Когда в день смеха не до смеха

Зачем-то это случилось в день смеха, 1 апреля.

Валентин всегда шутил. Даже когда рассказывал о грустных вещах. Даже когда на душе было тяжело и больно – он отшучивался. А сам к 50 годкам был совсем седой. 

С ним мы вместе работали в уже далёких, но до сих пор недобро поминаемых 90-ых. Не долго, около двух лет. Но за это время подружились.

Потом фирма развалилась и мы трудились врозь, но всегда были «на связи». Какое-то время часто встречались, не только по надобности, а и просто так, по дружбе.

Потом реже, а в последние годы совсем нечасто виделись. Но эти годы и не были главными, – уже была подсознательная симпатия и привязанность... Да даже уверенность, что он близко и никуда не денется...

Когда я переехал в другой город – только созванивались на Новый год и в дни рождения. В другие праздники – эсэмэски. Приглашал его в гости, посмотреть Питер. Он радостно обещал как-нибудь собраться и приехать.   

А в прошедший Новый год до него не дозвонился. Ну мало ли что, может поехал куда отдыхать. Раньше-то он редко куда ездил, только в командировки. На 23 февраля не прислал эсэмэс, на моё поздравление не ответил. Через месяц, 24 марта у него день рождения. Юбилей, 60 лет. Звоню – снова трубку не берёт.

Ладно, не проблема, сейчас же есть «одноклассники», на которых мы тоже «дружим». Смотрю его страницу – посещал несколько дней тому назад. Послал на сайте ему подарок с поздравлением.

Он говорил, что после пятидесяти начинается обратный отсчёт. С каждым годом молодеешь. Ирония, однако, но что-то в ней глубоконькое есть. Ну я и пожелал ему дальше молодеть, намекая на душу.

Через пару дней смотрю – странно, и подарок не принимает.

А 1 апреля на тех же «одноклассниках» вижу сообщение, от него: «К сожалению, 2.12.2015 Пангаева В.Н. не стало». Оторопел конечно, а индикатор мигает, что он на сайте. Пишу: если это первоапрельская шутка, то идиотская.

Приходит ответ: нет, не шутка. Ехал на машине, за рулём случился инсульт и кровоизлияние. Отвечает его дочь, сейчас она как раз с сайта удаляет его страничку.

Ещё успел скачать несколько последних его фотографий – и всё, нет странички.

Из виртуального мира тоже удаляют. Одно отрадное остаётся после нашего мира – это как раз душа, которая не стареет.

Был Валентин, был друг, отличный мужик. Настоящий мужик. Сухощавый, подтянутый и аккуратный, бодрый и лёгкий на подъём. Никогда не унывал и не жалобился на жизнь.

Всегда был готов помочь – только свистни. Сейчас в памяти всплывают эпизоды, один за другим, и выстраиваются в длинную очередь.

Почему «был»? Он есть, и жива память. А что прочнее и долговечнее: то, что мы называем действительностью или память? Чего-то думается, что память и прочнее, и долговечнее. Особенно когда она светлая и светит.

В лихие 90-ые могли и за мелочь шмякнуть ломиком по голове, а тут я покупаю новый «Москвич Святогор», для чего продаю свою старенькую «пятёрочку». Продаю по доверенности, чтобы быстрее и проще, покупатель – какой-то «нацмен». Кто со мной едет? Конечно – Валька. У него самая быстрая реакция на жуликов.

А «Святогор» был такой сборки, что с трудом доехали до автомастерской, чтобы там сделать сход-развал колёс, отрегулировать рулевое управление и протянуть весь крепёж.

Мне все говорили, что я купил не машину, а себе головную боль, и только Валентин успокаивал: да не слушай никого, машина как машина, доведёшь её до ума – будешь ездить, пока не надоест. И я около пяти лет рассекал на «Святогоре» и горя не знал.

Ещё Валентин учил всегда сохранять спокойствие. Не искрить, не пылить, не брызгать слюной. Потому что это закрывает доступ для правильного решения и нужного действия.

С автомобилями он надолго не расставался, ездить любил. Только намекни – тут же: поехали! А за рулём был собран и предельно осторожен. Да и не за рулём, а пассажиром, когда видел поблизости дебилоида, всегда предупреждал: пропусти, пускай едет, он себе в другом месте проблему найдёт.

Валька был не заядлый, но убеждённый садовод. Со смекалкой. Он первый из моих друзей купил мотокультиватор.

