Гены. Глава 15 Продолжение

Неделя была убойной. Карина получала огромное удовольствие от общения с малышами. Белогоров взял неделю отпуска, и они всей компанией наслаждались тишиной пригорода. Взрослые, не привыкшие к такому ритму, не замечали, как сами засыпали с детьми, убаюканные чтением сказок и мирным сопением маленьких носиков. Однажды в конце недели Карина проснулась около пяти часов, никак не могла вспомнить, как так получилось, что они с Иваном лежали поперек кровати ниже ножек детей. Ноги взрослых свисали, а он обнимал ее своей тяжелой горячей рукой, зарывшись лицом в ее волосы у шеи, и мирно дышал. Ей так не хотелось его будить, она повернулась аккуратно, поцеловала его сонные губы и почувствовала, как по телу растекается тепло от просыпающейся нежности и желания. Она поняла, что нужно уходить, иначе будет не остановиться.

Она спустилась в кухню, приготовила коктейль и сделала ленивые вареники. Сначала думала - для детей, но потом Карина улыбнулась тому, как они с Белогоровым с удовольствием уплетали детские блюда из книги, купленной еще в первый раз. Там было, наверное, все для детей. Да и теперь они уже более спокойно занимались мальчиками, уже представляя, что такое надеть на ночь памперс Глебу и почистить зубы с Ваней.

К воротам подкатила машина и из нее вышла девушка. Карина поняла, что это не сестра. Подойдя к воротам, она сняла темные очки — это была Роза. Карину кольнуло какое-то нехорошее ощущение. Она поднялась в спальню, аккуратно разбудила Белогорова, сказав, что подъехала машина. В этот момент раздался звонок. Он ушел, малыши завозились и стали просыпаться.

Прошло немало времени, она их покормила, они стали играть, бегая по дому. Карина не знала, куда Белогоров девался, но машина Розы еще стояла у ворот. Глеб, носившийся по дому, залетал в комнаты внизу, его не пускали на второй этаж, потому что там была лестница. А тут — вереница сообщающихся комнат. Карина следовала за ним, следя, чтобы тот не ударился об угол или не повалил на себя что-нибудь. И тут он резко открыл тихие двери кабинета, и до Карины донесся обрывок фразы Розы: «что мне делать теперь с ребенком». Его голоса она не услышала. Белогоров, стоявший у подоконника, повернулся в сторону летящего к нему Глеба, подхватил его на руки и посмотрел на Карину.
- Здравствуй, Карина, - поздоровалась гостья.
- Привет, Роза. Извините, что помешали. - Она, молча, подошла, взяла из его рук малыша и вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.

В ушах звенел ее голос. Ребенок. Этого не могло быть. Он что — был рядом и был не с ней? Но это тогда не он. Насколько она его узнала — не он. Зачем тогда приехала Роза, которую не раз Карина видела рядом с ним.

Карина одела детей и увела на улицу, нужно было проветрить мысли. Взяла коляску, и они пошли за двор, гулять по заснеженному еще поселку. Навстречу им попалось несколько соседей, а одна бабуля спросила: «А где же ваш папа? Что-то его сегодня не видно». Карина улыбнулась и сказала, что он дома.

Когда они возвращались к дому, Карине не хотелось заходить туда, словно туча повисла над домом, но Карина решила не делать никаких выводов и не выяснять ничего.

Уснуть она не могла. Только удастся себя успокоить, сердце снова начинало бешено колотить — «а если... да нет, этого не может быть». Часа в три ночи она встала, взяла рацию и пошла на кухню. Поставила чайник, положила прибор на стол и опустила голову рядом на руки. Вскипел и щелкнул чайник, она поднялась, налила крепкого чаю и накидала туда малины. Залезла в тумбочку, где у Белогорова хранились конфеты. Она их выгребла все, усмехнулась их количеству, вот сладкоежка! Ну ладно, раз уж это так вкусно — будем пробовать все.

