Глава 2. Хронический синдром. Любви?

Глава 2.Хронический синдром.Любви?

На следующее утро Алисия проснулась в дурном настроении и хреновом состоянии организма. Она громко и сердито выругалась, схватилась за тряпку и не прекращая отборной брани, принялась мыть пол в том самом месте, куда ее обильно стошнило пару минут назад.

 - Какого черта? Откуда я вообще знаю такие слова? Не ложись спать в слезах, не плачь перед сном, Алисия, иначе утром ты будешь выглядеть похлеще распухшего ребенка, укушенного роем пчел. Такие ошибки мое тело никогда не прощает…Давай, Алисия, съешь еще ложку супа…выпей еще вина…докушай десерт…прекрасно выглядишь, о как я бы хотел увидеть тебя танцующей…а потом ПОИМЕТЬ твою лучшую подругу!!! ЧЕРТ!!! Черт…дура…какая я дура…Алисия не влюбляется. Я никогда не влюбляюсь. НИ-КО-ГДА! Ты забыла? Нет, неужели ты забыла? Помешательства, мимолетные симпатии - не в счет…они не принесут ничего, кроме боли! Тем более Джон…Джон знает тебя целый год. Если бы я ему нравилась – давно бы заменил Беллу…Мной! О черт!!!
Девушка увидела свое опухшее отражение в зеркале шкафа и, казалось, ей поплохело еще сильнее. Она попыталась эффектно взмахнуть копной длинных рыжих волос, но одна прядь угораздила точно в лужицу еще неубранной до конца, блевотины. Алисия взвыла лютой волчицей и с удвоенной энергией принялась драить пол.

По плану дня у нее значились утренние занятия на курсах психологии, танцевальная тренировка плюс растяжка и…вечер…вечер, которого она ждала уже целый год.

 Она жаждала работать с людьми. Ей хотелось применить свои знания и опыт на практике…Однако, главной целью ее была отнюдь не помощь людям…Но в первую очередь, помощь самой себе. В детстве она пережила тяжелую травму и теперь сознательно избегает любых близких контактов с мужчинами. После того, как ей выпал шанс попасть в «Black Psycho», мир немного перевернулся в ее глазах. Джон приоткрыл ей завесу мира мужчин. Он показал ей, что превалирующее большинство – это люди, не ставящие женщину рядом с собой, но только ниже себя. Таковы были облики организаций, схожих с «Black Psycho», но имеющих кардинально иную направленность, не на душу, но на тело. Здесь же, Джон сумел немного переубедить взгляды Алисии…Несмотря на то, что многие девушки страдали из-за некультурных и невежливых клиентов, она видела, что иногда сюда приходят действительно адекватные пациенты, которые ищут помощи…Бывает, что они дарят тепло и возвращают добро, что работники отдают им…Девушки уже научились работать с петухами и гордыми мужланами, считающими себя королями мира. Никто перед ними не пресмыкается, не заискивает…если конечно, того не желает сама девушка…

Алисия искренне надеялась, что подобные контакты с мужчинами помогут ей разобраться в себе и пробудить доверие…любовь…умение дружить и принимать…Она хотела вылечиться и начать новую, настоящую и счастливую жизнь. На ее вопросы Джон всегда отвечал только одно слово.

 - Рано.

«Тебе еще слишком рано. Ты не опытна. Ты должна еще много узнать. У тебя отличные данные, внешность, ты будешь нравится, будешь привлекать…Но ты можешь не выдержать и сломаться… И перестань думать о том, что ты не приносишь мне прибыли…Всему свое время…Посетитель Джессики порезал ей шею пилочкой для ногтей, когда та сказала, что у него, вероятно, очень большие проблемы…Он чуть не перерезал ей глотку со словами «Как ты смеешь указывать мне на мои недостатки, ты, лживая шлюха?!» Что ты смеешься? Тебе смешно? Боже, кого я пригрел на своей груди! Прекрати, Алисия! Дурная ты голова! И ты думаешь, что сумела бы справиться с таким вздорным пациентом? Зная твою бунтующую сущность…Как бы он в твоем случае не воткнул бы тебе эту пилочку в глаз…Потерпи, дорогая…потерпи…и доедай суп, пожалуйста…»

Поправив испачканные волосы, Алисия вертелась у зеркала, мысленно передразнивая слова Джона. Все ее естество сопротивлялось, кривлялось и мечтало перевернуть все вверх на голову, сделать что-то совсем назло!

