Ложь. Часть 1

                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

                ЗАЛОГ БЕЗ ПРАВА ВЫКУПА



                Никого не будет в доме,
                Возле, рядом, на пороге,
                За порогом, на подходе –
                Нет, не будет никогда.
                Только тишь воспоминаний,
                Ложь забытых обещаний,
                Отзвуки пустых признаний
                И ушедших голоса…


                *****
     -…Крематис! Ты где, отдай тетрадь!
     -А что, без нее не можешь? – с вызовом отозвался мальчишеский голос. – Не можешь, да? А мама говорит, звездочет все без нее делал! Он сам…
     -Крематис! – в голосе отца лязгнула сталь. – Я сказал, отдай тетрадь! И марш домой, мать волнуется. Ну!
     Из-за зачехленной трубы вылез взъерошенный мальчишка лет семи-восьми.  Подошел к отцу, застывшему посреди зала со скрещенными на груди руками, обиженно сунул ему потрепанную тетрадку с замятыми углами.
     -На… А мама говорит, когда-то ты был другим. И нас любил больше, чем эту башню. А тут холодно. И пусто. А звезды только в эту трубу и увидишь, и то – ничего не понятно…
     Отец вздохнул, положил руку на голову сыну.
     -Прости меня. Но мне надо только досчитать – и я приду. Так и скажи маме, ладно?
     -А чем поможет эта твоя тетрадка? Что ты тут вычитаешь? – мальчишка посмотрел на тетрадь в руках звездочета. – Я ничего не понял. Схемы какие-то, рисунки… Вот про гороскопы немножко понял, но там через слово – звезды так выстроились, значит, то, а вот так – значит, это… Почему? Разве они там, – он ткнул в потолок башни, – что-то могут видеть? Они же так далеко!..
     -Могут, Крематис, могут. И видят. И подсказывают нам, только мы не понимаем… Ну, все, иди. Я скоро буду.
     Когда мальчишка лениво поплелся вниз по улице, Дитт присел на лавку и взял в руки тетрадь.
     Восемь лет. Восемь лет назад здесь, на этой самой лавке, сидел Крематис с доллой в руках и пел о звездах и судьбе, которую не обойти, как ни старайся. Восемь лет назад он здесь же умер на руках у Дитта. Восемь лет назад он, Дитт, отпустил убийцу друга, думая, что осудил… Впрочем, всё это теперь не важно. Он назвал сына именем погибшего друга, но счастье не приходит с именем, как не уходит горе со временем. И дочь… В какой момент он упустил Армис? Непослушная егоза в одночасье превратилась в замкнутую молчаливую тихоню, из тех, о ком в народе говорят «себе на уме». Но именно с того самого дня она, видимо, и выбрала свою дорогу, с которой уже не свернула. ДОрого ей дался тот злосчастный день, крепко впечатался в душу выстрел в спину… Ох, Сантрей, до сих пор аукается твоя подлость восьмилетней давности! И, видно, напоминать о себе будет, пока горит в карих глазах дочери этот странный бойцовский огонь. Упрямый. Злой. Сильный.
