растущей из неверного места, можно и в легкое вместо сердца прицелиться, и голосовые связки вместо сонной артерии перерезать. А если постараться, то можно и повеситься красиво – без вывалившегося языка, выпученных глаз, опорожнившегося кишечника и прочего – и для этого даже не обязательно осуществлять тот сложный вариант, в котором так хорошо разбираются англичане и при котором повешенный умирает не от сдавливания артерий, а от повреждения шейных позвонков почти мгновенно. Разбирающемуся в ядах герою не составит труда подобрать такой, который действует как надо (медленно и бессимптомно или быстро и безболезненно), а рвотный рефлекс нейтрализовать каким-нибудь другим средством. Есть эстетика в смерти от потери крови, но, как уже говорилось, главный недостаток этого метода – не посмертный внешний вид, а сложность в осуществлении. Нужна не только сила воли, но и физическая сила, чтобы нанести разрезы или колотые раны нужной глубины и длины.
В общем, если очень хочется убить персонажа красиво, позаботьтесь, чтобы у него были для этого необходимые теоретические знания, а лучше практические навыки. Ну или пускай ему просто повезет – какой-то Эвелин МакХейл удалось же после смерти покрасоваться в весьма эффектной позе и на крыше лимузина.

Часть 2. Мотивы.

Мотивация авторов.

Просто захотелось. Бывает такое. Идеи приходят по-разному: иногда в начале придумывается сюжет в общих чертах, на который, как на нитку, нанизываются мелкие эпизоды; иногда наоборот, первой возникает какая-то сцена, причем зачастую совсем не ключевая, и сюжет выстраивается уже вокруг нее; случается, что первыми в авторскую голову приходят образы персонажей, и все остальное пишется уже под их характеры и особенности. А бывает, что все начинается просто с желания раскрыть какую-то тему. Еще нет даже примерного представления о сюжете, героях, жанре и размере будущего рассказа, но точно знаешь, что там будет «вот про это». Самоубийство – в принципе, об этом уже писали много и часто. Но это еще не значит, что нельзя сказать здесь что-то новое. И даже если сказать «новое слово» не получится, это еще не повод молчать.

Если все-таки хочется оригинальности, разбейте придуманную историю суицида на три пункта:
1. тип личности персонажа, совершившего самоубийство (пол, возраст, социальное положение, профессию, еще какие-то характерные признаки);
2. причины, побудившие совершить самоубийство;
3. авторская трактовка темы (что вы, собственно, хотели донести до читателей).
Потом составьте такие же для всех классических книг, раскрывающих тему самоубийства, какие вспомните, и для наиболее типичных популярных сюжетов, рассчитанных на современную целевую аудиторию.
Примерно так: пьеса «Гроза»:
1. Катерина – молодая замужняя женщина, как бы мы сейчас сказали, из среднего класса;
2. Причина самоубийства – несчастливый брак, измена мужу, как следствие всеобщее презрение;
3. Основная идея (если верить учителю литературы) – показать трагедию русской женщины, ее бесправное, угнетенное положение, жестокость и черствость общества и т.д.
Потом сравните с собственным. Если все три пункта вашего рассказа по сути совпали с соответствующими пунктами какого-либо известного произведения – это плагиат. Если все три ваших пункта (либо второй и третий) встречаются в классике больше трех раз – это не оригинально. Если ваши второй и третий пункты попадают под распространенные шаблоны современного массового творчества – это не оригинально. Дальше меняйте свое резюме до тех пор, пока не будет хотя бы одного нетривиального пункта, который не является избитым ни для классической, ни для современной литературы. Если ваш третий пункт оригинален сам по себе, то банальность первого и второго уже не важна. Если третий пункт все-таки встречается, пусть лучше у классических авторов, чем у современных популярных.

Сначала может показаться, что придумать что-то новое, заслуживающее литературного воплощения почти невозможно, ввиду вековой эксплуатации темы и ее особой популярности в наше время. Но на самом деле, интересные варианты можно поискать – одинокий мужчина совершает тщательно спланированное самоубийство, чтобы сыграть со следователями в игру «угадайте, от чего я умер»; последователь околобуддийской секты достиг просветления и заморил себя голодом, чтобы сохранить совершенную гармонию души; оппозиционер совершил публичное самосожжение на площади, чем спровоцировал беспорядки и протесты против власти и так далее. Как мне кажется, в русскоязычной литературе мало представлена тема массовых и ритуальных самоубийств, а так же вызванных идеологическими и политическими неприятием.
Ну а если плагиата и явной затертости нет, но и чего-то ярко оригинального не найти? Все в порядке, просто, скорее всего, идея «написать, чтобы по-новому раскрыть тему» - не для вас.

