Сказки деда матвея

   Дед сидел в кресле и читал книгу. Огромные очки то и дело сползали ему на нос, и он средним пальцем правой руки двигал их к глазам, посматривая на внука, который уже целый час неподвижно сидел на диване, обхватив голову руками.

- Ну что сидишь, как статуя? – спросил его дед – Пару на семинаре отхватил?

- С девушкой своей поссорился, – ответил внук. – Достала она меня: в бар пиво пить меня всё время тащит, а мне к зачётам готовиться надо, да и денег у меня больше нет, а ей всё самое дорогое подавай.

- Значит, она – будущая баба, и от неё подальше надо быть. Разве ты не знаешь, что все бабы – стервы? А тебе нужно искать не бабу, а женщину. Есть хорошие девушки, из которых вырастают замечательные женщины, а из такой девицы, как твоя, вырастет баба, А знаешь, чем чреват союз с бабой? Нет? Тогда слушай, расскажу тебе несколько таких историй, вроде сказок, только в них всё из жизни взято.
     И внук приготовился слушать.

БЕДЫ ХРАПУНА

     Жили-были Иван да Марья, хорошо жили. Иван был мужиком работящим, водки не пил, не курил, правда, матом ругался, и то по делу. Зато Марья потомственной мегерой была: чуть что не так, она руки в бока упрёт, и ну орать, да так, что во всей округе её голос был слышен. И это ещё не всё. Основная беда была в том, что Иван храпел по ночам и Марье спать не давал. А ей нет, чтобы к доктору Ивана проводить, так она сама его от храпа отучать принялась. Однажды стало Ивану во сне трудно дышать, даже храпеть перестал, проснулся, а горло чем-то забито.
 
Встал он и принялся откашливаться. Кашлял, кашлял и вытащил из горла пучок волос.

- Это ты, стерва, мне в рот волосы засунула?

- Конечно, я, – не стала отпираться Марья. – Это я тебя от храпа лечу.

     Повернулась Марья на другой бок и снова заснула. А у Ивана весь сон слетел, так до утра и пролежал он без сна, зато Марья хорошо выспалась.

     Утром Иван сказал:

Ты, Марья, мне волосы в рот больше не суй, а то прибью.

- Ладно, – пообещала она, – волосы больше совать не буду.

     На другую ночь Иван снова храпеть начал, а Марье не спится. Встала она, взяла бутылку с керосином, да и налила его чайную ложку в рот Ивану. Тот сразу же проснулся и кашлять начал. А когда откашлялся, жену ругать принялся:

- Ты что же это, стерва, делаешь? Ведь я чуть керосином не захлебнулся, прибью я тебя когда-нибудь.

- А я спать с тобой больше не буду, – говорит Марья. – На печке буду спать, не могу больше твой храп слышать.

     Когда настала пора ложиться спать, Марья постелила себе постель на печке и улеглась, но засыпать не стала. Печку у них от спальни ветхая деревянная переборка отделяла. Она слышала, как Иван улёгся на кровать, и ждала, когда он захрапит. Наконец послышался храп. Марья подождала немного, потом слезла с печки, нашла верёвку, привязала её конец Ивану к ноге, а другой конец протянула через переборку к себе на печку для того, чтобы, как он начнёт храпеть, она за ногу Ивана верёвкой подёргает, тот храпеть и перестанет. Уснула Марья да ненадолго: Иван на свободе такие рулады храпа издал, что она проснулась и, разозлившись, с силой дёрнула за верёвку. Ветхая переборка развалилась и упала прямо на Ивана. Тот вскочил, как ужаленный, и со словами: «Ты, стерва, теперь так не отделаешься!» взял подвернувшийся под руку валенок и полез на печку бить Марью. Только Марья не лыком шита была, вырвала у него из рук валенок, да им же его и огрела. Отчаялся Иван, и говорит:

- Пойду к соседу, напьюсь с горя.
 
     И ушёл.

     А Марье любопытно стало, как это он напьётся – ведь в рот не брал спиртного за всю их совместную жизнь. Слезла она с печки и стала Ивана ждать. Час ждёт, второй ждёт, уже за Ивана волноваться начала. А тут и он собственной персоной является, пьяненький, ноги заплетаются, но зато весёлый.

      У Ивана в молодости балалайка была, и он на ней играть любил, а потом музыку эту забросил, а балалайка до сих пор на стене висит, потемнела от старости, и ни одной струны на ней уже не было, а выбросить жалко. Вот вошёл весёлый Иван, покачиваясь, и говорит:

- Играй, Марья – плясать буду!

