Не спится

 О, вот она, моя ночная подруга! Сегодня полная взошла над этим двором-колодцем. Почти идеальная окружность. Бледная, печальная, всегда одна в ночи. Смотрим друг на дружку через темное окно. Что скажешь? Ничего, молчишь. Ну и хорошо. Тишина успокаивает. Хоть с тобой я отдохну от дневной нервотрепки, от бесконечных разговоров.

 Бросила бы эту работу, сил уже не хватает. Достали все: и директор, и главбух, и свои подчиненные. Но не отпускают с миром. А с другой стороны – уйду на пенсию – и как тогда жить? Продать дачу, чтобы было на что существовать? С пенсии не разживешься. И сидеть в этой игрушечной квартирке, где заболеешь – некому воды подать?

 Квартира –то хорошая, новая, дорогая. Залезла в долги, не хватило за нее расплатиться, когда продала трехкомнатную родительскую. Зачем мне одной много комнат? А здесь, как в гостиничном номере, я только ночую. Чистенько, красиво и безлюдно, один кот Сенька оживляет интерьер.

 А как было раньше, пока живы были мои родные: мама, бабушка, дедушка! Сколько всегда было гостей! За стол одни не садились. Постоянно кто-то ночевал у нас. И обедать- ужинать набиралась толпа. Бабушка по ночам вставала к тесту и с утра пораньше пекла свои вкуснейшие пирожки. Удивительная была кулинарка и мастерица.  Мои дед и бабушка  - это такая чудесная пара, родом из 19 века. Дед, портной верхней одежды, имел патент еще при царе, а бабушка славилась как шляпница и цветочница. Какие цветы и букеты она мастерила своими руками! Произведения искусства! А мама была художником в Доме моделей. Выработала у меня каллиграфический почерк.

 Но что-то их профессия меня не привлекла. Сидячая работа не по мне. Я потянулась за моей крестной, она была народной артисткой республики. Брала меня с малых лет на свои спектакли, и я полюбила театр. А театр – это праздник. Это моя стихия. У нас на филфаке была театроведческая студия, с нее и начался долгосрочный союз с моей теперешней работой. Заметили меня еще студенткой. Пригласили сначала заведовать литературной частью, а потом стала и директором.
Второй диплом получила в Москве, в «Гитисе». Есть что вспомнить. Это были лучшие мои годы. Каждые полгода летала на сессию. А там мы, заочники, с увлечением ходили по всем театрам. Эх, повторить бы!

Молодость… Пора любви. А что от той любви осталось? Только горькие воспоминания. Роковое невезение.

Уж как хорош был Эрик! Мы познакомились, когда наш театр был на гастролях в Средней Азии. Он так серьезно ухаживал. И нравился очень, безо всяких минусов. Говорил: «Поедем со мной. Ты будешь самой красивой фрау». У него уже были почти готовы документы на выезд в Германию. А мне что оставалось делать? Только помахать вслед платочком и утереть слезы. Я же не одна. На руках старики. Я бы их никогда не бросила. Да и какая я фрау, разве что внешне, но внутри я из «наших» и меня не переделать.

И еще момент мог возникнуть политический. Ведь в то время не каждый мог выехать из страны. А я была секретарем комсомольской организации театра, молодым коммунистом. Так что этот вариант сразу исключался.

Но мужчины более порядочного уже не попалось на пути. Подкатывают многие, я всегда на виду. Но кто это? Я их насквозь вижу. Замуж выходить не за кого. То женатый, то пьет, то «не мужик», то проходимец.

Вот и осталась одна. И детей нет, и внуков. Старички мои ушли, замены им нет. Собака была у меня, да теперь котейко, подобранный на улице. Не семья, не родня, но хоть питомцы. Кого-то надо кормить, о ком-то заботиться.

А главная забота – это моя работа. С утра до ночи. Без выходных и практически без отпусков. Как праздники – я дежурю. Как гастроли – я еду организовывать. Была директором – тащила весь груз на себе. Сейчас замдиректора, той власти нет, а работы не меньше. Одни стрессы.