Открыв комод, она, колеблясь, схватила красный бесшовный лифчик, но тут же моментально бросила его обратно, будто он был ядовитый, с шумом, задвигая полку, громко вздыхая.

«Сегодня никакого красного и спортивного. Пусть катится в самый кромешный ад. Ведь я не люблю…нет…ни капельки не люблю его!»

На самом деле Алисия что-то испытывала. Она не понимала, что именно.
В тот злосчастный день рождения Джон совершенно случайно шел мимо компании веселых подростков и увидел забавную веснушчатую девушку с пышной копной рыжих волос, которая хохотала и хохотала, так нежно и искренне, что он не мог просто стоять и смотреть. Джон всегда находился в поиске бриллиантов для своей коллекции «Black Psycho», и эта мысль тоже блеснула в его голове. Однако, он прекрасно понимал, что понравилась она не его пациентам…она понравилась лично ему…

Попросившись присоединиться он многое узнал о каждом человеке, кто праздновал 18-летие Алисии. В первую очередь о самой Алисии…

Каждая девушка «Black Psycho» обладала незаурядностью. В ней обязана присутствовать некая изюминка, шарм и что-то, чего нету у других. Обычные, приземленные девушки с типичным «интернетовским» мышлением цитатами и целями типа «удачно выйти замуж и завести много-много туфелек и декоративных собачек» - его не интересовали.

Он искал личность. И личность интересную…Яркую…пусть даже с легкой сумасшедшинкой, но она должна быть либо сладкой до приторности, либо острой, как самый свежий перец чили, или горькой, как самый холодный «Швепс» …Середины – не существовало. Холодный разум Джона искал только горячие сердца.

Джон долго думал, как узнать самый главный секрет Алисии…Он купил еще одну бутылку любимого мартини девушки, и они распили ее все вместе. Алисия все время смеялась и улыбалась, но спустя час, молодой человек стал понимать, что здесь нечисто. Ее глаза...будто зеленое стекло, с рыжеватыми выгоревшими ресницами не лгали: она могла смеяться и шутить, но взгляд ее был серьезен и полон грусти, будто она хочет обмануть саму себя в чем-то…

Разговор зашел о родителях и Джон мигом сметнул, что все дело в отце. «Недоверие к мужчинам. Страх за свою безопасность. Но в то же время неосознанная тяга к разочарованиям и боли. Стремление к величию…И к маргинализации жизни одновременно…Она отдаст все, если почувствует истинный вкус любви…Отец-тиран всегда оставляет весомый отпечаток на будущем отношении к противоположному полу. У нее два пути: возненавидеть мужчин и полностью отречься от контактов с ними…либо…Либо неосознанно стремиться к точно такому же мужчине-тирану…Выбрать истинный светлый и верный путь она не сумеет без посторонней помощи. Которой кстати нет».

Остальные подростки расслабленно говорили, осуждали или нахваливали своих предков, но улыбающаяся до этого Алисия, резко замолчала и выпала из общей беседы. Джон, неожиданно для себя, почувствовал непреодолимое желание пожалеть девушку, обнять ее и успокоить…Такое поведение было чуждо ему. Он старался максимально быть объективным и вежливым в общении с девушками. Он также прекрасно знал, что конфликты с родителями могут привести к весьма неприятным последствиям…Алисия имела слишком глубокий, анализирующий ум с налетом болезненной чувствительности, что являлось отличной предпосылкой для психических нарушений, болезней и суицидальных наклонностей.

Когда проблемы в семье у подростка пофигиста, ребенка недалекого и не углубленного в самого себя, желающего просто жить, радоваться и тусоваться– ему мало грозит психологическое вмешательство докторов и школьных учителей. Когда похожие неприятности постигают личность меланхоличную, вдумчивую, склонную к драматизации и самоанализу, то в девяноста процентах случаев это не проходит бесследно.