     Марья сняла со стены эту балалайку, начала по ней постукивать и петь плясовую мелодию со словами: Иван-храпун плясать пошёл, благодатью изошел.

     Иван вкруговую плясать пошёл, ногами притопывает, по бёдрам прихлопывает. Потом дошёл до него Марьин напев, остановился он и спрашивает:

- Ты чего это, Марья, поёшь?

- Что ты благодатью изошёл – с готовностью ответила Марья.

     Разозлился Иван, топнул ногой и крикнул грозно:

- Утром же другую жену приведу!

     Тут Марью такой смех забрал, что она в туалет срочно захотела, да не добежала, так всё из себя на пол и вылила.

- Вот, супостат, до чего ты меня довёл, – ворчала Марья, вытирая тряпкой пол.

- Ах ты, стерва, - крикнул Иван, трезвея, - я вот тебя сейчас!

- Только подойди! – ответила Марья – Я тебя мокрой тряпкой огрею.

     Присмирел Иван: тряпка-то не в воде была намочена.

     - Вот такие бабы вырастают из таких, как твоя девица. – сказал дед Матвей.               
               
             КАК  АННА  СВОЕГО  МУЖА
СУПРУЖЕСКОЙ ВЕРНОСТИ НАУЧИЛА

     Антон и Анна жили, как говорят, душа в душу, хорошо жили, не ссорились. Он работал старшим лаборантом в научно-исследовательском институте, а Анна - медицинской сестрой в клинической больнице. Были они молодые, здоровые и любили друг друга. Антон обладал притягательной красотой, что редко встречается у мужчин. Одна шевелюра чёрных кудрей почти всех женщин с ума сводила. Один недостаток был у Антона: выпивать любил, и меры в этом не знал, стоило ему рюмку водки выпить, как он продолжал пить до свинячего состояния. А тут ещё поклонниц тьма так ему на шею и вешалась. Трудно было Анне постоянно за количеством мужем выпитой водки следить да от поклонниц уводить.

     Вот как-то пошли они к его другу на день рождения, а там одна девица по имени Раиса так к нему и липла, хотя Антон на неё и внимания не обращал. Анна это видела, но делала вид, что не замечает. Дождалась, пока Антон хорошенько напьётся, распрощалась с хозяевами и повела Антона домой. А Раиса следом за ними вышла и идёт на приличном расстоянии. Анна видит это, но молчит, почти на себе тащит Антона, а у того ноги заплетаются, еле идёт. Заметила Анна скамеечку на трамвайной остановке, посадила на неё мужа и говорит:

- Устала я тебя на себе волочь, оставайся здесь, а я домой пошла, протрезвеешь – сам до дома дойдёшь.

     И ушла, да не совсем ушла, а спряталась за угол соседнего дома и смотрит, что дальше будет. А дальше было вот что, девица подсела к Антону на скамеечку, обняла его и говорит:

- Что, Антоша, бросила тебя твоя жёнушка, пойдём-ка ко мне, уж очень ты мне нравишься.

-Ты кто? - спросил Антон.

- Не узнаёшь, что ли? Я Раиса, сотрудница твоя, в одном отделе с тобой работаем.

     А у Антона добрая душа была, отказывать никому не умел, да и мужская гордость не позволяла влюблённой женщине отказать, так и пошёл он с Раисой к ней домой. Анна же как пришла домой, так всю ночь и просидела без сна. Рано утром явился Антон и сразу в постель завалился.

- Где ты был? – спросила Анна – Я тебя всю ночь ждала.

- Да по улицам гулял, нашёл скамеечку, лёг на неё и уснул, но не выспался, хоть теперь высплюсь по-человечески.

     Крепко заснул Антон, даже храпеть начал, а Анна взяла ножницы, подошла к нему, сгребла в горсть его шевелюру и выстригла ему под корень дорогу на голове до самого затылка, а волосы его во дворе в землю закопала.

Часа через три проснулся Антон, посмотрел на себя в зеркало и взвыл от ужаса, по бокам головы вихры торчат, а ото лба до затылка плешь огромная зияет. Подбежал он к жене с возгласом:

- Аня, что это со мной?

- А я откуда знаю? Наверно, милиция тебя подстригла, чтобы в вытрезвитель не отвозить, а, скорее всего, какая-нибудь баба тебя остригла. Волосы ведь – вещь магическая, по ним на человека и порчу можно навести до смертельного исхода, и приворожить к себе. Тогда бросает муж жену и детей и идёт к той, которая его приворожила. Живёт с ней, а сам о своей семье тоскует. Так от тоски и погибает.
 
