Суслик

        У Шлэнина на дворе висел повешенный на дыбе рельс. Как вождю скучно станет, он берёт палку и давай в этот рельс лупить. Зарядкой, что ли, так занимался? То ли в роду у него кузнец  был, вот  и не давали покоя  гены пращуров.


      Трупская, бывало, подойдёт сзади, обнимет  своего «лысика» и прошепчет на ушко ласково:
- Ты мой кузнечик!
А Лукич, недовольный, как всегда, кричит:
- Я не кузнечик, я кузнец!



       Лукич был богатырь. Шашкой толстый трёхтомник Маркса  с одного удара разрубал пополам. Вот так он игрался, пока ему  бейсбольную биту не подарили. Он с ней на заседания Политбюро  стал ходить и несогласных с политикой партии битой стращал.

       Раз попался ему под горячую руку Зуслов Михал Андреич. Шлэнин его бейсбольной битой хрясь, хрясь. Зуслов упал.  А Шлэнин наклонился над ним, хитро прищурился и говорит пророческие слова:
- Таперича будет он лихим политидеологом, круче меня самого!



     И правда, Зуслов стал главным идеологом партии. Не сразу, конечно. Дослужился  вишь.  Но шлэнинские уроки помнил всю жизнь.

       Хотел его Шталин было репрессировать, да потом жалко стало Ёсифу, сказал он:
- За одного битого двух небитых дают. А за битого Ильичом -  целую армию!


          Вот так Зуслов стал шлэенинским преемником по идеологии. И Трупская не смела его больше называть сусликом…