из дневников Джона:

«Алисия обладала повышенной острой чувствительностью и моментальной реакцией на происходящее, сочетающие в себе тягу к саморазрушению, болезненную мечтательность и способности к манипулированию и максимальной самоотдаче, граничащей с жертвенностью…» - писал Джон в своих дневниковых заметках, где частенько любил ставить в качестве пациентов не самих клиентов, а своих работников. Это служило ему отдыхом от основной работы и возможностью лучше узнать девушек и удержать их на как можно более длительное время.

Тогда Джон и задал своей решающий сакраментальный вопрос.

«Все ребята были слишком пьяны, чтобы отвечать серьезно и развлекались, как могли, наверняка пытаясь разочаровать мои ожидания. Как жаль, что они и не подозревали, что их ответы меня интересовали не более, чем кучка собачьего дерьма на асфальте. Когда очередь дошла до Алисия, она была окончательно нетрезва. Но ее затуманивание разума не походило на большинство случаев. Она больше не веселилась. Если пьяные чаще всего мелят чепуху и веселится до упаду, то Алисия был из тех, кто мог высказать нечто уникальное и запоминающееся…

А потом – спрыгнуть с крыши…

Я вспомнил о том, что многие творческие люди пили алкоголь и принимали наркотики, чтобы на них снизошло озарение…Алисия прекрасно вошла бы в их семью. Как здорово, что она об этом не знает. Уж слишком много душ было загублено. Девушка подняла тяжелую голову и судорожно схватила мою руку, моляще заглядывая в лицо, будто ища помощи у человека, который явился последней надеждой, последней инстанцией…Мне стало не по себе, и я снова подавил в себе желание прекратить свой эксперимент и обнять Алисию с любовью и по-братски, чтобы она не ощущала боле себя брошенной и одинокой…Но мои интересы и тяга к исследованиям была неискоренима…

Тогда она и произнесла ту решающую фразу, после которой я предложил их новую работу и возможность кардинально изменить жизнь…

В тот же день я увез ее на машине в Северную Дакоту. Это было подло с моей стороны. Она все еще не понимала, что происходит, и до самого «Black Psycho» я подливал мартини в ее пластиковый стаканчик и всячески разжигал ее эмоции в свою пользу.

 «Если я полюблю кого-то всей душой и телом, то сумею разрушить рад него целые вселенные…ровно, как и создать новые…Для меня не будет существовать ничего, кроме него. Наверное, я помешанная психопатка…но я правда получаю огромный неописуемый кайф от того…что совершаю нечто во имя него…того, кем я буду дышать…
 - Но что в этом странного, красавица? Многие совершают подвиги во имя любимых. Иначе не существовали бы известные герои фильмов и всемирно раскупаемые романы.
 - То, что мой объект страсти может не знать о моем существовании, - еле слышно прошептала я, пряча взгляд в землю. – Или не отвечать мне взаимностью…Или ненавидеть меня всем сердцем.
Но если он удостоится несчастья, быть любимым мною…Он вкусит все плоды моего помешательства, которое я называю любовью…а любая любовь – это хронический синдром со всеми вытекающими прогрессирующими осложнениями…»

«Не знаю, как это случилось со мной…но…

Появление Алисии в «Black Psycho» сыграло со мной злую шутку. Все мои планы рухнули и ее хрупкий веснушчатый облик повернулся ко мне своей дьявольской темной стороной.

Я мечтал об очередной жемчужинке моей «коллекции» …мечтал заработать больше денег и вылечить как можно больше клиентов…Алисия казалась мне отличным вариантом, так как она сама страдала тем же недугом, что и многие пациенты. Это помогло бы обеим сторонам гораздо быстрее и лучше понять друг друга, и завоевать доверие. Однако, я, психиатр со стажем, не учел той мельчайшей детали, что обязан был отметить еще в тот самый первый день.

Я хотел ее обнять. Пожалеть. Прижать к груди и успокоить…Успокоить ее бунтующую и мечущуюся душу.

Эти чувства должны были быть первым признаком того, что ничего из моей затеи не выйдет. Никаких личных чувств. Братских ли, любовных, отцовских…не имеет значения.

