Привет, меня зовут Даша, и я наркоманка

Именно так представляют себе начало собрания Анонимных Наркоманов (примечание: далее АН). Ведь так? Ха-ха, гы-гы, как нынче модно выражаться в интернете. Это всё придумано товарищами Режиссерами, редкостными идиотами, которые в реальные события добавляют нереальное, тем самым вселяя в людей надежду на красоту момента, даже когда она, по сути, не нужна. Хотя, согласна, эта фраза и портретная съемка грустного худого лица главного героя привносит свою лирику. Только вот кому нужна лирика? Знаете, когда ты становишься на место этих людей, сидящих, по представлениям Режиссеров, в ровном круге, тебе совсем не до этого. Так что, товарищи, сейчас я вам расскажу реальность, которая, как известно, не так привлекательна, как кино. И да, милейшие Режиссеры, можете подчерпнуть идей из моего обычного жизненного рассказа, раз вам лень сходить на бесплатные собрания АН. А то уже тошнит от вашего умения перевернуть всё верх дном.
Обычный серый зал со своей сценой и десятками стульев. Не такой уж и большой, но и не маленький. Всегда прохладно то ли от дешевого климат контроля, то ли от этих безжизненных лиц, окружающих тебя. Сегодня мы в центре Москвы, так что зал отменно отделан: стулья не скрипят, столики с водой не прилеплены к столу благодаря сладким недомытым пятнам, свет не мигает; думаю, тут проводят литературные чтения. Ну, или что-то типа того. Для чего сейчас нужны довольно просторные залы? Я отстала от жизни.
Моя история не интересна. Я, как и многие, просто из дебильного любопытства попробовала покурить марихуану и подсела. Ведь каждый из нас уверен в том, что плохое случится с кем угодно, только не с ним. Кирпич или бутылка от колы упадут точно не на меня, а на впереди идущего. И не надо отлынивать: мы все одинаковы по части психологии, ибо люди верят сначала в лучшее и только потом в худшее. Те, кто утверждают обратное, или идиоты, или не разобрались в себе. Надеюсь, вы относитесь ко второй категории. Так вот, отвлеклась. Попробовала, подсела, стало мало одной травки, перешла на героин, продала полквартиры, родаки заметили, дальше всё по схеме: диспансер-центр-домой. Теперь, чтобы не сорваться, по нашей программе нужно ходить на группы, они же для вас, не больных, собрания АН, и писать долбанные шаги. Поясняю: это набор психоделических заданий, которые выворачивают все твои секреты и переживания наизнанку, якобы помогая справиться с зависимостью. По правде говоря, ничего в этом нет. Пока сам ты не захочешь встать на ноги, ты никогда не слезешь с иглы. Тебе просто будет по барабану на все потраченные родаками деньги. Это как хотеть шоколада. Нельзя, а хочется до жути: остается же приятное послевкусие. Но если ты захотел, то отлично, потянешь и диспансер, и центр, и шаги. А потом, когда-нибудь, сорвешься. Закон железный. К чему я веду… Нет «бывших наркоманов»: пусть у тебя будет 10 лет чистоты (не колешься/не нюхаешь/не куришь), но у тебя всегда будет тяга к наркотикам. Серьезная трагедия в жизни – ты срываешься, ибо именно наркотики помогают избежать реальности. Один раз попробовал, и voila: ты уже никогда не станешь прежним. И так я. Употребляла в общей сложности не больше полугода, а всё – реабилитация, как у тех, кто штырился годами.
