Второй круг

Рука выводит имя давно ушедшей подруги Зойки, давным-давно, около шестидесяти лет назад. Как давно! Им было по шестнадцать.
Стены Зойкиной комнаты разрисованы гуашью. Фантазии о любви, мечты о скорости, надежды – все скрылось под слоем побелки во время ремонта, затеянного её семьёй в июне.
Старая женщина слушает Гершвина. Сегодня в пятнадцать сорок семь наблюдала за солнечным затмением, стоя с кинокамерой в весеннем саду. Слепящее солнце над высоким тополем с вороньим гнездом, четкий лунный серп, розоватые облака. И не понять, действительно ли видишь розовые облака, или это игра воображения.

В августе того года вывесили списки абитуриентов, поступивших в университет. Она нашла свою фамилию, хотелось поделиться с кем-нибудь радостью, купила ленинградские краски и альбом для Зойки. Подруга теряла год из-за болезни, предстоящая разлука вызывала легкую грусть, но обещание столичной студенческой жизни заглушало другие чувства Риты.

– Её больше нет, –Аня стоит растерянная, с пластмассовым сувениром в руке. – Это я ей купила, а ее нет. Возьми себе. Я не могу… – говорит подруга и плачет у окна, занавешенного белым тюлем.
Рита молча закрывает дверь Аниной квартиры и уходит, не подозревая, что беда разрушила дружбу.

На Новый год Зойка уехала на Сахалин к сестре, после зимних каникул в школу не пришла.
– У неё что-то с кровью. Ты бы навестила её, – просит Аня. Ей хочется дружить втроём, но юношеский максимализм мешает Рите забыть какую-то девичью обиду, она упорно избегает встреч с подругой.
В мае Зойка сама пришла к Рите:
– Пошли в кино.
Она была необыкновенно праздничная, в красном новом пальто, в модных чёрных лаковых туфельках.
Рита в ту пору ещё не научилась чувствовать, факт преображения подруги из небогатой семьи удивил, но не насторожил её.

    Женщина тяжело поднимается с кресла, выходит в сад, долго смотрит на высокий тополь со слегка позеленевшим стволом на фоне хрустально-прозрачного неба. Сегодня ни облачка, холодно, надо бы печь растопить. С утра по всем каналам рассказывают о солнечном затмении.
«Знать бы, одни ли мы?» – думает Маргарита Валерьевна. – «Много странных явлений вокруг, которые не стыкуются с моим пониманием мира. Жаль, что в меня вбили неверие».
Она вспоминает, как профессор на экзамене ловил студентов вопросом: «Ты мусульманин или христианин?» Отвечать надо было: «Я атеист». Многие попадались. «Интересно, жив ли Руслан? Он же в этой области профессором был. Вот его бы послушать», – думает женщина, поднимаясь на второй этаж, ступени скрипят от её легких шагов. Да, дом тоже старится. Она садится в своё любимое кресло и включает музыку, за окном сад, крыши соседних домов.
Однажды в десятом классе Руслан пригласил её в гости, показывал дурно пахнущего дохлого краба и другие свои ценности. Рита осторожно трогала пальцами темную шершавую морскую звезду.
– Мужчины – это стопроцентные люди, а женщины дотягивают только до двадцати пяти, – говорит одноклассник, Рита слушает. Руслану виднее, он вундеркинд. Как-то учитель математики перед ним извинялся, когда проиграл в споре.
– В тебе, – продолжает Руслан, – есть все двадцать пять процентов, поэтому я выбрал тебя.
Ей он не нравится, только это не главное. Она его уважает за то, что это самый умный мальчишка среди ее знакомых.
Потом он всю жизнь будет себе доказывать свои сто процентов, но Рита не простит ему свои двадцать пять.
Почему она опять поставила платиновый диск Гершвина?
Ей всегда казалось, что первую половину жизни она прожила за Зойку, вышла замуж за её мужчину, рисовала.
Неожиданно это наваждение закончилось. Она изменила всем: дому, мужу, городу, Родине. В чужой стране всё сложилось намного удачнее: путешествия по всему миру, новые увлечения, новые друзья, теплый дом, согревающий не только тело. Но чем дальше вела тропа жизни, тем настойчивее и чаще влекло ее в тот давний маленький уголок детства.

