На рыбалку

               
Раннее-раннее утро – за окном только начало сереть. Стараясь не шуметь, я сгреб в охапку одежду и выбрался в сени. Оделся на-ощупь, обул старые кеды и не скрипнув дверью выскользнул на улицу. Дружок удивленно выглянул из будки – куда это в такую рань тебя несет – было написано на его морде.
- На рыбалку пойдешь со мной? – Он в ответ только с подвыванием зевнул, пару раз стукнул хвостом и завозился, поудобнее устраива-ясь. Ладно, и без него обойдемся – нашарил я под крыльцом заго-товленную с вечера жестяную банку с червями, проверил, в карма-нах ли складник, спички и кусок хлеба. Все на месте, и я, закинув на плечо удочки, заспешил по улице к дому моего друга Вовки, опасаясь, как бы он не проспал. Но Вовка уже ежился от утренней свежести у калитки. По-мужски обменявшись рукопожатием, мы молча – все было обговорено накануне - повернули в переулок, заросший лопухами и крапивой. По извилистой тропинке через четверть часа мы подошли к цели – «Дальнему» пруду – месту обитания карасей, по рассказам сверстников не вмещающихся в сковородку и толпящихся в очереди попасть на удочку.
Обувь вымокла мгновенно, да и плечам досталось, пока мы между кустами по траве пробрались к берегу, но это ничего, уже скоро солнышко взойдет, обсушит. На воде лежал туман, скрывая от нас противоположный берег и все вокруг, что было дальше длинны удилища. Выбрав место, по нашим представлениям обещавшим быть уловистым, стараясь не шуметь, чтобы не спугнуть будущую добычу, мы размотали лески, насадили на крючки червей, поплевали на них…
Минуты бежали друг за другом, но караси что-то не спешили. Озноб от мокрой одежды и обуви заставил нас приплясывать, стараясь со-греться. Сзади в кустах зачирикала какая-то пичужка, ей откликну-лась другая и скоро уже все вокруг нас свистело, верещало, чирикало на все голоса.
- Сейчас начнется, - Прошептал Вовка, - Самый клев на рассвете.
Через несколько минут птичье население округи, исполнив свои ут-ренние арии примолкло. Туман начал рассеиваться, остатки его кос-мами прижались плотнее к воде и вдруг вершины берез на противо-положном берегу вспыхнули золотом, заблестел каждый листочек. Восходящее солнце принесло такую красоту в этот промокший от росы лесок, что мы, забыв о своем ознобе, чуть ли не раскрыв рты, как зачарованные не отрываясь наблюдали за пробуждением жизни. Это было так красиво, что даже неподвижно замершие поплавки не очень расстраивали нас.
Из села донесся звук пастушьей дудки, хлопанье бича и протяжный крик –«Выго-оня-яйте-е!». Следом захлопали калитки, послышалось мычание коров – все звуки казались рядом, за соседними кустами, такова была слышимость. Над водой стали метаться ласточки, охо-тясь на проснувшихся комаров, какие-то пичужки прилетели в кусты за нашими спинами и тоже стали что-то там склевывать, попутно рассказывая друг дружке свои птичьи новости.
- Давай подкормим, - Предложил Вовка и, достав из кармана кусок хлеба, стал его крошить и кидать вокруг наших поплавков. Может и в самом деле, подкормка помогла, но почти сразу на одной из его удочек поплавок задергался! Вовка мгновенно напружинился, глаза его ни на мгновение не отрывались от танцующего поплавка. Рывок – и в воздухе блеснул первый наш карасик. Он очень не дотягивал до тех, что «не умещаются на сковородке» - всего-то был с мальчи-шескую ладошку, но это уже был улов! Вовка довольно улыбаясь достал из кармана кукан – кусок шпагата с палочками на концах, продел его сквозь жабры карасика. Пока я слегка завистливо на-блюдал за его действиями, задергался поплавок и на одной из моих удочек, и очень скоро я уже повторял вслед за другом весь процесс со своим куканом.
 Почти сразу начался настоящий клев. Мы уже еле успевали насаживать на крючки червей и закидывать удочки, в воздухе почти непрерывно мелькали выдергиваемые нами караси. Да и по величине они отличались от тех первых – все были уже не с детскую, а с добрую мужскую ладонь, видимо те были пацанятами, опередившими взрослых, кинувшиеся «поперед батьки» к червякам на наших крючках.  Продолжалось это более получаса и, когда у наших ног на куканах трепыхалось в воде десятка по три карасей, все внезапно прекратилось. Видимо стайка рыб ушла в другое место, сколько мы ни закидывали удочки, ни разу ни один поплавок не дернулся. Осмотрев свой улов, немного похваставшись друг перед другом и обсудив почти каждого карася, мы смотали удочки. Чуть отойдя от берега, насобирали хвороста, развели костерок. С аппетитом съели сохранившуюся у меня в кармане горбушку хлеба, поджарив половинки ее на прутиках. Пока подсыхала обувь походили вокруг, сжевали по насколько стеблей медуницы, полизали прутики в муравьиной кислоте, нашли и срезали по подходящей заготовке для рогаток.
Домой мы, не сговариваясь, пошли кружным путем – вышли на дорогу, чтобы пройти вдоль почти всего села. Под одобрительными взглядами взрослых и завистливыми сверстников мы прошествовали усталым шагом добытчиков по улице, небрежно демонстрируя свой довольно приличный улов.
В обед на столе стояло блюдо с горой румяных жареных карасей,  а тот самый маленький карасик сразу стал угощением для нашего ло-дыря – кота Рыжика.