Император Тиберий о Путине и Пугачёвой

(Отрывок из романа "Неприкаянная душа", 2004 год)

От автора: если вы попадете в Древний Рим, не тешьте себя надеждой, что избежите разговора с какой-нибудь известной исторической личностью, а вот о чем вы с ней будете говорить, продумайте заранее. Кого-кого героиня ожидала увидеть перед собой, но только не легендарного императора Тиберия и его не менее легендарного внучатого племянника Калигулу.


– Расскажи о своей стране, – попросил меня кесарь на следующее утро после завтрака, – вижу, что моя очаровательная гостья не такая как все, с кем старому греховоднику доводилось встречаться. Значит и империя твоя необычная.

– Да, Россия – неординарное государство, – вспоминая детей и внуков, оживилась я. – Семьдесят три года она была под властью большевиков, которые говорили о том, что все люди равны: крестьяне, рабочие, учителя, руководители, даже сам верховный правитель, называемый секретарем. И народ верил этому. Жили все бедно, кроме властей, конечно, но были относительно сыты и одеты.

– Как это – относительно? – поинтересовался цезарь.
– Тело было прикрыто некрасивой одеждой, а ели мы то, что продавали в то время в лавках, называемых у нас магазинами. Насколько мне не изменяет память, мяса, колбас, сыра, фруктов на всех не хватало, а потому они были дорогие.
– Неужели ваши крестьяне обленились до такой степени, – ахнул римлянин, –
что перестали кормить горожан? Или им не нужны деньги?
– Крестьян согнали в большие семьи, называемые колхозами, – продолжала вещать я, – отобрали у них крупный скот и заставили в этих колхозах работать. И всем платили одинаково: плохим работникам и хорошим.

– Разве может лодырь и труженик получать одинаково? – опешил император. – Так и хозяин станет лентяем! А жены и дети у них тоже были общие?
– Жены и дети нет, – вспоминая заскоки первых коммунистов, улыбнулась я. – А потом пришел к власти Горбачев, решивший перестроить государство. При всех благих намерениях нового секретаря народ стал жить еще хуже. Зато появились первые богачи, как раз из тех ораторов, которые проповедовали равенство и братство.

– Лицемерные патриции, – хмыкнул Тиберий.
– Затем наше великое государство развалилось на множество мелких республик, – перевела дух я.
– Вот это да! – поразился венценосный слушатель. – А где же был секретарь Горбачев?

– Возможно, он отдыхал в загородном доме так же, как отдыхаете вы вдали от любимого Рима, а возможно принимал непосредственное участие в развале, – внезапно устыдившись хода несуразных событий в истории России, уклонилась от прямого ответа «новая Шахерезада».
– В столице от моего имени правит Макрон, я доверяю доблестному воину, – нахмурился собеседник. – Что произошло дальше с вашей империей?

– А при новом властителе Ельцине стало так плохо, что люди побежали из разрушенной, разворованной страны, в которой образовалась олигархия.
– Олигархия? Воины императора? – взбодрился любопытный дедок.
– Нет, просто богатейшие из богатейших, – покачала головой я.
– Человек не может разбогатеть в одно мгновение, не воюя с другими царствами и не присваивая себе их богатства! – не поверил мне итальянец. – Значит, ваша олигархия воевала со своим народом.


– Я им не судья, – изумляясь дальновидности доисторического субъекта, вздохнула я.
– Ельцин – сын Горбачева или внук, как мой Калигула? – отправляя в рот иссиня-черную виноградинку, осведомился Тиберий.
– Не сын и не внук, – последовав его примеру, патетично объявила я.
– Значит, он отравил старого секретаря? – подпрыгнул от неожиданности римлянин.
– Нет, просто у нас правителей избирает сам народ, – с гордостью провозгласила я.

– Почему же народ избрал цезаря, при котором ему пришлось бежать из империи, и позволил олигархам обворовать себя? – удрученно почесал в затылке отшельник.
– Новый правитель обещал избирателям райскую жизнь, – снова вздохнула я.
– Чернь глупа, а потому я и отменил демократические свободы, – удовлетворенно потер сухонькие руки властитель Рима. – Зато на случай эпидемии, землетрясения, финансового кризиса в моей казне находится две тысячи семьсот миллионов сестерциев. А ты тоже убежала от Ельцина, Алиса, или тебя украли?

Я замолчала. Что сказать древнему старцу о своем появлении в его стране? Не сообщать же о том, что ветреный элементал, влюбившись в бессмертную душу жительницы третьего тысячелетия, устроил ей небольшой круиз по пространству и времени.