Такие, как она, сгорают. Это пламя стоит оберегать и не разжигать лишний раз.
Я лгал ей. Сотни раз. Доказывал, что она абсолютно здорова и готова к работе и неизменно оттягивал ее приступление к работе, хотя она дико хотела и не понимала, на какие средства я ее содержу…И да, она жила на мои личные средства. Я видел, какие приходили клиенты…Многие, завидев ее мельком или в каталоге, желали провести с ней терапию, но я отказывал каждый раз, понимая, что этот случай может оказаться последним, что она не оправится…Но не слишком ли я принимаю ее за хрупкое домашнее растение? Такие, как она, отлично умеют добиваться своих целей, манипулировать…Когда она узнает о моих чувствах к ней – все рухнет? Убьет ли это ее? Причинит ли неисправимый вред?»
«…вот уже как год Алисия живет в «Black Psycho» …Мне кажется, я схожу с ума. Я не трону ее даже пальцем, никогда не намекну о том, что каждый вечер сгораю от любви к ней…Любви ли? Или просто дикой животной страсти? Ведь я давно не встречался с другими девушками.

Она должна жить в спокойствии и без сильных потрясений…Я отдам ее только проверенному и хорошему человеку…Тому, что захочет взять ее жизнь под ответственность…Когда предмет твоего интереса, страсти, любви, пристального внимания постоянно и перманентно находится у тебя перед глазами, но остается недоступным, то стоит либо уничтожить данный объект, либо устранить его подальше от себя. Я не хочу портить ее свежесть, ее молодость, ее незаурядный и заоблачный ум, далекий от нашего мира…Реальность сломает ее. Но боже…Боже, как мне интересна ее судьба…! Я могу часами сидеть возле камер и наблюдать, как она читает книги, не отрываясь, смотрит в окно, частенько рвет на себе волосы, плачет, а потом моментально переключается и смеется во весь голос с красавицей Беллой. Иногда она забирается под кровать с фонариком и сидит там пол ночи. Без книг, без журналов, с одним лишь включенным фонариком. Зачем? О чем она думает? Существую ли Я в ее мыслях? Догадывается ли она?

 Увы, она еще не знает о том, что мы есть на самом деле и какой я подонок.
 
Список, в который занесли ее имя и Крис – остается для нее закрытым, недоступным. Пара господинов уже пытались купить ее, но я вежливо им отказывал, ссылаясь на прогрессирующую душевную болезнь. За нее предлагали чудовищные деньги, но меня начинал пробирать дикий страх, когда я представлял, как открываю ей эту тайну и показываю фотографию седовласого и пухлозадого старикана с маслеными глазками и запущенной стадией шизофрении…Откуда у таких людей столько денег?
Алисия продается только один раз…И он не должен стать роковым.
Я хочу убивать и разрушать…Уже несколько раз я срывался на Алисию, и теперь она меня ненавидит и избегает. Что ж лучше пусть избегает. Не хочу, чтобы она видела мое лицо.

 Белла, умная подружка Алисии так и не догадывается, почему я зову ее к себе каждую неделю…Глупая, глупая шлюха…Как легко привлечь легкомысленную девушку, прикидывающуюся знающей себе цену, леди, одними только деньгами…Она ведь имеет полное право мне отказать, потому что я веду себя жестоко и холодно, не проявляя у ней ни малейшего уважения и ласки. Это не входит в ее обязанности. Почему она соглашается? Неужели только из-за сладкого ощущения унижения, которого добиваются многие умные и красивые девушки, цельные и сильные снаружи – израненные и безумные – внутри?

Я заставляю ее надевать красное спортивное белье без кружев и красить губы кроваво-алой помадой…все, как любит Алисия…а потом я просто закрываю глаза, измываясь и насмехаясь над собственным подсознанием, срываю всю свою ярость и невысказанную злобу с чудовищным холодом и палящим жаром, достойными истории одинокого маньяка…

Какие красивые и неуместные слова я говорю…надеюсь, мои дневники никогда не попадут в руки моих клиентов и работников.

Последний месяц я холоден с Алисией, как лед. Я чувствую, как близится мой предел. Что-то должно приключится, такие вещи не проходят незаметно…Мой шкафчик для алкоголя пустеет с каждым вечером, хотя раньше стоял весь в пыли, нетронутый и забытый…Мне проще быть грубым и невежливым, чем пытаться скрыть свои эмоции за маской любезности. В конце концов, я могу прекратить эту пытку и отыскать Алисии отличную партию. Она падка на умных и внимательных джентльменов, не лишенных харизмы и некоей отреченности, и трагедии во взгляде.