- Что же делать? – в отчаянии спросил Антон.

- Как что? В парикмахерскую иди, там тебе причёску подправят.

     Пошёл Антон в парикмахерскую, там женщина пожилая – мастер в мужском зале – удивилась.
- Кто же тебя так, милок, оболванил? Наверно, по злобе только такое можно сделать. Придётся тебя наголо остричь.

     Пришёл домой Антон, как арестант, наголо остриженный, и куда красота его делась, одни скулы на лице торчат.

- Ну, я задам этой суке, которая меня оболванила…
 
- Так, значит, сознаёшься, что у бабы ночевал?

- Прости меня, Аннушка, пьяный я был, ничего не помню.

- Так не надо до чёртиков напиваться. Разве ты не знаешь, что есть бабы, которые нарочно к себе мужиков заманивают, чтобы у них половой член отрезать и с ним в секту идти  фаллосу поклоняться?

- Да-а, – растерянно проговорил Антон. – Я читал об этом, даже купола церквей строили в виде фаллосов.

     Он машинально потрогал свой фаллос – тот был на месте.

- Сейчас секты такие тайно существуют: – продолжала Анна – поклонения фаллосу, вот чего тебе бояться надо.

- А милиция что же дремлет? – возмутился Антон – Облавы надо делать, только милиционеры за свои фаллосы тоже, наверно, боятся.

- А у них там металлические трубочки, наподобие бронежилетов, одеты, с отверстием на конце, чтобы помочиться можно было.
       
- Какая ты у меня умница! – восхитился Антон – И всё-то ты знаешь, ни на кого я тебя, Аннушка не променяю и пить брошу, слово даю!

     На том они и помирились. А как пришёл Антон на работу, так все и ахнули, на него глядя.

- Антон! Что с тобой? – хором завопили сотрудники.

     А он, не говоря ни слова, подбежал к Раисе, схватил её за грудки, и заорал:
- Отдай мои волосы, сука, а то убью!

     Тут все подумали, что Антон сошёл с ума, вызвали бригаду Скорой помощи. Антона скрутили и увезли в психиатрическую больницу. Анна там его навещала, и он на неё не нарадовался. А когда вышел из больницы, то и пить бросил, и жене больше не изменял.
И жили они долго и счастливо.

УРИНОТЕРАПИЯ

     В одном рабочем посёлке жили муж с женой – Остап и Полина. Был у них свой дом, при доме – огород, держали они корову и кур. Остап работал плотником, а Полина домашним хозяйством занималась. Работящая баба была, да только Остапу покоя не давала: что ни сделает он по дому, всё ей не так, никак не мог угодить на неё Остап, а больше всего пилила она его за то, что пиво он пить любил. Как после работы зайдёт с друзьями в кабачок пива выпить, так обязательно она скандал в доме устроит. Сказал ей однажды Остап:

- Уж если ты, Полина, ругаешь меня за то, что я с работы в кабачок захожу, я завтра с двумя друзьями домой приду, только ты трёхлитровую банку пива купи, а я воблы сушёной принесу. Если хочешь, с нами вместе угостись.

- Ладно, – говорит она, – будет вам пиво.

     Остап даже удивился тому, что Полина пилить его не стала. Утром ушёл он на работу, а она взяла трёхлитровую банку, вымыла её, да в неё же и помочилась. Видит, мало в банке мочи. Что делать? Пошла Полина к соседке.

- Большая у меня к тебе просьба, Маша, как захочешь по маленькому, приходи ко мне и помочись в банку. Мне к вечеру три литра мочи собрать надо – телячью кожу дубить хочу, а самой мне столько не собрать.

- Ладно, – говорит Маша, – буду к тебе мочиться ходить.

     Так мочились они в банку по очереди, и набралась полная трёхлитровая банка мочи. Положила Полина в неё стакан водки, две столовых ложки уксуса, крепкого чая добавила, чтобы цвет был как у пива, закрыла крышкой и в холодильник поставила. Вечером приходит муж с двумя друзьями, а у неё уже и стол накрыт, а на нём и огурчики солёные, и колбаса, хлеб кусочками нарезан и уложен красиво.

- Проходите, гости дорогие, угоститесь, чем Бог послал.

     А сама тайком в три кружки немного чайной соды подсыпала и на стол их подала.

     Остап глазам своим не верит,

- Что это, – думает, – с Полиной моей сделалось- Сглазили её, что ли?

- И ты, хозяйка, с нами садись, – приглашают её друзья Остапа.

- Пиво-то я не люблю, – говорит она, – а вот от колбаски с огурчиком не откажусь.

