Глава 2. Восемь тысяч семьсот шестьдесят

  Две тысячи миль. Так далеко находилась Фиона от своего родного дома, который она вряд ли назвала бы «своим». Семьсот пятьдесят. Столько квадратов было на обоях в комнате. Восемь тысяч семьсот шестьдесят. Именно столько раз она смотрела в окно, вид из которого выходил на такое же соседское окно дома напротив. Обои с геометрическим узором, полупрозрачные занавески, толстые мутные стекла окна- все это стало таким привычным для Фионы за последний год .
  Целых двенадцать месяцев прошло с тех пор, как она заснула у двери мисс Дюмин, которая являлась хозяйкой квартиры под номером 46. Каждое утро она будит Фиону, стуча в дверь, и оставляет поднос со стаканом воды, маленьким перепелиным яичком и сэндвичем с арахисовым маслом на столике у порога.
  Вообще, мисс Дюмин была великодушной женщиной с большим сердцем. Учитывая все ее хорошие качества, никто не знал, почему она одинока. Возможно, мужчин отпугивала ее вечно белоснежная одежда или ее парфюм. Сама она была благодарна мисс Дюмин, даже работала по будням официанткой на пол ставки, по утрам подметала двор, по субботам работала в кафе посудомойкой. Честно признаться, такая жизнь нравилась ей больше, чем та, которая была у нее год назад. Жизнь в обществе «идеальных», напыщенных людей душила ее, хоть отчасти она сама была таким человеком. Ее прошлое, по мнению многих, было совершенно прекрасно: идеальная семья, состоящая из четырех человек, идеальные друзья, круг которых постоянно увеличивался и перерастал в понятие «знакомые», идеальная школа и идеальные ученики в ней. Все те идеальные люди с идеальными жизнями не принимали того, что она неидеальна. «Белые» люди не принимают «черных».  «Непорочные» гонят «порочных».  Поэтому она сбежала.
  Находясь здесь, в этом городе с вечными ветрами и дождями, она была счастлива, сама того не осознавая. Фиона сидела у окна в старом красном кресле и вглядывалась в окно напротив. Многие, увидев ее, сказали бы , что она подглядывает за людьми, нарушает их личное пространство,  однако объектами ее наблюдения были далеко не люди. Взгляд   Фионы был прикован к окну второго этажа,  точнее к тому, что находилось на его подоконнике. Каждое утро на том подоконнике  сидел огромный черный кот. Он приходил ровно в 7.15 и убегал примерно в 9. Фиона не могла определить точное время ухода, но была уверена  в том, что он покидает "свое" место примерно  в то же время, что и мисс Дюмин , когда та уходит на работу. Фиона наблюдала за котом, а кот наблюдал за Фионой. Она, как это бывает каждое утро, доставала альбом с карандашом и выводила плавные, изящные линии на бумаге. Кот, или кошка ( Фиона точно не знала, ведь обычному смертному угадывать пол кота или кошки было довольно-таки трудно) в это же время, будто позируя, мастерски облизывал рядомстоящий кактус.
  Сегодняшнее утро не было исключением, и Фиона все так же любовалась этой темношерстной бестией, излучающей силу и неиссякаемое величие. Услышав резкий и неожиданно громкий звук, взгляд девушки устремился к источнику шума. Парень с черными, как смоль, волосами карабкался вверх по старым досчатым ящикам из-под фруктов. Добравшись до пожарной лестницы, он ускорился и сию же минуту оказался у окна Фионы. Она бросила взгляд на окно, где обычно сидел кот. "Убежал"-подумала она, нервно отбросив альбом на кровать.

- Опять рисуешь своего дурацкого кота?- поинтересовался парень.

- Зато он посимпатичней некоторых,- пробормотала Фиона.