Маргаритка в шесть лет читала «Тысячу и одну ночь» на татарском языке и знала одно русское слово «молоко». Дома постоянно шли споры, в какую школу отдавать девочку.
– Вы хотите лишить ребенка будущего, – возмущалась бабушка. – Где она будет учиться в старших классах, в интернате?
У бабушки строгий взгляд, мягкие теплые щеки. У нее есть значок «отличник народного просвещения» и медали, которыми очень гордится девочка.
Рита любит прижиматься к бабушке и слушать рассказы о детдомовских детях, укравших у нее в поезде паспорт. Теперь ей не скоро дадут пенсию, новый паспорт выдали с неправильной датой рождения на какой-то Богом забытой станции. Рассказывает бабушка о корове, которую дедушка в голодный год подарил школе, а мама пила один стакан молока в день, как все дети. Рассказывает о сыне – летчике, погибшем в последний год войны. Она достает зеленые стеклянные пуговицы от старого, когда-то подаренного ей сыном платья, нежно поглаживая маленькие кружочки, говорит, что у него были зеленые глаза. Много лет в клубе висел портрет добровольца, нарисованный сыном. Он мог стать художником.
– Когда у тебя день рождения, бабушка? – спрашивает Рита, пряча за спиной подарок – портрет солдата, нарисованный цветными карандашами, ей хочется, чтобы бабушка не плакала.
– Когда картошку копали, – отвечает она, бережно берет портрет у ребенка и целует девочку в макушку.

Бабушка высокая, в очках с толстыми линзами. С папой они друзья, а к совету друзей прислушиваются, поэтому Маргаритку отдают в русскую школу.
Первая русская фраза звучала так:
– Можно в уборную?
Валентина Петровна отвечала:
– Можно, но надо говорить: «Можно выйти?»
Девочка выходила в сентябрьский школьный двор, доходила до дощатой уборной, смотрела на поздние астры на клумбе, возвращалась в класс.
Через пять минут она снова поднимала руку:
– Можно в уборную? – так приятно говорить по-русски. Дети смеялись. Валентин Степановна прикрепила к девочке Веру Борисову.
Вера указывала девочке пальчиком на забор и говорила:
– Забор.
Указывала на собаку и говорила:
– Собака.
Рита повторяла: «Забор, собака».
К концу года в табелях у девочек были одни пятерки. Вера Борисова – девочка серьезная, у нее всегда чистый воротничок, выглаженная форма. Маргаритке она нравится, дома у подруги много книг и старенькое пианино. Вера чистенькая и аккуратная, даже конский навоз собирает в варежках. Каждый вечер девочки выходят в поле на окраину поселка с ведром, изучают язык и собирают конский навоз для сада.
– Гусев – дурак, в этом девочки единодушны. Маргаритка сидит за одной партой с Гусевым. В ее пушистой головке зреет интересная мысль: «Вот сидит красивый Гусев. Он станет взрослым, и кто-нибудь выйдет за него замуж, не зная, что он дурак». Эта мысль не дает покоя девочке, откладываясь в закоулке памяти вывернутой наизнанку программой, и через двенадцать лет она выскочит замуж за двойника Гусева. Вера сидит с отличником Рыбаковым. А еще у них в классе есть двоечник Иноземцев с вечно мокрым носом, красными губами и страшным папой с вывернутой шеей. Говорили, что когда-то он был нормальным, а потом его укусил клещ.
Идет урок. Женя Брежнева рассказывает о концлагере. У девочки неправильный прикус. Она широко открывает глаза и говорит большим ртом с неправильным прикусом:
– Фашисты сдирали кожу с человека и делали перчатки.
У Риты по коже бегут мурашки. После учительского рассказа о Зое Космодемьянской из насмерть перепуганной девочки вылупляется маленький предатель: «Если я попаду в плен – притворюсь фашистом и все расскажу. Когда отпустят, – думает девочка, – быстренько предупрежу своих».
Кстати, в израильской армии солдатам внушают: «Если вы попали в плен, ваша задача – выжить. Мы вас выкупим, поэтому рассказывайте все, что знаете».
Не такая уж крамольная мысль приходила в голову первокласснице Рите.
Ещё у Маргаритки есть подружка Люба Агафонова, которая живет в соседнем доме.
На пасеку к Любиному деду ходили через кукурузное поле. Кукуруза выше головы, тропа еле видна, девочкам страшно. Уставшие, они выныривают на душистую поляну с ковром цветов. Старый Агафонов, прихрамывая, идет навстречу, долго ворчит, заводя детей в черный бревенчатый дом, ставит перед ними на стол две щербатые кружки с ключевой водой, ломти домашнего хлеба, огромные куски меда в сотах. Как же вкусно!