     Уселись мужики и начали воблой об стол стучать, чтобы шкурка с неё легче снималась. А Полина банку с «пивом» из холодильника вынула, на стол поставила и сама к гостям подсела. Запотела от тепла банка, а гости радуются:

- Вот как хорошо, холодненького пивка сейчас выпьем.

- Давайте уж я сама вам его налью, а то ведь прольёте ценность-то.

     Разливает Полина по кружкам мочу, а в ней уксус от соды пену даёт, ну точно, как пиво. Чокнулись кружками мужики, выпили их залпом и воблой закусили.

- Не поняли, стервецы, – подумала Полина и по второй кружке им налила.

      Вторую кружку уже пили медленно и всё время принюхивались.

- Пиво странное какое-то, – сказал один из друзей. – Как называется?

- «Лечебное», – ответила Полина.

- А где ты его покупала? – спросил Остап.

- Нигде не покупала, сама делала, мало, что ли у нас, баб, его в мочевом пузыре?

     Мужики как по команде, схватившись за животы, во двор блевать побежали.
 
Друзья Остапа на весь двор фонтанировали выпитым и съеденным, а сам он, бедный, никак блевать не мог: уж он и пальцы в горло совал, и на желудок давил – ничего не получалось.

- Напрасно стараетесь, – ехидно говорила Полина мужикам. – Моча - продукт лечебный, от всех болезней помогает, даже в газетах об этом пишут.

- Молчи, стерва! – взревел один из гостей, задыхаясь от рвоты.

     Остап крякал и рычал, тщетно пытаясь очистить желудок.

- Убью! – коротко бросил он в перерыве рыка.

- Ты, хозяюшка, говорила кому-нибудь из баб, на что мочу-то собираешь? – спросил один из мужиков, отдышавшись после рвоты.

- Сказала, что шкуру телёнка дубить хочу, что я – дура, что ли?
 
- И вы, мужики, никому не говорите, – прохрипел Остап. – Засмеют ведь нас в посёлке.

- Не бойся, не скажем, – пообещали мужики. – Мы тоже не хотим посмешищем быть. А тебе, хозяюшка, чтобы на этом и на том свете икалось за такое угощение.

     Друзья ушли, матерясь вполголоса. А Остап, оставив попытки освободить желудок, сказал жене:

- Разведусь я с тобой, Полина, сил моих больше нет.

- А как же с причиной развода? – возразила она – Весь посёлок смеяться будет. Уж я об этом постараюсь.

- Мегера ты чёртова с красным дипломом стервозного мастерства!

- Уж, какая есть, – смиренно произнесла Полина. – Терпи, может, в раю на том свете окажешься.

- Только не вместе с тобой, – испугался Остап. – Если ты в раю окажешься, то я лучше в ад спущусь, и там хоть какой-нибудь покой захудалый обрету.

- Вот так они и жили, – закончил дед своё повествование. Помни, внучек, какие мегеры на свете бывают. Не дай Бог такая попадётся, вся жизнь в ад превратится, и небо с овчинку покажется. Эти хитрые бестии до замужества ангелочками прикидываются. К таким паинькам осторожно подходить надо, внутри неё мегера может сидеть. Так что уж особенно хорошим да пословным не верь, походи с ней годика два, за это время сущность её как-нибудь да проявится. И если признаков мегеры в ней нет, то руку и сердце такой предложить можно.

               
ТЕРРОРИСТ

     Ночью в больнице обычно все спят, только дежурная сестра бодрствует, сидит у своего поста и смотрит, не загорится ли лампочка на экране пульта с указанием номера палаты. Это значит, что туда надо скорее бежать – кому-то из больных стало плохо. На этот раз ночное дежурство выпало молоденькой мед.сестричке Марине. Приближалась полночь, Марину клонило ко сну. На какой-то момент она не удержалась и задремала, уткнувшись носом в больничный журнал. Её разбудили тяжёлые мужские шаги, простучавшие мимо неё. Она подняла голову и увидела быстро удалявшегося по коридору мужчину, одетого в пальто и шляпу. В руке у мужчины был дипломат.

- Вор! – первое, что пришло в голову Марине.

     В то время в больницы часто лазили воры за наркотиками. Тем временем мужчина быстро вошёл в туалет и там заперся.

- Террорист! – холодея от ужаса, подумала Марина. - Уж слишком хорошо одет для вора.

     Она быстро подкралась на цыпочках к туалету и заперла его снаружи. Потом, не теряя времени, вызвала милицию. Тем временем из туалета так называемый террорист стучался и кричал:

- Маринка, выпусти меня, узнал я тебя, не будь дурой, открой!

