Шкатулка со страстями

Продолжение серии про Хэйтема и Шони.
Непредсказуемое прошлое Шэя
и его последствия.
Начинается с воспоминаний о том,
чем заканчивается «Запертый…»

Шэй
…И она где-то рядом. Кажется. Шэй потянулся к ней, прижался осторожно, приобнял – и тут осознал: женщина его грёз легла к нему в одном белье.
– Ого!.. – тихо выдохнул Шэй. А леди Темперанс тихонько рассмеялась:
– Я просто не хочу измяться.
Но его не отстраняла, даже сама подавалась к нему, льнула потихоньку… Шэй был будто в тумане, так до конца и не верилось, что всё это не хмельные грёзы. И действовал он тоже очень осторожно, будто на ощупь. Целовал Темперанс медленно и нежно, лаская её рот, снова сливая воедино пьянящую сладость, недавно разлитую по их бокалам из одной бутылки.
А леди Бреннан сначала просто обнимала Шэя, а потом перехватила инициативу и стала целовать его почти яростно, до головокружения… Этого он уж никак не ожидал – и просто откинулся на спину, потянув подругу на себя. И только гладил её, обмирая от восторга, и, растеряв все свои ассасинские навыки, так долго возился с застёжками её лифа, что Темперанс отстранилась и расстегнулась сама.
Шэй на миг замер, прежде чем посметь накрыть ладонями её грудь… Леди Бреннан с его рубашкой управилась куда быстрее, и прижалась лицом к его обнажённой коже, и направила его руки ниже по своему безупречному телу, под почти невесомую ткань, к самому сокровенному, к горячей и жаждущей плоти.
Темперанс зажала его руку между бёдрами – и через пару мгновений уже стонала едва не в голос. Шэй в упоении сам не заметил, как избавился от одежды, а сказочная женщина оказалась снова на нём… И уже два их стона слились в один, а потом они долго лежали обнявшись, не думая о том, как надолго обрели друг друга. Жар не остывал, утро казалось бесконечно далёким.
Шэй какое-то время прислушивался к её дыханию, а потом решился спросить:
– А хочешь ещё раз? Пальцами?
– Я-то не откажусь, – она снова тихо засмеялась, – а ты сам-то не хочешь ещё раз? Членом?
Её прямота слегка его покоробила, но вызов он принял:
– А давай совместим? Ложись спиной ко мне!
…Ту первую ночь Шэй Кормак не забудет никогда. Даже если потом будет ещё лучше. Даже если уйдут воспоминания о том, где и когда познакомился с Темперанс и как добился её близости. Даже если будет казаться, что и не жил, не существовал до этого маленького города, где теперь они живут в большом доме вчетвером…
Эрин
Богиня Ночи простила Эрин. Только вот от авантюры не смогла удержать, даже уже приняв оступившуюся недолетку в свой чертог.
Шони ушла за мечтой, за любовью, ведомая желанием помочь. Это было отчаянное решение с глобальными последствиями. Но всё равно не то же самое, что странный свет, поманивший Эрин сквозь время и пространство. Свет исходил от чего-то слишком мощного даже для Никс. Это нечто, возможно, вело и Шони… а вот её бывшую Близняшку прикрыло будто пеленой.
И Эрин танцевала в далёком море, одетая лишь волнами, чувствуя себя воистину морским божеством, едва ли не доросшим до уровня самой… Ладно, об этом лучше не думать. А останавливать корабли, какие приглянутся, и развлекаться как захочешь.
Эрин любила корабль «Морриган». А его владельца осчастливила своим вниманием ещё до того, как он таковым стал. Стала первой женщиной Шэя Патрика Кормака. А потом много-много лет дразнила его, появляясь когда самой того хотелось, ведя парня кругами к цели.
Потому что Эрин Бейтс всегда знала, где шкатулка Предтеч. На её свет и пришла в странный мир, который раньше считала всего лишь жестокой мальчишеской игрой. Теперь сама Эрин, казалось бы, вела свою игру… да только вот…
Да, она подарила Шэю шкатулку на тридцатилетие. Да, не хотела, чтобы он так просто вернулся с победой к новым друзьям и наставникам. Но Эрин уж никак не предполагала, что одно прикосновение к артефакту перенесёт Кормака в её мир и в её время!
И да, это она потом поняла, куда именно попал Шэй. А в ту минуту могла лишь плескаться в солёной воде, будто и не в родной стихии, глядя на опустевшее место рядом, на водяной смерч, что закручивался в этой точке…
Только благодаря смерчу Эрин смогла найти путь – домой? За Шэем? Словом, к дальнейшим приключениям.