В школе выбирали звеньевых октябрятской группы, Риту предложила Валентина Степановна. Люба быстро вскочила, в праведном гневе закричала:
– Ее нельзя выбирать звеньевой, потому что она влюбилась в Рыбакова!
– Неправда, я не влюбилась!
– Влюбилась! Влюбилась!
Риту выбрали санитаркой.
Дома мама сказала:
– Видишь, какая у тебя подружка. А мы ее пирожками угощаем.
После этого случая Рите не хочется ходить на пасеку. Но меда в сотах очень хочется. И они опять собираются пойти к деду в лес, растущий за кукурузным полем.
Во дворе своего дома Люба говорит:
– Я сейчас покажу, как дети получаются.
Вяжет узелок из носового платочка, закрепляет его на поясе, втягивает подружку в собачью будку  и показывает. Рита недоуменно вертит головой, пытаясь стряхнуть подружку с себя.
Дома она спрашивает у бабушки:
– Из носового платочка дети получаются?
Бабушка долго разговаривает с ребенком, а потом говорит, что мед Маргаритке она у тети Сони купит, нечего девочке с Любой в дальний лес ходить. Незаметно Люба расплывается и исчезает из жизни Риты.
Женщина долго рассматривает групповой снимок первоклассников, где во втором ряду, третья слева – она, с обвислыми, как собачьи уши, атласными бантами, без белого фартука, с нарисованной звездочкой на груди. Она почему-то на всех групповых снимках не в школьной форме.
Кого, интересно, вернет ей память ещё?
Сорокин с раскрытой книгой. Точно, Саша Сорокин. Он болел туберкулезом и жил в лесу, в санатории. Там же был и роддом, в котором родилась Рита. Отец рассказывал, что родилась она похожей на маленького барашка с толстым брюшком, тонкими ручками, ножками и двумя крохотными родинками на виске. Мама спросила:
– Она красивая?
Отец протянул стакан коньяка и сказал:
– Выпей вина, это тебе полезно.
После чего мама надолго выбыла из жизни и очень удивилась, когда ее стали будить:
– Мамаша, просыпайтесь же,  наконец, ребеночка кормить пора.
– Мамаша? Какая мамаша? – Мама начисто забыла, что родила Маргаритку.
Потом отец на телеге повез жену с дитем домой, завернув их в тулуп. Всю дорогу он молился, чтобы волки не догнали их:
– Только бы до моста доехать, а там пробьемся. Только бы до моста…
Дочери часто рассказывал он эту историю и каждый раз добавлял:
– В рубашке родилась, не догнали.
Мама дала Рите амулет – вышитый мешочек с рубашкой, в которой родилась девочка, и первым пушком её волос.
Женщина достала амулет из старой коробки из-под обуви, нежно погладила вышитый мамой мешочек, аккуратно развернула шуршащий пергамент, потрогала морщинистыми пальцами, вновь все завернула и спрятала в коробку.
Села у окна и стала наблюдать за облаками над домом.