История одного героя. Автор создает в своем воображении (по возможности) глубокий и неоднозначный образ персонажа, закономерным завершением жизненного пути которого является самоубийство. Всякие пресыщенные жизнью и измученные невыносимой тяжестью бытия молодые люди без определенного общественно полезного занятия, решающие прервать процесс собственной жизнедеятельности, чаще всего относятся к этому случаю. В эту же категорию чаще всего можно отнести душевнобольных (именно страдающих психическим заболеванием), если кому-нибудь интересно будет писать о самоубийстве невменяемого человека. Своеобразной отличительной чертой этого варианта авторской мотивации является предельная концентрация героя на самом себе. Персонажу, в принципе, не особо нужны какие-либо негативные внешние факторы или неудачные социальные контакты, вроде потери работы или несчастной любви, он приходит к решению покончить с собой, просто долго рефлексируя и предаваясь одиночной депрессии. Что спровоцировало его мироощущение развиваться именно по пути саморазрушения – это уже частный вопрос, который остается на совести автора. В центре внимания одна личность, и причина самоубийства всегда будет заключаться именно в самой личности, а окружающие люди или неблагоприятно складывающие обстоятельства будут выступать либо фоном, либо стимулирующим фактором, усугубляющим психологические проблемы героя, либо предлогом для выражения через суицид собственных внутренних противоречий. Здесь будет меньше драмы и романтики, зато больше философии и психологии. В качестве примера можно привести историю главной героини книги «Вероника решает умереть» (только не подумайте, что я читаю Пауло Коэльо), но не всю историю, а предшествующую решению наглотаться снотворных таблеток. В 24 года Вероника, главная проблема которой, видимо, состояла в том, что она никогда не прикасалась к примусу и не знала ужасов житья в совместной квартире, решила, что жизнь – бессмысленное и утомительное занятие и пора завязывать. Философия данного поступка для кого-то близка и понятна, для кого-то совершенно чужда, но определенный философский смысл в этом, несомненно, есть.

Здесь же притаился такой коварный вариант – самоубиение героя для доказательства идей автора. Не один персонаж русской классики поплатился жизнью за то, что посмел противоречить авторским взглядам на мир. Принцип прост: создается некоторый персонаж (как правило, мужского пола) и делается носителем идеологии, противоречащей авторской. Потом герой методично доводится до самоубийства, что символизирует его добровольный отказ от своих заблуждений и признание собственного бессилия. Сложность исполнения заключается в том, чтобы изложение через персонажа чуждых автору убеждений не было примитивным, грубым и неадаптированным под личность, а самоубийство не казалось насильственным со стороны автора по отношению к герою, то есть читатель должен понять, что такая смерть – закономерный итог длительного процесса распада личности. Сферический пример с религиозным уклоном: сам автор разделяет христианскую философию, а персонажа делает носителем богоборческих идей, к тому же наделяет его тягой к сатанизму. По ходу произведения характер персонажа раскрывается и развивается, пока тот не приходит к естественному абсолюту – совершает страшных грех самоубийства, окончательно уничтожая в себе божественное, добровольно и сознательно отдавая душу дьяволу. Однако в этом выражается не победа героя, а его поражение, потому что сам он хотел доказать, что без благодати и любви к Богу возможна более полноценная жизнь и гармоничное развитие личности, в результате же сам себе доказал обратное, но не нашел силы смириться и встать на путь исправления.

Нужно по сюжету. Чаще всего здесь бывает две ситуации. Первая – есть лишний персонаж, от него нужно избавиться. Раньше утративших сюжетную значимость персонажей убивали с помощью болезней, а женщины частенько умирали при родах. Однако для описания современных реалий эти варианты мало подходят – молодые и еще недавно дееспособные люди редко умирают от болезней, причем в нужные автору непродолжительные сроки. Поэтому начали активно эксплуатировать всевозможные несчастные случаи, чаще всего автокатастрофы – действительно ведь, жизненно. Если болезнь, несчастный случай и просто исчезновение из сюжета под каким-то предлогом не подходят, приходится задействовать самоубийство. Героя самоубивают, чтобы избежать ненужных последствий, с которыми сопряжена его дальнейшая жизнедеятельность. Вторая ситуация – по задумке нужен мертвый суицидент. Он может быть потребен автору для воплощения самых разных задумок. В этом случае автор «ведет» своего персонажа по жизненному пути в обратную сторону, начиная с того, что герой кончает жизнь самоубийством, а уже потом на ходу продумывает его биографию, причины и обстоятельства суицида. Персонажа заставляют совершить самоубийство ради последствий оного, а не ради самого действа и анализа причин.

В обеих ситуациях от автора не требуется особой оригинальности, здесь важнее не то, чтобы сам суицид был чем-то примечателен и интересен, а то, насколько органично он вплетен в сюжет. Даже когда работает принцип «мавр сделал свое дело – мавр может пойти и застрелиться», самоубийство персонажа не должно выглядеть так, как будто автору резко понадобилось убить ненужного героя, что и было сделано немедленно и без особых заморочек (даже если на самом деле все именно так и было). Понятно, что никто особо не будет интересоваться вопросом, почему престарелая мадам Розалия тихо отравилась вместе со своей любимой собачкой, потому что куда более важно выяснить, кто, воспользовавшись смертью старушки, прикарманил ее брильянты и куда увез ее племянницу, но минимальное обоснование все-таки должно быть. Самоубийство героя должно выглядеть как действительно к месту использованный сюжетный ход, а не как непродуманное «топорное» обрывание надоевшей линии повествования, вместо плавного ее окончания и/или вплетения в другие линии.