 - Таких, как ты, Джон, - говорил мне Алекс, мой лучший друг, когда мы встретились в баре за кружкой пива.  – Почему ты такой сложный? Ну подумаешь, что при таких нелепых обстоятельствах вы познакомились…С кем не бывает? Расскажи ей все! А вдруг она тоже неравнодушна к тебе? По крайней мере расставишь все точки…
 - Ты не понимаешь, - вздыхал я. «Никто не понимал и не знал Алисию, так хорошо, как знал я». – Помнишь, ты как-то захотел провести вечер с Крис? Ну той розововолосой и в татуировках? Ахаха, что ты так загадочно улыбаешься? Придурок, она после сеанса долго поливала тебя грязью…
 - Нуу, ты обязан был меня предупредить, что она в качестве терапии, захочет сделать мне пару «изящных и незаметных шрамов…они заглушат твою душевную боль и ты больше не вспомнишь о ней, будучи занятым физической…ну и девушкам шрамы нравятся…» - Алекс повысил голос, стараясь изобразить деловито-серьезную Крис, размахивающей перед его лицом скальпелем.
 - Между прочим я тебя предупредил, что Крис находится в «особом» списке, - смеялся я, допивая вторую кружку. Алекс лишь покачал головой, напускно вздрагивая при одном только воспоминании об «романтическом» сеансе с Крис. – Она любит играться с такими предметами. Обычно для пациента одно упоминание о физическом насилие действует весьма отрезвляюще, и после он воспринимает ее слова крайней внимательно. Ну…а ты не понял ее технику…но я предупредил! А по поводу…все рассказать…

Алисия – тоже находится в «особом» списке.

Ее реакция может быть неадекватной.

 - Рискни! – ободрял меня Алекс. – Неужели тебе не любопытно, что будет? Ты врач или кто?

В тот вечер, когда девушки танцевали злосчастный танец, будучи затянутыми в виниловые платья, Алисия была сильно зла на меня. Я намеренно унизил ее перед одним видным господином на ресепшене, который проходил регистрацию. Она случайно проходила мимо и была сильно взмылена, видимо после занятий танцами; щеки зарделись розовым румянцем, пухлый пучок на затылке сбился в сторону, а мятая футболка была мокрая от пота.

Наблюдая эту картину из своего кабинета, я вдруг почувствовал, как огонь приливает к моим ушам. Девушки не должны свободно разговаривать с посетителями, если только тот не оплатил все необходимые ему услуги и заведомо не выбрал себе даму. Но я бы простил данную оплошность Белле или Джессике, потому что те всегда предстают перед гостями в ухоженном и выглаженном виде и с аккуратными прическами…Алисия часто любила разгуливать по заведению, чуть ли не в чем мать родила и с «голым» лицом, что было под строжайшим запретом и каралось штрафами.
Я не содрал с Алисии ни одного штрафа. Хотя она нарушала правила каждый день. Но сегодня мне хотелось разорвать эту чертовку в самые мелкие клочья!

Господин был отнюдь не стар, около 35-40 лет и имел вид крайне ухоженный и деловитый. Мой наметанный глаз успел заценить и дорогой серый костюм с темно-синей идеально сидящей рубашкой, и серебряные запонки, и весьма умело зачесанные назад пепельно-русые волосы, не седые и не жидкие. Скорее, он источал аромат здоровья и успешной жизни человека, знающего себе цену. Он мало походил на потенциального пациента с какими-либо отклонениями в психике, но такие субъекты часто приходили к нам просто чтобы хорошо провести время в спокойной обстановке и красивыми, умными девушками. Им нужен был эрудированный и умеющий слушать, собеседник, не более.