     А ведь она стала не только злой, но и злопамятной, моя Армис…
     Но своего она почти добилась. Не хватает совсем чуть-чуть – в силу невеликого пока возраста – неполных четырнадцать всего. Но это ей не мешает. Странно даже, девочка – и одна из лучших в школе Атерры, главы Алой Гильдии… И притом – единственная девочка в школе за все время ее существования.
Дитт не понимал этой выходки дочери, еще больше удивлялся согласию главы Гильдии, но Атерра в ответ на его недоумение только улыбался, а Армис не хотела слушать никаких доводов:
     -Я видела, как погиб Крематис, видела, что выстрелили ему в спину. И я не хочу дождаться такого вот Сантрея, не хочу дожидаться своей стрелы! Я  буду учиться – и я выстрелю первой! Атерра согласен взять меня вне конкурса – я с ним говорила вчера…
     -Армис! – Тина всхлипнула. – Девочка, что ж ты делаешь? Зачем? Сантрей был сумасшедшим, но в Маренте убийство – это что-то запредельное, у нас нет преступников! Даже стражи нет, кроме как в княжеском дворце, да и то только потому, что так положено!.. Одумайся!
     -Дочка, тебе же всего двенадцать! – Дитт положил руку на худенькое плечо девочке. – Подумай еще раз, надо ли тебе это? Война – удел мужчины, клинок тяжел, он предназначен для мужской руки, а Атерра учит жестко, даже жёстко, не считаясь с возрастом и личными слабостями. И Сантрей далеко, он больше не вернется в Маренту, а Крематис простил его еще восемь лет назад…
     -Он мне приснился тогда, - тихо сказала Армис, накручивая на палец конец длинной рыжеватой косы. – То есть, тогда я решила, что приснился. А сейчас мне кажется – не сон это был. Он и вправду приходил ко мне, и говорил, что… Неважно, что он мне сказал. А еще сказал, что когда-то давно вы просили его не гадать на мою судьбу, не составлять моего гороскопа. И теперь я жалею об этом. Но только это, только слова Крематиса, только ЕГО гороскоп – то единственное, что могло бы заставить меня отступить. Я училась у тебя, папа, а ты уважал Крематиса именно за это качество: всегда держать данное слово и никогда не лгать. Я дала слово Атерре. Я сказала, что поговорю с вами – и утром вернусь в школу.
    -Не слишком ли легко он согласился? – Тина печально смотрела на дочь, но больше не уговаривала, понимая: все бесполезно. Она сделает так, как решила, даже если решение ошибочно.
     -Он уверен, что я не выдержу и первого месяца! – недетская жесткая усмешка искривила губы девочки. – Потому и согласился, чтобы посмотреть, как я буду скулить, как Ригтор, хныкать, что мне трудно и хочется домой… А этого не будет. Не дождется он ни хныканья, ни слез. Я всё выдержу – и я стану лучшей!