* * *
Не подойдёшь, не поговоришь. За то время, что Эрин пробиралась по следу Шэя, он явно времени не терял. Обжился в этом мире, нашёл себе взрослую, красивую, шибко умную… Эрин даже не ждала, что видеть это будет так больно.
– Уж лучше бы я с ним Запечатлелась! Тогда никуда бы не делся! – шептала она в полумрак, стоя в маленьком коридорчике под «вампирским туманом». Клыки чесались попробовать крови Кормака, а эту женщину и вовсе выпить досуха. Достали ведь за годы дельфины и случайные пьяные моряки!
Но Эрин сдержала жажду и гнев. До утра пряталась под окнами нового дома Шэя, а утром, стараясь не выходить из тени, снова выследила шкатулку. Новая пассия Кормака прятала бесценный артефакт у себя на работе, среди мертвецов.
– Ничего, – снова говорила себе Эрин, – я украду и оттуда, я разберусь, почему эта сила сработала не на меня!
Пока она настраивалась снова на таинственный свет, пока выбирала удобный момент – узнала ещё, что Шони тоже в этом городе. Что она отхватила себе сногсшибательного англичанина (безумно похожего на магистра Кенуэя, только молодого ведь совсем!), явно с ним Запечатлелась и живёт просто замечательно!
Завидовать, конечно, нехорошо, и без подруги Эрин скучала, и при иных обстоятельствах просто налетела бы на неё с объятиями – мол, не ждала? А я вот она! Но сейчас хотелось только по-прежнему скрывать своё присутствие – почему-то получалось и от носителей «орлиного зрения», и от своей сестры-вампира – и подслушивать этих четверых, сидевших в кафешке.
Шэй уже опять порядком захмелел и делился с компанией:
– Серьёзно, шкатулку мне в руки отдала богиня! Прекрасная морская богиня, которая мне покровительствовала, пока был не на суше. А я ей даже спасибо сказать не успел. За то, что отпустила к моей судьбе!
Эта женщина смеялась и отмахивалась – мол, даже верь я в богинь, вряд ли была бы лучше их! Шони толкала Кормака локтем и пыталась шептать:
– Лучше молчи! Что ты сейчас ни скажи – выйдет некрасиво!
И только условного Хэйтема Кенуэя интересовала личность этой самой богини. Он рад был бы найти ей место в классификации согласно своей схеме миропонимания.
– Шэй, хотя бы как она выглядела?
Тот стал описывать. В красках и довольно точно. И по мере его рассказа глаза Шони всё расширялись…
– Так это же моя подруга, Эрин! Но ведь она погибла… Ну ничего ж себе посмертная судьба! Жаль, что не увиделись ни разу… А теперь уже всё.
«Точно всё», – мысленно кивнула водяная вампирша. Похоронили, оставили за бортом, из вежливости поминают добрым словом, Кормак и не подумал сознаться, что любил её когда-то… Что хотел удержать и не мог, что звал на сушу, напивался вдали от своей богини… А потом, видимо, привык быть просто её капризом.
Она сама так хотела. Но сейчас почему-то очень обидно.
Значит, осталось только открыть шкатулку. И снова захлопнуть её за всеми ними.

Темперанс
Доктор Бреннан лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию мужчины рядом. Знала – он тоже не спит, они только притворяются друг перед другом.
Ничего такого не было в том, что они сейчас делили ложе. Как друзья ведь делили, даже не касались друг друга. Но как же хотелось! Коснуться, и не только. Как же заходилось сердце при каждом взгляде на него, как же болело от сознания того, что они встретились слишком поздно!
Когда Темперанс вселилась в этот дом, Хэйтем уже был женат на Шони. А за самой Бреннан вовсю ухаживал Шэй Кормак – со всем наивным восторгом и горячей нежностью. Темперанс делилась с Энджелой, хвасталась… ох, а кто такая, чёрт возьми, Энджела? В этом городе у неё, Бреннан, нет подруги или коллеги с таким именем… Что происходит?
Ясно одно. Кажется, Темперанс просто позволила этому мальчику себя любить. Это было приятно, лестно и весело. Но… но.
И ведь у неё нет комплексов и, казалось, никогда не было. Только вот выходит – нельзя просто так переступить через чужую и свою несвободу. Даже если Шэй и эта темнокожая девочка не бегают за своими партнёрами, будучи, видимо, в них уверены, и падают спать где попало. Даже если ночью никто не видит.
– А если мы им честно скажем… – ой, Бреннан, а ты думаешь вслух! Дожили.
– Скажем им что? – Кенуэй повернулся к ней, даже в темноте безошибочно ловя взгляд.