Лес у роддома поднимался в гору. Сосновый бор с лохматыми лиловыми колокольчиками, желтым водосбором и крупной сочной земляникой, которая росла с обратной стороны горы, на заброшенных могилках. Как-то Рита принесла бабушке землянику.
– Не ешь ягоды с могилок, не обижай ушедших, – сказала бабушка.
За лесистой горой любила гулять бабушкина корова, которую приходилось до позднего вечера искать, потом доить при керосиновой лампе. Надой был хороший, бабушка радовалась, когда удавалось кому-нибудь отдать ведро молока. Сепаратор давал приторно-сладкие, теплые сливки. Рита счищала края чашечки от сепаратора душистым хлебом и ела.
Накануне женского праздника Рита попросила у отца деньги на подарок учительнице. Отец отчитал ребенка и велел нарисовать картинку в подарок. Девочка тихо утерла слезы, пошла в свою комнату.
На следующее утро завтракать в буфете она не стала. Зажав в кулачке драгоценные десять копеек, побежала в магазин, где продавалась замечательная пудра «Рашель» с двумя белыми лебедями на голубом фоне. На перемене гордая и счастливая Рита подарила маленькую коробочку учительнице.
На уроке Валентина Степановна всех детей благодарила за подарки, потом подняла голубую коробочку и сказала:
– Дети, посмотрите, что подарила Рита. Папа у неё хоть и начальник, а денег пожалел.
«Интересно, дождусь ли я внуков?» – думала женщина у окна. Ее гордость – её род медленно, но верно умирал, не успев окрылиться. Вышла она замуж за постороннего, нарушив семейные традиции. «От любови бедной сыночек будет бледный», – поет Окуджава. У сына все никак не складывалась семья, жена ушла на экран, после чего сын за океан уехал, так и не обогатив старую женщину внуками. Теперь ее ждало одиночество, ей не грозила многословная старость в окружении любящей семьи.
Женщина смотрит на кучевые облака. Ее любимая пластинка «Голубая пирамида» играет «Равнодушие» Джонни Ходжеса.
«Вот бы прожить жизнь сначала, с белого листа. Как хорошо жить, просто жить», – думает она, глядя в небо. И начинает горячо молиться неизвестно кому:
– Верните меня в детство, если Вы есть. Я верю, что Вы есть. Верните мне детство. Хочу прожить все сначала».

На лето Риту отправляли в родную деревню отца.
– На кино, они тебе больше пригодятся, – говорит дядя и протягивает пять рублей Рите. Она помнит его есенинский чуб над веселыми голубыми глазами, полосатую тельняшку, звуки аккордеона под вечерней ивой в деревне с одной улицей. Играл он хорошо, в семье все играли на аккордеоне, привезенном отцом из Германии в сорок восьмом. И сейчас в огромном доме звук тальянки вызывал щемящее чувство потери далекого детства.
Лесок был в двух километрах. На опушке Рита с деревенской подружкой Соней нашли незнакомые белые грибы, сбили с них шляпки и углубились в чащу к заброшенному колодцу за хворостом.
– Здесь рысь на днях видели, – шепотом сказала Соня, перевязывая веревкой собранную охапку хвороста. У них дома даже летом очень холодно, домик покрыт почерневшей соломой, на чисто подметенном земляном полу стоят две полати с двух сторон печи. Одну занимает больная женщина, вторая – для троих детей: полоумной девочки лет шести, маленького мальчика и девятилетней Сони, самой старшей из детей.
В кустах что-то зашуршало и мяукнуло.
– Рысь, там рысь! – Рита отпрыгнула от кустов, бросив связку хвороста. – Бежим!
Дети припустились к деревне.
Задыхаясь от долгого марафона, девочки вбежали в сени с криками:
– Рысь! Рысь!
Бабуля невозмутимо сообщила, что там не только рыси водятся, но и лешаки. С горящими глазами дети слушают бабушкины рассказы о страшном лесе. Мама тем временем вынимает из кармашка у дочери гриб, невесть когда прихваченный:
– Где же вы шампиньоны нашли?
– Да их на поляне возле старого колодца полным-полно! Ещё на опушке леса мы не все раскидали.
Мама берет старую плетеную корзину.
– Не ходи туда, там рысь! – Рита испуганно хватает мать за руку. Та ласково гладит девочку по светленькой головке.
– Бояться надо не рыси, а плохих людей.
Бабуля полная, с яркими синими глазами, утонувшими на морщинистом лице. Она не строгая, а веселая. На комоде стоит её фотография – молодая красивая женщина с длинной белой косой.
Деда, председателя колхоза, убили бандиты до войны, но бабуля говорит, что его соседка из ревности отравила. У бабули шесть сыновей, старший сын – Ритин отец.
Вечером девочек отправляют в баньку. Уже темно. Дети плещутся в тазу при слабом освещении свечи, рассказывая друг другу страшные истории. Неожиданно в окно заглядывает чудовище с ярко горящими глазами. С визгом голые дети выбегают из баньки и застают у порога смеющуюся бабулю с тыквой в руке. Тыква страшная, в ней прорезаны два глаза, рот, внутри горит свеча.
Мама выговаривает бабуле, что нельзя пугать ребятишек, идет домывать девочек.