     Два года доказали, что своевольная девчонка права: Аттера только диву давался.
     -Ведь посмотреть - в чем только душа держится! – глава Гильдии стоял, опершись о подоконник высокого окна в Башне Звездочета. - А – молчит. Трудно, тяжело, в синяках вся, влетает ей то и дело на уроках, крепко влетает – сам знаешь, я поблажек не даю никому, а раз девчонка влезла в мужское дело – так то её дело, но щадить её никто не станет. Всё думаю – ну, вот сейчас пощады попросит, разревется, наконец! Ан нет!  Молчит. Слезы в глазах, вижу ведь, едва-едва не ревет, но не оттого, что больно.
     -А отчего же? – Дитт поднял голову, отрываясь от каких-то расчетов. И как только Крематис с ними с два счета справлялся, просто уму непостижимо!..
     -Да обидно ей, - усмехнулся Атерра. – Обидно, и злость берет, потому как сама напросилась, настояла, чтобы принял в школу. Молчит, губы кусает, а в глазах одно: врешь, не сдамся, все равно лучшей буду, все равно первой буду! И в кого она у тебя такая? Вроде ты драчливостью никогда не отличался, да и Тина твоя – чудо тихое, солнышко ясное. А Армис…
     -А Армис, видно, в Крематиса пошла - Дитт снова опустил голову, делая вид, что считает. – Только у него такой характер был, тихий – и упрямый, сильный, злой даже, только сила эта не в драках выражалась.
     -Крематис тут ни при чем, - покачал головой глава Алых. – Совсем ни при чем, он женщин всегда стороной обходил…
     -Да не в том смысле, чудила! – Дитт раздраженно отбросил перо. – Не выходит, вот ведь… А Тину ты не черни. И что характером Армис удалась не в меня и не в нее, а именно в Крематиса – так кого винить? Вся ребятня ее поколения на его сказках выросла. А каков был он сам, даже ребенку было видно. И как к нему люди относились, тоже. Дети – они такие. Ничего от них не спрячешь…
     Друг снова покачал головой, но не ответил. Перед глазами стояла тоненькая угловатая девочка-подросток с длинной толстой косой и слегка раскосыми карими глазами – лицом малышка в Тину пошла, ну просто копия! Вот только дерзкий, бойцовский огонь в этих глазах не шел ни в какое сравнение с мягким огнем Тины, первой и единственной на всю жизнь любви Атерры.
     И само собой вспомнилось:
     -…Я хочу учиться. Хочу быть воином.
     -Это для мальчиков, Армис. И в школе моей обучаются только мальчишки. И драться, если я вдруг сойду с ума и возьму тебя в обучение, придется с ними.
     -Ничего, - сверкнула глазами девчонка. - Все равно я буду первой!
     -А ты самоуверенна, девочка, - слегка усмехнулся глава Алых. - Иди домой. Клинок – не для твоих рук.
     -Испытай меня! – она сжала маленькие острые кулачки. – Испытай! И увидишь, я могу обучаться в твоей школе! А мальчишки пусть сами меня боятся!
     -Бедные мои мальчики! – Атерра в притворном ужасе закатил глаза, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. – Воистину, противник страшен и злобен, им лучше сразу бежать и прятаться под кроватью... – И даже невольно охнул, когда жесткий кулачок неожиданно врезался ему прямиком в «солнышко», отчего на миг перехватило дыхание.
     -Такой разговор лучше, да?! – карие глаза (ох, Тина!..) уже метали молнии. - Я хочу учиться! Я не прошу поблажек, не прошу обращаться со мной как с серебряным кубком, прошу только научить меня обращаться с клинком! Какая разница, что я девочка?! Мальчишки, которые приходят к тебе, тоже ведь поначалу  ничегошеньки не умеют! Мы равны! И ты научишь меня! Не хочу дождаться стрелу в спину, как Крематис, от какого-нибудь… - она вовремя прикусила язык, но опешивший от такого напора Атерра ясно понял: Армис, любимица Дитта, до сих пор всегда бывшая тихоней, едва не выругалась. Словечко наверняка подцеплено где-нибудь «по случаю», но уже одно то, что она сдержала себя даже в таком запале, говорило о многом. И в ее пользу. Да и кулачок у девчонки крепкий, как бы и впрямь не получились «бедные мальчики», если в придачу к кулачку – такие глаза…
     -Хорошо, - Атерра заставил себя говорить спокойно, хотя дыхание после удара немного сбивалось. Это урок тебе, учитель: нельзя расслабляться с этими подростками! Ни на минуту нельзя! – Хорошо. Приходи утром. Только… родители ведь не еще знают?
     -Я скажу им, – просияла Армис. – Сегодня же и скажу. Спасибо!

