Долго я любовь искала Глава 33

        Последние месяцы жизни мужа я помню очень хорошо, словно это случилось вчера. Слова и поступки Капитона остались в моей памяти на всю оставшуюся жизнь, как и шрамы на коже.
        После того, как Виктории исполнилось восемнадцать лет, она стала жить в городской квартире с отцом. Видела я дочь теперь очень редко. Капитон же приезжал в мой дом каждую неделю, обычно по субботам, ближе к вечеру. Он не умел управлять магазином и без моих советов обойтись не мог.
 
        Капитона я выносила с трудом. Он, гордо расправив покатые плечи, входил в мой дом и вел себя по-хозяйски. Комфортно устроив свое крупное тело на диване, приказывал мне сесть рядом.
        В возрасте тридцати двух лет Капитон, когда я познакомилась с ним, был необыкновенно красивым мужчиной. К сорока годам он растолстел не в меру, но продолжал пользоваться успехом у женщин. Что их привлекало в Капитоне: расплывшаяся красота или мои деньги, которые он, не скупясь, тратил на своих любовниц?  Я склонялась ко второму.

        Для меня даже сидеть с Капитоном на одном диване было пыткой. Каждую ночь с пятницы на субботу он проводил в ресторане «Орион», и напивался до зеленых чертей в глазах. Приезжал ко мне на такси небритый и немытый. От него разило потом и перегаром.
        У Капитона появилась мания излить душу. Он похвалялся передо мной молодыми любовницами, друзьями, такими же пьяницами, как он сам, количеством выпитых накануне бутылок водки, суммой потраченных на попойку денег, конечно же, приукрашивая все в несколько раз. Капитон словно доказывал мне: его жизнь – сказка, а я прозябаю, но так мне и надо!

        Встать с дивана и уйти я не могла. Вынуждена была выслушивать хвастливые разглагольствования Капитона. Если муж замечал отсутствие интереса на моем лице, впадал в ярость и начинал орать благим матом. В эти минуты он был опасен. Мог ударить, схватить за волосы и бросить на пол, пнуть по ребрам. Я молча сносила его издевательства. Через некоторое время Капитон успокаивался и продолжал словоизлияния.
 
        Я старалась не злить мужа. Сидела и делала вид, что внимательно слушаю его  речи. Кивала в такт и растягивала губы в улыбке. Сама же размышляла о своей неудавшейся жизни.  Мне уже сорок восемь! Счастлива я была только первые  семь лет брака с Капитоном, и то лишь потому, что не догадывалась о его гадливой натуре. А потом, ради сохранения материальных благ, превратилась  в невольницу. Скоро минует год с того дня, как Капитон обманом и угрозами отнял у меня наследство родителей. Не слишком ли большую цену я заплатила за магазин, дом и квартиру? Ведь могла все бросить и начать новую жизнь, пусть нищую, но зато свободную.

        От этих невеселых мыслей мои глаза наполнялись слезами. Спрятав лицо в ладонях, я мысленно вопрошала: «Ну, почему Капитон так долго задержался на этом свете?!  Хорошие люди умирают, а этот подонок все живет и живет!»   Как же я его ненавидела тогда! Прости меня господи за это!
        Заметив, что я отвлеклась, Капитон пребольно тыкал меня в бок пальцем. Я с готовностью поворачивала к нему бледное лицо и изображала живейший интерес. Муж, не замечая ненависти в моих глазах, продолжал врать и бахвалиться дальше.

        Однажды Капитон приехал в субботу неожиданно рано утром. Он был трезв и непривычно тих. Уселся на свое любимое место на диване, коснулся пальцами левой половины груди, и, уронив руки на колени, сжал кулаки.
        Я осмелилась спросить, что случилось.
        - Роза Подкомелина… умерла.

        Я хорошо знала молодую жену Кондратия Фомича. Роза вышла замуж за Подкомелина в восемнадцать лет. Она была старше нашей Виктории всего года на четыре. 
        - Роза же молоденькая совсем…, - начала я и замолчала пораженная, видом мужа.
        Он смотрел в одну точку, голова его мелко тряслась, чисто выбритые щеки подрагивали.
        - Капитон, - позвала я.

        - А…, - Капитон очнулся, коснулся пальцами левой половины груди, словно проверяя, бьется ли сердце. – С четвертого этажа выпала на асфальт. На смерть разбилась.
        Глаза Капитона беспокойно забегали. Он быстро постукивал сжатыми кулаками друг о друга перед лицом.
 
        - Капитон, ты чего-то боишься? – не унималась я.
        - С чего ты взяла? – муж сердито вскинулся. – Не приставай ко мне!
        Капитон оперся локтями о стол, опустив на кулаки подбородок и уставившись пустыми глазами в стену. Он напряженно думал о чем-то, нервно покусывая губы.
        - Скажи мне, что тебя беспокоит. Сердце болит? – спросила я с надеждой. Но муж не ответил.

        Капитон откинулся на спинку дивана и замер. Он сидел неподвижно, склонив голову на плечо. Лицо его перестало подергиваться и разгладилось, руки больше не метались беспорядочно по телу, а спокойно лежали на коленях. Черные зрачки были нацелены в ту же точку на стене. Со стороны казалось, что Капитон спит с открытыми глазами. Но он не спал, каждые десять секунд моргал веками. Все о чем-то думал.
        Прошло полчаса.
        Мне надоело созерцать оцепеневшего мужа. Я встала с дивана.

        - Я сказал, не приставай! Давно не получала! – подал Капитон голос. – Принеси водки!
        Я сходила на кухню, принесла бутылку, стакан и тарелку с солеными огурцами. Поставила перед мужем на стол.
        Капитон схватил бутылку, распечатал, налил полный стакан и залпом выпил, довольно крякнув. Похлопал ладонью по груди.
        Я поняла, что Капитона беспокоит не сердце, а то, что спрятано у него во внутреннем кармане пиджака.

                Продолжение:  http://www.proza.ru/2016/04/03/882