Глава 3. Бал мертвецов

Глава 3. "Бал Мертвецов"

В высоких и широких зеркалах танцевального зала отражалось суровое бледное лицо Алисии, которая как-то обидчиво уставилась на собственное отражение, скрестив руки на груди, громко сопя носом. Наконец, она включила какую-то легкую ненапряжную музыку и принялась растягивать ноги на станке, пытаясь попасть в медленный такт музыки, приговаривая, будто себе под нос, совсем тихо, еле слышно:
 - Я приказываю сердцу остановиться…остановиться…вдох…выдох…я не люблю Джона…Не принимаю Беллу…вдох…она мне – не подруга, раз лицемерит, лжет и спит с тем, кто мне дорог…выдох…но Джон не дорог мне, - Алисия ощутила, как плохо разогретые мышцы чуть не трещат от слишком внезапной нагрузки, на ее глазах выступили слезы, но она продолжала тянуться, стискивая зубы и шепча. - Только он мне не дорог…потому что я приказываю сердцу остановиться…не дорог…словно пустая безделушка. Красивая, но бесполезная…Я – такая же безмозглая безделушка для него…да будет так…вдох…о, черт!!! Как же больно! Безмозглая безделушка!!! Безделушка!!!

Окончив свои мучения, Алисия вытерла мокрое лицо полотенцем с вышитыми инициалами BP и на секунду поколебалась. Ей не хотелось выходить, видеть чужие лица, лица девушек, посетителей, Джона… Если бы ей предложили навеки остаться в зеркальном зале, обеспечивали бы едой и музыкой по сезону, то она бы тут же согласилась. Распустив длинные пушистые рыжие волосы, она хмуро перевязала их в свободный хвост, внезапно вздрагивая от загоревшегося экрана мобильного, беззвучно завибрировавшего на полу.

Это был он.

Внутри у девушки все похолодело, но ей жутко хотелось ответить. Фотография Джона на заставке немного смущала и отвлекала ее, будто она чуяла какую-то вину перед ним. Сжав пальцы в кулак так крепко, что остались глубокие белые следы, второй свободной рукой, она схватила телефон, жадно прикладывая его к уху. На ее ладони выступили капельки крови, но она продолжала сильно впиваться острыми ногтями в нежную кожу, прикусывая нижнюю губу, то ли от боли, то ли наслаждения. Слезы наполнили ее зеленоватые глаза с яркими алыми сосудами, указывающими на бессонную ночь, грозясь вот-вот пролиться. Осев на пол, ее гибкое, упругое тело, будто съежилось, становясь в два раза меньше и несчастнее; казалось, что она хочет спрятаться под тяжестью собственных волос, прикрывая ими лицо, наивно полагая, что это спасет ее разговор от чужих ушей.

«Я хочу к маме…так хочу к маме…пожалуйста…пожалуйста…я так устала, я больше не могу…» - тихо прошептав в трубку, она резко вскинула волосами, испуганно понимая, что произнесла это вслух и сильно зажала рот ладонью.
 - Алисия.
Но девушка молчала, стараясь дышать, как можно тише. На ее побледневшем лице выступили первые признаки паники. Сердце ее нещадно колотилось.
 - Алисия, - холодный, но участливый голос повторил свое обращение, и наконец, девушка опустила ладонь и громко выдохнула в телефон:
 - Да!
 - Не кричи, - спокойно поправила ее трубка. – Где ты сейчас?
 - В танцевальном зале…но…я не выйду…не выйду…если вы где-то поблизости…Не нужно, Ларс, пожалуйста! Я не готова, я не хочу… я …боюсь…Джон может узнать, он услышит, узнает! - Алисия поджала под себя ноги, оглядываясь по сторонам исподлобья. -  Я не собирался тебя преследовать, дорогая.  Успокойся и сделай глубокий вдох…Алисия. Алисия…Я не слышу вдоха. Сделай это ради себя, пожалуйста.
 - Хорошо, хорошо, - поспешно согласилась девушка, осознавая, что ее состояние сложно назвать вменяемым и сильно втянула носом воздух. – Вот так. Молодец. Я звонил, чтобы предупредить тебя. Я знаю, что сегодня вечером будет праздник по случаю годовщины открытия комплекса «Black Psycho» …Вне зависимости от того, придешь ты или нет – я собираюсь посетить это мероприятие. Оно обещает быть занятным…изысканные закуски, вино из самого сердца аргентинской винодельной глубинки, живая музыка…Ты не находишь это занятным, Алисия?
 - А если я не приду?
 - Что ж, очень жаль…я ненадолго расстроюсь…Решайте сами, Алисия. И прекратите нервничать. Всего хорошего.