Алисия проходила мимо, и их взгляды столкнулись еще в дверях. Мне показалось, что лицо ее резко изменилось, будто покрылось тенью боязни, страха или…желания? Алисия никогда не подходила и не заговаривала с мужчинами первая. Это был ее самый большой страх. Она всегда доверяла только мне. Я был ее единственным мужчиной, проводником в жестокий мир…Еще более жестоким правителем ее собственного внутреннего мира…И когда я понял, что сейчас происходит, во мне проснулся дикий, голодный зверь, из лап которого вот-вот уйдет добыча, за которой он охотился долгие месяцы…

Она подскочила к нему грациозной кошкой, чего я никогда не замечал в ее повадках ранее, неловко облокотившись о стойку рецепции, но глаза ее были расширены, а весь облик казался слегка напряженным и невротичным. Господин чуть заметно улыбнулся, и они обменялись парой фраз, пожимая друг другу руки. Кокетливо наклонив голову набок, она прищурила один глаз, давая понять господину, что настроена максимально положительно.

 И тут мое терпение лопнуло, я тихо открыл дверь настежь, ловя взгляд Алисии и приказывая ей жестом немедленно подойти, делая страшно рассерженное лицо. Она ойкнула, спотыкаясь о ботинок улыбающегося мужчины, поспешно хватая спортивную сумку и бросаясь спугнутой антилопой к кабинету, который находился точно напротив рецепции в паре метрах.

Нарочно и специально громко я отчитал ее будто маленькую девочку, и публично перед всеми людьми, находящимися в холле, назначил ей первый в жизни штраф.
Мне казалось, что я был жесток. Однако я не показал и крохотной доли всей злобы, что я испытывал в тот момент.

Но я понимал, что я сдерживался, чтобы не ударить ее. Пусть лучше она примет слова, чем побои…

Вечером она мало разговаривала со мной, намеренно игнорируя. А потом так сильно разозлилась на одну из моих шуток, что ушла, забыв телефон…

И в тот миг я понял все…

Я понял, что осложнил жизнь не только себе, но и ей…

Мне хотелось разорвать на части каждого, кто прикоснется ко мне, но все же я был деликатен и вежлив с девушками. Со всеми, кроме Беллы. Я знал, что она, как верная подруга, расскажет все Алисии, причем не в самых позитивных цветах.
Весь вечер я просидел у компьютера, следя за камерой наблюдения, что находится в комнате Алисии. Все это противоречит закону о приватности личной жизни человека, но такая «особая» камера была только в ее розовой комнате, обставленной дословно по моему желанию и личностным прихотям. Ничто не должно было вызвать у нее негативных мыслей – ничего темного, мрачного или пугающего, типа бордовых занавесок или черных канделябров. Пусть она и ненавидит розовый…Но мне так спокойнее.

Все как обычно…они ели мороженое, смотрели что-то в ноутбуке…Однако скоро настроение Алисии явно упало, и вроде бы она попросила Беллу удалиться. Я и забыл, что ждал ее сегодня…

Она швырнула вслед подруге вазу и заливаясь слезами, опустилась на пол…
Я был вне себя от злости. Мне не хотелось видеть Беллу. Я бы скорее придушил ее собственными руками, узнай, что она рассказала впечатлительной Алисии…! Тысячу раз простив ей инцидент с господином в холле, я поклялся загладить свою вину и исправить эту катящуюся в самый ад, глупую и невыносимую ситуацию!

Пишу эти строки, а на часах – почти полночь. Беллы все еще нет. В голове – ворох роящихся мыслей, словно стая летучих мышей, жаждущих высосать добрый литр моей крови. Вытираю пот со лба, поправляю голубые запонки на уже изрядно мокрой рубашке.

Запонки…

Меня переклинило, когда перед глазами возник образ того выглаженного господина с пепельными густыми волосами, которому заведомо доверилась нелюдимая Алисия. Что он ей сказал? Почему она так расположилась к нему? А вдруг это я все испортил…Она встретила свою судьбу так просто, так легко, безо всяких ухищрений и ужимок, тонн макияжа и шикарных нарядов, которые так любят наши девушки?

Нет.

Не в этом заведении.

Там, где крутятся большие деньги и не шибко психически здоровые клиенты – нет места любви с первого взгляда.

Кажется, Белла скребется у двери…Не хочу видеть эту шлюху, как же я не хочу!

Алисия не достанется никому…не достанется…

Ненавижу себя…!