Как я упомянула ранее, меня за делом застали родители. Жила отдельно, в другом городе, а они бах – приехали внезапно и заметили, как я под кайфом колола дозу другу. Сразу отправили в диспансер, а там добрый врач Алексей Юрьевич посоветовал отправить меня в центр, где лечили таких, как я. Совет рассмотрела вся семья и приняла решение, что он мне необходим. Ох, знать бы, наркоманы ли владельцы или просто сердобольные, но центры – это рай. Огромные частые дома, первоклассные повара, удобные кровати, всегда добрые и отзывчивые работники! Да, там тебя морально очищали, промывали мозги профессиональные психологи, заставляли работать, убирая за собой… Но после мертвенно-белоснежных палат диспансера центр казался мне просто Элизиумом. Однако деньги платили за эту красоту неплохие – 300 тысяч русских за 1 месяц лечения. Учитывая, что курс рассчитан на 3. Классная схема для получения немереного количества денег, когда в одном доме живут не больше 10 человек. Но оно того стоит, когда ты реально хочешь слезть. Я, к примеру, в первый раз пришла не по своей воли, и почти миллион был выкинут просто на ветер. Потом сорвалась на неделю, оказалась ниже плинтуса, проживая в подвале с бомжами (а они, кстати, неплохие люди, получше тех, кто мне попадался в школе и университете) с двумя рублями в кармане. И только тогда осознанно вернулась, начав лечиться. Теперь могу гордиться 2 годами и 5 месяцами чистоты и 3 переписыванием всей программы «12 шагов». Именно гордиться, ибо это испытание, хотя вам, здоровым, покажется это смешным.
Но моя жизнь – это типичная закономерность употребления наркотиков. Я начала с собрания, с тех киношных клише, желая раскрыть умышленный обман, но отвлеклась, разговаривая о себе любимой. Ведь кто не любит говорить о себе самом? Возвращаемся к клише и реальности. Тут, на группах, всё по-другому: мы сидим, как на концерте, а на сцене стоят наркоманы и рассказывают свою историю. Тебе ничего не нужно делать – слушай, учись на чужих ошибках. Однако потом наступает твоя череда говорить. Нельзя просто прийти и поглядеть на коллег по болезни. Тебе нужно выйти и выговорить то, что волнует твою душу, иначе, скрывая всё в себе, ты просто сорвешься. Тоже железный закон. «Старички» привыкли и свободно выходят, начиная изливать свои переживания, а вот «новички» всегда жмутся, прячутся в конце зала, и обычно их выталкивает или спонсор (по-вашему – наставник в выздоровлении), или члены семьи. Так происходит каждую группу.
Я села на первый ряд, предварительно взяв стакан с водой для выступления (у меня постоянно пересыхает горло: слишком много курила травки и обычных сигарет, что привело к таким последствиям), и стала оглядываться. Всё, как обычно, каменные лица «старичков» и испуганные «новичков». Но меня привлек кое-кто, стоящий возле подъема на сцену. Молодая девушка лет двадцати пяти, с огромными зелеными глазами, густыми рыжими волосами, пухлыми губами и безупречной фигурой – хоть бери в охапку и веди в модельное агентство радовать глаза любителей моды. Ее лицо было спокойно, руки не тряслись, а глаза светились мудростью. Мэри-Сью какая-то, ей-Богу. Меня это выбесило до того, что я яростно крикнула: «Начинайте уже!»
И они начали. Мне никто никогда не перечит. К несчастью.
Как я и предполагала, эта девица выступала первой. Но ее история, вроде бы самая обыкновенная, оставила отпечаток на моих сознании и мировоззрении.
- Привет, - начала эта красавица совершенно осипшим, низким голосом, который никак не соответствовал миловидной внешности. – Я начну с самого начала, с моего детства. – я фыркнула; кому нужно это? Ближе к теме, деточка. – Росла в Тверской области, в районном центре, в семье небогатых да небедных. На еду, одежду и поездки в санатории Пятигорска хватало без всяких долгов и кредитов, хотя это только для моих мамы и папы. Мне же всё покупали дядя с тетей, живущие в Московской области, а потом у них появился свой ребенок, и я была позабыта всеми. Нет, я вру, хотя нет, - ее уверенность пропала; она попыталась глубоко вздохнуть, но почему-то это у нее не получалось. – Было у меня всё, только вот в силу своей избалованности тетей и дядей мне было мало. В классе четвертом, когда родилась моя двоюродная сестра, я, чтобы загасить свое горе, стала принимать участие в жизни школы. Сначала это были чтения стихов, потом помощь при оформлении зала, а в 15 лет меня всерьез обеспокоила тема наркотиков. Я разработала социальную программу по борьбе с ними, причем толковую, и за нее мне дали бесплатную поездку в лагерь «Орленок», который тогда считался самым крутым и труднодоступным. Потом ее еще куда-то продвигали, не помню куда конкретно, но знаю, что и в Москве о ней были наслышаны. Я подавала надежды, все считали меня человеком с твердой социальной позицией, высокими нравственными ценностями, прекрасными ораторскими способностями, - она остановилась, осмотрела зал и наткнулась на мой