Освобождение

Освобождение.

С грохотом и тревожным лязгом, словно зацепляя все струны моих нервов, начали открываться ворота из ада в рай.
Я не кинулся в щель долгожданной свободы. Я стоял как израненный волк. Чёрная одежда зека, шапка на бровях, зеленый капроновый мешок с фамилией за спиной.
Сегодня был день-вечность, он отличался от того, когда каждый день был год. Никто не собирался тебя выводить. Ты не слышал известную фразу «С вещами на выход!» И ты уже привыкший никому и ни во что не верить, почти не удивлялся, что тебя, освобождённого ещё вчера, не повели сразу к вратам, а закрыли в грязнопобеленном боксе без окон, размером 1 на 4 метра, с толстенной дверью из колючих листов железа, пробитого гвоздями. Долины –туалета, не было. Видно ужи никого не интересовали мои физиологические потребности.
Кадры «шаг вперёд и де назад» сменялись то тупым стоянием, то вращением на месте, то паникой с полной изменой. Ибо здесь никогда не знаешь, чего ожидать. Свобода может легко трансформироваться в карцер, в… пошли бы они сами в любой из этих вариантов.
Я вышел, когда ворота открылись полностью и наверняка. Тут никого нельзя провоцировать резкими движениями, даже если у тебя во внутреннем кармане фуфайки лежит документ в другой мир – справка об освобождении.
На улице уже было темно, и я шагнул в полную неизвестность. Показываемых в кино картин с ожидающими кучей родственников, али бандитами на Галенвагене, встречающими лидера своего ОПГ, не произошло. Только вьюга, холод и ни души.
Я поставил мешок с тюремным скарбом возле ног и решил осмотреться. Проблема в том, что я никогда не видел тюрьму со стороны воли и лишь приблизительно знал, где она находится. Улица не говорила мне ни о чем. Все административные окна уже были погашены.
Мир, в который ты так стремился, тебя совсем не ждал. Я сделал попытку спросить телефон у прохожих, жителей недалеко стоящего дома. Попытка увенчалась вскрикиванием прохожих и резким бегством. Далее я смягчил позицию и просто решил спрашивать где я нахожусь и ходит ли тут трамвай. Результат тот же.
Когда нашел рельсы было уже около 19 часов. На остановке у двух пареньков снова спросил позвонить, те пролепетали какую-то чушь, что очень сильно меня разозлило. Подумалось, с такими реакциями, я до дома не доеду.
Любимое государство, в лице ГУФСИН, выдало мне денег на проезд, хотя так и подмывало в трамвае, учитывая мой прикид, просто показать справочку.
Бросив мешок на переднее сиденье, решил пройтись по вагону, спросить телефону. На удивление один все-таки дал. Набираю заветный номер, занято, ещё раз – не берут. Удручённо говорю «благодарю» и иду к шмоткам.
Через несколько остановок моего оглушённого ступора, ко мне подошёл владелец сотового, со словами «Вам звонят!» Из звонка я узнал, что меня не ждут, что приедут на свиданку… И когда я сообщил, что я в трамвае, это вызвало вселенский шок, пауза, мир стоит, пока вы его сами не начнете вращать.
Меня пообещали встретить, чтоб я вышел из трамвая. Я вышел… не встретили, вернее встретили ещё через два часа.
Я стоял посреди дороги в прикиде аля зона, без телефона, с большим мешком. Думал только о том, что этот мир меня не принимает, ожидая, что примут менты, проезжающего мимо уазика, отработав на мне очередную палку.
Подъехали гражданские, предложили сесть. О чём-то ржали и веселились. А я нервно тёр своё осунувшееся скуластое лицо.
Зайдя домой… где не срослись позиции по ожиданию, я не кинулся есть, пить и … Я попросил поставить мне по ТВ фильм «Боец», нашёл сцены тюрьмы и сказав: «Всё враньё!» молча пошёл спать. И в отличие от тюрьмы, где мне всегда снилась воля, мне приснилась хата, 12 зеков и я получающий хлеб в 5 утра.
1.04.16 Станислав Граховский