Поэты никогда не умирают,

Или он «памятник себе воздвиг нерукотворный».

Пушкин! Он и в лесах не укроется, лира выдаст его громким пением.
А. А. Дельвиг.

«Пушкин – великий поэт» – говорит каждый из нас, и эти слова так важны, что надобно постараться как можно лучше вникнуть в смысл их и объяснить себе: что значит «великий поэт»? почему великие поэты пользуются общим глубоким уважением? И почему Пушкина считают великим поэтом?
Не нужно доказывать, что образование – самое великое благо для человека. Просвещение приносит народу не только благосостояние и могущество: оно доставляет человеку такое душевное наслаждение, с которым ничто не может сравниться. Каждый образованный человек чувствует это и всегда скажет, что без образования его жизнь была бы очень скучна и жалка.
Совершенно ясно, как важна для всеобщего блага литература, которая является самым сильным средством распространения образованности. Народ, у которого чем больше совершенствуется, или, как принято говорить, развивается, литература, тем образованнее и лучше он становится.
Образованным человеком называется тот, кто приобрёл много знаний и, кроме того, привык быстро и верно соображать, что хорошо и что плохо, что справедливо и что нет, то есть привык «мыслить», и, наконец, у кого понятия и чувства получили благородное и возвышенное направление – приобрели сильную любовь ко всему доброму и прекрасному. Все эти качества – обширные знания, привычка мыслить и благородство чувств – необходимы для того, чтобы человек был образованным в полном смысле слова. У кого мало познаний, тот груб и тупоумен, а у кого нет благородных чувств, тот человек  дурной.
Взрослый человек имеет одну наставницу – литературу. Литература, сообщающая человеческому уму различные познания, принадлежит к учёной литературе. А та, которая действует на воображение и сердце читателя, возбуждая в нём сочувствие к доброму и прекрасному, принадлежит к так называемой изящной литературе. Произведения изящной словесности описывают и рассказывают нам в живых примерах, как чувствуют и как поступают люди в различных обстоятельствах, и эти примеры большей частью создаются воображением самого писателя. Изящная литература спасает людей от грубости и пошлости. Она благотворна и необходима для истинного просвещения и для счастья людей.
Теперь надо только сказать, что хорошие писатели по части изящной литературе называются поэтами. Это даёт понять, какой высокий смысл заключается в этом слове. Поэты, прежде их называли только стихотворцами, а поэзию только одни стихи, - руководители людей к благородному понятию о жизни и к благородному образу чувств. Читая их произведения, мы приучаемся отвращаться от всего пошлого и дурного, понимать очаровательность всего доброго и прекрасного, любить всё благородное. Читая их, мы сами делаемся лучше, добрее, благороднее.
И если Пушкин, в самом деле, великий поэт, то нельзя не согласиться, что он один из тех людей, которые сделали наиболее добра своим соотечественникам, один из тех людей, которых каждый русский наиболее обязан уважать и любить. Он занимает важное место в нашей изящной литературе, которая многим и ему обязана.
Изящная литература появилась у нас лет за восемьдесят до Пушкина. Отцом нашей словесности назвал В. Г. Белинский Михаила Ломоносова, который в 1739 году написал первую оду. Это была «Ода на взятие Хотика». Главная заслуга Ломоносова и его последователей состояла в том, что они своими произведениями возбуждали охоту к чтению и помалу увеличивали число людей интересующихся литературою.
Но когда появились произведения Пушкина, все увидели, что ещё не имели понятия о том, как прекрасны, могут быть русские стихи. А ведь, в самом деле, до Пушкина ещё никто не писал таким лёгким и живым языком, в котором соединились простота и поэтическая прелесть. Ещё никто не умел придавать русскому стиху столько точности, выразительности и красоты. Все эти качества, в которых состоит так называемое «художественное совершенство» пушкинского стиха, очаровали публику и привлекли к чтению тысячи людей, которые прежде не имели привычки читать. Это произошло благодаря превосходным произведениям гениального поэта. Но этим не ограничиваются заслуги Пушкина. Он стал первым описывать русские нравы и жизнь различных сословий русского народа с удивительной верностью и проницательностью.
