Медовуха банная очень уж обманная

          
   «Ты, говорят, в газете работаешь? Со мной на днях история одна приключилась, тебе как раз в тему». И Мишка-пчеловод поведал мне такую вот бывальщину:

   Медогонку крутили с женкой
   «До этого года к медогонке я жену не допускал, считая, что раз около ульев не помогает, нечего ее к сладкому итогу работы приобщать. В этот раз к ночи занес в теплую баню рамки с медом, а дождливым утром и качать мед настроился.
   А женка выследила, что я с утра в баню намылился, и за мной – чем это мужик заняться решил? Не самогоном ли? Заглянула ко мне, да так и охнула: «У тебя же тут лечиться можно, такой дух по бане плавает. И ты молчишь! А у меня с утра голова отдельно от тела бродит… Можно, я тебе помогу?..»
   Ну кто от добровольной помощницы откажется? Позволил остаться, и дело ей нашлось: то воду подогревает, то медовые рамки подносит, а то и сама их ножом распечатать пытается, то посуду носит-моет… Сама же все на полок поглядывает – как бы полежать в этой медовой благодати. И в самом деле – благодать! Разогретые за ночь мед с воском такие ароматы выдали, что так и кажется, что не в бане ты вовсе хмурым утром, а на сенокосе в жаркий июльский полдень тебя ветерком обдувает. Когда же я начинал центрифугу медогонки крутить и мед дождевыми каплями по стенкам стучал, медовый дух так и шел волнами по бане гулять. Я бы и сам прилег подышать, только работы на полдня было приготовлено – не до ароматов. Закончили качать под вечер, мед по ведрам разлили, посуду и инвентарь перемыли, рамки прибрали, заодно в печку дров подкинули, чтоб вечером пот с тела смыть.
   Только жена тут как тут: «Воду медовую от мытья посуды не смей выплескивать. Я ею споласкиваться буду». И марлю уже из дому несет, чтоб медовые помои процедить, от крошек воска избавить. Мне не жалко, обливайся чем хочешь.

   Снова и вновь крутили любовь
  ...Как баня готова стала – веничек прихватили да на каменку той медовой воды и плеснули И без того аромат стоял, а тут таким жаром духмяным из камницы дохнуло – у самого голова закружилась от счастья. А жена уже на полке лежит, от удовольствия постанывает: «О, сейчас усну, так и не вымывшись. Не бывало у меня еще такой медовой бани. А голова-то, голова-то до чего легка стала! Как и не моя!»
   …Дома после бани еще и чаю с медом попили да и в кровать упали. Одни впервые за все лето остались – дети и внуки поразъехались. Только чую: идет от жены теми же банными волнами медовый дух, да такой призывный!.. В щеку поцеловал – сладко, в губы – еще слаще!.. В грудь – совсем мед!..
   И такой тут на нас любовный азарт напал – изба ходуном заходила, не то что кровать…
   Только отдышались, жена вдруг и выдает: «В бане был медовый дух… Вымылись, в кроватку – бух!..» «Ты чего?», - спрашиваю. Да я вашу газету «Завалинку» вспомнила. Там что ни заголовок – то поэма. Вот и меня на поэзию потянуло».
   Только отсмеялись, слышу, в темноте вновь зазвучало: «Дух медовый плыл по бане… Мы продолжим на диване?..» Ты смотри, как ее раззадорило!.. Сказано – сделано. Продолжили… А она все не успокаивается: «Запах меда в дом приплыл… Поддержи-ка этот пыл!» Что ты будешь делать? Придется поддержать…
   Так всю ночь в медовом любовном дурмане и купались то на кровати, то на диване…»
   Мишка смущенно крякнул, устыдившись своей откровенности и плеснул в стакан медовухи. Сейчас уже настоящей, а не банной. «Зарок себе дал: больше в одиночку мед не качать, а всегда с женой! Да и в бане на камни уже не пиво плещу, а медовую воду на прополисе. Крепко в любви потом помогает…»
   (Рассказ Мишки-пасечника записан сразу после первой стопки медовухи, а следующие истории хоть и были рассказаны, но ядреный напиток унес их с собой).