«Ненадолго».

«Он ненадолго расстроится, если я не приду…а расстроится ли Джон, Белла и другие девочки? Я работаю здесь каким-то Серым Кардиналом, которого все видят, но никто не знает, чем он занимается. А ничем он не занимается, потому что ему не дают, не позволяют, не дают разрешения раскрыться…Зарыть талант в землю – еще полдела. Зарыть в землю амбиции – гораздо страшнее.

Ненадолго расстроится…Что за манипулятивные методы давления? Он думает, что я наивная и маленькая девочка, неспособная распознать его истинные желания. Рассчитывает, что я мигом побегу собираться на праздник…»

Девушка выпрямилась во весь рост, сдувая челку, упавшую на лицо, и внимательно разглядывая уставшее лицо. «Я совсем даже ничего…хоть и не спала всю ночь и блеванула на пол; почему бы мне не повеселиться на вечере? Забыть хоть на время о Джоне…Ларсе…Белле…Хотя последнюю мне не хочется забывать. Без нее я не смогу ровно накрасить оба глаза…Неужели я скучаю по ней…скучаю?»

В дверь зала кто-то отчаянно забарабанил.

 - Алисия! Алисия! Ты долго будешь там еще заниматься? Я заждалась тебя!!! Мне нужна твоя помощь в выборе платья на вечер! Ну же, дурочка, открывай!
Алисия заулыбалась и утерла нахлынувшие слезы, подпрыгивая на одной ноге к двери.
Она уже не злилась на подругу.
 - Окей! – произнесла Белла решительным тоном, распахивая дверцы шкафчика Алисии, выкрашенного в нежно-розовый цвет. – У меня к тебе два вопроса: что ты наденешь на праздник…и …интересно ли тебе что случилось вчера? – она хитро наклонила голову и прищурила один глаз. Первый вопрос ее явно интересовал меньше, чем реакция подруги на второй.

Потряхивая мокрыми волосами после душа, Алисия на секунду замерла, но тут же схватила первый попавшийся под руку предмет (им оказалась пилочка для ногтей), и принялась судорожно пилить и без того аккуратные ногти, коротко стриженые под самый корень. Белла заметила и нервно закусанную губу, и вздрагивающие ресницы подруги. Алисия вообще сложно давалось умение скрывать эмоции, хотя она прекрасно понимала, что способна манипулировать и навязывать свое мнение без прямой и отчетливой фразы.

«Джон…одно упоминание его имени вызывает в моих внутренностях жуткую боль…»

 - Мне интересно, Белла… - вздохнула девушка. – «И зачем я только все это рассказала…»

 - Ничего не было, - торжественно заявила она, усаживаясь на не заправленную кровать и деловито кладя ногу на ногу. Алисия моментом отложила пилочку. – Что? Что ты сказала? Нет? – и Белла утвердительно кивнула. – Но…но почему? Ты же приходила к нему почти каждую неделю... – при последних словах, девушка почувствовала, как ее желудок скручивает, но она удержалась от насмешливой гримасы. – Не знаю, дорогая…что-то изменилось…в его отношении к тебе, естественно. Я – всего лишь глупое, бездушное подражание. То-то наподобие клоуна, который плохо шутит.  Он был пьян и выглядел совсем ужасно, будто не спал несколько суток. Отправив меня к себе, он сказал мне только одну фразу:
  «Грядут большие перемены, Белла. Не приходи больше. Мне предстоит много работы…»

 - Какой именно работы он так и не уточнил, вполне возможно, работы над собой или тобой…
 - Ты слишком позитивно настроена, Белла, - презрительно отмахнулась Алисия.  – Он унизил меня перед Ларсом и людьми с ресепшена…о какой работе надо мной это может говорить? Он только и ищет повода оскорбить меня или найти огрехи моего поведения. Ни к одной девушке он так не придирается.
 - Кто такой Ларс? – внезапно оживилась Белла, и ее светло-серые глаза загорелись игривыми искорками. – Никто, - отчеканила Алисия, пряча взгляд в зеркальце. – Ну хорошо,- смягчилась Белла. – Послушай меня…не знаю, любит ли тебя Джон, испытывает ли о к тебе симпатию…Но что-то он точно чувствует…И это не может меня не пугать, ибо человек с нормальной психикой и ценностями, просто мог бы сказать тебе это лично. То, что делает Джон – не поддается моей логике. Его манипуляции со мной – не сулят и тебе ничего хорошего, если я – есть отражение тебя самой в его голове. То, что он делал со мной…он ведь представлял тебя на моем месте…заставлял одеваться и краситься, как ты…Это не здорово, Алисия.