Больше драмы! Иногда авторы прибегают к самоубийству своих персонажей ради повышения градуса драматизма на страницу печатного текста. Как правило, жертвенными коровами при таком раскладе становятся второстепенные или даже основные положительные герои. Желательно такие, которых читателям захотелось бы понять и пожалеть. Драма – это в переводе на наш фикбуковский язык означает «агнст+романтика». То есть для идеального драматизма должен покончить с собой возлюбленный/возлюбленная главного героя/героини, а последний, соответственно, будет страдать. Возможно, даже отправится следом в мир иной. Это уже классическая, веками проверенная сюжетная схема. Свести счеты с жизнью по каким-то причинам может и объект не романтической, а иной любви главного героя – родственник, наставник, близкий друг или соратник и так далее. При этом независимо от мотивации умершего, протагонист будет винить в этом себя. Если это не го вина – будет винить с удвоенной силой, так по шаблону положено. Так же для драматизма будет полезно, если главный герой наблюдает самоубийство, но не успевает его предотвратить, и опять же мучается от этого.

Впрочем, не стоит останавливаться только на драме. Самоубийство можно использовать для создания какой угодно атмосферы. Не драматически-романтической, а, например, уныло-безысходной или суровой и мрачной. Вот не выдержала несчастная светлая эльфиечка ужасов плена у орков и повесилась на собственном шелковом пояске. И вместо красивого ритуала захоронения в фамильном склепе с традиционными эльфийскими песнопениями, вынули ее орки из петли, разделали топориком и побросали в котел – потому что остроухие девицы в подземельях умирают часто, так не пропадать же хорошему мясу, тем более, что тюремщикам вечно жрать охота. Или карательные отряды Империи вошли наконец-то в город мятежников, а жена какого-нибудь офицера-повстанца взяла и отравилась вместе с детьми. А имперский солдат смотрит на трупы и думает: «Ну вот и славно, патроны сэкономили, вот бы они все перетравились – нам работы было бы меньше». Равнодушно-циничное отношение окружающих к самоубийству героя (да и к смерти в принципе) смещает эмоциональный накал в сторону от драмы к дарку.

Мотивация персонажа.

Статистика по реальным суицидам выглядит довольно спорной и неоднозначной, потому что почти в половине случаев причины неизвестны. Плюс, дополнительное искажение связано с тем, что психологи опрашивают людей, спасенных после попытки самоубийства, о причинах данного деяния и включают их в статистику, в то время как мотивы, побуждающие людей зачастую только попытаться себя убить (например, с целью напугать и устыдить родственников) могут отличаться от мотивов людей, которые совершают реальный суицид, именно с сознательным желанием причинить себе смерть. Если же статистика по самоубийцам-неудачникам не рассматривается, то никуда не девается такой фактор, как субъективность мнения близких людей умершего касательно его мотивации. В любом случае, я думаю, что если бы кто-то решил составить аналогичную статистику о причинах самоубийства для вымышленных персонажей (а этого, кстати, еще никто не сделал?), то статистические цифры бы сильно различались. Искусство в целом тяготеет к романтике, драматизму, пафосу и повышенному смысловому наполнению. Большинство бытовых самоубийств этого лишены. Приведу слова одного своего знакомого, которому посчастливилось потерпеть фейл в попытке сведения счетов с жизнью: «На деле все проще и глупее, а подают как не знаю что. Человек в момент самоубийства чудовищно эгоистичен, вредлив, уперт, самонадеян. При этом поиски чуда отсутствуют, любая хорошая инициатива подавляется назло. То есть, это состояние ребенка, который противоречит родителям. Только тут противоречие против мира и жизни». Поэтому искусство разрабатывает в основном такие мотивации и ситуации, которые в реальной жизни встречаются редко. Например, самоубийство от неразделенных чувств. Среди подростков эта причина встречается часто, но в целом составляет весьма скудный процент, как и «пресыщенность жизнью», потеря смысла существования. Реальные причины чаще всего куда более прозаичны. К тому же в искусстве менее заметна гендерная дифференциация, а именно то обстоятельство, что мужчины кончают жизнь самоубийством в 4 раза чаще женщин, хотя слабый пол в 4 раза чаще совершает попытки (особенно демонстрационные) убить себя.