     Она по голосу тоже узнала слесаря Серёжу, но как же было не отомстить за испуг?

- Милиция тебя сейчас выпустит, террорист несчастный, попался, наконец! – мстительно прокричала Марина в дверь туалета.

- Отмени вызов милиции! – кричал Сергей – Слесарь я добросовестный, на работе задержался, вам же трубу лопнувшую чинил, слесарь я…

- Террорист ты, а не слесарь добросовестный! – твердила вредная Маринка.
     И тут послышался вой сирены подъехавшей милицейской машины. Сергей похолодел от страха в своём туалете, потеряв дар речи. Милиционеры быстро подбежали к туалету, извлекли бледного, дрожащего от страха Сергея и начали допрос.

- Кто ты? И как сюда попал?

- Террорист я добросовестный, – пролепетал Серёга, потерявший от испуга разум.
 
     Милиционеры переглянулись. «Дурака валяет», – решили они. Марина тем временем ушла в палату выполнять назначения тяжёлому больному.

     - А ну, добросовестный террорист, говори, где бомба?

     Тут Сергей вспомнил, кто он есть, и закричал что есть мочи:

- Слесарь я, слесарь…. – больше никаких слов он вспомнить не мог.

     Милиционеры раздели его, проверили одежду, вытряхнули дипломат. Там оказались только слесарные инструменты, больше ничего.

- Заберём его в участок, пусть там с ним разберутся, – решили они.

     Сергея увезли. В участке на все вопросы он твердил одно и то же:
- Слесарь я, слесарь…добросовестный.

     В милицию был вызван психолог, который, осмотрев Сергея, нашёл его невменяемым. Дежурный милиции позвонил главному врачу больницы и спросил, работает ли у них слесарь по имени Сергей.

- Да, работает такой, – подтвердил главный врач. – А что он натворил?
- Ничего особенного, – ответил дежурный милиции. – Вышло недоразумение, Вам обо всём доложат в письменном виде.
- Этот слесарь у нас самый добросовестный, - продолжал главный врач, – я сам неоднократно пользовался его услугами.

     После этого дело о терроризме в больнице закрыли, а Сергея на милицейской машине отвезли домой. Уже настало утро, когда ему открыла дверь квартиры взволнованная мать.

- Где же ты пропадал, сынок, всю ночь? – спросила она.

- Слесарь я, слесарь…. Добросовестный, – только и смог сказать Сергей.

- Да знаю я, что ты слесарь, а что же случилось с тобой? Ведь на тебе лица нет…

- Слесарь я, слесарь… добросовестный.

- Господи, горе-то какое, – заплакала мать. – Умом, наверно, сынок мой тронулся.

     Тем временем главный врач вызвал к себе в кабинет медицинскую сестру Марину, ещё не успевшую уйти домой после ночного дежурства.

- Ну, рассказывай, – строго спросил он. – Что за ночное приключение у тебя было? Мне из милиции рапорт прислали, что там у вас с Сергеем произошло?

     Марина испугалась того, что наделала, и рассказала главному врачу всю правду.

- За бдительность, конечно, спасибо, – сказал он, – а вот за то, что Сергея из туалета не выпустила, да ещё милицию впутала, делаю тебе замечание, в следующий раз выговор получишь.

     Вышла Марина из кабинета, чуть не плача. Ну и поделом ей, не будь такой стервой. А Сергея от невроза (такую ему болезнь определили) пришлось гипнозом лечить. Вылечился парень и снова добросовестным слесарем стал, только Маринку он за версту после этого обходил. Вот так бабы ещё девками стервами бывают, а уж к старости и подавно мегерами становятся.

- Избегай таких девок, внучек, – закончил дед свой рассказ.
- А если полюбишь такую? – спросил внук.

- Тогда годика два от стервозности её отучай, и если получится, то и жениться на ней можно. А если на стерве женишься, то всё равно жизни не будет, мучиться будешь, как те мужики, о которых я тебе уже рассказывал. Характер у тебя не такой, чтобы со стервой жить. Ну, тебе в институт пора, а я прилягу, что-то косточки мои старые разболелись, к перемене погоды, наверно.
Дед лёг на свою постель и, утомлённый своим рассказом, быстро заснул. А внук долго ещё думал, стерва его девушка, с которой он поссорился, или нет. И решил понаблюдать за ней, памятуя дедовы рассказы.