– Сейчас на моей родине правит хороший человек, он очень старается, чтобы Россия стала могучей державой, – стараясь перевести разговор в прежнее русло, провещала я. – Его зовут Владимир Путин.
– Сколько людей проживает в вашей стране? – отправил в рот вторую виноградину кесарь.
– Около ста пятидесяти миллионов человек, – криво усмехнулась я.
«А еще недавно было на двадцать восемь лимонов больше»!
– Надо же, – словно молодой, резво вскочил с места потрясенный Тиберий, – как и у нас! Значит, я тоже могу называться секретарем?
– Если будет желание, – растерялась я.

– Секретарь Путин не станет воевать с Римской империей, чтобы поработить ее? – тяжело опускаясь в кресло, напрягся озадаченный старец.
– Никогда, великий цезарь, – быстро заверила его я.
– Расскажи мне о вашем искусстве, Алиса, – расслабившись, неожиданно сменил тему римлянин.
– Русский народ очень любит зрелища, – осторожно выбирая слова, чтобы не шокировать необыкновенного слушателя, начала свой рассказ я, – театр, олимпиады, цирк, обожает книги, м-м-м.... трактиры, путешествия.

– Вы читаете Платона? – с гордостью бросая беглый взгляд на заставленные свитками стеллажи, осведомился любитель античного искусства.
– Нет, мы читаем Булгакова, Донцову, Устинову….
– Это русские философы? – грубо оборвал он меня.
– Мммммм…. У нас есть чудесная певица – Алла Пугачева….
– А если я выкуплю сладкоголосую сирену для себя? – снова прервал меня император.

– Нет, она, пожалуй, не поедет, – опешила я.
– Я озолочу певицу! – вкрадчиво пообещал доисторический субъект.
– Пугачева и так богата, – пытаясь не задохнуться от распирающего меня смеха, прорыдала я.
– Она – олигарх? – подозрительно рассматривая мои бесполезные усилия, выдал дед.

– Алла заработала деньги честным трудом, – мгновенно успокоилась я.
– Разве можно трудом заработать большие деньги? – не понял меня римлянин.
– Можно, если человек талантлив, – улыбнулась я.
– У меня тоже есть даровитый актер – Фарий Ставр, – судорожно хлебнул глоток разбавленного вина из золотого кубка старец, – но он беден.
– Это плохо, – осуждающе покачала головой я, – талант должен вознаграждаться.

– Талантами? – засмеялся Тиберий.
Я непонимающе уставилась на древнего пьянчужку.
– У иудеев самая крупная денежная единица – талант, – удрученно почесал переносицу цезарь. – Ты любишь поэзию, Алиса?
– Да.
– Прочитай что-нибудь.
– По-русски?
– Хорошо.

Я набрала в легкие побольше воздуха и открыла рот:

- День ушел, убавилась черта,
  Я опять подвинулся к уходу.
  Легким взмахом белого перста
  Тайны лет я разрезаю воду.

Блаженно улыбаясь, гомик упивался звуками неизвестного доселе языка.
– Как зовется мудрец, сочинивший волшебную элегию? – после небольшой паузы поинтересовался он.
– Есенин, – снова вспоминая родные пенаты, с горечью прошептала я.
– Ты любишь его? – сделал вывод старый греховодник.
– Очень, – не понимая, к чему он клонит, призналась я.
– Поздравляю, – чрезвычайно обрадовался отшельник. – Когда я отпущу тебя на волю, ты пригласишь меня на свою свадьбу?

– Поэт уже умер, – игнорируя обещание о свободе, тихо промолвила я.
– Жалко, что он такой старый, – помрачнел сердобольный цезарь. – Я бы с большим удовольствием побеседовал с ним. Какие тебе нравятся песни, Алиса?
– Разные.
– Спой что-нибудь.

В роли певчей птички доводилось мне выступать не впервые. Устроившись поудобнее в кресле, я выдала свою любимую:

- В горнице моей светло,
  Это от ночной звезды.
  Матушка возьмет ведро,
  Молча принесет воды.

– О-о-о, – прикладывая руки к груди, простонал истин-ный ценитель искусства, – ты замечательно щебечешь, дорогая, и песня у тебя необыкновенная. Еще!
Я озадаченно поскребла в затылке. Тексты всевозможных хитов мгновенно испарились из головы русской наложницы, предпочитающей слушать лишь мелодии из-за карикатурных стишков, состряпанных наспех амбициозными «литераторами». Но тут пришло озарение! Глубоко вдохнув, фанатка Есенина переключилась на шаловливого Пьера Нарцисса:

- Я – шоколадный заяц,
  Я – ласковый мерзавец,
  Я сладкий на все сто. О-о-о!– завопила я.