Сабантуй устроили в тот год в дальнем лесу на большой поляне. Папа посадил всех в тарантас и повез. Маргаритка на поворотах кричала:
– Упаду! Упаду!
Всем было смешно, а ей страшно.
Праздник остался в памяти веселым калейдоскопом. Мужики в тюбетейках, с завязанными глазами, колошматили друг друга мешками с соломой, сидя на бревне. Кто-то на столб за гармошкой поднимался, взрослые наперегонки в мешках скакали.
Открытие Рита сделала одна, без взрослых. Маленький чистый родник c крохотным озерцом, на дне которого лежало много-много монет. Рита рассматривает монеты сквозь прозрачную, с легкой рябью, воду, осторожно достает одну. Настоящая! Все дно родника устлано настоящими монетками. Она набивает ими карман. Вокруг молча собираются взрослые. Девочка поднимает глаза. Все молчат, не улыбаются. Она быстро встает с колен, ей отчего-то неуютно, она уходит. Никто ее не останавливает.
– Откуда у тебя деньги, дочь? – мама застает Риту за покупкой ирисок в брикетах. Девочка рассказывает про родник.
– Надо отнести деньги назад.
– Не надо, – говорит бабуля, – она счастье свое поймала. В этот родник люди желания бросают вместе с монетой. Если монету возьмет чужак, который обычаи наши не знает, или дитя невинное – желание исполнится у того, кто бросил монетку и у того, кто поднял ее.

Женщина поднялась с кресла, передвинула букет засохших роз на край стола, поправила кружевную, вывязанную мамой, скатерть, подошла к музыкальному центру, поставила диск «Ретро вдвоем» Тодоровского и Никитина, вновь села у окна.
«Вот бы прожить жизнь сначала, с белого листа», – Маргарита Валерьевна начала мечтать в сослагательном наклонении.
Профессию она выбрала бы прежнюю, с детьми у нее была взаимная любовь. Старая учительница подозревала, что невольно научилась гипнотизировать, смотря ребенку в глаза, повторяя его жесты, говоря с ним на равных ровным, спокойным тоном. Самая большая любовь ее жизни – это ее дети.
Женщина разглядывает групповые снимки своих учеников.
Как они не любили, когда к ним в тетрадку приходил бумажный Поподружка из мультфильма, имя которого расшифровывалось «Поросенок поросенку друг». Дети смеялись, стыдливо пряча незваного гостя, но приходил он редко. Большинство работ украшали цветные звезды, всем хотелось непременно стать космонавтом и облететь как можно больше звезд.
Только Миша мечтал стать президентом.
А Стас говорил:
– Когда я вырасту, я подарю телевизор нашему классу.
    Он говорил «нашему».
Женщина открыла папку с детскими сочинениями, письмами, рисунками.
«...У нас самый красивый класс. Каждый день я иду в школу с хорошим настроением. Там ждет меня моя первая учительница Маргарита Валерьевна...»
«…Иногда мы занимаемся под музыку…»
«…В прошлом году я пришел в первый класс. Я очень волновался, какая у нас будет учительница. Придя в красивый класс и познакомившись с нашим учителем, мне показалось, что я знаю Маргариту Валерьевну очень давно. Она добрая, красивая, мне нравится, как она одевается…»
Женщина улыбнулась. Какие обороты, трудно поверить, что пишет второклассник.
«…Она много шутит, но требовательная и строгая. За три ошибки ставит двойку…»
«…Любит зверей. Однажды она говорит: «К нам пришел гость». Мы, как обычно, все встали. В класс входит маленький черненький котенок. Мы поиграли с ним на ковре, а потом продолжили урок. В классе у нас живут попугаи и рыбки. А у учительницы – кот Персик…»
«…В первом классе мы провели урок чтения в лесу, на срубленном дереве. Сидели и читали…»
Она вспомнила ельник напротив школы, который рос на высоком берегу реки. Дети радовались проходящим теплоходам.
«…Моя учительница очень забавная…»
Женщина опять улыбнулась.
«…часто шутит на уроке. Однажды наш ученик, его зовут Никита, в диктанте написал «щюка». Маргарита Валерьевна написала помадой у него на лбу «чу, щу». На следующий день Никита пришел в класс, а на лбу у него было написано «чу, щу». Мы все смеялись.
    Выяснилось, что Никита не умывался утром…»
«…Я Вас буду помнить всю жизнь…»
«…Приезжайте ко мне в гости…»
«…Вы мне как мама…»
«…Я Вас люблю. Пусть Ваше сердце всегда стучит и никогда не останавливается».
И они ее любили.
Нет, профессию она не стала бы менять.
Мужчину она выбрала бы последнего. Маргарита представила, как приезжает в город за три тысячи километров от дома тонконогая пятиклашка в круглых очках, находит первого парня на деревне, любимца всех учителей и девчат школы, и говорит:
– Ты не женись в десятом на Ольге, у нас с тобой в будущем лучше все сложится.
Ситуация ее рассмешила. Когда ей было семнадцать, у него уже росли двое сыновей.
Неправда, что выбирают мужчины, последнее слово всегда за женщиной. У неё было много хороших вариантов, но что-то помешало ей думать, неопытность или какой-то другой фактор. Да Бог с ними, мужчинами, это не самое главное в жизни.
Что бы она исправила в новой жизни?
Маргарита вспомнила Элю, отличницу из своего второго «А». У девочки была замечательная мама, хорошая семья. Но бес попутал эту маму, ее сняли скрытой камерой, когда из окна кондитерской фабрики через забор она перебрасывала шоколадные брикеты своей родственнице. Показали в вечерних новостях. Женщина выбросилась из окна своей квартиры на двенадцатом этаже. Отец запил и пропал в водовороте жизни, девочку отдали в интернат.
Как же она тогда оплошала!
Надо было Элю взять к себе, такая умная, славная девочка была. А что из нее получилось? Стыдно сказать.
Маргарита Валерьевна тяжело вздохнула, укрыла теплым пледом озябшие колени, закрыла глаза и вновь ушла в свои мысли: «Я прожила хорошую жизнь, жаль, что она так быстро прошла». Сколько раз она говорила «спасибо» прожитому дню. И теперь, сидя в кресле в пустом доме, она не считала себя несчастной. Немного одиноко, грустно, но никогда не скучно. А жизнь такая замечательная. Она ещё не все страны объездила, не успела стать художником, не получила ответы на многие вопросы. Один из них: «Одни ли мы?»
А сожалеть можно только о неповторимости жизни. И она вновь начала кого-то просить дать ей шанс на второй круг.