СВЯТАЯ  ВОДА

    Вот уже два года, как Ольга с Олегом поженились и жили в комнате гостиничного типа, не имея даже минимальных удобств. За это время они смогли приобрести только кое-что из посуды, небольшой стол да два стула. Стол был поставлен у стены, а по бокам над стульями были прикручены два бра, чтобы удобно было заниматься чтением или письмом. Постелью им служил матрац, разложенный прямо на полу, который утром скатывался в рулон и покрывался пледом. Не говоря уже о том, чтобы произвести на свет сына или дочку, денег хватало только на еду, и то на самую скромную. Да ещё восьми килограммовый котище Барсик постоянно требовал еды. Олег работал хирургом в больнице, а Ольга – медсестрой в студенческой поликлинике. Зарплата у них была почти минимальная. Из-за этого они часто ссорились, собственно, ссорилась одна Ольга, упрекая мужа за то, что он нигде не подрабатывал дополнительно.
     - Да, знаешь ли ты, как трудно найти сейчас работу? – оправдывался он.
     Но нельзя же всё время пребывать в ссоре молодым людям. У Ольги был очень озорной характер, и она в периоды мира в семье проделывала над Олегом всякие смешные шутки, если не назвать их стервозными. Да ещё Барсик, ошалев от тесноты, ежедневно занимался зарядкой, тренируя мышцы своего огромного тела. Однажды он занялся этим ночью, прыгнув на стол, со стола - на подоконник, а оттуда, пролетев жалкие метры жилья, угодил на обнажённую спину Олега как раз во время  супружеского соития. Олег от неожиданности заорал, выпрямившись в постели, от чего когти Барсика проделали на его спине две продольные кровавые дороги. Исполнение супружеского долга потерпело фиаско. Ольга тщательно обрабатывала йодом раны на спине мужа, старательно спрятав желание рассмеяться.
     Однажды она заметила, что Олег ежедневно приносит пенициллиновый пузырёк спирта, тайком выливает его в бутылку из-под коньяка и прячет её в углу за чемоданами. Ольга следила за этим, но молчала – ждала, что будет. Олег, естественно, этого не знал.
     Когда бутылка наполнилась, он сказал жене:
- Оля, завтра ко мне гость придёт, сооруди нам закуски, огурчиков и консервов баночку, да чтобы хлеб свежий был.
- Что за гость? - спросила она.
- Это мой пациент, я ему огромную флегмону оперировал, теперь он поправился, вот хотим успех мой отметить.
- Он его вылечил, да ещё и угощать хочет, – думала Ольга. –  Устрою же я им угощение, - но ни в чём не возразила мужу.
     На другой день она купила колбасы, приготовила солёную селёдку с луком и подсолнечным маслом и нарезала мягкого хлеба. Всё это Ольга красиво разложила на столе. Потом взяла пустую бутылку из-под коньяка, точно такую же, в какой Олег копил спирт, налила её водой, проследив, чтобы в обеих бутылках уровень воды был ровным, и заменила их, поставив бутылку с водой на место бутылки со спиртом.
     С работы Олег пришёл вместе с гостем, видным мужчиной, одетым с иголочки. Они сразу сели за стол.
- Я Вас, Пётр Иванович, сейчас чистым, 96-градусным спиртом угощу, никаких неприятных последствий от него не будет.
- Вот любопытно, – произнёс гость, потирая руки, – никогда спирт не употреблял.
     Олег вскочил, достал из угла бутылку и с гордостью поставил её на стол. Он осторожно налил две неполные рюмки спирта и разбавил его водой из-под крана.
- Спирт мутнеет от кипячёной воды, – пояснил он.
     Пётр Иванович, затаив дыхание, смотрел на священнодействие Олега.
 Они подняли рюмки, чокнулись ими, одновременно сделали выдох и с блаженством на лицах опрокинули в рот долгожданную жидкость. Сразу же их глаза округлились, и они молча уставились друг на друга. Причём взгляд Петра Ивановича был угрожающим и злобным, а Олег смотрел на него глазами затравленного кролика. Ольга, поняв, что дело добром не кончится, схватила бутылку со спиртом, поставила её на стол и заголосила:
