Проводница

Судьбу стороной не обойдешь и не объедешь – это точно. Заканчивая обучение в десятом классе серьезно готовилась к поступлению в медицинский институт. Мечтала стать пластическим хирургом или психиатром. Пластическая хирургия в семидесятые годы только набирала обороты, а для меня все новое было увлекательным и интересным. Может сыграло роль то, что каждый подросток недоволен своей внешностью и желает обязательно что-нибудь изменить в своей внешности. Например широкий нос или большие уши – растопырки. В моем понимании идеальными были классические лица с картин Брюллова и Крамского. В медицинский институт я не поступила, подвела любовь к литературе. Зато на протяжении долгой жизни имею дело с полюбившейся хирургией. Все мои болезни для их экспериментов. Для них я самый удобный больной. Все, что им приходиться делать: Помазать операционное поле йодом, разрезать, зашить и снова помазать йодом. Вижу, что другим пациентам дают горстями таблетки, начинаю прикалываться: «Дайте мне, пожалуйста, хоть витаминок, а то обидно очень». Однажды только по недосмотру пожилой хирург не удалил со шва одну нить, и мне снова пришлось вернуться к нему на повторную операцию. Правда он упор-но отпирался, что не мог такого допустить, но против улика была на лицо (правда в совершенно другом месте). Необъясним и тот факт, что прибегала к помощи хирургов пять раз, и каждый раз операцию дублировали, в итоге десять раз мазали йодом, резали и зашивали. Получалось, что я еще и самый дешевый больной.
      Тяга к медицине облегчала мое нахождение в стационаре, поднималась на ноги быстро и занималась наблюдением. Однажды случайно забрела в отделение травматологии –картина не для слабонервных. Все упакованы (загипсованы), ноги на растяжках. Подумалось, место не для меня, потому что едва поднявшись, начинала помогать другим больным. Не зря же в университете сдала медицину на отлично (был у нас такой предмет, замучились писать рецепты на латинском языке). Надо использовать свои знания на практике, что зря время терять. Помощь соседкам по палате нужна была разная. Кому-то психологическая – страх перед операцией одолел, а кому-то и клизму поставить, так как медсестра одна на все отделение и не в силах все успеть.
          Об одном случае хочется рассказать подробнее. Хирургическое отделение особый мир и живет по непредвиденным обстоятельствам. Неотложки круглосуточно поставляют свеженьких, внеплановых пациентов. Они обычно резанные, колотые, ушибленные или с заворотом кишок. Не забуду ночь, когда ни на минуту не дал сомкнуть глаз душераздирающий крик мужчины. Что с ним делали нам было неведомо, но от крика, как говорится «Кровь в жилах стыла». Утром, не силах сдержать любопытства, идем к де-журному хирургу за объяснением. Оказалось, что мужчина закусывал водку квашенной капустой. От большого количества выпитого и съеденного образовалось усиленное газообразование и заворот кишок. Ему влили огромное количество воды, чтобы прочистить весь кишечник и подготовить к операции. От необходимой в данном случае процедуры он так истошно орал, а сейчас с вымученным лицом лежал тихо и оглядывал все испуганными гла-зами. С нескрываемыми улыбками женщины смотрели, как этого грузного мужчину, объевшегося квашенной капустой, погрузили на каталку и повезли в операционную.  Ну и Бог с ним, рассказ о другом.
       На следующую ночь к нам в палату привозят на каталке девушку в бессознательном состоянии. Снова не до сна, оглядываем ее со всех сторон. Бледное безжизненное тело все еще под наркозом после проведенной экстренно операции. Дружно всей палатой переживаем за новую «постоялицу» и долго не можем заснуть. Утром Луиза (так оказалось позднее звали девушку) полностью отошла от наркоза и с любопытством разглядывала нас. Короткие обесцвеченные волосы торчали во все стороны, большие голубые глаза неестественно резко выделялись на бледном лице. Она сначала сама не могла понять, как оказалась среди нас. Во время обхода, хирург помог ей вспомнить предшествующие события. Позднее явился следователь, и пока он ее расспрашивал, стало понятно каким образом Луиза очутилась в нашей палате. Она проводница с поезда дальнего следования «Москва – Абакан». Работает давно, работу свою любит, она позволяет ей быть вполне обеспеченной, материально независимой.
     В ту ночь все было как всегда: разместили пассажиров по местам согласно купленным билетам, раздали постельное белье, собрались с проводницами соседних вагонов попить чаю. Впереди бессонная ночь, поступило предложение взбодриться чем-нибудь покрепче. Проводник Артур, а по совместительству сожитель Луизы, принес бутылку коньяка. На четверых показалось маловато, пришлось девушкам достать свои заначки. После достаточно выпитого разговор начал приобретать грубые формы. Артур, гордясь тем, что он один в женской компании, начал вести себя вызывающе, напрягать своим хвастовством. На критическое замечание Луизы разгорячился еще больше, начал размахивать увесистыми кулаками. Затем, неожиданно для все, схватил со стола тонкий длинный нож, и со всего размаха ударил ее в грудь. Изумленные девушки зашлись в едином крике, Артур трусливо шмыгнул за дверь купе.  Растерянные девушки уложили бездыханную Луизу на нижнюю полку, боясь прикоснуться к торчащей из груди рукоятке ножа. Одна из них побежала за начальником поезда.
