Непредвиденное чудо. Рассказы о войне

     Василий Бочаров возвратился в родное село весной 1943 года из фронтового госпиталя на костылях. На фронте он получил тяжёлое ранение в правую ногу, и врачи госпиталя несколько месяцев боролись за сохранение его ноги. Труды и старания врачей оказались не напрасными – нога была сохранена, но, израненная многочисленными осколками снаряда, постоянно болела и не разгибалась в коленном суставе. Теперь без своих постоянных помощников – двух костылей – Василий передвигаться не мог. Со своего двора, расположенного на низовой улице, он один далеко отлучаться не мог, и находился всё время у себя во дворе, приводя в надлежащий порядок полуразрушенные за время его отсутствия нехитрые дворовые постройки. Жена Василия Варвара, крепкая и ядрёная женщина, работала в колхозе в овощеводческой бригаде на колхозном огороде, располагавшемся рядом с их двором на обширном пойменном лугу. Единственный сын, десятилетний Николай, учился в сельской начальной школе.
     Время было тяжёлое. Родное село, полгода находившееся во фронтовой полосе, сильно пострадало. Силами стариков, женщин и подростков восстанавливалось колхозное производство. Техники в колхозе практически не было, тяглового скота было недостаточно. Почти все сельскохозяйственные работы приходилось выполнять вручную. На тяжёлых работах использовались, сохранившиеся в колхозе старые лошади и волы, а также коровы колхозников.
     Хозяйство Василия было в глубоком упадке. Кроме двух коз и трёх десятков кур, больше ничего не было. Правда, рядом с домом находился свой обширный огород, приносивший ежегодно хороший урожай. За счёт всего этого семья Василия и существовала, едва сводя концы с концами. Василий и до войны был не особенно рьяным работником в колхозе, да и в своём хозяйстве тоже, а теперь, покалеченный на фронте, и вовсе обленился. Всё держалось на энергичной и работящей Варваре – она успевала работать и в колхозе, и на своём огороде, и ухаживать за мужем с сыном. Как другие, вернувшиеся с фронта, инвалиды Василий в Правление колхоза не пошёл, и посильной работы для себя не попросил. Единственное, что он сделал полезного в своём хозяйстве, это двухколёсную тележку, на которой можно было перевозить небольшие грузы с помощью человеческой тяги. На этой тележке Варвара с сынишкой перевозили урожай с огорода во двор, привзили беремя дров из леса или немного сена из луга. Но больше всего использовал Василий тележку для своих личных целей. Когда ему было нужно отправиться куда-нибудь подальше от дома, он садился в тележку, рядом с собой клал костыли, и Варвара катила, толкая впереди себя, эту тележку по селу в магазин, в больницу, на почту или в другое подобное учреждение. Василий гордо восседал на тележке, и ему не было стыдно и неловко перед односельчанами.
     Проходило время. Возвращавшиеся с фронтов раненые и искалеченные мужчины находили себе применение в колхозе, поправляли своё здоровье и постепенно выздоравливали. И только Василий оставался неизлечимым инвалидом. Он по-прежнему хотдил на костылях, с неразгибающейся в колене ногой, жена возила его на тележке, а на переосвидетельствованиях комиссий военкомата, всегда оставался нетрудоспособным инвалидом.
     К такому статусу Василия, в селе люди постепенно привыкли. Это Василия и Варвару также устраивало, но вызывало подозрение у многих искалеченных войной фронтовиков, у которых раны постепенно заживали, и они становились крепкими трудоспособными мужчинами. Некоторых мужчин, после освидетельствования комиссией военкомата, даже снова мобилизовывали в армию.
     Секрет инвалидности и нетрудоспособности Василия раскрылся неожиданно и оригинально. Летом 1944 года в селе многие мужчины и подростки увлекались глушением рыбы в Дону, с помощью гранат или толовых шашек с запалами и бикфордовыми шнурами. Таких военных боеприпасов в селе, в лесу и, особенно на правом берегу Дона, оставалось ещё много. Найдут браконьеры, например, противотанковую гранату, вставят в неё специальный капсюль-взрыватель, и бросают в глубокий омут Дона. Граната взрывается, над водой вздымается огромный столб воды, потом он оседает, и, оглохшая от взрыва рыба, всплывает на поверхность. Её тут же на лодке собирай свободно и легко руками, сколько тебе нужно. Конечно, всё это делалось тайно от власти, рано утром, чтобы никто не видел. Будучи на фронте, Василий умел обращатся с взрывчатыми вечествами. Он со своими соседями, пятнадцатилетним подростком Алексеем и его дедом Игнатом, на рассвете отправились на Дон глушить рыбу. Игнат и Алексей катили тележку, на которой восседал Василий. Рядом с ним в холщовом мешке лежала большая шашка тола с запалом и куском бифордового шнура, готовая к употреблению. Эти боеприпасы разыскал на правом берегу Дона в немецких окопах Алексей, принёс их заранее к Василию в дом, и тот приготовил из них боеприпас.