- Что наделали! Вы же мою святую воду выпили! Олег, ты бутылки перепутал, я в том же углу святую воду держала.
     Мужчины сразу расслабились и повеселели. Процедуру пришлось повторить снова. Выпив слегка разбавленный спирт, они одновременно крякнули и принялись закусывать. Потом они выпили по второй рюмке, языки у них развязались, обстановка стала непринуждённой, а когда прикончили всю бутылку, стали уже закадычными друзьями. Стемнело, и Ольга включила два бра, симметрично висевших на стенах как раз за головами двух друзей. По иронии судьбы от света бра, от их голов исходили лучи, и Ольга тотчас же использовала этот эффект.
- Что значит святая вода! Вы только посмотрите, у вас нимбы на головах! – и протянула им ручное зеркало.
- И п-правда, – удивился Пётр Иванович, взглянув на себя в зеркало, – да и у тебя, Олег, тоже нимб вырос!
     Друзья были в сильном подпитии и поэтому сразу поверили в то, что стали святыми.
- Вот, беда, как же я теперь в свой офис покажусь? С нимбом на голове, что ли?
     Олег молчал, только гладил свою голову и после этого смотрел на руки.
- Нимбы не стираются, – пояснила ему Ольга.
- Д-да, но мне тоже с нимбом нельзя, – горевал он. - что же делать?
- А вот что, – поучала их Ольга. – Идите сейчас в церковь, там как раз вечерняя служба заканчивается, покайтесь батюшке, что святую воду вместо алкоголя внутрь приняли, он вас простит и нимбы с голов снимет.
- Эт-то – идея, – пробормотал Пётр Иванович. - Вставай, Олег, пойдём в церковь, покаемся.
     И они пошли, спотыкаясь и поддерживая друг друга. В церкви только что закончилась вечерняя служба. Оба друга подошли к алтарю, усердно крестясь и кланяясь.
- Вам что нужно, дети мои? – спросил их священник.
- В грехе великом покаяться пришли, не откажите, батюшка, выслушайте нас, – умоляюще произнёс Пётр Иванович.
- И что же за грех такой? – строго спросил священник.
- Воду святую мы у жены выпили вместо водки, – пролепетал Олег, – и вот теперь нимбы у нас на головах выросли, снимите с нас святость, батюшка.
- Не богохульствуй, сын мой! – рассердился священник – Подвижников канонизирует церковь, только тогда они считаются святыми. А грех ваш не в том, что вы святую воду употребили, а в том, что приняли её не для благости, а на потребу сатане – чтобы пьяными стать. Ну да простит вас Господь, идите и больше не грешите.
     Священник осенил друзей крестом, а они приложились к его руке.
     За время покаяния от стресса друзья совсем протрезвели, и событие предстало им в совершенно другом свете.
- Олег, ты никому не говори о нашем приключении, и жене запрети об этом языком трепать, а то засмеют нас с тобой, а на работу я тебя к себе возьму с окладом тридцать тысяч в месяц. Согласен?
- О! Конечно, спасибо Вам, Пётр Иванович. А о нашем приключении никто никогда не узнает.
     На том они и решили, расставаясь. Когда Олег пришёл домой, Ольга, ослабевшая от смеха, спросила его:
- Ну как? Снял с вас батюшка нимбы?
- Стерва ты, Ольга, - разъярился он, – ты мне всю карьеру испортила было. Пётр Иванович – крупный предприниматель, он свою поликлинику открывает, набирает штат, и меня берёт хирургом с окладом десять тысяч в месяц. А ты со своей святой водой дураками нас выставила.
- А знаешь, почему он тебя берёт? Да у вас с ним тайна общая. Не возьми он тебя на работу, ты всему свету разболтаешь, как он в церкви каялся, а такой персоне смешным быть никак нельзя.
     Кончилось тем, что Олег получил работу с приличной зарплатой, жить они стали лучше, а Ольга как была озорницей, так ею и осталась, шутила она над Олегом, а тот неизменно говорил:
- Стерва ты, Ольга, креста на тебе нет.
- Конечно, я стерва, – соглашалась она. – Разве же можно с вашим братом не стервой быть?
     Вот так они и жили, квартиру мебелью обставили, двоих детишек на свет произвели: сына и дочку, которую Олег будущей стервочкой иногда называл – уж очень она была озорная.   