Таким образом, Пушкин произвёл своими сочинениями в нашей литературе важное изменение к лучшему, значительно увеличил число любящих литературу, то есть образованных людей в России. Кроме этих великих услуг нашему обществу, доставил русской публике очаровательной прелестью своих произведений высокие поэтические, то есть благородные, наслаждения. Он первый научил русское общество так уважать литературу и талантливых писателей, как уважаем их теперь мы. Пушкина же каждый русский читатель сам любил и уважал в глубине своего сердца, и каждый знал, за что его уважает – за то, что Пушкин великий поэт. Каждый понял то, чего не понимал прежде, - понял, что великий поэт и вообще великий писатель есть человек, оказывающий большую услугу, делающий много добра своей родине. Понял, что литература есть дело очень важное, полезное, заслуживающее величайшего уважения. А Пушкина читатели справедливо считают первым истинно великим русским поэтом, потому ни один образованный русский человек не может произносить его имени без глубокого почтения, без живой признательности.

Пушкин! Слово, которое давно уже перестало быть для нас только фамилией писателя, пусть великого, а стало обозначением чего – то такого, без чего саму жизнь помыслить нельзя. Есть писатели и поэты, которые к нам приходят и уходят и иногда снова, сменяя друг друга, приходят. В первых дошкольных ещё услышанных, ещё не заученных, но уже запомненных стихах: «У лукоморья дуб зелёный…», «Ветер, ветер! Ты могуч…» - Пушкин единственный, кто с ним навсегда, до позднего благословения внуков: «И обо мне вспомянет…». На всю жизнь.
Чудо Пушкина. Уже его современники, люди, лично его знавшие, общавшиеся с Пушкиным – человеком, с ним говорившие, первыми после гибели поэта произнесут слова о Пушкине как о безусловном, грандиозном, стихийном явлении. Алексей Кольцов написал о нём стихи и назвал их «Лес».  «Солнце нашей поэзии…Солнце!» - навсегда запомнили и эти слова Одоевского. А Белинский позднее сравнит Пушкина с Волгой, поящего на Руси миллионы людей.
Гоголь сказал: «Пушкин есть явление чрезвычайное, и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нём русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла». В Пушкине русский человек явился как модель, как программа и как прообраз будущего.
Явление Пушкина. Его не понять вне нашей национальной истории, вне становления национальной культуры, ибо, в конце концов, культура – это человек, её создавший и в ней реализованный. И истоки такого явления коренятся глубоко и особенно явственно обозначаются с Петровского времени. Пушкин недаром неизменно возвращался к эпохе Петра, видя в ней узел всей истории новой России, так ярко заявившей себя в 1812 году. 1812 год стоит за пушкинскими стихами года 1831–го – отповедью европейским нападкам на Россию:
…В бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир…
После 1812 года и возникла подлинно национальная наша литература, явился первый наш национальный поэт. Мы так привыкли к тому, что Пушкин был первым во всём, что подчас забываем: так случилось и потому, что он был последним, концом всех концов, завершением великой эпохи–18 века. Он был последним человеком молодой, развивающейся нации и потому же самым первым человеком нации зрелой, развившейся. Герцен сказал, что на вызов, брошенный Петром, Россия ответила 100 лет спустя «громадным явлением Пушкина».
Мы знаем единственные для нас пушкинские слова: «Вольность», «Я памятник себе воздвиг…», «Гений чистой красоты…» - а ведь за ними Радищев, Державин, Жуковский… Белинский писал: «Муза Пушкина была вскормлена и воспитана творениями предшествовавших поэтов. Скажем больше: она приняла их в себя, как своё законное до-стояние, и возвратила их миру в новом, преображённом виде».
В начале 20 века подводя итоги почти столетнего уже после пушкинского развития, Горький назвал Пушкина началом всех начал. И действительно. От «Евгения Онегина» идёт родословная русского героя и русской героини, составившая историю нашего романа: Тургенев, Гончаров, Герцен. В «Медном всаднике» родилась «петербургская тема», которая протянется через Гоголя, Достоевского к Александру Блоку.