Алисия откинула зеркальце и подойдя к шкафу, выудила из самых недр черное узкое кожаное платье до колена, декорированное шнуровкой и глубоким декольте на спине. Рассмотрев его со всех сторон, она довольно угукнула себе под нос и бросила платье на кровать. Белла чуть не присвистнула:
 - Сегодня вечер готических принцесс?
 - Расстроенных принцесс… - угрюмо отозвалась Алисия. – Знаешь, Белла…Ты пытаешься уберечь меня от Джона… Это здорово, что ты так заботишься обо мне и моей безопасности…Однако… - она скинула полотенце и моментом натянула на себя кожаное платье через голову, которое облегало ее жилистую, но хрупкую фигуру, словно перчатка. – Однако, ты могла не учесть того момента, что, быть может, это мне и нужно…Быть может, я ищу этого…То, что он делал с тобой – не новость для меня. Я умею распознавать таких людей, потому что сама недалеко ушла от них, Белла. Я вижу людей и знаю, что ими движет. Разглядев в нем эти черты, я поняла, что хочу раскрыть их полностью…только для себя…и только с ним. Он еще не знает на что способен и боится первых проявлений…Боится себя самого. Стремиться уберечь меня от себя самого, потому что думает, что меня это напугает…

Бежит от себя самого…Но меня это не пугает. Человек не должен притворяться.

Ты слышала легенду из греческой мифологии про Танталовы муки? Как несчастный Тантал попал в Царство Мертвых и его мучил голод и жажда: вокруг него зрели чудесные, сочные плоды фруктовых деревьев, ягод и овощей; их гроздья почти касались его головы – только протяни руку и сорви…но нет…все исчезало в один миг, как только Тантал пытался сорвать хоть одно яблоко.

Джон – это противоположность Тантала. Ему не хватит смелости даже замахнуться на аппетитную гроздь, на которую он заходится слюной.

И в этом его мука превосходит Танталовы.

 Сказать, что Белла была удивлена – мало. Она будто проглотила язык, потеряв дар речи. Весь облик такой странной, даже страшной Алисии, затянутой в черное, с мокрыми, ниспадающими волосами, закрывающими половину лица, казался ей пугающим и далеким от той родной, смешливой и впечатлительной рыжеволосой девчонки. Так ли плохо она ее знала? Что происходит?
 - …Дорогая…Ал…Алисия… - запинаясь, проговорила Белла. – Я прекрасно понимаю…ты пережила серьезную моральную травму в детстве…Но это не повод искать мужчин, похожих на твоего отца. Ты не заслуживаешь насилия над собой…
 - Это не тебе решать, Белла, - мрачно отозвалась Алисия, доставая из косметики черные тени и угольный карандаш для глаз. – Человек никогда не будет делать с собой то, чего не хочет. Каждый выбирает свой путь сам. Тантал выбрал свой. А мог бы все изменить, не съев он своего несчастного сына. Если ты хочешь честности…то меня действительно тянет к Джону уже очень давно. Огонь в наших глазах черпает силу из одного источника.  Его пламя – всё сжигающее, бурное и неугасимое, грозящее сжечь его самого, не научись он сдерживать этот пылкий напор; мое – ровное и спокойное…пока его не коснется освежающее дуновение кислорода.

 - Джон – твой кислород? – дрожащим голоском спросили Белла. Алисия подвела глаза черным и прищелкнула языком, саркастично улыбаясь. – Да…И если я его не заполучу – то задохнусь.

 - Хорошо, - вздохнула Белла, глядя на напряженную фигурку подруги с легким сочувствием. Ей хотелось помочь, но она не знала, как.  Отношения с отцом для Беллы тоже имели сложный характер, однако она не приемлила никакие стороны насилия с обеих сторон. Отец любил ее и всегда желал ей только лучшего…пусть и в своем, довольно индивидуальном стиле. – Давай я добавлю в твой макияж фиолетового оттенка. Он вполне будет гармонировать с твоим образом.