     На счастье Луизы поезд подходил к станции Тюмень. Едва состав затормозил, к вагону подбежали санитары с носилками и осторожно уложили обмякшую, полуживую девушку. Рядом с неотложкой стояла милицейская машина, в которую усадили Артура. Дежурный хирург, увидев пострадавшую, покачал головой: «Да, ночка задалась, и что там внутри будем посмот-реть». На обходе он сказал, что Луизе очень даже повезло – нож прошел почти насквозь недалеко от сердца, проткнув левое легкое. Вот так неудачно закончилась очередная любовная история – подруга на больничной койке, друг в камере.
      Блондинка оказалась очень коммуникабельной, мало того очень хвастливой. Напомнила мне одну из подруг. Такая же мастерица врать и обещать. С удовольствием рассказывала, как у нее в жизни все удачно, сколько «наваривает» денег за счет левых пассажиров, оплаченного, но не выданного белья, за перевозку дефицитных товаров. Можно сказать, провела нам полный ликбез по работе проводников. Все это позволяло иметь в заначке бутылочку коньяка и неплохую закуску, чтобы взбодриться и поднять настроение. Однако слабо сочеталась ее благополучная и обеспеченная жизнь на словах с ее внешним видом. Грязноватое, поношенное белье, не-ухоженные волосы и ногти говорили сами за себя совсем об обратном. Но, как говориться язык без костей. В палате стало веселей с такой общительной и многообещающей соседкой. Для меня же новый объект для использования медицинских познаний. Помогала ей подняться на ноги, ухаживала насколько хватало сил.
      Вскоре меня выписали, встал вопрос – кто будет о ней заботиться? В чужом городе нет ни одного знакомого, кроме соседок по больничной палате, и те «прикованы» к койкам. Объяснила мужу сложившуюся ситуацию, он не против опеки над пострадавшей. Навещаю Луизу, приношу ей домашнюю еду. Дело идет к выписке, а на ней кроме окровавленной униформы и стоптанных тапочек больше ничего нет. Денег тоже нет ни копейки. Дело было в конце февраля, мороз в том году долго не отпускал, а до весны еще далеко. Приготовили для нее вещи, начиная с теплых сапожек и заканчивая теплой шапкой. Одели и привезли к себе домой. Она попросила пожить у нас, пока ее поезд в очередной раз вернется из Москвы и заберет ее домой. Для нашей семьи ее просьба не явилась неожиданностью. Для нас привычное дело помогать кому либо. Однажды было еще хуже – отец пожалел и пустил в дом пожить временно большую и шумную семью цыган. Они с удовольствием заняли второй этаж, расстелили на полу свои огромные перины. Ста-рая цыганка гадала всем желающим, а цыганята пугали нас ножичками. Во дворе стояли лошади и гадили. Дело тоже было зимой, после их отъезда отец долго выслушивал от матери упреки и убирал навоз после лошадей. Видимо желание помогать другим, даже совершенно незнакомым людям, серьезный диагноз и передается по наследству.
   Но вернемся к нашей героине. Довольна всем, поправляется, весело общается с детьми, рассказывает подробности про свои злоключения. Мужа у нее нет, детей тоже, да и друзей настоящих тоже. Рада, что познакомилась с нами, клянется никогда не забывать и обязательно отблагодарить. Рассеян-но слушаю ее, занимаясь домашними делами, а про себя думаю про «благодарность». В трудную минуту человек на словах готов на все, а отойдет от энного места – про все обещания забывает. Наконец настал день прощания. Уже начало марта, вечер довольно холодный. Стоим всей семьей на перроне в ожидании поезда «Москва – Абакан». Ощущение такое словно провожаем родного и любимого человека. Хотя так и было на самом деле, за две недели мы к ней привыкли, а дети тем более. Луиза очень растрогана, обнимает нас со слезами на глазах. Убеждает, что никогда не забудет и обя-зательно к нам приедет еще раз.
       Скорый поезд медленно останавливается, из ближайшего вагона в открытую дверь проводница приветствует нашу гостью. Опускает ступеньки и бросается навстречу Луизе. После объятий и поцелуев обе поднимаются в вагон. Стоим и озабоченно вглядываемся в окна вагона, ждем когда наша новая знакомая помашет нам рукой на прощание. Ждали напрасно, застучали колеса все быстрее и быстрее, поезд увез ее далеко на Восток.
      Прошли долгие-долгие годы, ни письма, ни открытки, ни телеграммы, ни самой Луизы. Где она, жива или нет? Как сложилась судьба ее незадачливо-го друга, куда его этапировали? Человека давно нет, а вопросы остались и не дают покоя. А главный и никем не объяснимый – почему и для чего судьба нас сводит порой совершенно чужими, но ставшими близкими и родными людьми?