Самоубийства, в принципе, можно разделить (хотя и весьма условно) на добровольные и вынужденные. Добровольное самоубийство отличается от вынужденного тем, что в первом случае жить в принципе можно, но не хочется, а во втором хочется, но не можется. Хотя в ряде случаев вынужденное самоубийство – это фактически убийство, я считаю здесь определяющим фактором именно то, что человек сам себя убивает, именно необходимость самому совершить действие, которое станет причиной его физической смерти.
В искусстве любят оба эти типа, хотя добровольные все же преобладают, но с куда меньшим отрывом, нежели в реальной жизни.
К наиболее часто используемым причинам добровольного самоубийства можно отнести следующие:
1. трагическая любовь, либо неразделенная, либо запретная;
2. потеря смысла жизни, скука, усталость, пресыщенность;
3. какое-то несчастье, неудачи в жизни, смерть близкого человека;
4. душевная болезнь.

Причины вынужденных:
1. самоубийство по приговору суда, прямое принуждение, доведение до суицида;
2. страх перед тем, что должно произойти в будущем – наказание за что-либо, разоблачение, позор;
3. проблемы со здоровьем, длительная неизлечимая болезнь, физические страдания, нежелание быть обузой для родственников;
4. ритуальное, массовое, символическое самоубийство.

Хотя, конечно, выбор одной главной причины суицида или совокупности нескольких целиком в ведении автора, тут он сам решает, и советы зачастую все портят. Обычно авторы так или иначе мотивацию своих персонажей объясняют. Но есть такие садисты, которые любят поиграть с читателями в «угадайку» или прямо заявляют своим творчеством: «вот вам данность, понимайте как хотите». Так вот, чтобы прибегать к таким приемам, нужно чтобы уровень вашего мастерства был соответствующим. Чтобы произведение было таким интересным, что аудитории захотелось бы в нем разобраться и искать всякие подтексты, скрытые намеки, аллюзии, второе и третье дно и так далее. Чтобы мотивацию персонажей можно было понять, проанализировав их поступки, автор должен постараться и наделить своих героев характерами, оживить их, довести образ до такой психологической глубины, чтобы их можно было рассматривать, как реальных и полноценных личностей. Иначе читатели, скорее всего, ничего не поймут, и стимула разбираться в поступках двухмерных карикатурных или бледных персонажей у них не будет.

Часть 3. Причины и следствия.

Каждое действие имеет причину и следствие. Вопросы об изначальной причине и окончательном последствии мучают человечество на протяжении тысяч лет и остаются без ответа, но внутри цепочки причинно-следственных отношений мы обычно можем понять положение одного конкретного действия, и самоубийство кого бы то ни было здесь не исключение. Самым первым и закономерным итогом самоубийства персонажа является его смерть, в том случае, если суицид был удачным. А смерть человеческого существа игнорировать не так-то просто, она неизбежно вызывает реакции и последствия.

Последствия для автора.

Некоторые писатели принимают то, что пишут, очень близко к сердцу. Есть такие, кто отождествляет себя с персонажами, кто погружается полностью в придуманные миры, кто проникается провозглашаемой на бумаге идеей. Не могу однозначно сказать, хорошо это или плохо, как автор должен относиться к своим творениям, суть в том, что этот этап «полного погружения» и нездоровой привязанности проходит почти каждый писатель. Убивать персонажей всегда тяжело, даже если они заслужили/сами виноваты/так будет лучше, а самоубивать их еще и опасно, в том случае, если автор изначально отождествлял себя с героем.
Начнет девочка писать нечто такое трагическое, романтическое, печальное и красивое, создавая героиню по своему образу и подобию, героиню, которую никто не может ни понять, ни полюбить, бесконечные страдания которой может оборвать лишь смерть… Идет героиня на крышу самого высокого здания в своем поселке городского типа и отпускает душу в свободный полет, а тело в свободное падение. И потом, получив в школе двойку, поссорившись с парнем, девочка-автор поздним вечером извлекает из-под матраса тетрадочку в цветочек со своим рассказом (мы рассматриваем оптимистичный вариант, при котором девочка пишет в тетрадке, как это было принято во время моего детства, а не в интернете), перечитывает, еще больше себя накручивает и в итоге идет и повторяет судьбу своего персонажа, только уже со всеми реальными последствиями. Это утрированный пример, конечно.

А вот к вполне реальным и даже обычным последствиям самоубийства персонажа для автора является депрессия. И чем автор впечатлительнее и восприимчивее, чем персонаж живее и глубже, тем сильнее и длительнее будет депрессия. И знаете, это действительно может случиться с любым, даже если вы считаете, что умеете полностью абстрагироваться от своих несчастных героев. Это, конечно, не повод не писать о самоубийствах и смерти вообще. Просто иногда возникает какое-то неуютное чувство разной степени интенсивности – привыкайте, у писателей такое часто (не у школьниц, пишущих флафф, правда).

Последствия для самоубийцы.