Белогоров появился в дверях и увидел горку разных фантиков на столе и Карину, в обнимку с рацией, спящую на сложенных руках. Он улыбнулся, взял девушку на руки и понес в комнату. Кровать была разобрана и, положив ее, он задумался: что не давало ей уснуть? Потом он перебрал в уме все события дня, и остался один вариант — Роза. Он улыбнулся и наклонился над ее лицом. Он почувствовал ее теплое дыхание, пахнущее конфетами, а губы даже в темноте напоминали малину. Она пошевелилась, и он отодвинулся, чтобы не разбудить. Она вздохнула, и он заметил, что она возбуждена. Дыхание неровное, и без того красивая грудь словно налилась и притягивала, закрытая тонким шелком пеньюара. Он встал с кровати, но Карина открыла глаза и приподнялась на локте.
- Иван Андреевич, вы что тут делаете?
- Я нашел вас на кухне. - Она улыбнулась. – Кажется, вы проиграли спор, а так как вы не сказали, на что мы спорили, то я придумал сам.
- А как же Роза, я думала, вы уехали.
- Куда?
- Ну не знаю, к ней.
- Карина Игоревна, причем тут Роза?
- Как я поняла, Роза беременна. Только не говорите, что откажетесь от ребенка, а то я в вас разочаруюсь, - он засмеялся, потом сделал серьезное лицо.
- Вы могли подумать, что мы тут вдвоем с вами, а там другая женщина ждет моего ребенка? Это я в вас сейчас разочаруюсь: вам что, нравятся такие мужчины?
- Мне — нет. И почему вы решили, что вы мне нравитесь?
- Показать почему?
- Покажите, - он подошел к кровати и опустился рядом. Приблизил лицо к ее и посмотрел в глаза. Запах малины сводил с ума. Он придвинулся еще, она не шевелилась. Он коснулся губами уха и прошептал:
- Это не мой ребенок. А от своего я никогда не откажусь, Карина Игоревна, особенно если он будет от вас, - она дернулась, чтобы отодвинуться, но он задержал ее горячей ладонью за шею, целуя за ухом. Дыхание сбилось, и она попыталась освободиться, но вторая рука прижала и придвинула ее за талию к его горячему телу. Он посмотрел ей в глаза. - Теперь верите?
- Верю. Так на что же мы спорили?
- Если я выиграю — вы будете моей.
- Я же не вещь...
- Нет. Я имел в виду — женой.
- А если я, то вы — моим, - он сделал удивленное лицо.
- Почему же вы сразу не потребовали награду после магазина?
- Почему не потребовала? Более того, вы и так неделю были моим. - она опустила голову, вздохнула. - Скоро приедет их мама.
- Карина Игоревна, не грустите заранее, мы оба привязались к ним. Мы, как захотим их увидеть, сядем на машину и поедем в Ростов, обещаю! - Она кивнула, не поднимая головы. Посидели и немного помолчали. - Роза хотела перевестись ко мне на отделение. Но теперь это невозможно, поэтому она приехала, чтобы лично сказать об этом.
- Понятно. Хотя я не спрашивала.
- Вы свое лицо видели? - Белоголов засмеялся.
- Ну, мне же любопытно. А если мне не рассказать, я начинаю придумывать сама.
- О, да, результат - куча фантиков на кухне. Вам надо отдохнуть, уже светает, утром снова в бой. 
- Я теперь не хочу спать.
- Правда? Я тоже. А вы не хотели бы перекусить? Что-то я совсем голодный, да и вы, кажется, уже давно не ели... конфет.
- Знаете, Иван Андреевич, а это хорошая идея...
- Я тут вечером подсмотрел кое-что в интернете, пока вы от меня прятались, вы не против попробовать? - Она посмотрела в глаза Белогорову. Ей не нужно было так смотреть на него. Он стал приближаться к ней, взял за руку, поцеловал пальцы, потом ладонь, потом выше - где запястье. У Карины защекотало где-то внутри, и она забрала руку.
- Простите, я вас напугал?
- Вы — нет. Ну, так что там про «перекусить»? - Он сделал вид, что не понял, что сама она себя пугает больше собственной реакцией.
- А вы — обжора, Карина Игоревна?
- Еще какая! Вы же сами любите вкусно поесть? - переговаривались они шепотом, пока спускались на кухню.
- Да, мы с отцом хоть и всю жизнь без женщин прожили, но поесть мы любим.
- Я тоже люблю, но еще больше я люблю сначала приготовить, а потом съесть все. Правда, иногда скучно одной, что даже разогревать не хочется.
- А как у вас с салатами?
- Думаю — справлюсь, а что?
- Я никогда не понимал, что с чем можно смешивать. У меня чутья не хватает.
- Хорошо, тогда салат — мой, а вы доставайте свой шедевр. Где тут наш овощной магазин... пары авокадо нам хватит?
- Детям, наверное, рано такое.
- Ну, тогда мы сможем все съесть.
- У, Карина Игоревна, вас проще убить, чем прокормить, — смеялись они. Белоголов приблизился к ней.  Ее смех завораживал Белогорова, а мягкий бархат его голоса отзывался у нее внутри. Она остановила его взглядом. Наверное, она права — сейчас не тот момент, но ему показалось, что там было и некоторое сожаление. «Мы сейчас слишком напряжены» «Да, оставим это на потом» «Когда выполним свой долг» «Да» - говорили глаза. Сердце стучало, но пока не время. Белогоров налил в бокалы шампанского, протянул один Карине.
- За что пьем, Иван Андреевич?
- За то, что вы теперь будете называть меня на «ты».
- А вы?
- И я тоже. Можно?
- Нужно. Мой отец до сих пор в шоке, что вы меня зовете по имени-отчеству.
- Я сам в шоке, что вы меня тоже так зовете. В оправдание могу сказать: мне безумно нравится, как звучит «Карина Игоревна», - он стукнулся краем бокала о край ее, посмотрел в глаза.
- Карина...
- Иван... Андреевич. - Она сделала глоток шампанского и облизала верхнюю губу.
- Ты же обещала.
- Не могу так сразу привыкнуть. Но я постараюсь.