  Действительно, Кевин не был красавцем: далекопосаженные глаза, впалые скулы, нос с горбинкой на переносице, узкие губы и 4 светлые родинки на лице : одна на лбу, вторая на подбородке и еще по одной на щеках. Одну особенность его лица Фиона не могла отнести к чему -то уродливому, однако и не назвала бы красивым. Его глаза, один из которых был серым, а другой зеленым, привлекали внимания больше, чем его странные родимые пятна. Фиона заметила недоумение и каплю презрения в выражении лица Кевина и тут же добавила:

- Дело не в глазах. Это болезнь, я знаю. Это не твоя вина, - сказала девушка. Она тяжело дышала, ловко перебирая пальцами пряди волос,- Зайдешь?

- Не думаю, что это хорошая идея,- улыбнулся парень, зажмурив один глаз,- Просто хотел узнать, пойдешь ли ты сегодня на концерт на выезде из города? Говорят, будет сам Рокки. 

  Мало кто не знает о самом РОККИ. Многие видят в нем Бога и любят то, что он делает. Остальные же ненавидят его. Фиона относилась к этим «остальным», которые презирают его творчество и его существование в целом. Однако, несмотря на море гневных высказываний в сторону Рокки, его это явно не волнует, ведь и любовь, и ненависть делают его популярным. Это раздражало Фиону еще больше. Что бы она не говорила, чужое мнение все равно волновало ее. «От этого некуда бежать. Чужие мнения следуют за нами по пятам до самой смерти», -  часто говорила она. Короче говоря, этот РОККИ не вызывал в ней бешенную бурю эмоций и желание подарить РОККИ, королю обтягивающих штанов и страшной бороды, свое белье.

- Извини, не могу. Ирви просила подменить ее сегодня.

- Ладно, нет проблем. Но, думаю, тебе стоит прогуляться. Вид у тебя так себе. Голубей покорми, например, - засмеялся парень.

- Иди уже,- буркнула Фиона, слегка помахав рукой на прощание.

  Просиживание и без того прохудившегося дивана было абсолютно бессмысленно без кота, так что Фиона схватила пакет сухарей, огромную сумку и, заперев дверь, поспешила на улицу.
  Август дает о себе знать. Тучи не пропускают солнечные лучи. Фиона шла медленно, словно наслаждаясь ветром, который обдувал длинную шею и острые плечи. Люди, шедшие навстречу, казались ей угрюмыми и слишком высокими. Она считало это «стадо» однообразным. «Однообразное стадо»,- говорила Фиона. Возможно, так оно и было. Черные костюмы, белые рубашки, лаковые туфли, классическое пальто, телефон в руке – все было одинаковым, идеальным.
  Улица сменялась другой улицей, перекресток- другим перекрестком. Не сменялся только огромный мост над такой же огромной буйной рекой. Не менялись и многочисленные голуби, которые сидели на этом мосту. Странные движения головой, обезумевшие глаза птиц пугали Фиону, но, несмотря на дикий страх, она направилась к этому самому мосту. Подойдя к нему, она села на самый его край и открыла пакет. Подбросив пару сухарей вверх, она невольно зажмурила глаза, что было довольно-таки предусмотрительно. Голуби один за другим взмыли вверх и направились в сторону Фионы.  Испуг делает человека беспомощным. Фиона, прибывая в состоянии шока, не могла сдвинуться с места. Стая голубей стала виться вокруг нее, запутывая ее волосы. Фиона отбивалась руками и не могла ничего поделать с вырывающимися громкими криками. Все вокруг казалось медленным, но взгляд метался из стороны в сторону слишком быстро. Наконец, голуби полностью осадили Фиону. Тогда время стало еще медленнее, а звук волн, бьющихся об бетонные опоры моста, стал еще громче и опаснее. Оценивая обстановку, расстояние от моста до воды, она делала для себя не очень-то положительные выводы. Теряя равновесие, она невольно оторвала ноги от земли, а тело опрокинулось назад. Руки не слушались, и пакет с сухарями полетел вниз.
  Последнее, что на чувствовала- легкость. Последнее, что она пыталась запомнить – «Две тысячи. Семьсот пятьдесят. Восемь тысяч семьсот шестьдесят» и вкус перепелиных яиц. Последнее, что она видела – руки, которые тянутся к ее рукам. Однако ее они уже не спасут. Слишком поздно. Она уже падает. Летит куда-то далеко и , судя по всему, очень-очень надолго.