 Директор взял моду орать: «Ольга Сергеевна, где зритель?» Ну, я его срезала. У меня тоже горло не слабое: «Валерий Семенович, не так вопрос ставите. Надо думать не о том, где зритель, а о том, почему нет зрителя. Мы привыкли к аншлагам. Но они сами собой не делаются. Здесь не Москва. В городе всего 600тысяч населения. То кризис – у людей нет денег, то угроза теракта, то эпидемия гриппа. А если критически посмотреть на себя? Что мы им предлагаем? Спектакли идут по 20 лет. Обновляйте репертуар! На новое всегда пойдут. Если достойная работа. Будут ходить и другим советовать. А если такое «новаторство», когда в классической пьесе актер пританцовывает, дергая интимным местом? Учителя приводят детей, а потом высказывают претензии за пошлость. От таких «новинок» зритель бежит и его больше не заманишь».

 После этих стычек то я, то он  - раз! – и на больничный. Чаще я. Сердечко-то износилось. Врачи предлагают операцию. Я не соглашаюсь. Кто за мной будет ухаживать после операции?

 Родня…Где она? Племянничек, помнится, сказанул: «Ты когда на меня квартиру перепишешь?». Я оторопела: «Что? Разве я похожа на дуру?» Ох, ему не понравилось!

Племяннице моя квартира не нужна, у нее всего хватает. Только детьми озабочена. Говорит: «Бросай работу, сиди с детьми. Я тебе буду больше платить».

 Да я-то не няня. С детьми тоже не так просто. Мальчик проблемный, нервный. Девочка слишком мала, еще на руках надо носить. А спина моя, ноги больные  - да мне самой скоро надо няню искать. Но она, любимица моя, не понимает. Обиделась, даже с 8 Марта не поздравила. Сколько я ей сделала добра – не помнит, забыла.
Нет у меня родни. Я никому не нужна. Такой итог жизни. Что же делать? Со всех сторон обложена. Тупик в конце туннеля. А сказала подружкам-однокурсницам о своем решении – что они так перепугались? В один голос: «Ты что придумала? В какой еще приют? Это для стариков, а ты молодая. И такая красивая!»

 Хорошо им, семейным. И причем тут молодая-красивая? Пустые слова! Надо смотреть в корень. Одинокая, больная, а дело идет не к молодости, а к старости. И приют не простой, а специализированный, в Питере. Это не то, что дом престарелых в нашем районе.  Там театральные ветераны, одинокие, доживают потихоньку со времен актрисы императорских театров Савиной. Она еще до революции построила этот приют на деньги своего мужа-миллионера. Место историческое, отреставрированное. Там и питание хорошее, и уход. А главное – в каком городе. В центре.

Но… Как решиться? Продать всё, заплатить вступительный взнос, поселиться там. Комнату дадут. И доживать (долго ли?) среди чужих людей. Да еще климат там сырой. Ой-ой-ой…Сколько мыслей. Но никуда они не ведут, крутятся по кругу, хоть волком вой. Вот она, луна, а вот я – одинокий волк, волчица раненая. Как болит душа…

Почему так случилось именно со мной? Что я сделала не так, в чем виновата?  А ты, луна, тоже  всегда одна, скажи, тебе не больно от одиночества? Что, уходишь уже, тихоня? Ну-ну… А мне скоро включать свои три телефона, кормить Сеньку и отправляться в родной вертеп. И целый день вертеться, забывая пообедать.

«Вот идет наша тяжелая артиллерия», - ржут молодые коллеги. Прошли времена, когда я была легкой кавалерией – шашки наголо! – но все равно каждый день битва. «Культуру в массу, деньги в кассу», - так шутила у нас старая кассирша. Тем и занимаюсь, чтобы каждый из них получал зарплату, а по возможности и премию.
Костьми лягу, а план сделаю. Только вот для себя не смогла ничего сделать.