скептический взгляд: не мог такой человек подсесть на иглу, попасть на группу, где собирались чахлые наркоши, желавшие только одного – быть понятым. – Они были уверены, что я стану депутатом, - дрожащим низким голосом проговорила девушка, чем произвела звук, похожий на шипение; меня начинало от нее колотить. – И мне так казалось, пока я не познакомилась ближе с одним моим одноклассником. Он знал мое небогатое положение и предложил подзаработать денег как раз тогда, когда у моих родителей наступил кризис, а мне, подростку, хотелось всего и сразу, - внезапно особа подошла к кафедре и вцепилась в нее своими длинными пальцами, как за спасительный круг; я оттаяла, ибо осознала, что ее прошлое спокойствие было напускным. – Я согласилась, не подозревая, что подписываю приговор на свою погибель, моральную и физическую. Первое время всё шло спокойно: я продавала наркотики своим знакомым, соседям, даже подруге моей мамы. Но однажды мне попался мужчина, который не верил ничему, абсолютно ничему. Он, как представитель районной власти, считал, что его все хотят отравить, и, когда я принесла ему очередную дозу, заставил ее попробовать. Это был кокаин. Я была против этого, даже была готова не получить оплату и забрать дозу, сбарыжить куда-нибудь еще, но мужчины сильнее шестнадцатилетних девочек. Попробовала. Голова закружилась, в горле пересохло, и жизнь стала такой смешной, - она снова нашла меня глазами и прищурилась. – Разве вы не знаете, какое это прекрасное чувство свободы и полета? Да, оно было великолепным, но я смогла себя сдержать, ведь прекрасно осознавала, что иду по скользкой дорожке. Была ломка, но несильная. Сами знаете, что после первого раза хочется еще, но физической боли это не приносит. Я прожила так года два: активная социальная позиция против наркотиков и тайная жизнь барыги. Зато у меня были самые красивые платья и туфли, - девушка загадочно заулыбалась. – Да, это было лучшее время в моей жизни. Родители же ничего не замечали или не хотели замечать, депутат верил мне и отдавал больше денег, чем было положено, обещал место в местной администрации после окончания питерского университета. Но вот незадача, - она протянула гласные, опять создав что-то похожее на шипение, - когда людям однажды повезет, они верят в последующую удачу. Я такая же. Будучи на дискотеке, попробовала уже травку, и меня унесло… Я была уверена, что смогу остановиться, когда захочу, но я не захотела. Начала таскать все дорогие вещи, которые купила сама, которые приобрели родители… В общем, родители заметили и отправили меня в Московскую область к тете в наркологический диспансер. Там меня накачали наркотиками и пытались безуспешно выведать, кто поставлял крупную партию наркотиков в наш город, на кого я работала, имена, фамилии, адреса, всё… Началась новая жизнь. Уехала в центр, как и все вы, прослушала программу, писала шаги, нашла прекрасного спонсора, устроилась на работу и… Подсела опять буквально через два месяца после центра. Настолько обдолбалась, что просто не помню, как это случилось. Забрала все ценные вещи у тети, дяди, сестры, продала, кололась, пока не оказалась в лесу абсолютная голая и вся в синяках. Что там было, не помню и не хочу, но ясно, что не самое приятное. Вернулась к тете, стала просить прощения, - из ее зеленых глаз потекли слезы, однако голос не был надрывающимся, он был обычным, не уверенным, не спокойным, нейтральным. – Второй центр. Группы – новая работа – любимый человек, с которым хотела связать свою жизнь. Однажды, проснувшись ночью у него дома, я пошла в ванну и обнаружила пакетик с кокаином. Чистоты было немного – 7 месяцев, и я не удержалась. Теперь употребляли мы вместе. Было весело, легко, пока моя сестра не окунулась в мир виртуальности. Она, замкнувшись в себе, нашла утешение в интернете, как я когда-то подсела на наркотики. Это изменило мое сознание: относительно зная психологию человека благодаря шагам, я начала воздействовать на нее... Но она, маленькая, двенадцатилетняя девочка, понимала намного больше, чем кто-либо другой в ее возрасте. При одной из моих нравоучений насчет любой зависимости Ника закричала: «Да что ты знаешь о нормальном состоянии, наркоманка! Ты же мои вещи продавала еще полтора года назад, говоря мне, что оставила их у подруги! Я не буду слушать того, кто сам не может сдержать себя, раз за разом возвращаясь к игле!». Может быть, эти слова не такие уж и страшные, но для меня видеть серо-зеленые глаза маленькой блондинки, которые излучали недетское понимания жизни, было нравоучительнее любых фильмов про наркоманов и видения падений десяток людей, страдавших любой зависимостью. Теперь я не употребляю четыре года, занимаюсь спортом и вместе с сестренкой борюсь с желанием окунуться в другую реальность. Вот моя история; будьте счастливы и доверяйте своим близким, - девушка облегченно улыбнулась и торопливо сошла со сцены, скрывшись за кулисами.
