Дознание

Выслушав рассказ Лизы, институтки пришли в замешательство.
- Да... Это действительно страшно увидеть, когда Басланов стоит у окна в свете луны, да еще и как мертвец...
- Но что он все-таки там делал?
- И был ли это точно наш Нерон?
- Да говорю же вам, я видела именно Валентина Григорьевича, - не вытерпела Лиза, - И он был живой, но такой странный, что я очень испугалась.
- А что же он тогда высматривал в окне?
- Не знаю. - девушка вздохнула. - У него еще глаза были такие... Печальные.
- А может он лунатик? - решила Краснова. - Вот и ходит при луне по ночам.
- Вряд ли, смотрел на меня он вполне сознательно. Нет, здесь что-то другое...

Запольская задумчиво опустила глаза. Товарки же смотрели на нее с интересом и некоторым опасением. Внезапно Крошка сказала:
- А что если он до сих пор ходит по институту и сейчас придет к нам сюда!
В ответ послышался тихий крик и визг, некоторые наиболее трусливые ученицы с ногами залезли к себе на кровати и укрылись с головой одеялами.
- Не надо нам этого упыря! Чур его, чур! Спаси и сохрани нас, Господи! Свят, свят, свят! - запричитала Тополь, осеняя себя крестным знаменем.
- Да прекрати уже, никакой Басланов не упырь! - внезапно заявила Сабурова. - Веришь во всякие бабские россказни, как маленькая, еще устраиваешь здесь молебны, будто юродивая какая...
- А кто же он тогда, Сашенька, если по ночам бродит по институту со свечей в руках и под луной стоит?
- Кто именно - точно не знаю, но уж точно не восставший из могилы мертвец. Нет, он явно что-то скрывает и не просто так остался здесь на ночь, ведь никто из учителей мужского пола не живет в нашем институте, они все отправляются домой после окончания занятий. Дедушка тоже уходил, если вы помните.
- И что же это значит?
- А то, - Сабурова сщурила глаза, - Надо теперь как-то узнать эту его тайну и... Вывести нашего историка на чистую воду! Ведь если начальница узнает о том, что здесь остается на ночь, то... За подобное его точно лишат должности.
- Правда, правда! - захлопала в ладоши Краснова. - Но фискалить ей будет как-то неправильно.
- Конечно, я и не предлагала нам утром идти прямиком к Самой и обо всем докладывать, к тому же в этом случае достанется в первую очередь и Лизе за то, что она не спит по ночам, даже если соврать, что она покидала дортуар по другим причинам. Нет, мы поступим хитрее: дождемся удачного момента, а сперва сами окончательно выясним, как обстоит это странное дело, и...
- Браво! Браво, Сашенька! - Маша улыбалась. - Вот тогда Нерон точно получит по заслугам, будет знать, как пугать нас ночью!
- А я вас не поддерживаю! - внезапно сказала Лиза. - Я не для того рассказала эту историю, чтобы вы ее использовали против Басланова.
- Да что с тобой такое, Запольская? - рассердилась Щеглова. - Хватит уже строить из себя саму святость, ты же знаешь, что нахождение учителя в стенах института ночью - грубейшая провинность, Сама за такое не жалует.
- Тем не менее, я не собираюсь его теперь подставлять, и вам тоже не позволю этого делать, иначе вас первых же исключат отсюда. - Лиза твердо сжала губы. - Когда я расскажу обо всех ваших "забавах" за годы учебы.

Девушки замолчали, уже недобро глядя на свою подругу.
- Да, не ожидали мы от тебя такого, Лизонька. - презрительно произнесла наконец Краснова. - Ты никогда раньше не шла против класса, а теперь... Из-за этого деспота-женоненавистника... Да что ты в нем нашла?!
- Она точно его своим "предметом" выбрала, душки, - захихикала Щеглова. - Как есть выбрала, вот теперь и обожает, уберегая от всех нас.
Весь класс негромко засмеялся. На щеках Лизы появился предательский румянец, однако она не стала больше спорить.
- Думайте что хотите, мне уже все равно. - мрачно проговорила девушка, ложась к себе. - Не нужно было вам это рассказывать, все равно не поняли.
Отвернув голову от надоедливых соседок, Лиза попыталась уснуть, но злые слова девушек еще долго крутились в ее памяти. Когда же Запольская наконец погрузилась в сон, по ее лицу скатилась слеза.

