Вечер

               
     - Степь прошитая пулями, - негромко напевал Пох, поплевывая в пламя костра, - дети съели коня...
     Я дремал в сторонке, смутно слыша напевы медведя, но когда к нему присоединилась Дита, хрипло рявкнув : " Гаспада офицеры", я не выдержал, вскочил и заорал :
     - Смирно !
     Отряд вытянулся по струнке. Я прошелся перед строем.
     - А вам не кажется, что кого-то не хватает ?
     Чикатило спрятал глаза, Дита отвернулась, а Пох, что-то дожевывая, пробормотал в сторону :
     - Никакой производственной дисциплины. Саботаж, бля.
     Не хватало сестрички. Эсэсманская фуражка лежала возле костра, мерцая серебряной мертвой головой в неверных, трепещущих отблесках пламени. Рядом лежала книжка стихов. Вчера Чикатило приволок поэтессу, оглоушив бейсбольной битой и съев по пути лишь ухо,обеспечил нас не совсем качественным пищевым продуктом на ближайшие сутки, сел у огонька и всю ночь читал стихи. Хорошие. Я запомнил Терминатора, Геббельса и Эдуарда Лимонова. На этом поэтический вечер закончился, меня вытошнило сожранным мясом, я даже хотел застрелиться, устав от ублюдочной ничтожности разнообразных деятелей, глупых и подлых, как все они. Самое смешное, что все. Абсолютно. Так что прав Андрей Романыч, зря я его ругал за Татьяну Толстую, основной признак уже не гражданство, а язык. Великий и могучий. Мы с Похом размечтались, глядя на звезды, пока отрядники укладывались спать.
     - Не, всех не сожрешь, - разочарованно бубнел медведь. - Тут надо какую лабораторию найти, что ли, с сумасшедшим ученым. Взять его за грудки и заставить изобрести супероружие возмездия, чтоб подчистую. Чтоб и духу не было.
     - Это правильно, - подтвердил подошедший Кротов. - Творческую интеллигенцию только так. Остальные докончат себя сами. Или можно приказ отдать, чтоб не говорили, а в память побед - жужжали. Ленточек побольше, Газманова, Поклонскую голую.
     Я закрыл глаза и представил великолепную картину : Крымский полуостров, забитый жужжащими и торжествующими, голая красавица, голый Газманов, дикие татары, опасные хохлы, не ставшие защищать свою сраную родину, хули, истинные патриоты, положили с прибором, наблюдающие издали, из-за кордона, гоблины и Дженкинс с Терминатором, пьяные и радостные. Водят хоровод, поют " Смуглянку", точат зубы на отчизну Поха, веселятся и ликуют. Потом проголодаются и сожрут друг дружку. Останется один Газманов. Запахнется в шинель и убудет, бля. Незаметно я задремал, а проснулся от песен, с этого все началось.
      - Где ?
      - Дезертировала, - спокойно отчеканил Кротов. - Не справилась с управлением.
      Кто-то подкрался сзади и ладошками закрыл мне глаза. Как же, дезертирует она.
      - Хоба !
      Моя красотка подпрыгнула и повисла у меня на шее.
      - Испугался ?
      - Немного, - заулыбался я.
      - Сестра моя дура, - тихонько прошептал Пох и уставился на грудь Диты фон Тиз.
      - Дурак ! - Она щелкнула его по затылку, надела мою майку и села к костру, не желая вставать в наш предательский строй. - Я в разведку ходила.
      - И с кем же ? - Ехидно процедила Дита.
      - Одна, - гордо вздернула носик сестричка. - Звала стремного мужика, ну, этого, - она щелкнула пальцами, - в трактире на Пятницкой он песни пел, рамсы кидал перед собранием, типа, гнида я, дорогие товарищи, полное говно. Каялся, по уму каялся, его в очереди восстановили, кооперативной.
      - Все они, суки, одинаковые, - подтвердил Кротов. - Я да я, мораль и стойкость, а как дойдет до шкурки - жидким калом растекаются.
     - Точно, - вылез Пох, - помнится, служил я в шашнацотом годе в Питербурде...
     - Тссс, - скомандовал я и подошел к сестричке. Прилег, положив голову на колени. - Рассказывай.
     Она гладила мою голову невесомыми движениями мягкой ладошки, чему-то улыбаясь, хихикала, а потом стала рассказывать...
     ... дай, думаю, проверю. Все уж спали, поэтессу сожрали и спать легли, а я поползла. Выползла, гляжу. Еб...й в рот ! Уроды какие-то прячутся в лесу, подслушивают, дрочат. Думаю, накернуть бы козлов этих, как в старые добрые времена моей юности, ушатом говна, но так противно стало, нет, думаю, этих свиней не изменить, а у меня цель : не бросать...
     - Это кого ? - Перебил ее любопытный Пох.
     Она показала глазами на мою головушку и все притихли.
     ... ползу дальше. Там, короче, после леса целый океан говна. На островке малом стоит девчонка в кроссовках, плачет. Короче, нас ждет. Надо выручать. Она ж своя...
     Кажется, я заснул под этот рапорт. Во сне я видел небо. Ярко-синее. И меня уже не было, было только небо и больше ничего. Ништяк.