     Глушить рыбу решили в глубоком омуте реки, недалеко от высокой меловой кручи, в которой размещалась пещера. В прибрежных лесных, ивняковых зарослях отыскали они, пренадлежащую деду Игнату, старую плоскодонную, деревянную лодку с вёслами, вычерпали из неё самодельным жестяным ковшиком скопившуюся от дождей воду, и вытащили судно на открытый берег. Роли между собой распределили следующим образом: Василий и Алексей с боеприпасом садятся в лодку и плывут к омуту, а дед Игнат остаётся на берегу, и ожидает их с богатым уловом. Алексей сел за вёсла, а Василий примостился со своими костылями и боеприпасом на корме лодки. Омут располагался у правого высокого и открытого мелового берега. Вода в омуте постоянно бурлила, а течение было быстрое. Боезаряд решено было бросать из лодки вверх по реке, и пока он погрузится и взорвётся под водой, нужно было отплыть на лодке вниз по реке, как можно дальше, от места взрыва. Василий прикрепил боезаряд с грузилом к небольшой деревянной палке, поджёг бикфордов шнур и забросил всё это, как можно подальше от лодки, вверх по реке. Алексей усиленно заработал вёслами. Но тут произошло, что-то непредвиденное и непонятное. Заряд не погрузился в воду, а дымясь, быстро плыл по течению реки за лодкой. Как не старался Алексей быстро грести вёслами, река ещё быстрее несла дымящийся боезаряд по своей поверхности.
     - Греби к берегу! Быстрее, иначе мы попадём под взрыв! – сорвавшимся голосам закричал Василий.
     Берег был близко, и Алексей в одно мгновение повернул и направил к нему лодку. Не успела ещё лодка воткнуться носом в берег, как Василий вскачил со своего места, оттолкнул Алексея с сидения в сторону, резво спрыгнул из лодки на берег и бегом, во всю прыть, забыв свои костыли, побежал к меловой круче. Алексей от удивления раскрыл рот, и даже забыл о грозящей ему опасности.    Течение реки пронесло злополучный боезаряд недалеко от лодки вниз по реке, где он вскоре перестал дымиться, так и не взорвавшись. Всю эту картину наблюдал с левого берега, удивлённый, не менее чем Алексей, дед Игнат.
     Через некоторое время Василий, матерно ругаясь, встал на ноги и, отряхивая меловую пыль с брюк, направился к лодке. Алексей продолжал сидеть на прежнем месте, ошарашенный и потрясённый всем случившимся. Ничего не объясняя, Василий спустился в лодку, прошёл на корму, и поудобнее уселся на своё место, отодвинув от себя в сторону костыли.
 - Ну, что ты раскирс, как баба! Греби быстрее к тому берегу! Разве не видишь, что случилось чудо – от перенесенного мною стресса, моя хромота исчезла, и я снова стал ходячим.
     Алексей, молча, отчалил лодку от берега и поплыл на другую сторону реки, где их уже с нетерпением ожидал, не менее потрясённый всем увиденным, дед Игнат.
     Когда они приплыли на левый берег и вышли из лодки, Василий по-прежнему продолжал убеждать своих соседей, что с ним произошло божье чудо. От такого внезапного и сильного потрясения, его хромота исчезла. Дед Игнат и Алексей, поддакивали и внешне соглашались с божьим чудом, но в глубине душе ему не верили.
     Домой они возвращались без долгожданного улова рыбы, но довольные и озадаченные произошедшим на их глазах чудом. Алексей катил впереди себя порожнюю тележку, с лежащими на ней, теперь ненужными Василию, костылями. Дед Игнат и Василий шли следом за ним, и горячо обсуждали, случившееся чудо.