Писатель на писателя глядит издалека

   

       Егор Петрович подошел в доске объявлений, стоявший слева от крыльца, ведущее в здание администрации, раскрыл, видавший всякие и разные виды портфель, достал из него  лист бумаги, хмыкнул, посмотрев на массивные, оставшиеся с достопамятных времен, дубовые двери; и, отодрав кнопки, снял, пахнущий типографской краской, список кандидатов,  баллотирующихся в району Думу. На его место прикрепил свой листок. 
      Список кандидатов он повесил на киноафишу местного клуба. Затем, заложив руки за спину, неторопливо перешел к другому стенду, стоявшему справа от входа. Оглядев весь стенд, подошел к одному из листков и, уже подперев бока руками, стал его изучать.
- Чу! - прочитал он первую строчку. 
- Гм, - вслух сказал Егор Петрович.
- Последние утренние звезды мигали прощальным светом, - сказал  листок.
- Фенолог…, - Егор Петрович попытался подобрать  нужное ему сейчас слово. Но поиски «нужного слова» не продолжил, а продолжил дальше  всматриваться от руки написанный текст.
    Он прочитал его до конца, но еще какое-то время продолжал стоять перед ним. Затем, на языке понятный не каждому, несколько раз кивнул головой, что должно было означать его рецензию – положительную рецензию.
    Потом неторопливой походкой отправился домой. Дом находился напротив администрации. Так же не куда не торопясь отбил грязь с обуви и вошел внутрь.
     Как только дверь за ним захлопнулась, Егор Петрович быстро скинул ботинки, повесил, мимо вешалки пальто (поднимать не стал, некогда!) и устремился к окну, открывавшему вид на здание администрации и оба стенда с объявлениями.
    Весь остаток дня он просидел перед окном. Только несколько раз, сбегал по нужным делам. До сгустившихся до черной черноты сумерек он бдил на посту. Затем, разминая уставшие члены, и тихо шепча простые народные слова, отправился ужинать.
- Как в школе? – спросил у внука, ждавшего с нетерпение очередного блина, который в это время пекла бабка, супруга Егора Петровича.
-  Нормально, - ответил внук. – По русскому четыре, по истории пять.
- По математике? - Егор Петрович подлил себе в бокал заварки.
- Три,  - не сразу ответил потомок.
- Молодец, - похвалил Егор Петрович. – Давай на математику нажимай.
- Угу, - пообещал внук, обжигаясь блином.
      Допив чай, Егор Петрович, вернулся в комнату к столу, стоявшему у окна.  Если он и смотрел в окно, то только машинально. Он весь, полностью и без остатка, был захвачен сюжетом новой сказки, жанром которому Егор Петрович посвятил, с детских лет, жизнь. Только суровая реалия бытия заставила его идти учиться в зооветеринарный институт.
       Утром Егор Петрович подошел к доске объявлений стоявшей слева у входа в администрацию. Покосившись на свой, вчера прикрепленный лист, он долго искал место для нового. Прикрепил его поверх списка кандидатов, висевший на киноафише.
     Заложив руки за спину, перешел к стенду, стоявшему справа от входа. Читаный им вчера лист был на своем месте.
- Чу! – сказал листок в лицо Егора Петровича.
- Фенолог…., - Егор Петрович прочитал текст до конца, опять благосклонно покивав головой.
     Он развернулся, глянул на отбрасывающие утренний солнечный свет окна дома, стоявшего рядом с его домом,… и замер, раскрыв рот.
     В одном из его окон сверкали большие линзы, Егор Петрович затруднялся сказать какого, оптического прибора...
     Когда-то, сразу после диплома, Егор Петрович приехал в молодой развивающийся на целинных землях поселок. Роботы было много. Но Егор Петрович, по личному желанию, успевал еще быть редактором стенной газеты. Газета, помогала жена, была красочной, яркой, как конфетный фантик. С нужным, в меру, злободневным материалом. Но гвоздем каждого еженедельного выпуска, была новая очередная сказка, написанная им. Они, сказки, были написаны в духе современного времени. Не без элементов  и персонажей, традиционных народных.  Народ зубоскалил по углам над чудачеством старшего зоотехника, но  в уважении ему не отказывал. Не раз Егор Петрович выбирался в различные комиссии и депутации.
    А через год району потребовался геодезист. Который, и прибыв, после защиты диплома, с первых дней составив Егору Кузьмичу компанию; крепко помогая в выпуске очередного стенного органа. А еще геодезист имел склонность описывать природу и всякие-разные происходящие в ней явления. Со временем стали возникать разногласия. Обычная редакционная возня. Споры разгорались не шуточные, приходилось вмешиваться районному начальству, пребывающему в соседней комнате. И все по поводу будущего материала, который надо было выбрать из-за малого размера стандартного листа ватмана. Что помещать? Очередную сказку Егора Петровича, написанную с сатирическим уклоном, с легко узнаваемыми для все жителей поселка, персонажами, или душераздирающие фенологические зарисовки о, кружившей вокруг да около, природе?
       Споры были не шуточные, приведшие к взаимному и обоюдному охлаждении. Почти к непримиримой неприязни привели споры.
      Ветер времени разнес и унес в Лету многое из прошлого. В том числе и поселковую стенную газету. Оставив жалких пособников – на века вкопанные перед входом в здание администрации стенды.
-Лешка! – заревел Егор Петрович, влетев в дом и, не разуваясь, в шапке и пальто, пробегая через анфиладу комнат к себе в кабинет. – Лешка! Где бббб...бинокль?
- Ты чего? – выскочила из кухни жена.
- Бинокль где? – повторил Егор Петрович вопрос, держась за сердце.
- Вот, - ответил без удовольствия внук, доставая прибор из портфеля.
- Не опоздай в школу, - рявкнул Егор Петрович усаживаясь перед окном.
- Значит, ты так! Ладненько!Замечательно! Хорошо!Ну-ну! Буду бить противника его же оружием, - он плотоядно улыбнулся увидев в окуляр, как к стенду, стоявшему справа от входа в здание администрации подошел, опираясь на костылик, согбенный годами мужчина с портфелем видавшим не один вид.