***

Тонкие бледные пальцы едва касались клавиш старого рояля, извлекая из него нежные мелодичные звуки. Странным казалось то, что такая старая вещь, рассохшаяся и наверняка требующая качественной настройки мастера, могла так прекрасно звучать. Лунный свет, падающий на белоснежную кожу брюнетки, отдавал едва заметным голубым свечением, будто за роялем сидел призрак. Перебирая клавиши, аккуратно касаясь руками, чуть нажимая на педаль, продлевая многоголосное звучание низких нот, наклоняясь в такт мелодии, Лирианна играла одну из излюбленных мелодий. Изредка бросая взгляд на Кару, давно уснувшую в кресле, убаюканную переливами сонаты. Улыбка скользнула по лицу девушки, приглушенные звуки, более звонки и пробирающие до дрожи, заставляющие все живое трепетать, наслаждаясь сладостной дрожью. Грудь вздымалась от тихого дыхания, руки мелькали в темноте,словно выискивая самые восприимчивые места. Мелодия, до боли знакомая и такая привычная, лилась из-под гибких пальцев кареглазой. Много лет прошло с тех пор, как Лирианна слышала эту мелодию последний раз, наслаждаясь прекрасной игрой мужчины. Именно он и привил ей эту любовь к музыке и инструменту, наигрывая сонату каждый вечер, перед тем, как отправиться в постель. Особенно хорошо она звучала в тихие зимние вечера, когда за окном крупными хлопьями падал снег, словно рой тысяч белых пчел, кружащихся над землей. Когда дрова потрескивают в камине, а на душе так легко и спокойно как никогда. Проведя рукою по крышке рояля, девушка прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания, но все так же продолжая играть, извлекать из инструмента мелодию. Зимнюю сонату Миллер знала давно, но сегодня впервые сама решилась сесть за инструмент. Доверив себя, со своими мыслями и воспоминаниями лишь той, кому действительно это можно было доверить. Теплый взгляд вновь скользнул по спящей физиономии Кары, до чего же она была прекрасна, особенно при лунном свете. Очередная парочка аккордов вырвалась из-под пальцев англичанки, мягкий отзвук повис эхом в звенящей ночной тишине. Закончив играть, девушка провела рукою по клавишам, надеясь, что когда-нибудь их вновь коснутся те руки, что научили ее понимать язык музыки, понимать и уметь ее слушать. Закрыв старый рояль, с потрескавшейся лакировкой на крышке, брюнетка встала из-за инструмента и бросив на него последний взгляд, подойдя к зеленоглазой, присела рядом. Убрав прядь волос, упавшую на ее лицо, взглянула в окно. Яркие холодные звезды сияли в бесконечной ночной синеве, такие холодные и прекрасные.