Но дело не только в том, что можно выстроить и проследить литературные ряды. Сами они вторичны и производны от большего. Недаром великие наши писатели не только Пушкиным начинают, но, пройдя разными и сложными путями, снова выходят к Пушкину: поздний Достоевский и поздний Некрасов, поздний Блок и зрелый Маяковский, Есенин и Твардовский. Это невозвращение назад, не движение по кругу, ибо каждый раз, на каждом новом этапе Пушкин – впереди. Движение от Пушкина оказывается движением к Пушкину.
Пушкинское творчество – это творчество «по законам красоты», одной из высших проявлений самой сути человеческого творчества вообще. Не в этом ли разгадка уникального явления единственного у нас романа в стихах «Евгения Онегина», как энциклопедии русской жизни» - прямое следствие «энциклопедизма» пушкинской души, пушкинского духа. Не в этом ли способность поэта к преодолению национальной ограниченности, своеобразный художественный интернационализм, названный Достоевским всемирной отзывчивостью: «В самом деле, в европейских литературах были громадные величины, художественные гении – Шекспиры, Сервантесы, Шиллеры. Но укажите хоть на одного из этих великих гениев, который бы обладал такой способностью всемирной отзывчивости, как наш Пушкин. И эту способность, главнейшую способность нашей национальности, он именно разделяет с народом нашим, и тем, главнейше, он и народный поэт. Самые величайшие из европейских поэтов никогда не могли воплотить в себе с такой силой гений чужого, соседнего, может быть, с ним народа, дух его, всю затаённую глубину этого духа и всю тоску его признания, как мог это проявить Пушкин. Напротив, обращаясь к чужим народностям, европейские поэты чаще всего превращали их в свою же национальность и понимали по–своему. Даже у Шекспира его итальянцы, например, почти сплошь же англичане. Пушкин лишь один изо всех мировых поэтов обладает свойством перевоплощаться вполне в чужую национальность.
Пушкин оказался для нас и школой мировой духовной жизни, своеобразной всемирной энциклопедией, вместившей Овидия и Анакреона, Шекспира и Гёте, Шенье и Байрона, Саади и Гафиза. В его стихах мы можем ощутить дух исламизма («Подражания Корану») и погрузиться в атмосферу итало – испанского Возрождения («В начале жизни школу помню я…», «Каменный гость»). Всечеловечность Пушкина означала не столько способность перевоплощаться, сколько способность вмещать. Вот почему и в «Подражаниях Корану» и в «Пире во время чумы», во всём и над всем – Пушкин.
Однако способность Пушкина, как говорил Белинский, быть «гражданином всего мира», «гражданином вселенной» не означала быть вненациональным. Само это чудное качество, знаменитый пушкинский протеизм, рождала история страны, его нации. По поводу горько пессимистичных «философских» писем Чаадаева Пушкин писал его автору: «Действительно, нужно сознаться, что наша общественная жизнь – грустная вещь. Что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всякому долгу, справедливости и истине, это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству – поистине могут привести в отчаяние. Вы хорошо сделали, что сказали это громко. Но боюсь, как бы ваши религиозные исторические воззрения вам не навредили…». В 1836 году Пушкин, окружённый чернью светской, преследуемый чернью власти и травимый журнальной чернью, хорошо знал то, о чём он писал старому другу. Но великий национальный поэт знал, понимал, чувствовал и то, чем он, Пушкин, велик и чем он славен: «…Но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме наших предков, такой, какой нам бог её дал».
Замечательная особенность Пушкина: мы, люди, можем разниться по степени понимания его произведений, просто по степени знания написанного им. И, тем не менее, мы всегда ощущаем всего Пушкина – в каждом стихотворении, в каждой строчке он весь. Даже самые чуткие и дальновидные из пушкинских современников и позднейших, часто находили у Пушкина «лучшее» и «худшее», говорили об упадке таланта в «Борисе Годунове» и равнодушно проходили мимо «Повестей Белкина».