Алисия согласилась и Белла занялась делом, стараясь переменить тему, ежеминутно щебеча о новых тенденциях в мире вечерней моды. Закончив работу, Белла надела чудесное пыльно-розовое платье, в стиле принцессы Дианы, которое принесла с собой и нитку тонкого изящного жемчуга. Собрав волосы в высокий хвост, она пригладила выбивающиеся волоски, и обе девушки как-то грустно уставились на собственные так сильно контрастирующие отражения в зеркале.

 - Как думаешь, наши наряды полностью отражают наш внутренний мир? – робко спросила Белла, нервно одергивая подол платья. Алисия чуть улыбнулась, взбивая пальцами длинные локоны, от чего стала еще больше похожа на коварную и загадочную ведьму, которая только учится колдовать, совершая порой непростительные ошибки в чтении заклинаний.

 - Полностью отражают, - согласилась девушка, хватая с полки черную шипованную сумочку на серебряной цепочке. – У меня странное предчувствие, что на этом вечере должно что-то произойти…

 - Надеюсь, это принесет нам только счастье, - горько улыбнулась Белла, то ли в шутку, то ли всерьез.
Праздник проводили в том самом танцевальном зале со столиками и баром, украсив его шелковыми и бархатными тканями пурпурных и фиолетовых цветов – любимых оттенков Джона; красными канделябрами и узорчатыми скатертями в непонятном средневеково-восточном стиле. На столах был красный виноград и вино самых разных видов и немыслимых фирм, разнообразие сыров и шоколадных конфет. Бармен только и успевал наливать горячительное в бокалы посетителей и гостей, число которых явно перевалило за пятнадцать человек. Среди них Алисия заметила даже парочку женщин в красивых черных деловых костюмах, лет пятидесяти, и они не отходили друг от друга, постоянно держась за руки. Гости-мужчины, самых разношерстных классов и возрастов, чинно и вежливо выпивали, искоса поглядывая на прибывающих сотрудниц «Black Psycho». Пока их было только трое в царившем полумраке зала, интимно освещенного мягким светом свечей.

«Это праздник Джона». – думала Алисия. «Все, что он любит…пурпур, бархат и красное вино. Есть ли среди присутствующих и тот, кого он любит?» - девушка оставила Беллу, которая активно рассказывала что-то миловидной блондинке Джессике, одетой в костюм кролика с огромными белыми пушистыми ушами.
Кругом царила атмосфера неги и восточного комфорта в сочетании с приятными и ненавязчивыми благовониями розы и сандала. В полумраке зала за столиками можно было видеть неспешно выпивающих гостей, тихо разговаривающих друг с другом, наблюдающих или занятых поправлением своего костюма или запонок на черной рубашке. Видимо, по навету Джона, главенствующим цветом этого вечера был черный. Кроме блестящих глаз посетителей, нельзя было толком разглядеть фигуры людей в плохо освещенном помещении, нагоняющем сладкую истому и некий гипнотический сон.

 - Алисия! Какое чудненькое платье! Ты просто графиня Батори в этом замке психов! Ох, я не слишком громко сказала? Джона вроде не поблизости! Ахахах! – донесся до девушки восхищенный низкий голос Клэр - брюнетки с длинными кудрями, облаченную в цветастое, пестрое платье в стиле пин-ап и шляпку с широкими полями и алой лентой. Она обняла Алисию, смачно чмокнув ее в щеку губами с красной помадой, но к удивлению, первой, не оставила на ее коже ни единого следа.

«Какая классная помада…надо бы узнать, что за маркой она пользуется», - подумала девушка и эта мысль вызвала у нее улыбку. Ей нравилась Клэр, и она воспринимала ее как старшую опытную сестру, до которой ей еще расти целую вечность. Клэр считалась самой взрослой и опытной сотрудницей центра и на нее ровнялись многие новички. Она не была красавицей, но ее уверенность в себе, харизма и заразительная, смешливая улыбка покоряли десятки мужских и женских сердец. Многие клиенты боялись ее внешнего, крупноватого типа, низкого голоса и пронзительных карих глаз, но после первой же беседы, первой шутки и улыбки этой дамы – целиком и полностью отдавались в ее руки.

 - Ты брала уроки стиля у самой Диты фон Тиз, не иначе, - улыбнулась Алисия, подмигивая раскрасневшейся от вина Клэр. Та захохотала и приобняв девушку за талию, кивнула куда-то в темноту заполняющихся гостями столиков, на которых ежеминутно загорались свечи.