Как-то я сообщил, что выделенный мне участок под сад требуется перепахать, чтобы посадить картошку. Из меня «садист» - ещё тот, лопатой землю ковырять не в охотку, а тракториста с трактором в выходные дни не поймать, спрос на него бешеный.

Сообщил даже без намёка, но Валентин тут же предложил свой новый культиватор. И свои услуги, так как я не имел никакого опыта эксплуатации этого чуда мототехники. Вспахали быстро, качественно, а главное – весело и неутомительно.

Валентин родился и вырос в селе Теча Курганской области. Через село протекала речушка с тем же названием. Она печально известна всем на Урале, а специалистам, связанным с экологией и радиационной безопасностью – во всём мире. В 1957 году был взрыв хранилища ядерного производства на комбинате «Маяк», 18 миллионов кюри радиоактивных веществ раскидало вокруг, а облако, несущее два миллиона кюри, накрыло 217 деревень с населением 272 тысячи человек. Отселение людей из зараженных районов почти не проводилось. Течу перекрыли плотиной. В 1963 году - ещё одной. Возникли отстойники, известные как объекты № 10 и № 11. Они наполнены жидкими радиоактивными отходами - около двух миллионов кюри. Ниже второй плотины - Асановские болота. Большей частью оседая в этих водоёмах, радиактивные изотопы попадают в ту же Течу. На 75 км по течению реки от плотины берега были огорожены колючей проволокой. И текут воды дальше... В Исеть, впадающую в Тобол, далее – в Обь.

Валька шутил: зараза к заразе не пристаёт. На здоровье он никогда не жаловался, хотя говорил, что многие его знакомые и одноклассники «поимели» онкологию и быструю кончину.

Смолоду он служил «срочную» в морской пехоте на Тихоокеанском флоте. Когда вернулся, поехал устраиваться на работу в Челябинск. А там ему предложили работать в милиции. Закончил милицейскую школу в Елабуге и пошёл в уголовный розыск.

Дослужился до начальника отдела уголовного розыска Советского района Челябинска, потом несколько лет преподавал в институте МВД.

Но важным не стал. Всегда оставался простым, а в работе – по-молодому цепким и азартным. Он был прирождённый сыщик.

А как он работал с должниками – это надо было видеть и слышать. Должники были непростые – юридические лица в лице либо недобросовестных, либо жуликоватых, но неизменно «хитрожопых» руководителей. Не было никакого «вышибания», а только - ироничная вежливость, полная осведомлённость и предупреждение всех поползновений неплательщиков ввести в заблуждение или слинять в сторону. Он приучал их к мысли о том, что деваться некуда – придётся платить.

Чуть ли не легендой стала эпопея со скользким и хитрым деятелем под символичной фамилией Сучилов. Она продолжалась больше года. Какие только пряталки и отмазки жулик не использовал! Наше руководство уже собиралось долг списать и забыть, но Валька всё-таки Сучилова «достал» и тот был вынужден сдаться и гасить долг. Последним мотивирующим эпизодом стало то, что мимо внимания Валентина не прошёл наметившийся карьерный рост Сучилова и серьёзность его новых коммерческих планов.  И неминуемо случилось так, что его новому очень серьёзному заказчику могла попасть папочка с документиками, отражающими некоторые яркие эпизоды его прошлой деятельности. Папочка, как вы догадываетесь, была любовно и терпеливо собрана Валентином, аки Остапом в отношении подпольного миллионера Корейко.

Во время посиделок за рюмкой чая Валька любил рассказывать о своей командировке по обмену опытом в Германию. Он там был около месяца,  активно пообменивался опытом, существенно проникся немецким порядком, и даже приобщился к национальной культуре. Когда застольное общение становилось очень тёплым, а все собеседники – самыми лучшими ребятами, Валентин неизменно передавал им всю прелесть и чёткость звучания стихов Генриха Гейне на немецком. А в особо душевной компании мог «отжечь» застольным немецким вокалом.

Валентин, всем нам тебя будет не хватать. Физически.

А в остальном – ты остался с нами. Ты всегда в памяти, как перед глазами. С тобой даже можно чем-то поделиться. И ты быстро, искромётно ободришь и определишь комизм ситуации. Потому что в жизни многое – комизм, а мы торопимся сделать из него трагедию. А трагедию-то делаем мы сами для себя, сами по себе события нейтральны, они ставят ситуацию, а мы уже ломаем трагедию или комедию.

Все ситуации, в которые мы попадаем, служат для изменения нас, нашего состояния: стояния или нестояния – только и всего.   

Валентин это хорошо знал. И знает.