Волшебный поезд

У меня было чудесное детство, детство, о котором можно только мечтать. Мама, папа, бабушки, дедушки, старший брат. Все безумно меня любили и баловали. Помня свое детство, желая мне лучшего, заваливали меня игрушками, подарками. Но надо сказать, что, имея все это, я не росла жадной, эгоистичной, высокомерной. Нет. Но я не умела ценить вещей. Зная, что у меня скоро появится новая кукла или другая игрушка, я небрежно относилась к тем, которые уже имела.

Один раз папа рассердился и даже наказал меня за то, что я оторвала плюшевому зайцу голову. Вы не подумайте, у меня очень хороший, добрый папа, но у всех есть предел терпению. Особенно если это третий заяц за неделю. Так вот, он закрыл меня, в моей комнате и сказал, что я должна подумать над своим поведением. Я была очень расстроена и удивлена одновременно. Сколько я себя помнила, меня никто никогда не наказывал. Я села на свою кровать с розовым шелковым покрывалом и стала перебирать в голове, что все же произошло.

Неожиданно волна злости и ярости нахлынула на меня, я точно во всем этом захлебнулась. В ту же секунду, спрыгнув с кровати, схватив со стола ножницы, оглядевшись по сторонам, вытащила из-под кровати коричневую таксу с большим черным пятном на животе, поднесла к ней ножницы. На какой-то миг я остановилась: руки дрожали. Я глубоко вздохнула, зажмурилась, еще крепче обхватила ножницы, разжала, а потом сжала их на выдохе. Раздался неприятный звук режущих лезвий, и голова собаки полетела на пол. Я услышала, как звякнули об пол ее стеклянные глаза. И вправду, как говорится, трудно сделать только первый шаг. Дальше я кромсала и резала игрушки без остановки. Неизвестно, сколько прошло времени: полчаса, час или два. Но я почему-то вдруг остановилась, обессиленная и опустошенная рухнула на колени, а затем, разбросав руки-ноги в стороны, упала на пол. Ножницы с лязганьем выпали из моих безжизненных пальцев. Мне казалось, я была без сознания, а может, мне только это казалось. Когда я очнулась и поднялась, то в зеркале я не увидела прежнего своего отражения, на моем лице застыло выражение ужаса и осознание того, что я совершила. По всей комнате валялись останки моих когда-то любимых игрушек. Отрезанные головы, отломанные руки, ноги, хвосты. Все это привело меня в состояние беспомощности и…жалости. Жалости в первую очередь к моим бывшим игрушками. Хоть игрушек было очень много, каждая имела свое имя, и я помнила, как и когда они у меня появились. Но помимо жалости к игрушкам, я испытала жалость к самой себе, а это очень страшное чувство, не дай Б-г, Вам его испытать! Я вдруг осознала, каким злым, беспощадным «монстром» я выросла. Ведь кто еще, кроме такого «чудовища», как я, мог сотворить это? Слезы хлынули рекой. Я не пыталась их остановить. Мне было плохо, очень плохо, пусто и одиноко.

Вдруг дверь открылась, и в комнату, как будто что-то почувствовав, зашла мамочка. Взглядом, наполненным ужаса, тревоги и непонимания она смотрела на меня. Сил выдавить хоть слово не было. Довольно быстро мамин взгляд стал обыденным. Она подняла с пола ножницы, положила их на стол. Села на кровать, посадив меня рядом. Легко и нежно, как может только мама, провела рукой по волосам, поцеловала в лоб, и ласковым, бархатным голосом начала рассказывать:

«В мире живет много детей. У одних мало игрушек, у других много. Дети играют в игрушки и рано или поздно, те ломаются. Ломаются механизмы, отрываются части тела, рвутся, пачкаются, становятся непригодными. Их выбрасывают. Про них забывают. Но с этого момента у игрушек начинается новая жизнь. По специальному тоннелю они попадают на волшебный вокзал. Каждой игрушке кассир выдает билет, в котором указан номер вагона и места. Всегда в одно и то же время на этот вокзал приходит поезд. Путешествие начинается. Никто не знает, куда едет поезд, вагоны которого наполнены детскими игрушками. Но точно известно, что в той далекой стране их ждет «лечение» и, окончательно выздоровев, они будут вести веселую интересную жизнь,
похожую на праздник. Не надо по ним грустить, за них надо радоваться».

Мне становится хорошо от маминых слов, ее тепла. Я засыпаю, и снится мне поезд, держащий путь в прекрасную страну. Далеко-далеко…
Погрузившись в сон, я стала различать голоса пассажиров поезда, которые рассказывали друг другу свои истории. Но что это, чем больше рассказов я слушала, тем больше осознавала, что уже где-то это слышала. Точнее, это же все было со мной! Вот огромная кукла Алиса, названная в честь моей детсадовской подруги. Была подарена на первый юбилей. Все так и было…

Мне 5 лет, мы одного роста, у нее вьющиеся каштановые волосы и у меня. У нее голубые джинсы и у меня. У нее футболка с розовой сеточкой и у меня.
С того дня осталось фотография: «угадай, где кто». Кукла могла ходить, мы с ней почти не расставались.

Вот большой белый заяц с длинными ушами завел рассказ:
«Меня подарили еще раньше, девочка была совсем маленькая. Увидела меня в магазине и попросила купить, Сметаной назвала. Мы стал жить с ней на даче. Осенью она уезжала, и я ждал ее до следующего лета».
«Да, да, мы ждали ее вместе,-завел свою историю шоколадный мишка,-это с меня началась ее коллекция медведей».

В поезде действительно ехало очень много медведей, мишек, медвежат. К их рассказам присоединилась компания мелких зверушек. Все они из совсем глубокого моего детства. Мой старший брат по дороге домой каждый день их доставал из игрового автомата. Да, да… вспомнила я, это было. Еще много рассказывали игрушки своих историй, их истории – моя жизнь.

Я проснулась в полном смятение. Засыпая на коленях у мамы под ее рассказ, я думала, что да, я поступила ужасно, жутко, подло. Но все поправимо. Игрушкам будет хорошо в их новой жизни. Они станут еще лучше, еще красивее.
 
Вот если так можно было бы с людьми. Ведь нечаянно брошенное слово может ранить душу близкого тебе человека, а необдуманный поступок, «пустяк» ,на твой взгляд, разбить сердце. Но душу не починишь, а сердце не склеишь. Я поняла, что надо жить так, чтобы никому, кто рядом с тобой, не пришлось уезжать даже в самую чудесную страну.