 - Там какой-то господин просил передать, что рад видеть тебя сегодня…И не спрашивай кто. Я не знаю его и вижу в первый раз… Но ты то знаешь, что я знаю здесь всех в лицо! Ха-ха-ха! Наверное, недавно поступил на терапию, видимо совсем зеленый, хоть и весьма симпатичный. Так что, я надеюсь, что Джон наконец-то позволит тебе совершить дебют…Не упусти этот шанс, - она снова чмокнула Алисию в другую щеку и полетела к столику с сырными закусками, подхватываю по пути маленького лысого мужичка с залысинами под руку, который мигом принял правила ее игры и смирно последовал за ней.

«Рад видеть меня».

Алисия нерешительно потопталась на месте, теребя черную шипованную сумочку в руках, бросая искоса взгляд на столики, но разглядеть фигуру Ларса ей не удавалось. Да и Ларс ли это? Ведь кроме него никто не бросал на нее восхищенных взглядов…Наверное…

Разве что в самом дальнем углу ярко мерцали два огонька, не мигающие и направленные точно на хрупкую, жилистую фигурку Алисии, производящую совсем болезненное и опустошенное впечатление, будто ее морили голодом уже третий день.
Она взяла у бармена рюмку текилы и выпила ее одним глотком, понимая, что если она не расслабиться тотчас, то либо уйдет отсюда, либо начнет покрываться гусиной кожей и пытаться скрыть дрожащие руки, что не принесет ей никаких новых знакомств и…Джона.

Джона…

«Где же он? Как я хочу видеть его, говорить с ним, смотреть на него…пожирать его одним только взглядом…Жаль, что мне не позволено это делать…Помешана ли я на нем? Иногда, мне кажется, что любые мои простые человеческие чувства обострены как бы чересчур, гиперболоично, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть…
Но если у обычного человека струна так и продолжает натягиваться до предела, то моя всегда лопается в конце.»

Она оглядывала внимательным взором зал и замечала почти все: заинтересованную Беллу и Джессику, болтающих с двумя молодыми бизнесменами из Чехии; Клэр, занятую медленным танцем с низеньким лысоватым мужичком в подтяжках и галстуком-бабочкой; татуированную Крис, облаченную в белое, почти прозрачное свободное платье, напоминающее больше ночнушку, чем вечерний наряд, который она умело сочетала с брутальными, железными крестами и стальными крупными кольцами на пальцах; она весело подмигнула Алисии, указывая на ее черную шипованную сумочку и поднимая вверх большой палец руки…На секунду она почувствовала себя плохо – головокружение, подступающая к горлу тошнота – вероятно, от резкого количества выпитого в организме без закуски, она оперлась о барную стойку, опустив голову, пытаясь унять шум в ушах, накатывающий словно приливная бурная волна.

Щелкнул выключатель, и в уже многолюдном помещении зажегся яркий свет софитов, ослепляющий Алисию так сильно, что с непривычки она зажмурила глаза, и на сцене перед стойкой с микрофоном, будто ниоткуда, нарисовался слегка помятый Джон, освещенный мягким, приглушенным светом прожектора, что придавало ему сходства с неким вампиром, только что пробужденным от долгого тысячелетнего сна.

У него были взъерошенные волосы, создававшие впечатления, что он пытался укротить их гелем, но оставил тщетные попытки и просто оставил их лохматыми и беспорядочными. Бледное, осунувшееся лицо, тонкие белые пальцы, глаза, судорожно бегающие по толпе лиц выдавали его невротическое, даже слегка невменяемое состояние.

Сказав пару поздравительных слов работникам организации, он поприветствовал гостей, пожелав им приятного вечера, с трудом при этом подбирая нужные предложения и держась за стойку микрофона. В конце он пошатнулся, ныряя взглядом в самую гущу толпы гостей, собравшихся подле столика одного из видных французов вечера – бизнесмена, занимающегося продажей ювелирных украшений. Больше половины дам решили попытать счастья в его оплоте, наперебой чирикая и воркуя, демонстрируя напоказ свои глубокие знания в ювелирном деле.

Алисия знала, что он ищет ее. Она отвернулась от сцены и попросила бармена еще текилы, на что он отреагировал крайне странно – хмыкнул, покачивая головой и делая вид, что не слышал ее заказа, продолжая обслуживать какого-то старикашку в вельветовом дорогом костюме, пьющего рюмки водки одна за другой.