– Что хотим быть вместе. Что чувства уходят…
– Но те, что приходят на смену, могут оказаться ещё менее долговечными. Так делать нельзя. У них не останется ничего, а будет ли стоить этого то, что мы приобретём… Этого – и того, что у нас есть теперь.
– Не знаю. Я так мало помню о том, что было со мной до этого города… Помню работу и Шэя. Получается, он будто был всегда. И что я – вся его жизнь, как ни глупо это звучит…
– Глупо, но точно. Я помню больше. Шони прошла ради меня через многое, она дважды вымолила мою жизнь у небес. Я, конечно, не просил… но она без меня не сможет.
– А если ты с ней останешься из чувства долга… это лучше, что ли?
– Чувство долга – это то, на чём стоит мир. Настоящий мир. А мы с тобой и с ними сейчас в таком, какого и быть не может.
– Ты уверен?
– Да. Всё это не более чем наваждение. То, что нас связывает, Темперанс, то, что нас роднит, – это нечто куда большее, нежели преходящая страсть. В настоящем мире мы были так мало знакомы… но и то думали на одной волне. Это и есть главное.
– А почему ты это помнишь, а я нет?
– Может, потому, что уже имел дело с артефактами Предтеч.
– Боже, как я не люблю вещей, в которых ничего не понимаю!
– Увы, это ещё не всё. Шони здесь перестала быть вампиром, но наша с ней неразрывная связь никуда не делась. Она исчезает с невыносимой болью… в случае смерти или измены одного из нас.
– Это так дико, что даже слов нет. После всего, что было, существование вампиров я ещё могу допустить, но чтобы вот так… Какова природа этой связи?
– Шони испила моей крови. Я пошёл на это добровольно, с открытыми глазами. Я знал, что это затуманивает сознание и сводит с ума, и на деле оказалось… ещё более впечатляюще. Но взамен это даёт возможность чувствовать друг друга на расстоянии.
– Так эротично рассказываешь… – Бреннан даже села на кровати и облизнула пересохшие губы. – Только тотальный контроль – это же страшно.
– Это по-орденски. И Темперанс, я знаю, что ты никогда не была с нами, так что прошу просто по-человечески: не подрывай моему младшему товарищу боевой дух. Шэй тебя и правда боготворит.
– Бедный мальчик. Я ему ничего не обещала, он тоже не требовал… впрочем, да. Всё равно не стану так с ним… А вот ты – с твоей стороны это самоконтроль, которым ты так гордишься, или биохимические реакции твоего тела и сознания на Шони таковы, что ты просто не можешь физически желать кого-то ещё?
– Всё я могу. Только не хочу. Это слишком больно, и не только физически, и не только мне. Как правило, да, при Запечатлении человек более зависим, и только вампир может разорвать связь, изменив. Точнее, создав связь с кем-то ещё. Но с нами всё не так. Нам всем нужно домой, леди Бреннан. Чтобы вам и мне снова стало ни к чему быть так близко друг к другу…

Шони
Она впервые увидела Хэйтема на улице перед своим новым домом. И тут же почувствовала, будто и раньше хорошо его знала – пусть и очень давно. Между ними сразу протянулась невидимая нить. Они смотрели друг другу в глаза – и вспоминали одно и то же. И словно бы даже каждый из них видел, как мелькают в глазах другого знакомые картинки, как охватывают те же ощущения…
Темнота, и почти незримое пламя, освещающее пещеру, исходящее от самой Шони, изнутри неё. И неповторимый вкус крови Хэйтема – на губах обоих. Такими были все их поцелуи после первого. Сейчас казалось, что волшебный огонь – это странно, а раны, полученные в боях, – что-то уж вовсе запредельное, не могущее существовать на свете. Но помнилось, как решительно его раздевала, как помогала лечь на его же плащ – а потом они так и не дошли до кровати. Оба знали, на что идут, но всё же началось как оказание первой помощи, а закончилось страстью, неистовой и разделённой на двоих.
Шони и сейчас облизывала губы в предвкушении. Представляла себе, как много-много раз проведёт языком по шее Хэйтема, по бешено бьющейся жилке… а потом очень осторожно и нежно вонзит в него клыки. Вонзила бы, если бы могла. Ведь вампиры – это из таких же странных снов, как война, погони и раны. А сейчас только бы остаться наконец наедине, только бы целоваться до головокружения, укладывать его на спину, скользить по его телу, и чтобы казалось, что вот-вот одежда на них вспыхнет и сгорит, а сами ничуть не пострадают – только сольются наконец воедино…
* * *
Поженились они, можно сказать, скоропалительно. И счастье быстро стало… нет, не рутиной, просто неотъемлемой частью бытия. Шони в любой миг чувствовала, что с Хэйтемом – и что Хэйтем с ней. Потому ей было необязательно всё время быть рядом.
