Кутузов

Огромный лесной массив я прошёл наискосок, пересёк две городские трассы, опоясывающие живой остров с лосями, енотами, белками и десятками пернатых - от синиц, соловьёв, кукушек до скворцов. По бокам дорог, практически не имеющих откосов, ещё чернеет снег, вдоль асфальта гуляет холодный пронизывающий ветер. Вот так напомнил о себе март, передав эстафету лирическому апрелю. Пока, увы, не споёшь: "Мама, мама, это я дежурю, я дежурный по апрелю..." Шаг влево, шаг вправо - и окажешься по щиколотку в грязи и холодной воде, которую выдавливает из-под снежной корки рвущаяся к солнцу трава да молодые ивы, орешник и бузина. Они здесь хозяева, это уж потом, чуть выше по пригорку, пойдут столетние сосны и берёзы, дубы в два обхвата, необычайно стройные почти белые осины и грустные без листьев клёны.

В подземном переходе под железной дорогой - капитальный ремонт, всё разворочено, решил перейти пути в километре от него, на работающем светофоре, подающим беспрерывные сигналы. Опасно? Да не очень, хотя сбитую здесь электричкой старушку вот уже десять лет помнит вся округа. Она ничего не слышала, а огни светофора загнали тогда так высоко, что вблизи и не увидишь, какой горит свет. После трагедии рабочие в оранжевых куртках целое лето перестраивали верхний путепровод, теперь автоматика буквально бьёт пешехода по глазам: "Стоять!"

Лабиринт из стальных конструкций, ведущий к путям, не спасает от ветра, но, по привычке, выбираешь уголок из стыкующихся перил, будто они смогут защитить тебя. Встал спиной к ветру, расстегнул куртку, чтобы обмотать шарфом горло. Спиной чувствую, кто-то смотрит на меня. Поворачиваюсь... Английский бульдог стоит на задних лапах, передние положил на нижнюю перекладину конструкции, язык на правой стороне пасти, из-под жёлтых с седыми подпалинами складок смотрит удивительно грустный и всё понимающий глаз. На втором - чёрная повязка на резинке, поделившая морду пополам. Поводок из тонкого тросика в руках женщины, одетой в тёплый спортивный комплект, на ногах - кроссовки. Говорю:

- Привет. Давно смотришь на меня? Красавец, однако, кого-то ты напоминаешь?

- Привет, - сказала женщина, - Его зовут Норд, десять лет назад именно здесь он пытался предупредить старушку об опасности, с лаем бросился наперерез поезду, но слишком короткие ноги, в общем, не успел... Вихрь закрутил его, ударил о рельсы и шпалы, разбил голову, глаз вытек... Вот на большие прогулки мы и выходим с повязкой: защита от инфекции и выглядим покрасивее. И все теперь зовут его Кутузов...

- Точно, вылитый полководец из фильма "Война и мир"... Извините, за десять лет вы, наверное, слышите эти слова в тысячный раз? Неужели он хотел помочь старушке?

- Без сомнения. Это сейчас он - старик, а тогда юный, проворный, от ошейника мог освободиться за секунды: не раз потом ловили его в лесу или на улице. Говорят, что собаки не различают цвета, но звук сигнала всегда такой мерзкий, возле него мы стояли, пережидая поезда, по два раза в день. Он знал, звук обозначает опасность. С подругой мы подходили к путям, не видели, как старушка направилась через рельсы. Он вырвался из ошейника и помчался за ней. Но что могла сделать собака полуметрового роста? Но он всё-таки попытался. А мы так и стояли, словно парализованные... - добавила она после паузы, - это наша версия. Нам так хотелось бы думать о его поступке...

Молчали. Зажёгся зелёный свет. Кутузов сполз с перекладины, заковылял через рельсы. На противоположной стороне путепровода остановился, повернул голову, уставился умным глазом.

- Можно погладить его?

- Вам можно, он очень чувствует доброту... Кстати, у подруги лайка принесла четырёх щенят, хотите, одного подарим вам? Всё оформлено, все документы выписаны, прививки сделаны... Но она не может отдать их кому попало, а уж тем более, продать. Это невыносимо, если представить, что кто-то будет бить и издеваться над твоим животным...

- Согласен с вами. У меня шестнадцать лет прожил русский спаниель, очень тяжело умирал, пришлось сделать укол... Не выдержу, не дай Бог, второй раз это пережить. Простите меня, за отказ.

- Что вы, всё правильно сказали, спасибо, вам...

- А где гуляет Кутузов по выходным дням?

- Любит собачью площадку, здесь недалеко расположена, душа общения просит...

- Ну, тогда до воскресенья, дорогой Кутузов, - я наклонился, почесал уши, шею бульдога, приговаривая, - Хотел бы вас увидеть на плезире...

Бульдог долго стоял у входа на площадку, смотрел на просеку, по которой я шёл, постоянно оглядываясь.