Они пришли в четыре утра.
Маргарита узнала их сразу, но испугаться не успела.

Молочница долго звонила в дверь, оставила бутылку на крыльце, зашла к соседке Люсе, сказала, что учительница дверь не открывает. Та выглянула в окно – печная труба в соседнем доме не дымилась. Слегка озадаченная, она решила проведать подружку – не случилось ли чего. Гаражные ворота были слегка приоткрыты. Люся осторожно прошла в дом через гараж, несколько раз позвала хозяйку.
В доме стояла гулкая тишина. Кошка Муза с голодными глазами ластилась к Люсе и мурчала.
– Рита, Рита, ты где? – еще раз позвала она и осторожно поднялась на второй этаж, где обычно подружка слушала музыку, сидя в кресле.
Кресло стояло на старом месте возле большого окна. Клетчатый красный плед сохранил очертания женщины. На ковре валялся маленький домашний тапок, в кресле лежали слегка обгоревшие тряпки. На полу справа – древние золотые часики, подарок мужа, старые альбомы с выцветшими фотокарточками, письма…
Маргариты Валерьевны не было.
Полиция долго ломала голову над странной пропажей. Самовозгорание в захудалом городишке – событие, не укладывающееся в голове. Приезжали люди в штатском с военной выправкой. Долго расследовали чрезвычайное происшествие. Потом появилась статья в «НЛО». Медленно-медленно все затихло. Соседка забрала кошку, дом опечатали.
Женщина исчезла.

Роддом находился в сосновом бору, росшем на крутом косогоре. Девочка родилась похожей на барашка, с толстым брюшком, тоненькими ручками, ножками, с двумя крохотными родинками у виска.
– Она красивая? – испуганно спросила женщина у счастливого мужчины, державшего ее за руки.
– Просто куколка. Цветочек. Давай назовем ее
Маргариткой.