До той ночи. Да, тогда Шони снова заснула одна. А открыв глаза, обнаружила рядом забытую подругу в одной коротенькой ночнушке.
– Эрин, ты? Как, откуда?
– Глаза тебе открыть, подруга. Проверь, всё ли хорошо.
– Я… не чувствую Хэйтема!.. – Шони похолодела.
– У тебя его больше и нет. Он с другой женщиной. Идём, сама увидишь.
По дороге в другую спальню Эрин прихватила сонного Кормака, лохматого и не желавшего ни во что верить. Так, втроём, они и подошли к кровати, на которой Бреннан всё ещё сидела на пятках, а Кенуэй, полулёжа, выставлял перед собой руки, чтобы то ли отодвинуть её, то ли словно открыть невидимую стену.
– Вот они! – возгласила Эрин. – Им не надо даже раздевать друг друга, даже касаться! Они уже глазами сделали друг с другом всё и всё остальное! Отплатим же им! Запечатлимся и вдвоём заберём этого мальчика, да, сладкий?
И скользнула к ногам Шони, не выпуская руки Шэя. Свободной рукой Эрин задрала на Шони рубашку, погладила шоколадный животик подруги… и тут же отпрянула. На глазах у всех живот прибавил в объёме.
Никто даже понять ничего не успел. В следующий миг вокруг всё вспыхнуло нестерпимо ярким светом… и они очнулись на опушке какого-то леса. Вчетвером. Хэйтем со шкатулкой в руках, Шони с рукой, прижатой к животу, Шэй, с трудом встающий с колен, и Темперанс рядом с ним.
– А где Эрин? – огненная вампирша опомнилась первой.
– А вот, – Хэйтем развернул к ней открытую шкатулку. – Она осталась там, куда было запечатала нас. Кто бы её ни направлял – он зря на неё поставил.
– Всё понятно, – Шони повисла на его руке. Связь восстановилась, всё было уже как должно, только вот… – В том числе я поняла: единственная игра, в которую Эрин когда-либо серьёзно играла – это «Симс». Вот и засунула нас в мирный город без прошлого. Вампирство могло бы и остаться – но в этой игрушке наши собратья так несовершенны, что каждую минуту и помереть могут. А так же неинтересно, наверно.
– Но хорошо, что она меня не куснула, – подал голос Шэй. – Я бы сейчас был её щенком…
– Она должна была блефовать, – подумала вслух Бреннан. – Она же во всём блефовала… – но глаза отвела.
– Кто знает, – сказала Шони. – Она играла не по правилам. И только об одном я жалею: там, в шкатулке, я могла бы забеременеть. Может, даже успела…

Хэйтем
Он не успел ничего сказать молодой жене, даже как-то среагировать на её слова. Сразу и остро ощутил: кругом враги. Наступают из-за кустов, готовятся напасть незаметно и забрать злополучную шкатулку.
Рядом с Хэйтемом привычно встали в боевую стойку Шони и Шэй. Миг – и закипела битва. От которой эта женщина, доктор Бреннан, осталась в стороне. Может, на время. Может, собиралась только врачевать раны…
Против них троих было пятеро. Ассасины-недоучки. «В одном месте колючки», – поймал Кенуэй мимолётную мысль Шони. Неужто их покровительнице Юноне, о которой столько рассказывали в «Абстерго», осталось ставить только на таких вот да на Эрин?
Исход боя был, по сути, предрешён, шкатулка отбита, Шони привычно-сладко зализывала лёгкую рану Хэйтема, а он радовался, что Бреннан не придётся даже подходить к нему. Доктор мёртвых прятала артефакт под пиджак.
– Давайте подарим эту Эрин нашему доктору Лэнсу Свитсу? – предложила она. – Он классный мозгоправ, ему будет интересно, а ей полезно.
– Что, прямо со шкатулкой дарить будете? – в голове у Кенуэя мутилось от усталости, слабости и близости супруги, но ведь надо было додумать мысль до конца! – По-моему, хранить её у вас на работе уже небезопасно. Нужно отнести туда, где служим мы трое.
– С этим согласна, – Шони подняла голову и облизнулась. – А Эрин я бы вытащила.
– После всего, что она сделала? – удивился Хэйтем.