Физический аспект. В целом, все зависит от среды, в которую было вброшено мертвое тело. Если это наши современные реалии, то тело самоубийцы, как правило, подвергают вскрытию и многим другим судмедэкспертным процедурам. Потому что в любом случае требуется достоверно определить причину смерти. Даже если пациент обнаружился с дырой в голове и пистолетом в руке, все равно будут искать следы пороха на пальцах, проверять кровь на наркотики/яды, извлекать пулю и выяснять, была ли она выпущена из того пистолета, что был рядом с телом и так далее. Любая не естественная смерть – это всегда разбирательство. (Другое дело, если в нашей стране на самоубийства и несчастные случаи любят списывать убийства.) Но, любители красивых похорон, не расстраивайтесь. Больше, чем было, патологоанатомы не изуродуют - проведут свои процедуры, все красиво зашьют, вымоют; работники морга оденут, причешут, накрасят (по желанию), и можно хоронить в открытом гробу с цветами и под песню «Журавли». Если конечно, суицидент не избрал какой-нибудь сильно деформирующий тело способ покончить с собой.

Кстати, о погребениях. Здесь многое зависит от времени и места, все случаи рассмотреть, ясное дело, не получится. Но вот о чем советую помнить: в христианских странах самоубийц хоронили в неосвященной земле и без отпевания. Причем до недавнего времени (буквально до начала ХХ века) обойти данную неприятность в случае очевидности суицида было весьма проблематично, а иногда достаточно было и подозрения, чтобы испортить человеку посмертную жизнь. Самоубийство относительно христианского сознания – это грех для человека и позор для его семьи, поэтому родственники всеми силами старались данный факт скрыть. Сейчас, конечно, отношение к самоубийцам изменилось – и хоронят их так и там, как и где пожелают родственники, а в храмах отпевают кого угодно, хоть самоубийц, хоть актеров, проституток, иноверцев, атеистов и так далее. («Что ж ты сразу не сказал, что гусь-то у тебя крещеный»). Так что если пишете о нашей современности, о таком можете не переживать.

Исторический момент: во многих культурах (в том числе и у наших предков-славян) самоубийцы считались нечистыми покойниками, которые, в отличие от добрых и благородных духов предков, вызывали страх и отвращение. Поэтому тела нечистых мертвецов зачастую каким-то образом «обезвреживали» - с помощью обрядов, заклинаний или нанесения трупу увечий (отсечение головы, расчленение).
Совсем иначе, по-видимому, это дело обстояло в Древней Греции и Риме, Японии и прочих странах Востока до прихода мировых религий, но об этом подробнее автор сам сможет почитать, если ему будет нужно.

Метафизический аспект. Это для тех, кто собирается писать о посмертном существовании героя как личности, и здесь возможны два варианта. Первый, от Воланда: каждому персонажу воздастся по его вере. Второй: каждому персонажу воздастся по вере автора. Довольно часто религиозно-философское мировоззрение автора и персонажа совпадают. Вариантов возможного посмертного существования много, и различаются эти варианты степенью сохранения сознания и памяти человека, качеством его существования, наличием либо отсутствием взаимодействующих с ним существ и/или субстанций.

Проблема в том, что авторы (особенно молодые) редко ограничиваются тем, что предлагают разные религиозные и оккультные течения, и выдумывают что-то свое, порой весьма неординарное. В принципе, и «Божественная комедия» Данте – это гениальная авторская отсебятина на тему посмертного существования, правда, отсебятина, ограниченная христианской догматикой. Молодые авторы такой ерундой как догматика не заморачиваются, а потому героев, после совершения смертного греха может ожидать все, что угодно.
Парочка примеров из топов заявок на нашем сайте: у парня в жизни что-то пошло не так, он решает самоубиться, но попадает в параллельный мир, и там приходит ему счастье в лице NC с BDSM;
девушка прыгает с крыши, к ней является ангел смерти и предлагает неплохо вознаграждаемую работу в астральной канцелярии;
непринципиального пола молодое существо добровольно простилось с жизнью и стало ангелом-хранителем и тд.
Вообще, тема подросткового суицида на фикбуке крайне популярна (интересно, почему?...), но зачастую романтизируются как причины оного, так и последствия. Лично мне хотелось бы увидеть заявку: «Молодой человек покончил с собой и попал в ад, где будет мучиться целую вечность; NC-21; агнст, дарк, насилие», было бы хотя бы правдоподобно. Не могу запретить авторам фантазировать и творить в свободном полете мысли, но могу попросить: ребята, товарищи, коллеги, все-таки постарайтесь не смешивать божий дар с яичницей и христианскую/синтоистскую/буддистскую религиозную традицию с чем-то таким, у чего вообще затруднительно найти культурно-исторические корни. Проще придумать все самому с начала и до конца, получится даже круче, чем если сливать в одно атрибутику религии и противоречащие ей идеи.

Последствия для других персонажей.