 - Эй, Майкл, ты меня плохо слышал? Нет, ты точно слышал, я видела, как ты начал часто моргать! Ты всегда так делаешь, когда у тебя заказывают… - тихо возмутилась Алисия, стараясь не привлекать внимания, бросая испуганный взгляд на сцену.
Она была пуста.
 - Прости, Алисия, мне был дан приказ не наливать тебе больше одной порции алкогольного напитка, - смутился Майкл, краснея до самых ушей. Он был скромный, добрый парень, никогда не вступавший в перепалки или выяснения отношений, откровенно говоря, любящий свою работу, а в особенности – зарплату, на которую Джон не скупился, понимая, что и сам будет зависать там достаточное время. – Но ты можешь взять манговый или банановый сок – они очень вкусные сегодня. Я нашел секретный ингредиент, - попытался пошутить Майкл, но поймав суровый взгляд девушки, понял, что просчитался. – Хорошо, за счет заведения, - он налил в стакан смесь из мангового и бананового соков и подвинул Алисии. – Пей, пожалуйста, а потом я тебе все скажу.

«Неужели Джон? Вдруг он хочет сказать мне что-то важное, а мое пьяное тело к концу вечера точно бы все испортило? А что еще остается делать?» - она фыркнула себе под нос и отпила немного сока, который оказался божественно холодным и вкусным. «Алкоголь убережет меня от возможных ошибок, на которые меня подталкивает мое дурное и бушующее подсознание... но я так…так хочу Джона…так хочу рассказать ему все…прижаться к нему щекой, ощутить его силу, его дрожь…его тепло, еле тлеющее в холодном бледном теле…ведь в этом есть необъяснимая прелесть, наслаждение…нет, черт возьми, он никогда этого не поймет! Пошло оно все к черту!»

 - Майкл, быстро налей мне текилы! Иначе я ткну тебя в глаз шипом от моей сумочки! – злобно зашипела Алисия, хватая парня за рукав. – Не знаю, что он еще тебе сказал, но не ему решать, сколько мне пить! Посмотри на Крис – она хлещет виски прямо из бутылки! Причем тут приказы Джона? Это вечер празднования, и это мое право – пить, сколько я захочу! – но Майкл удивленно уставился на Алисию, будто она говорила на другом языке.
 - О чем ты? Это был приказ не Джона…
 - Что? – Алисия почувствовала, как с головы до ног покрывается мурашками. - …Не Джон?
 - Он просил меня не разговаривать на эту тему и не давать объяснений. Прости, но я не налью тебе больше ни капли… - он отвернулся, будто чувствовал вину и сильную неловкость, понимая, что вряд ли сможет адекватно объясниться перед Алисией, рассказывая о том, что ему заплатили приличную сумму за неразглашение, а он уже разболтал девушке слишком много личного.

«Ларс! Это он…как странно, как все это странно…я ведь ничего о нем не знаю, как и он обо мне. Наверное…Мы общались всего-то пару раз, и по телефону, но мне уже страшно…Почему, почему мне страшно? Ведь я не боюсь Джона, я хочу к нему…А Ларс…отчего он внушает мне такой отвратительный страх, не сделав ничего плохого? Обычный клиент, каких приходит сюда десятки и сотни…» - Алисия оглянулась в сторону заполняющихся столиков, и вдруг у нее перехватило дыхание. Она надеялась и верила из последних сил, что увидит Джона…но нет…

В углу зала, в черной рубашке, расстегнутой на пару верхних пуговиц, свободно сидел Ларс, производя впечатление человек крайне уверенного в себе, даже надменного и гордого, не лишенного строгости. Его пепельно-русые волосы свободно ниспадали на лицо, открывая лишь половину лица.  В одной руке он придерживал бокал красного вина, расслабленно облокотившись на спинку стула, но глаза, его светло-карие, янтарные глаза, мутноватые и туманные, были направлены точно в тушующиеся глаза испуганной Алисии. От него не веяло теплом или добротой…доброжелательностью или флиртом…

Алисия всей кожей ощущала электрические разряды опасности и угрозы.

Волк почуял добычу?

«Подойти к нему? Спросить, почему он так делает? Сбежать в свою комнату? Или намеренно проигнорировать? Я с большим успехом проделаю последний пункт», - размышляла Алисия, сминая в руках шипованную сумочку, с жаждой глядя на «вельветового» старикашку, заказывающего уже пятую стопку водки.

«Старый дурак. Алкоголь убьет его…»

«Как и меня?»