– Однажды я уже бросила её и предала. И поэтому она выбрала не ту дорогу. Богиня простила её, и я прощаю. Пусть она и оступилась снова. Просто нас с ней подхватил один поток. В прошлое, к странному…
– Ты неправа, дорогая, – Кенуэй крепче её обнял, притянул к себе, стараясь поймать взгляд. – Нельзя искать хорошее там, где его уже нет. Спроси Шэя, скольких друзей и братьев ему пришлось убить.
– Как будто это круто и классно.
– Это неизбежно, когда люди не хотят понять и пересмотреть свои взгляды на мир.
– Может, она захочет. Я готова побыть её стражем.
– Она всё-таки тебя укусила! – и перед глазами пронеслась яркая, жаркая и очень неприличная картинка…
– Да нет, не успела. Ты бы почувствовал. Я вот почувствовала, когда ты только подумал о… – Шони покосилась на доктора Бреннан.
– Мистер Кенуэй вёл себя в высшей степени благородно, – сразу заверила та. – Ради нас всех. А за мысли нельзя наказывать, да и не поручусь, что у него они были… тоже. Прости, Шэй…
– Не говори ничего, – Кормак просто закрыл ей рот поцелуем.
Хэйтем отвёл глаза. Только услышал через несколько минут слова младшего товарища:
– Просто побудь со мной. Столько, сколько сможешь и захочешь сама…
– Оставим их одних, идём домой, – Кенуэй просто поднял Шони на руки. – Кормак, за шкатулку отвечаешь головой! Чтоб через час она была в офисе «Абстерго»!
И, разумеется, в этот момент доктору Бреннан позвонили со службы.

Все
– Мастер Хэйтем, простите, мы немного посвоевольничали.
На пороге квартирки от «Абстерго», где жили Кенуэи, появились Кормак и Бреннан. Шэй держал шкатулку, а Темперанс, совершенно откровенно заплаканная, крепко держала его под руку.
– Что случилось? Да проходите…
Час от часу не легче. В спальне плакала Шони, прося невозможного и мечтая о невозвратном, теперь ещё эти пришли как с похорон…
– Добавили в шкатулку ещё одного пленника. Ученик Темпе оступился, восхитился маньяком, стал его помощником. Правда, в последний момент заслонил товарища и дал себя вычислить. По-хорошему, ему светила спецлечебница для душевнобольных… но вместо того его затянуло вовнутрь. И он там теперь вместе с Эрин.
– Думаю, безопасны для общества, – доктор Бреннан шмыгнула носом. – Наружу не вылезут, ещё и имеют шанс помочь друг другу. Не мои слова. Это доктор Свитс сказал, что нашему мальчику нужно женское общество, чтобы больше не зацикливался на странном.
– У вас там уже весь институт Джефферсона в курсе о делах «Абстерго» и артефакте? Кормак!
– Сэр, у них там весь институт Джефферсона ловил ужасного маньяка, орудовавшего на их территории! И они видели совсем мало, и этот мозгоправ и душевед говорил в том духе, что вот если бы Зак вовремя нашёл себе девушку…
– Ну ладно. Оставьте артефакт у меня. Доктор Бреннан, вы бы хоть умылись и воды выпили, и ты, Шэй, передохни.
Вскоре шкатулка стояла на столе, а вокруг него, притихшие, сидели четверо. Шони вышла на голоса и живо заинтересовалась происходящим.
– Хотела бы я тоже туда, вовнутрь. Только, подозреваю, была бы третьей лишней.
– Уж точно, – кивнул Шэй. – Эрин сейчас играет с вашим юным гением, как когда-то со мной. Он ведь явно не разбирается в этой сфере жизни…
– Куда бы надёжно спрятать шкатулку? – задумался Хэйтем. – В ней узники, и к тому же она влияет на разум всех нас, побывавших там. Может, на меня меньше всех, я ведь уже пережил собственную смерть в своём времени и после неё попал сюда, и уже знаю, что такое ложная память. У меня она насчитывала добрых четверть века, пока я снова, уже в этом веке, не встретил Шони. И особенно пока мы не восстановили наше Запечатление. Мне повезло, а вот вы все трое в опасности.
– В море, и поглубже, – предложил Кормак. – Запомнить место, но больше не трогать. По-моему, она сама не хочет, чтоб её трогали.
…Шони плакала, когда артефакт уходил на дно. Темперанс тоже еле сдерживалась. Оба тамплиера переглядывались, уже не зная, как их утешать.
– Девочки, вы всё сделали правильно, – наконец сказал Шэй. – Это их личное чистилище… и наше тоже.
– И всё проходит, – добавил Хэйтем, – рано или поздно. Всё проходит, кроме понимания.

Февраль-март 2016