В реальной жизни редко бывает, чтобы все в окружении самоубийцы отреагировали на его смерть одинаково: все люди разные, по-разному же относятся к самоубийству как таковому, по-разному могут оценивать мотивацию человека, к тому же немалую роль играет личное к нему отношение. Однако в литературе нередко реакция окружающих на смерть персонажа передана в одном общем тоне – чаще всего, все дружно скорбят, жалеют и сморкаются в платочки; но бывает и наоборот – всем одинаково наплевать на персонажа, его трагедии и страдания («После смерти ты интереснее не стал»). Обычно общая реакция окружающих персонажей выражает отношение автора к своему герою и служит для того, чтобы передать это отношение и читателю.

Например, сюжет: отец отдал сына в детский дом, чтобы тот не мешал строить счастье с новой женой и уже ее детьми. И никто мальчику не поможет: отец его предал, мачеха вообще мегера, в детском доме издеваются и сверстники, и воспитатели, он не выдерживает и вешается. И вот тогда и папа рыдает и кается, и мачеха раскаивается, и детдомовцы утихомириваются, и воспитателей под суд. Реакцию всех, в том числе автора и читателей можно выразить словами: «бедный мальчик». Этой же реакции можно добиться и обратным путем: берем того же повесившегося ребенка, только до него по-прежнему никому нет дела. Папу новорожденные близняшки отвлекают от мыслей о первенце, мачеха вообще рада, что никаких проблем с наследством не будет, сверстникам только тема для болтовни, воспитатели вообще историю замяли. Все становится опять, как было до смерти ребенка, только читатели негодуют «вот сволочи, бедный мальчик», а автору большой человеческий респект за такую трагическую историю, которая заставила задуматься/расплакаться.

Ситуация, когда персонажам на самоубийцу всем плевать, а автору и читателям его жалко, встречается довольно часто. Обратная ситуация лично мне не встречалась – чтобы все вокруг самоубийцу жалели и превозносили, а у читателей и автора он вызывал бы раздражение и презрение. Но такое возможно в специфической религиозно-философской литературе, в которой показывалась бы отвратительность самоубийства, независимо от обстоятельств. Бывает и так, что отношение автора к написанному и отношение читателя к прочитанному расходятся – «сигнал не дошел». Либо автор плохо написал, либо ему попался читатель с особо стойкими взглядами (первое более вероятно). Такие образы как Джульетта, бедная Лиза, Анна Каренина вызывают эмоциональный отклик; неглубокие, непродуманные, неестественные герои своим самоубийством могут вызвать у читателей только раздражение пополам с недоумением, что-то вроде: «Отравилась? Ну и дура».

А теперь вернемся к тому, с чего начали. В реальной жизни очень и очень редко все близкие и не очень люди реагируют одинаково. Далеко не всегда самоубийство поклонника заставляет ледяное сердце какой-нибудь дамы растаять и наполниться нежной грустью о том, что могло бы свершиться, но было погублено по ее вине (хотя у главного героя повести «Гранатовый браслет» усовестить возлюбленную вроде бы получилось, как и у страдающего молодого Вертера). Не всегда родители, сурово обращающиеся со своими детьми, после их смерти начинают немедленно раскаиваться в том, что не позволяли чаду обедать мороженым и встречаться с Любовью-всей-жизни. Монтекки и Капулетти в этом плане молодцы, но реальные люди с большей вероятностью будут обвинять кого угодно, кроме себя, отрицать сам факт самоубийства и так далее.
Впрочем, эти реалистические ремарки всем и так известны, даже юным авторам, для которых тема самоубийства все еще романтична и даже в чем-то… актуальна (в плане эмоциональных переживаний). Хорошее исполнение превращает банальность в классику, могёте написать хорошо даже о том, что к нашей реальности уже не особо применимо – вперед. А если будут надоедать критики, привязывающиеся к сюжету, а не к исполнению, срезайте их ссылкой на 29-ю статью Конституции РФ.

Часть 4. О неудачных попытках.

В этой части мы вспомним о том, что человек далеко не всегда способен достичь желаемого и иногда терпит поражение в лучших своих начинаниях. Поговорим о попытках самоубийства, благо, что данный прием используется авторами довольно часто, да и в реальной жизни на каждое удачное самоубийство приходится от пяти до шести бесплодных попыток. Этот прием служит для создания драматической, трагической или же юмористической атмосферы. Ну да, любая неудача может быть чем-то комична.

Почему происходят неудачи?

