Охотник-пацифист

Чистейшее, первозданной голубизны небо, жаворонок, восторженно распевающий в прозрачном воздухе, напоенном цветочным духом весны привели в восторг таксу и собака, будто кошка, ловко залезла на нижние ветви разлапистого дерева.
- Не понял? – глядя на звонко разлаявшегося пса, произнес Вадим Крушенков. – Такс, ты как туда взобрался?
- Извините, - кашлянул кто-то за спиной Крушенкова.
Такса кубарем скатилась с дерева и с грозным рыком, совсем неподходящим для такого маленького зверька, бросилась на непрошенных гостей.
- Такс, к ноге! – окликнул собаку Вадим и выжидательно уставился на старика,  старуху и пожилого мужичка с женщиной средних лет под ручку.
- Вадим Васильич! – уважительно обратился старик. – Мы из деревни Закобякино и у нас беда!
Крушенков, было загордившийся при упоминании его отчества, известно, как в русских деревнях тяжело добиться от людей уважительного отношения, поглядел с опаской. Такса, чувствуя настроение хозяина, показала острые зубки.
- Что за проблема и чем я могу помочь? – думая о возможных вариантах ответа и придя к выводу, что речь идет о технических трудностях жизни деревенских жителей, спросил Вадим.
Тут надо сказать, с отсутствием государства и присутствием хаоса едроссовского капитализма, деревня совсем обнищала, выручают упрямые народные умельцы, не считающиеся с таким капитализмом вообще, они и фонарные столбы починят, и разбитую вдрызг дорогу гравием засыплют, и печку переложат, и колодцы прочистят…
- Так какие же вопросы я должен решить? – перебирая в уме свои умения и заранее определяясь с возможностями, наличием технических инструментов, спросил Крушенков, видя затруднение деревенских.
- Кабан нас одолел, - произнесла старуха глухим, надтреснутым голосом.
- Кабан? – чувствуя себя глупым, переспросил Вадим.
- Скачет гад по всей деревне, - с обидой в голосе высказался пожилой мужичок.
- Крушит, - подтвердил старик.
- Надысь, сарай провалил, - заревела старуха.
- Безобразит! – возвела глаза к небу женщина средних лет.
- А причем тут я? – усмиряя рычащую таксу, возмутился Крушенков.
- Так вас, Вадим Васильич, видели с ружьем! – с горячностью воскликнула старуха и откашлялась, прочищая горло. – Стало быть, вы – охотник!
- Кроме вас охотников в округе нету! – подхватил старик.
Крушенков отступил, изумленно глядя на своих просителей.
- Я – пацифист! – выкрикнул он и такса подтвердила заявление хозяина заливистым лаем.
- Тем более, - перекрикивая лай таксы, с воодушевлением сказал старик, - пофигист – это по-русски, это по-нашему!
- Убей кабана, а мы тебе три тысячи рублей заплатим! – проорала старуха.
- Да поймите же, оружие я беру для самообороны от зверья, ведь тут и волков встретить можно, а так никого не убиваю!
- Пять тысяч! – настаивала старуха.
- Не могу я убить кабана! – взвизгнул Крушенков, глядя на деревенских с ужасом. – Я обыкновенный городской житель, программист крупной кампании и здесь, у меня всего лишь дача!
- Ружье-то стреляет? – спросил тогда с подозрением пожилой мужичок.
- Обижаете, заряжено патронами на медведя! – воскликнул Крушенков.
- Семь тысяч! – наступая на таксу, спрятавшуюся за ногу хозяина, гаркнула старуха.
- Но, - замялся Крушенков, впечатленный денежным вознаграждением, лишь чуток уступающим его зарплате программиста крупной кампании.
Тут надо пояснить, в капиталистической Едроссии работодателями принято обманывать работников и недоплачивать обещанных при найме денег, в ход идет все: испытательный срок с отсутствием всякой оплаты труда; лишение премий за опоздание на минуту; урезание зарплат из-за «экономического кризиса» в стране и так далее, вариантов много…
- Десять тысяч! – отчаялась старуха и вцепилась в Крушенкова мертвой хваткой. – Больше у нас ни копейки, хоть зарежь! Со всех дворов едва-едва наскребем!
- У вас и собака охотничья! – указала на трусливую таксу, женщина средних лет.
Деревенские окружили Вадима.
Не выдержав натиска, Крушенков согласился.
Вечером он засел в деревне Закобякино, за поленницей той самой старухи, которой кабан разломал сарай.
Тихо опускалось солнце за покосившиеся столетние избы и горестно подвывала такса, прижимаясь к Крушенкову.
Вадим крепче сжал в руках ружье.
- Не боись, Такс, - оглядывая опустевшую деревню, замершую перед нашествием кабана, произнес Вадим и напрягся, в сгущающихся сумерках послышалось яростное хрюканье.
Дальше, события развивались очень быстро. Крушенков выстрелил, но только потому, что кабан затормозив посреди деревни, внезапно ринулся прямо на поленницу, за которой прятался он сам и выла такса. Выстрел сразил кабана на месте и, повалившись на бок, зверь сразу перестал двигаться.
Деревенские жители, наблюдавшие за исходом битвы в окна изб, выскочили на улицу и сплясали победный танец над поверженным врагом.
 Кабана на всякий случай закопали в придорожной канаве, кто его знает, вдруг он был бешенный?!
А Крушенков получив обещанное денежное вознаграждение за избавление деревни от звериного терроризма возгордился, сравнил себя с персонажем знаменитого «Ведьмака» Анджея Сапковского, ведь его, Вадима, призвали, будто ведьмака на бой с нечистью!
- Понимаешь, Такс, - обратился к собаке, трусившей рядом, охотник, - мы с тобой – герои!
И такса, чувствуя настроение хозяина, радостно подтявкнула.
Взошла Луна, путь к дачному поселку, где с весны вплоть до осенних заморозков, в обыкновении, жил Крушенков, сделался веселее.