Нынешний великий писатель у нас, как и везде, гордится своим званием. Совсем не так было во время, когда явился Пушкин, который до конца жизни сохранил привычку молодости – думать, что имя великого поэта не составляет его самого неоспоримого права на высокое место в обществе. Он даже не любил, чтобы его считали писателем, и это было довольно понятно, потому что только после него научилось русское общество высоко уважать поэтов. Но он любил ободрять молодых писателей, в которых замечал талант.
Любой художник вступает в жестокую схватку со временем, и если выходит победителем, то чаще всего с утратами. Да, великие поэты никогда не умирают, и нет у нас подобного Пушкину художника, на которого бы время работало так счастливо, так оплодотворяюще. Люди читают Пушкина и чувствуют его своим сверстником, потому что его поэзия сердечно – правдива, мужественна и горда, потому что он сам – человек исключительный, ошибающийся, безжалостно казнящий себя, просветлённо – печальный, верующий в торжество свободы и поэзии. Мы радуемся каждому пушкинскому слову, каждой фразе им произнесённой, наслаждаемся любым письмом им написанным. И это потому, что мы уже понимаем если не всё в Пушкине, то всего Пушкина.
Всё, что мы знаем о Пушкине как о человеке, заставляет любить его. А великие услуги, оказанные им русской литературе, и поэтические достоинства его произведений, по справедливому замечанию одного из литераторов, писавшего о жизни поэта, заставляют признаться, что он имел полное право сказать о себе в своих творениях:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет! Весь я не умру: душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тленья убежит,
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
И долго буду я народу тем любезен,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что прелестью живой стихов я был полезен
И милость к падшим призывал.
Русский народ, со всем культурным миром, ежегодно поминают великого поэта. Но никакое мировое почитание не может выявить того, чем для нас русских является Пушкин. В нём откровение русского народа и русского гения. Он есть наша любовь и наша гордость. Он проникает в душу, срастаясь с ней, как молитва ребёнка, как ласка матери, как золотое детство, пламенная юность, мудрость зрелости. Мы дышим Пушкиным, мы носим его в себе, он живёт в нас больше, чем сами мы это знаем, подобно тому, как живёт в нас наша родина, с её неисследованной глубиной и неразгаданной тайной. И не только пушкинская поэзия, но и сам он – чудесное явление России, как бы её апофеоз.
Ещё в дореволюционное время голос Пушкина проник в глухую белорусскую деревню, по свидетельству самого Якуба Коласа, очаровал его.
«Я помню, в детские годы, - писал он, - в моей пастушеской сумке лежал томик пушкинской поэзии. В подходящие минуты на природе я с увлечением читал поэмы и стихи Пушкина, заучивал их наизусть».
Поэзия Пушкина рождала в душе белорусского песняра родные и близкие образы. Она имела большое воздействие на формирование колосовского таланта. Наш великий земляк писал: «Если бы не было Пушкина с его «Евгением Онегиным», Медным всадником», «Вольностью» и посланием «В Сибирь», «Капитанской дочкой» и сказками, то не было бы, наверное, и многих поэм «Новая зямля», «Рыбакова хата», моей лирики и прозы.
С такой же глубокой искренней любовью относились к произведениям Пушкина Я.Купала, М.Богданович, П.Трус и другие белорусские писатели, чьё творчество родилось и развивалось под влиянием передовой русской литературы.
«Я любил Пушкина за то, что он в наши дни предстал как боевой борец за свободу, за счастье человечества... Мне хотелось бы так писать, как писал любимый мой А.С.Пушкин», - говорил Я.Купала.
Действительно, достаточно прочесть такие его поэмы, как «Магіла ільва» и «Курган», шедевры Якуба Коласа – «Новая зямля» и «Сымон-музыка» или лирические стихи и сонеты Богдановича, чтобы убедиться, чей гений был вдохновителем. Преклонялись перед этим гением и З.Бядуля, Ф.Богушевич, В.Дунин-Марцинкевич. Эстафета творческой учёбы у русского гения подхвачена и нынешним поколением белорусских литераторов.