Разные способы имеют разную степень надежности, но, как и средства контрацепции, имеют определенную процентную погрешность. Стопроцентно надежных просто нет, всегда есть вероятность, что по воле автора что-то пойдет не так. И есть некоторые нюансы, связанные с тем, каким именно образом потенциальный суицидент спасается.
Первый вариант: средство просто не сработало. Не тот яд, не те таблетки, некачественно перерезанные вены, прыжок под машину водителя с хорошей реакцией и тд. В таких случаях первая помощь человеку либо не требуется вообще, либо он способен оказать себе ее сам. Причина – либо крайняя непродуманность исполнения задуманного, либо банальная случайность, от которых, как известно, никто не застрахован. Даже хорошее оружие иногда дает осечки, а собраться и выстрелить себе в голову второй раз способен далеко не каждый.
Вариант второй: человек начал осуществлять самоубийство, однако не выдержал, в последний момент передумал и начал бороться за жизнь. К слову сказать, самоубийцы почти всегда инстинктивно пытаются спастись, даже если решение было взвешенным и обдуманным, но не всегда получается – из петли, например, человек сам освободиться не может. Но может выбраться из воды, если пытался утопиться, может каким-то образом остановить удушение, принять противоядие, если оно есть.
Третий вариант: самоубийцу без его на то письменного согласия спасают окружающие люди. Самый распространенный вариант в литературе и искусстве, так что на нем имеет смысл остановиться подробнее. Авторы, собирающиеся об этом писать, не забудьте погуглить: почему то или иное средство подчас не срабатывает, как нужно; как оказывать первую помощь человеку, который пытался покончить с собой; какие последствия для здоровья могут ждать его впоследствии. И убедитесь, что спаситель вашего персонажа знает и умеет отказывать первую помощь. Если это врач, полицейский, служащий МЧС, словом профессионал, у которого это дело уже поставлено на рефлексы, то никаких проблем. А если обычный человек, случайно ставший свидетелем чьей-то попытки самоубийства? Поставьте себя на место этого свидетеля. Вы знаете, как надо вынимать человека из петли, чтобы не повредить ему шею, как делать искусственное дыхание, как перевязывать раны и останавливать кровь? Уверены, что ваш персонаж знает и справится с такой задачкой? Уверены, что вообще бросится помогать, а не полезет в карман за телефоном, чтобы заснять и выложить в интернет? Персонажи-то, разные бывают… А если еще и действие происходит не в нашем современном мире? Поищите, заодно, если получится, на каком уровне были медицинские знания в описываемое время в выбранной стране. Когда главный герой книги «Детство Темы» (действие происходило в России XIX века) отравился спичечными головками, первая помощь ограничилась тем, что ему дали молока и послали за врачом (молоко, кстати, не такое уж плохое средство, по мнению некоторых партийных работников, может вылечить и лучевую болезнь).

К частичным неудачам относятся ситуации, когда человек все-таки умирает от своих действий, но не так быстро, как бы ему хотелось. Например, главный герой рассказа Булгакова «Морфий» - доктор Поляков. Он застрелился, причем, будучи врачом, должен был попасть в сердце с одной верной попытки, но, то ли у него была ломка и руки дрожали, то ли еще какая-то проблема – он был ранен и умер несколько часов спустя, успев дать другому доктору несколько сюжетно важных указаний.
Особый случай – это ситуации, аналогичные той, которая приключилась с Вероникой, которая решила умереть (из уже упоминавшейся книги Коэльо). Решить-то, она решила, даже выпила приличное количество таблеток, но не умерла. Ее спасли, доставили в больницу, отправили на психотерапию, она научилась любить и ценить жизнь… Одна проблема: таблетки, которых она наглоталась, повредили сердце, и она все равно скоро умрет. Есть в трагедийности этой ситуации немного нездоровой циничной насмешки жизни за то, что ее хотели бросить...

Кстати, есть еще такая жестоко-забавная разновидность эпических неудач: когда человек делает вид, что хочет покончить с собой и случайно действительно убивается. Где-то мне попалась такая история: не слишком развитый умственно мальчик шестнадцати лет решил припугнуть свою возлюбленную (странно, обычно все наоборот) и требовал ответных чувств, стоя на краю обрыва. Конец немного предсказуем, да? Парень сорвался вниз и разбился насмерть. Девушка, к слову, данным событием не особо опечалилась, спокойно вышла замуж и жила относительно счастливо, справедливо рассудив, что это был несчастный случай, а не ее вина.

Отношение окружающих.

Как уже говорилось в прошлой части, все реагируют по-разному. Кроме всех прочих факторов, на отношение людей к попытке самоубийства влияет еще то, насколько серьезной эта попытка выглядела. В реальной жизни все сложно, но в литературе авторы обычно четко различают действительную попытку человека свести счеты с жизнью и пустую демонстрацию, призванную попугать людей и вызвать к себе сочувствие.
Был у Сапковского в «Ведьмаке» такой момент, когда одна малолетняя чародейка неудачно пыталась вскрыть себе вены, а вторая пришла ее навестить вскоре после этого: «Не получилось. Но не потому, что ты не старалась. Ты резала хорошо и глубоко. Поэтому я и сижу сейчас рядом. Если б это был всего лишь кукольный театрик, дурацкая и дурная демонстрация, то я могла бы лишь презирать тебя». Стоит отметить, что девочка действительно резала хорошо: на обеих руках, от запястий до локтей, перерезала даже не только вены, но и сухожилия. И все-таки не получилось – способ, как уже говорилось ранее, ненадежный сам по себе.
Второй пример из всем известного романа «Три мушкетера». Миледи в плену у лорда Винтера совершает мнимую попытку самоубийства именно демонстрации ради. Там было много пафоса, к которому дворяне того времени были весьма склонны и восприимчивы (серьезно, вы хоть раз видели дворянский суицид без предварительного монолога?), в итоге Миледи нанесла себе удар ножом, но (ловкость рук и никакого мошенничества!) лезвие скользнуло по стальным планшеткам корсета, и рана вышла пустяковой. Лорд Винтер, который люто ненавидел Миледи, ограничился язвительным смехом и весьма дельным советом: «Веревка, поверьте, надежнее ножа», а вот по уши влюбленный в нее Фельтон моментально уверовал в серьезность ее намерений.