Я сидела, молча глядев в пространство и обдумывая ее историю. Не помню, что там говорили другие, что говорила я, а ведь выходила же на сцену. После группы мне жутко захотелось поговорить с этой девушкой, хотя у меня нет ни сестры, ни теть, ни дядь, ничего общего с ней, кроме общей программы выздоровления. Зачем мне было это нужно? Без понятия. Однако я упорно искала ее в течение двух месяцев, а не нашла. Позже, когда наконец-то встретилась со своим спонсором, который, как назло, в то время уехал отдыхать в Крым, узнала у него, вдруг он что-то про нее слышал. Тогда мой друг и наставник сообщил ужасное продолжение ее истории:
- Да, ее зовут Даша, она довольна знаменита в наших кругах, - он кивнул, помешивая свой любимый эспрессо, а я нетерпеливо топала каблуком. – Ее главная цель  - донести до людей, что именно дети движут нашим прогрессом…
- Где эта Даша, японский Бог? – неожиданно для себя злобно перебила его я и громко стукнула кулаком по столу.
- Умерла в автокатастрофе после того, как отвезла свою сестру к ее новым друзьям, - с горечью ответил мой спонсор и, отпустив ложку, посмотрел мне в глаза.
- Но… Как? Ведь она только начала жить! Четыре года чистоты, ты же знаешь, - это только начало! У нее же столько планов! Ее сестра, в конце концов!  Как она теперь будет держаться? – недоуменно пролепетала я, потеряв всякую грубость в своей речи; в моей голове не могла уложиться эта мысль, хотя я вообще не знала эту девушку.
- Даша знала, что она умрет, поэтому успела в своей жизни многое. И, кстати, - уже совершенно спокойно, обыденным голосом, добавил мой наставник, - она сказала своей сестре, что ее новые друзья станут для нее опорой, которая не даст ей потеряться в виртуальности. Даша была слишком умной и сообразительной, чтобы долго жить. А теперь перейдем к проверке твоего пятого шага…
После я никогда и ни с кем не разговаривала про «знаменитую» Дашу, которую-то никто и не знал, кроме моего спонсора, которая ничего, кроме помощи сестре, по сути, и не сделала. Она просто была, прожила свою историю и ушла, так и ничего не оставив после себя. Ни социальной программы, которой так восхищалась местная администрация, ни разоблачение серьезных поставщиков, которых можно было бы поймать и посадить, ни детей, таких же рыженьких и зеленоглазых. Даже у ее сестры, я уверена, притупилась боль потери, ведь она слишком молода, чтобы постоянно думать о смерти. Естественно, девочка благодарна за помощь, но не думаю, что ей необходимо зацикливаться на этом каждый день.
Вот она – правда наркомании. Приходящие-уходящие наркоманы на группах, исписанные тетради, постоянная борьба с тягой. Никаких красноречивых вступлений, ровных кругов из стульев, лирических отступлений. Только истории и их влияние на других.  Для кого-то история Даши стала поводом переоценить свои жизненные позиции, для кого-то она осталась просто одной из наркоманок, выступающих на сцене. Насколько я знаю, из той группы, на которой мне довелось встретить эту девушку, никто всерьез не задумался над ее историей, кроме меня самой.