- Вот видишь, внучек, если стерва не злая, а просто весёлая, то жить с ней даже приятно. Значит, только злых стерв надо остерегаться. А стервозность, наверно, у всех особей женского пола в крови, только в меньшей или большей степени. Взять хотя бы нашу кошку-Машку. Ну чем не стерва: иногда просит есть так, что в обморок будто бы падает, а как дашь её любимой рыбы, подойдёт к тарелке, понюхает, голову гордо поднимет и уходит, а потом её тайком пожирает, и после смотрит укоризненно, дескать: «Ты мне поесть так и не дал».
Дед устал рассуждать о сложности взаимоотношений полов и прилёг отдохнуть, а внук углубился в чтение учебника.
 
ВОЗМЕЗДИЕ

- Дедуля, - обратился внук к деду Матвею, когда они вечером отдыхали после ужина, - ты мне никогда не говорил, что бывает, если жену наказать физически. Есть немало фактов, что мужья бьют своих жён.
- Внучек, не связывайся с этим, - ответил дед. – Будь твоя жена женщиной или бабой, за это она непременно тебе отомстит. Послушай коротенькую историю, которая случилась с моими соседями, когда я был молодым.

     Однажды пришёл мужик на приём к хирургу, поздоровался и стоит.
- Садитесь, - говорит врач, указывая ему на стул для пациентов.
- Не могу, доктор, - отвечает мужик.
- Что, геморрой замучил?
- Да, нет. Моя баба-стерва за задницу меня укусила, яду мне туда напустила, теперь ни сесть, ни лечь не могу. Не баба, а чистая змея.
- Снимай штаны, - говорит врач, – давай посмотрим, что за змеиный укус там у тебя.
     Спустил штаны мужик, а ягодица-то у него распухла, огромная стала, да красная, а там, где следы зубов остались, гной сочится. Ахнул врач от удивления: никогда за свою практику такого не видал.
- Да где же, спрашивает, - тебя так угораздило?
- Говорю, баба у меня такая стерва, каких на белом свете не сыскать, - объясняет мужик, - вот и хотел я её уму-разуму поучить. Поставил я её раком меж своих ног, снял ремень, завернул ей подол, да малость постегал её по заднице. А пока стегал, штаны-то без ремня с меня упали. Она, стерва, этим воспользовалась: приподнялась на руках да и цапнула меня за зад до крови. Трусы даже прокусила. Тут я остервенел да вместо того, чтобы рану промыть да прижечь, всыпал ей ещё одну порцию горячих. А утром сегодня еле встал, ни сесть, ни ходить не могу: болит так, что света вольного не вижу. Вот до больницы едва дошёл. 
     Покачал головой врач, подумал, да и говорит:
- В больнице тебе надо лежать, уколами лечиться, не то заражения крови не миновать.
     Положили мужика в больницу, уколы в здоровую ягодицу делают, а ему всё не лучше становится: в жару бедняга мечется, да жену проклинает. Услыхала это одна старенькая санитарка, подсела к мужику, да и говорит тихонько, чтоб никто не услыхал.
- А ты, милок, у бабы-то своей прощенья попроси, тогда и на поправку пойдёшь, а то, не дай Бог, помереть можешь. Приведу я её к тебе завтра, вот и повинись перед ней.
     Делать нечего, согласился на это мужик: помирать-то неохота. На другой день пришла к нему жена, села рядышком и ждёт, чего он скажет. Посмотрел на неё мужик: баба как баба, аппетитная даже.
-Прости меня, Маня, - говорит мужик, - больше никогда тебя пальцем не трону.
     Улыбнулась жена и говорит:
- Покажи болячку-то, я сегодня травки целебной сварила, дай-ка полечу тебя.
     Приложила она к больной ягодице своего мужа пучок травы вместе с отваром, вощёной бумагой прикрыла да чистым полотенцем обвязала.
- Вот, - говорит, - не снимай это до завтра, а утром посмотришь, что будет.
     Посмотрела она на своего мужа загадочно, поклонилась ему и ушла.
     Утром проснулся мужик, а у него нигде ничего не болит, и жара нет, и ягодица его целёхонькая, даже следы укусов исчезли. Осмотрели врачи мужика, подивились его чудесному выздоровлению и домой отпустили. С тех пор зауважал мужик свою жену и больше пальцем её не трогал.

-Догадался, кто его жена была? – спросил дед своего внука.
- Н-не знаю, - ответил тот.
- Эх Вы! Молодое поколение, ничего-то вы не видите, или видеть не хотите.. Все ваши новшества глаза вам застили. Ведьмой она была. Среди женщин и баб редко, но бывают ведьмы. Они-то наши сердца и разбивают: влюбляемся мы в них без памяти. А что опасно, это то, что они захотят, то и сбывается. Горе тому мужику или мужчине, который на злую ведьму нарвётся, тогда вся его жизнь под откос пойдёт.
- А как же распознать, ведьма она или нет?
- У ведьмы особая привлекательность есть. Как она в глаза тебе посмотрит, так ты от реальной жизни и отключился, и только о ней и думаешь. Не дай Бог, тебе с такой встретиться. Тут уж никакая сила воли не поможет. А будешь своему чувству сопротивляться, неприязнь к ней у себя вызывать, только здоровьем хизнуть будешь, и врачи тебе помочь не смогут. Так что будь осторожен, внучек, - закончил свою проповедь дед Матвей.

9010г