Довольно распространен (главным образом в американском кинематографе) такой шаблон: человек стоит на крыше какого-то высокого здания или иной конструкции и угрожает, что убьет себя (хочет убить гражданина Америки – да он же террорист!), а рядом толпятся полицейские/наряд врачей-психотерапевтов/близкие родственники/просто левые люди и все уговаривают его не делать этого. Причем стоять, глядеть вниз и решаться прыгнуть человек может так же долго, как я на 3-х метровом трамплине в бассейне. В одном американском детективном сериале беременная женщина на крыше гостиницы несколько часов проторчала, отказываясь слезать, ей детективы даже принесли теплый клетчатый плед и кофе для успокоения нервов и создания уютной атмосферы. За это же время могли просто натянуть этажом ниже сетку, а потом снять ее с бортика силой, но, наверное, это было бы не слишком демократично и нарушило бы ее гражданские права. Женщина, кстати, оказалась притворщицей. Как мне кажется, у нас в России такие фокусы бы не сработали: народ бы собрался поглазеть, может, приехали бы менты полицаи господа полицейские и сняли бы несостоявшегося суицидента без лишних разговоров и без выслушиваний его. (Интересно, если бы Гитлер не застрелился, а попытался бы сброситься с крыши Рейхстага, его бы стали отговаривать?). Вообще, все подобные ситуации уже прокомментировал Леонардо Ди Каприо в «Титанике»: «Если бы хотела спрыгнуть, уже сделала бы это».

Отношение суицидента.

Реакция несостоявшегося самоубийцы на то, что его спасли может быть самой разной и напрямую зависит от его личности, психического состояния, степени серьезности намерений, а так же от того, кто его спас и почему. Довольно распространенная реакция: «Ах, зачем вы это сделали, вам следовало дать мне умереть!», причем, может быть как пафосно-показушной, так и вполне серьезной. Во втором случае, как правило, выражается более спокойными, жесткими словами и спустя какое-то время следует повторная попытка. Здесь многое зависит от того, есть ли возможность ликвидировать причину самоубийства. Если причина пустяковая, то скорее всего несостоявшийся суицидент раскается и одумается. Как гласит популярная в интернете цитата: «Когда летишь с моста, понимаешь, что все твои проблемы решаемы, кроме одной - ты уже летишь с моста». Так вот, это далеко не всегда так. Есть проблемы, с которыми человеку не справиться и лучше вообще не жить. Мировые религии склонны с этим не соглашаться, но такие причины есть, и есть даже ситуации, когда окружающие понимают, что у человека нет иного выхода, но не у всех хватает такта не вмешиваться. В отдельных странах спасенный может потребовать от спасшего его денежной компенсации, а то и пожизненного содержания (вот и помогай после этого всяким бомжам и нищим). Более адекватные люди испытывают чувство благодарности, и у них может возникнуть даже некоторая привязанность к человеку, который их спас.

Последствия.

Ну и на последок напомню, что попытка самоубийства тоже имеет ряд последствий. За всякое свое действие свободный человек должен нести ответственность, в некоторых странах – уголовную. В нацистских концлагерях, если верить Википедии, попытка самоубийства наказывалась смертной казнью. Но это крайности, в наше время в развитых странах общественные санкции вполне ограничатся психиатрической клиникой на непродолжительный срок и парочкой добровольно-принудительных бесед с психологом. Чуть раньше за это бы наложили епитимью в виде молитв с поклонами, благословили бы Библией по лбу и отправили домой – судя по всему, этот способ работал в свое время ничуть не хуже помощи психолога. О том, что попытка себя убить может иметь долговременные неприятные последствия для здоровья, уже говорилось выше, да это и так понятно.

Авторам следует помнить о том, что раз уж они решили не самоубивать своего персонажа до конца, то они приняли на себя ответственность за решение его проблем. Это в жизни человек справляется со всем, как хочет, или не справляется вообще, а в литературе – если автор создал конфликт или противоречие любого рода, он их должен разрешить тем или иным способом. Смерть персонажа – разрешение само по себе, жизнь – далеко не всегда.

На этом я с вами прощаюсь, прощу прощения за затянутость статьи на 18 страниц, автор сам не ожидал, что столько выйдет. Всем спасибо за отзывы и оценки, удачи вам в литературных экспериментах и мое искреннее пожелание не сталкиваться с суицидами в реальной жизни.