Ошибается каждый

      Наше прошлое целиком состоит и различного рода событий. Какие-то оказались для нас удачными, какие-то же мы считаем ошибками. Ошибок у каждого наберется на целую книгу "Как делать не надо". Но прошлому на нашем пути уже не оказаться никак — лишь его последствиям. На то оно и прошлое, нет смысла тревожить дела давно минувших дней. Я понимал это, мысль сама пришла в мою голову, но я не хотел с ней мириться. Чем срывать постоянно зелень сорняка, неужто хуже выкопать его с корнем? Чем разбираться с последствиями своих ошибок, разумеется, их лучше не допускать! Человеку разумному хватит одного раза, чтобы больше не наступать на грабли, иной же так и будет бошкой биться, покуда силы не покинут. Исходя из этого, получается, что совсем без ошибок прожить не получится...

      Но я ведь идеалист! Мне мало незначительного количества ошибок, я хочу не допускать их совсем! Даже столь неизвестный широкой публике ван Стокум пояснял за путешествия во времени подле жирных длинных цилиндров, так что же говорить об отце ОТО Эйнштейне. А задолго до их экспериментов Герберт Уэллс начал путешествовать во времени в своем воображении. Какими только путями авторы фантастики не перемещали своих подопытных в другие эпохи! Так а чем я хуже? У всех свои пути, у меня свой. Я просто, иной раз задумавшись в проблемах, порожденными прошлыми ошибками, в один прекрасный момент остановился и пошел назад. Просто пошел назад, дав импульс развиваться событиям в обратном порядке. Предельно ясно, что сия машина времени пока еще далековата от исправной работы, но как минимум, это было забавно. Я вернулся до первого перекрестка, перешел дорогу и встал на противоположной стороне, дожидаясь зеленого. Немного постояв, я двинул дальше, и краем глаза замечал необычную реакцию людей. Пока я шел по кварталу, парень с девушкой, идущие в мою же сторону, но лицом вперед, поинтересовались, что за говно тут происходит. "?ыв меч О" — недоуменно вопрошал я, на что они лишь покрутили пальцем у виска и двинули дальше. Мне все было кристально ясно— они пошли спиной вперед, обгоняя меня. Так же, как и автомобили, сдающие назад и забавно останавливающиеся на светофоре, точь-в-точь я пару минут назад. Я видел даже, как маленькая девочка на своем велике ехала спиной вперед, чему я, собственно, позавидовал. Стоп, так это значит, все сработало? Все наши события теперь перематывались назад, и я был тому первоначалом! Вон маршрутка остановилась у переполненной остановки, и всосала в себя людей спиной вперед. Вон дверь в магазин открылась сама, приветливо приглашая только что подбежавшего человека — и он закрыл передо мной дверь. Но она вновь открылась мне, какой же все-таки удобный сервис. Человек прошел в зал, невзирая на сработавшие на входе биперы; я же встал в самом начале очереди и разложил из рюкзака все продукты, что нес сейчас домой. Потом спереди подошла девушка и повторила мои действия, и, откровенно говоря, она была не единственной. Я постепенно отдалялся от кассы, и когда стался вообще последним, это порядком надоело, и я вернулся в торговый зал раскладывать еду по витринам.

      На улице я заметил, что Солнце было чуть выше. Неплохо осознавать, что даже космические процессы благодаря тебе пошли вспять, когда звезда отбирала наше тепло и порождала водород из гелия. Листья не спеша зарывались обратно в почки, а я же своей несокрушимой спиной пробивал себе путь к универу. На трамвайной остановке мы встретились с Никитой, попрощались и вместе сели на лабораторной. Отчет был уже целиком готов, но мы принялись работать, и расчеты исчезали на нем, оставляя пустой листок. На перерыве он получил немного бабла в буфете в обмен на ту пиццу, что только что вынул из себя — я же сидел абстрагированно, ведь голод потихоньку проходил сам собой. Я похвастался Никите, как сегодня утром выйду покатать на велике, чтобы, как всегда, удалить несколько сочных утренних фотографий с фотика, и съеду с горы на Венцека прямо до набережной. Прошлое отныне не волновало меня — оно было будущим, неизменно приближающимся и однозначно исправимым. Все отматывалось все дальше и дальше: я ложился с утра, просыпался вечером. Зелень пряталась под землю, погода холодала, в тенях начали появляться кучки снега. В Канаде лесорубы ставили на место спиленные деревья, на морских платформах нефть вкачивалась обратно в недра. Население Земли постепенно уменьшалось, научные открытия и достижения забывались. Со временем скорость возврата увеличивалась, о чем ныне гласил значок "10х" в верхнем углу. Прошли мировые войны, на которых люди бегали со странными штуками и высасывали друг из друга пули, добросердечно оживляя валяющиеся в дерьме тела. Люди позабыли об электронике, разобрав последний оставшийся транзистор, принялись вновь за паровые двигатели. Вскоре оставили и их — людей было все меньше и были они все проще, обходились лошадьми. Планета становилась чище: ведь когда-то, как гласит легенда, на Земле были мегатонны свалок, но всему оттуда нашлось применение. Значок в углу принял значение в тысячу раз больше, и вот перед глазами проносились крестовые походы, в которых рыцари настоятельно упрашивали забыть об их религии и мечом поднимали с могил падших. Вот и сам Иисус, воскреснув пару раз, резко свернулся в человеческий комок и залез в свою мать, а гребаный ишак взял обратно свои слова. Людишки, коих осталось немного, собрались со всей Земли в один район, и всеми силами стали разбирать пирамиды. Буквально в тот же момент какие-то обезьяны сидели у костра, и самая смышленная из них затушила последнюю искру парой своих камней. Через несколько мгновений огромное число величественных рептилий, резко встав на ноги, создало такую ударную волну, что ей выбило лежащий у берегов Латинской Америки исполинский камень и швырнуло за линию Кармана, где ему самое место. Потом Земля и вовсе остыла, став немногим лучше безжизненной Луны, и, в конце концов, разлетелась к чертям. Разлетелось и Солнце, и даже какой-то огромный красный гигант, который собрался из наших останков. Вселенная сжималась, скорости и размеры становились все ближе человеческому понимаю — хотя и людей-то никто не вспомнит, разве такое было когда-то? Вокруг стало жутко горячо, атомы принялись разлагаться на элементарные частицы, пространство осталось заключено в парочке сантиметров, уже миллиметров, уже пикометров...   

     Но тут меня сбил трамвай. Его металлические колеса смачно проехались по каждой моей косточке. Он как ехал прямо, так и ехал. Ибо нехуй мечтать на улице.