* * *

Утром первым уроком как раз должна была начаться история. Выпускницы, как ни странно, собирались на занятие с огромным нетерпением, чего не было с начала года. Ведь им так хотелось увидеть Валентина Григорьевича и убедиться, всю ли правду Лиза рассказала об их встрече ночью.
Рассевшись по местам задолго до звонка, девушки терялись в догадках. Однако их ожидало разочарование: в последнюю минуту перед началом урока Басланов как ни в чем не бывало вошел в класс. Выглядел он как и всегда, скромно, но опрятно: волосы расчесаны на пробор, воротничок сорочки ровный, а под глазами нет особых теней, несмотря на бессонную (вроде бы) ночь.
Поздоровавшись с ученицами, историк начал очередной урок. Рассказывал он своим обычным тоном, обращая внимание только на некоторые нарушения дисциплины, вот только мало кого спрашивал в этот раз о предыдущей теме, поэтому урок обошелся без новых единиц и двоек. В конце Басланов как обычно продиктовал задание к следующему занятию и сказал девушкам, что они на сегодня свободны.
Безмерно разочарованные, воспитанницы вяло покинули аудиторию. Все, кроме Лизы.
С волнением в голосе она, дождавшись ухода остальных, спросила:
- Могу я вас кое о чем спросить, Валентин Григорьевич?
- Запольская? - немного удивился мужчина, глядя на девушку. - Можете, конечно, но что вам нужно? С успеваемостью особых проблем вроде бы нет, а тема пунических войн, которую я собираюсь дать четвертому классу, едва ли будет вам интересна.

На ватных ногах подойдя к двери, Лиза как можно плотнее ее закрыла и, глядя в глаза все еще невозмутимому Басланову, произнесла:
- Я по поводу того, что случилось ночью...
Валентин Григорьевич сделал почти неуловимый жест рукой. Однако его лицо не дрогнуло.
- Ночью? Ах, вы про это... Что ж, - мужчина выпрямился, - Приношу в таком случае свои извинения, я не хотел вас напугать.
- Да, просто... В нашем институте преподавателям запрещено находиться в такое время. И если вас кто-то еще увидит...
- О, беспокоиться не о чем, поверьте, я нахожусь здесь с разрешения Ольги Сергеевны. Дело в том, госпожа Запольская, что я родом не из Петербурга, я приехал сюда буквально за день до начала учебного года по просьбе ранее мной упомянутой дамы, и пока что не смог еще остановиться в гостинице. А она мне предложила первое время пожить в одной из тех комнат, только не учла, что... Что я уже много лет страдаю бессонницей и могу ходить по институту, пугая непослушных воспитанниц.
Пристыженная, Лиза потупила взгляд. Басланов подошел ближе и сказал на удивление мягко:
- Не волнуйтесь, Запольская, я никому не скажу о вашем непроизвольном визите ко мне, я сохраню этот маленький случай втайне. Еще раз простите, что напугал вас, я правда этого не хотел.
- Я понимаю, ничего страшного. - голос Лизы обрел некоторую уверенность. - Вы тогда, должно быть, любовались нашим садом и прудом, он ведь так красив ночью, когда в темной воде отражается луна...

В ту же секунду лицо Басланова сильно изменилось. Как-то неестественно побледнев, он вновь дотронулся рукой до своего воротничка и сдавленно проговорил: "Не говорите о воде, я ее ненавижу, я смотрел не на то место, а..."
Валентин Григорьевич закашлялся, прикрывая рот рукой, и опустился на стул. Казалось, что ему стало не хватать воздуха, однако на просьбу Лизы пойти за помощью он отрицательно покачал головой.
- Не стоит, сейчас пройдет. - почти шепотом сказал мужчина. Через некоторое время он перевел наконец дыхание и добавил, глядя девушке в лицо: - Только никому не говорите больше об этом, слышите? Никто не должен знать, я не шучу.
Несмотря на то, что Басланов говорил шепотом, каждое слово было слышно очень четко, и от этого Лизе становилось не по себе. Она поняла, что действительно стоит на пороге разгадки некой тайны.
Оправившись, Валентин Григорьевич поднялся и уже громче сказал: "Можете идти, госпожа Запольская." От его былой угрозы в голосе не осталось и следа. И все же, уходя, Лиза в последний раз обернулась, чтобы посмотреть на странного учителя, и вновь встретилась взглядом с его пронзительными голубыми глазами.