Он сначала неуверенно приблизился, почти вплотную. Она поставила бокал на стол и повернулась ровно ему навстречу. Близкая к ее лицу жилка на загорелой шее, вырез ворота, линия подбородка манили ничуть не меньше запаха какого-то дорогого парфюма. Крепкие объятия мешали вдохнуть полной грудью, не давая вырваться тоске и боли, столько лет лишавших ее тепла и любви. Она подняла руки и провела пальцами по его затылку. Он с силой выдохнул воздух, закрыл глаза и впился губами в ее открытые губы. Они целовались как первокурсники — сначала смущенно, но потом он начал сильнее прижимать ее к груди, запустил руку в ее волосы, и она поняла, что сдалась. Волна наслаждения накатывала, сметая в голове все барьеры и стирая лишние сейчас мысли. Были только его сладкие губы, томящие и нетерпеливые, нежные и настойчивые, горячие и холодящие. «Целовать его вечно» - носилась мысль в голове. В конце концов, они остановились, она отстранилась, положила руку ему на грудь и сказала, глядя в глаза:
- Подождите, Иван Андреевич.
- Что?
- Я на вашей территории, и там дети. - Она спрятала лицо у него на груди. Он поднял ее голову за подбородок и заглянул в глаза.
- Карина. Карина Игоревна. Я давно понял, что это ты, но. Представляешь, я боялся.
- Чего?
- Твоей молодости, своего опыта, предрассудков и еще Бог знает чего, например что тебе будет со мной неинтересно, а я с чем-нибудь не справлюсь...
- Я тоже этого боялась: своей молодости, твоего опыта, что тебе со мной будет скучно, и что я не справлюсь с твоими предрассудками. - Он стоял близко и держал ее руку в своей ладони, а она тихо, но с чувством говорила, и ее волосы невыносимо щекотали его шею. Легко и нежно коснулся ее губ. Они внимательно посмотрели друг другу в глаза и вдруг рассмеялись.
- Ура, мы на «ты».
- Можно я пока буду путаться, — он взял ее за щеки и поцеловал.
- А так? Может, передумаешь?
- Нет, профессор, это некультурно с преподавателями на ты... фу.
- Ладно, тогда — прошу к столу, только придется пить на брудершафт.
- Согласна, после салата я — вся ваша, профессор.
- Ловлю на слове.
- Я не это имела в виду, а то, что мне надо сделать салат, а потом будем пить, - смеялись они, и сердце ее замирало от счастья и страха.

А он думал о том, насколько же она хороша — как картинка: тонкая ткань пеньюара легко прикрывала ее стройное тело, фантазия дорисовывала детали, и ее хотелось все больше и больше. Они выпили шампанского, не отрывая взгляда друг от друга. Он приблизил губы к ее и нежно коснулся. Она ответила. Еще. Он провел языком по нижней губе. У нее сбилось дыхание, и она прикусила его верхнюю. Он тихо застонал, а она прижалась к нему, расслабившись и отдаваясь ему, его губам. Становилось жарко, близко и волнующе от его запаха. Даже не решались открыть глаза, боясь взмахом ресниц рассеять этот сон.

Рация запищала голосом Глеба. Иван не смог сдержать улыбки.
- Нас вызывают, а я-то думал, еще успею сорвать пару десятков поцелуев с этих прелестных губ.
- Всего-то? Я рассчитывала хотя бы на пару сотен поцелуев… - он притянул ее к себе, впился в ее малиновые губы и отпустил.
И они отправились в комнату детей, держась за руки.



Продолжение:   http://www.proza.ru/2016/04/06/2282