– Замечательно! – подпрыгнул новоявленный любитель попсы. – Просто замечательно! Теперь ты будешь петь великому кесарю, Алиса, свои сказочные песни, услаждая его взыскательный слух. Слава богам!
– Богу! – уточнила я. – Но кто-то обещал отпустить меня домой?
– Богу, – минуту подумав, согласился довольный император и, поразмыслив немного, добавил. – Уже сейчас я не считаю тебя рабыней, деточка. Ты – моя гостья.

К обеду подошел Калигула. Метнув в мою сторону ненавидящий взгляд, он присел к столу, заставленному всевозможными яствами.
– Я шоколадный заяц, я ласковый мерзавец, – не понимая смысла русских слов, неожиданно затянул хриплым баритоном старец.
Гай настороженно прислушался к пению деда, пару раз хмыкнул, но после трапезы, подняв полный бокал вина, заблеял дрожащим козлиным тенорком:

– Я сладкий на все сто, о-о-о!

Неприхотливый хит третьего тысячелетия в античном мире возымел необычайный успех! Предательский смех душил учительницу вокала, но расхохотаться в присутствии двух исторических узурпаторов – подписать себе смертный приговор. А умирать, не повидав внуков, не хотелось.

Ближе к вечеру венценосные дедушка и внучек решили устроить семейный концерт. Задрав к потолку классический римский профиль, Тиберий воодушевленно читал напыщенные стихи Катуллы. Калигула обнимал кувшин с вином, изображая бога Диониса, и выл странные песни современных их эпохе авторов. Казалось, внучатый племянник царственной особы примирился с моим присутствием.

– Рос на дворе зеленый лавр, – неожиданно томно промурлыкал старина:
        И вольно рос и смело.
        Но вот пришла к нему коза
        И весь его объела.
        Авгуры склонны видеть в том
        Загадочное что-то:
        Летят на землю из козы
        Стихи вместо помета.

Ну, ладно, такое мог выдать какой-нибудь пьяный матросик, но не всесильный глава Римской империи! Отчаянно покраснев, я тоже решила поразить воображение нежданных собутыльников. Старательно покопавшись в памяти, я с трудом выудила из нее нечто несомненно превосходное.
– Эй, вы там, наверху, – внимательно выслушав мое пение, затянул пьяненький внучатый племянник, – не топочите, как слоны!
– Не могу больше слышать, – неуверенно подал голос Тиберий, – ну дайте, дайте тишины!
– Делу время, делу время, – завопили они, – а……… потехе ча-а-а-а-ас….

В полночь измученный дуэт решил и постановил, что пора расходиться.
– Проводите, пожалуйста, цезаря, Гай, – набравшись храбрости, попросила я молодого тенора.
– Можете звать меня секретарем, – еле ворочая языком, выдохнул старец.– Секретарь Путин – хороший правитель? Я тоже хочу быть хорошим. Познакомь меня с ним, Алиса.

Калигула поперхнулся слюной, тщательно откашлялся и метнул разъяренный взгляд в мою сторону:
– Отлично, дедушка, мы обязательно пригласим многоуважаемого Владимира с супругой к себе в гости.
Он снова приторно сладко улыбался, но я поняла, что мне объявили войну.

Всю ночь я проворочалась с боку на бок. Сколько еще мне придется скитаться по эпохам, страдать от неприкаянности и людской злобы, мечтать о родном жилье в двадцать первом веке, о Карлосе, детях, внуках, которых несостоявшаяся бабушка пока что не держала на руках. Сергей снова предал свою жену. Он живет с другой, молодой и красивой. Их общую квартирку необходимо будет продавать и покупать две, только совсем-совсем крошечные, наверное, однокомнатные хрущевки. Ну и что, скиталица согласна и на это, лишь бы быстрее домой. Где легкомысленный Повелитель Стихий? Почему всесильный дух не забирает меня отсюда? Неужели другая невинная душа вскружила ему бесшабашную голову? Что же мне дальше делать?
Под утро на лестнице раздались медленные осторожные шаги. Они направлялись к моей комнате. За стеной спальни, словно прислушиваясь к чему-то, незнакомец остановился. Дверь жалобно скрипнула, и на пороге опочивальни возник Гай Цезарь Калигула собственной персоной.

P.S. Мнение героини о политической жизни России могут не совпадать с мнением автора.