Путешественник

ПУТЕШЕСТВЕННИК
Окликнули по имени, и Ларион открыл глаза.
«Кто бы это мог быть?», - вертелось в тяжёлой со сна голове.
За окном мерцала фонарями неряшливая темнота, шлёпали надсадно часы.
«Показалось», - Ларион вздохнул и повернулся на бок. Попытался заснуть, вернуться в уют и нежность временного небытия.
«До чего же знакомый голос».
Ларион начал считать часовое шлёпанье. На цифре сто, сон окончательно исчез, и захотелось воды с огурцами. До кухни так же далеко, как муравью с первого этажа до пятого по ступенькам. Ларион мысленно проделал этот путь и на пятом оказался у двери, когда уже было светло и солнце насиловало землю первыми лучами.
«Да что ж такое!», - Ларион рассердился и сел на продавленном раскладном диване.
Полосатая пижама, ноги в носках, на голове вязаная шапка. Снял шапку, пригладил рукой волосы, с третьего качка удалось встать. У шкафа с зеркалом, Ларион долго вглядывался в лицо. Нормальное лицо, бывают и хуже, особенно женские. Женщин Ларион не любил и боялся. В ванной ещё одно зеркало, зубная щётка, тёплая вода и электробритва, да ещё любимая расчёска. Ларион снова всмотрелся в зеркало.
«Очень даже ничего так вид, можно сказать даже, приятный».
В туалете полистал старый журнал с картинками, задумался.
«Нет, точно голос знакомый, вот только чей он?».
Уже на кухне, попивая чай и перекусывая батоном с лапшой, Ларион вспомнил, чей это был голос и удивился.
«Как так-то? Не мог же я сам себя позвать. Зачем мне надо самого себя звать. Спал же нормально. Да и не было такого раньше, что бы сам себя, вдруг, ни с того, ни сего, взял и позвал. И куда? Привиделось. Экая напасть. Может уже того – ку-ку стал?»
Пока мыл посуду, Ларион всё хмыкал над неразрешимой задачей, удивляясь и пугая себя всё больше и больше. У страха глаза что ворота. На кухне зеркало висело над холодильником. Ларион пристально вгляделся в глаза.
«А глаза красивые. Почти совершенной формы разрез их. Почти идеал, если бы не маленькая бородавка над правым веком. И признаков безумия в них нет. Хотя как оно выглядит безумие в глазах? И как понять, что ты безумен? Ну, допустим, я безумен. Применим логику и будем рассуждать здраво. Тьфу ты. Как можно рассуждать здраво, если ты безумен? И всё же попробовать стоит. Безумный осознаёт, что он безумен? Думаю, что нет. А если осознаёшь, что не безумен, значит всё в полном порядке. Так?»
В кресле было удобно, и пульт от телевизора лежал на ручке. Ларион переключал каналы, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, которые всё ещё нависали над ним. Телевизора было много и не интересно. Заболела рука.
«Погода будет меняться. Хотя как она может меняться, если стоит тёпло-жарковатая погода и птицы слышны даже сквозь закрытые окна форточки и шторы. Вот же совсем спятил. Может я просто руку отлежал? Но судя по часам, уже прошло семь часов, как встал».
В животе перевернулся с чавканьем позыв к еде. Ларион в ванной комнате помыл руки с мылом, насухо вытер полотенцем и снова посмотрел в зеркало.
«По лицу же тоже можно увидеть и понять – нормален человек, или ему пора в больницу? Ну, скажем так, анормальности нет. Рот закрыт. Слюни не текут. Веки не полуприкрыты».
Суп показался Лариону не вкусным, но он доел его, помыл тарелку, пригладил мокрыми ладонями волосы на голове и открыл холодильник. Поставил туда кастрюлю с остатками супа, достал графин с водкой, тарелку квашеной капусты, кусочек сыра и кусочек сервелата. Расставил на столе, и, отодвинув штору, выглянул в окно. Темнело.
«Как время летит. Непостижимо».
Ларион задвинул штору, налил рюмку, выпил медленными глотками, закусил. На подоконнике лежала пачка сигарет и зажигалка. Стояла хрустальная пепельница в виде кораблика. Закурил. Приотодвинув штору открыл форточку, впустил воздух и выпустил дым. Сел, ещё раз выпил и закусил.
«Так и сопьюсь. Ну и пусть. Кому это мешает? Кому есть дело до меня? Да даже если я сойду с ума, об этом мало кто узнает. Соседи разве что ли. Так они сами безумные».
В голове Лариона всё медленнее плавали мысли, обрывчатые, слоистые, тёмные, нагромождались друг на друга. По телу пробегали тёплые волны, баюкали. Ларион открыл глаза. Сигарета давно погасла, и он сидел в темноте. Тянуло прохладой из открытой форточки. Он встал, закрыл её, задёрнул штору. Открыл холодильник, убрал закуску и водку. В туалете полистал журнал с картинками. В ванной комнате умылся, стараясь не смотреть в зеркало, вытер насухо лицо и руки. В спальне взбил подушку, распахнул одеяло и лёг. Надел вязаную шапочку и закрыл глаза.
«Напутешествовался, безумец», - умиротворённо подумал Ларион и спокойно заснул, улыбаясь и тихо дыша.
5 апреля 2016 г.
Г. Москва
Н. Антонов