Александр Сергеевич Пушкин оставил свой свой незабываемый след и в Могилёве, который посетил 6 августа 1824 года, возвращаясь из Одессы в своё родовое имение – село Михайловское. С заходом солнца коляска въехала в Могилёв, медленно двигаясь по Шкловской улице. Впереди её по тротуару, навстречу гулящей публики, среди которой было немало офицеров, шёл невысокого роста человек. Он был в офицерской шинели внакидку и фуражке, русского покроя шёлковой рубашке. В небольшом провинциальном городке знали друг друга в лицо, и на незнакомого человека сразу обратили внимание. Особенно офицер губернского полка Александр Распопов, друг Пушкина по Царскосельскому лицею. Любопытство взяло своё. Распопов направился следом за коляской, которая неожиданно свернула к почте по Черниговской улице. «Кто это?» - в надежде развеять догадку обратился он к смотрителю. Следует ответ: «Коллежский асессор Пушкин...».
Весть о приезде в Могилёв Пушкина быстро докатилась до штаба 1-й русской армии. Вскоре оттуда прибежали офицеры. Все они знали поэта, зачитывались его произведениями. На радостях они подхватили гостя на руки и так пронесли через весь город до квартиры, где жил Распопов.
В том же 1824 году улицу Черниговскую в Могилёве переименовали в Пушкинскую, носившую это название вплоть до 1965 года. В обновлённом городе, превратившись в широкую асфальтированную автомагистраль, она получила новый статус – Пушкинский проспект.
Как бы не остался в долгу перед могилёвчанами, перед их непреходящей любовью к нему, сам Пушкин. В своей «Истории Петра» великий поэт не однажды упоминал про Могилёв и Кричев, Мстиславль и Чериков, Быхов и Пропойск (Славгород). Особенно интересны страницы, посвящённые 1708 году, когда русская армия отступила на Могилёвщину, где в боюпод Головиченом  шведы получили последнюю в этом бою победу, русские - последнее поражение, о событиях в Могилёве. Сведения о том, что «Пётр с половиной пехоты прибыл в «Мстиславль». Дальше – описание движения Карла ХII от Могилёва до Черикова, а Петра – навстречу врагу до Росны и Чаус, про его переправу через Проню и занятие Доагович. Говорится, что Пётр двигался «до Кричева в пяти милях от Черикова».
Придя в Кричев, царь «приказал обозу своему переправиться через Сож и стать лагерем». «Сам же переехал под Кричевом вброд с гвардией, соединился со своим обозом и пришёл в местечко Борисовка».
В книге А.С.Пушкина подробно рассказывается про бой возле деревни Добое (те-перь Мстиславский район) 29 августа 1708 года. Это недалеко от Мышкович, а также Малятич, в которых стоял шведский король. Полученная, первая за несколько лет войны на Белоруссии, в этом бою победа очень обрадовала Петра. Автор повествует о знаменитой битве под Лесной, названной Петром Матерью Полтавской битвы.
В 1836 году, в первой книжке только что основанного им журнала «Современник» А.С.Пушкин поместил рецензию на «Собрание сочинений Георгия Конисского», архиепископа Белорусского, которое вышло годом раньше. Там он, в частности, обозначил: «...Георгий есть один из достойнейших мужей минувшего столетия. Жизнь его принадлежит истории». И эти слова оказались пророческими.
Да, не очень-то много следов своего присутствия оставил на белорусских дорогах великий русский поэт. Гораздо больше оставлено им здесь следов духовных. Почти все произведения А,С.Пушкина переведены на белорусский язык. В 1886 году в гортеатре Могилёва труппой под управлением Е.Немеско поставлен «Евгений Онегин». Инсценировку повести «Барышня-крестьянка» и трагедию «Каменный гость» поставил в 1938 году работавший в то время в Могилёве Государственный русский драмтеатр БССР. К произведениям Пушкина обращались многие самодеятельные коллективы города и области. В сквере 700-летия Могилёва установлен памятник поэту, его имя присвоено библиотечному техникуму и городской центральной детской библиотеке. Можно с уверенностью сказать, что в каждом районном центре области есть улица Пушкинская.
    День рождения Пушкина – праздник, на котором не может быть ни тени фальши или скуки! На котором никакое обращённое к имениннику слово, самое громкое, не может помешать никакому благородному шёпоту. Праздник Пушкина. Наш праздник!