     -О чем призадумался, Алый? – Дитт прошелся по Башне, подобрав по дороге отброшенное перо, и тоже оперся о подоконник.
     -Твоя девчонка из головы не идет. – Атерра рассеянно окинул взглядом Башню, на миг задержав его на все еще зачехленной трубе. – И ведь права она оказалась, Дито, ох, как права! Мальчишки перед ней чуть ли не на цыпочках ходят, слова дурного по школе не услышишь, а если в драке кто и забудется, да еще и Армис услышит – ходить бедолаге в синяках да ссадинах недели две!..
     -Она же сказала, что будет лучшей, - слегка усмехнулся Дитт. – Слово дала! А этому ее Крематис научил – никогда не лгать и всегда держать слово!
     -Да уж очень крепко держит, - вздохнул наставник. – Бедные мои мальчишки!.. А ты сам не пытался звезды наблюдать? – резко сменил он тему разговора, слегка кивнув на трубу.
     Дитт задумчиво посмотрел на тетрадь с незаконченным расчетом.
     -Пытался. Но что-то не выходит у меня. Или просто я не вижу этих самых звездных рисунков, или всё это просто не мое. Крематис – он родился с этой тягой к звездам, не иначе, и кровь у него была особая, звездная! А я… Тыкаюсь, как котенок слепой. Только и пользы, что Матиса иногда вижу. Да созвездие лишнее появилось – прежде такого не было! Грифон у Крематиса ни в одном описании не указан…
     -Может, звезды и правда для тебя не танцуют, - отозвался друг, – а Крематис… Постой, я не ослышался? Ты сказал, что видишь его?!
Дитт запоздало вспомнил о просьбе Крематиса не рассказывать о его «явлениях». Но быстро нашелся.
     -Звезду его в трубу хорошо видно.
     -Звезду? – недоверчиво переспросил Атерра. – Которую? И как понять, что это именно Крематис? Они же все… ну… одинаковые?
     -Теплая она, - Дитт ласково посмотрел вверх, словно видел там эту звезду, – и… и добрая. Как он. И свет от нее мягкий, мерцающий…
     Атерра покачал головой.
     -Ты сходишь с ума. Ну, какая «теплая»?! Хорошо, Крематис всегда был «не от мира сего», всегда был чуточку сумасшедшим, но ты?! Ты, Дито?!.. У тебя же была нормальная жизнь, у тебя семья, Тина, детишки, а ты… Чего тебе еще от этой жизни-то надо?! Или звездочет по определению должен быть слегка ненормальным, чтобы ломать глаза, пялиться в эту трубу, а потом еще и выворачивать мозги, пытаясь что-то там высчитать?!
     -Не знаю, - прежним отрешенным тоном отозвался Дитт. – Может, и так. Но только Крематис этим жил, а я – не могу.
     -А надо ли тебе это?
     -Я обещал заменить его в Башне, - твердо сказал Дитт. – Слово дал!
     -Кому?! - Атерра оттолкнулся от подоконника. – Кому ты дал слово? Тине? Армис? Сыну, которого ты назвал именем звездочета, но так и не сумел привить любви к возвышенному?
     -Себе, Алый! – глаза Дитта вспыхнули и сузились: он начинал злиться. И начинал понимать Крематиса, который выплескивал душу в песнях, потому что разговаривать с кем бы то ни было считал бесполезным занятием – всё равно ведь не поймут! – Себе, и именно из-за того, что только так я могу видеть его! Пусть неявно, пусть это и кажется безумием – но всё же это лучше, чем постоянно помнить, что его больше нет… Да взгляд его последний постоянно видеть – нелегко! Тина поняла меня.
     -Муж да жена, - пробормотал Атерра. – Ладно, прости. Но теперь я, по крайней мере, вижу, что характером Армис пошла все-таки в тебя – такая же упрямая, сильная… Ладно. Мне пора. А ты не сиди долго – темнеет уже.
     -Ригтор меня проводит, - бледно улыбнулся Дитт.
Атерра взглянул в окно – черный волкодав изваянием сидел перед дверью.
     -Он уже тебя ждет…
     -Он всегда ждет…
     Уже шагнувший к двери Атерра обернулся к другу: странный тон! Будто бы ему жаль чего-то, вспоминать не хочется, но черный волкодав постоянно напоминает… Но Дитт уже снова уткнулся в расчет и на главу Гильдии не взглянул.
     -Счастливо тебе заменить Крематиса, - сказал Алый и начал спускаться по лестнице. Через несколько ступенек оглянулся, ожидая, что друг ответит, скажет что-то на прощанье, спросит об Армис…
     Дитт не ответил. Даже головы не поднял.

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...


Рецензии
Как же я за вашей манерой написания соскучилась! Так давно не попадала в вашу магию...

Олеся Лесная   23.12.2020 23:23     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.