В городе Милане

В городе Милане,
У собора главного,
Даже лошадь встанет
И разинет рот.

     Устремившись к Богу,
     Шпили его острые
     Уже три столетия
     Крутят небосвод.

А вокруг и далее,
За версту и более,
В золоте и мраморе
Купаются дома.

     В них чуть - чуть не трезвые
     С легкой грустью люди
     Любят и смеются
     С нежного вина.

В городе Самаре
Ветхие строения,
Хохолок у лошади
Низко над землей,

     От дорожной пыли
     И от крика пьяного
     Она бренно машет
     Длинной головой.

Кабаки в Самаре
Не бывают чистые:
В них народ угрюмый,
Друг на друга злой.

     Здесь до боли хвалят
     Блеск земли заморской,
     Но никто не вспомнит
     О земле родной.

И когда я выпью,
Двести наших граммов
У меня слезятся
Синие глаза.

     Мне до боли хочется
     Выйти к нашей лошади
     И слова хорошие
     На ухо сказать:

"В этом мире,
Дорогая лошадь,
Есть страна,
В глазах которой грусть.

     Долго - долго
     Пасынки учили,
     Чтобы мы её
     Не называли Русь.

Чтобы мы,
Кто трезвый, а кто пьяный,
Пели гимн
И рушили кресты.

     Нет высокого
     И ныне,
     Оттого и смотришь
     Низко ты.

Только лошадь
Ты не страус - птица,
И когда бы морду
Задрала,

     То, как я бы,
     Стала материться,
     И кусать
     Стальные удила.

 
В каменных палатах,
У подножья трона,
Что церквей повыше
И законов тоже,

     Улыбаясь солнцу
     И собравшись в стаю,
     Снова те же пасынки
     Русь как кость глодают.

Но народ её
Уже болеет смутой,
А в глубинках
Молятся и ждут.

     Что вот - вот
     И Минин и Пожарский
     На Москву неверную
     Пойдут.

И тогда -
Спаси Господь от драки,
От ударов в дверь
И от ножа.

     От суда
     У дерева и стенки,
     И от пуль в окно
     Для куража.

Лошадь верь мне:
Нам не надо крови
И побед, чтоб дом горел
Дотла.

     На Руси
     И до Христа, как хвори,
     Потный люд наш
     Сторонился зла.

Вот и мы
Опустим ныне вилы:
Плоть людская -
Не соломы стог.

    Много нас,
    Но не имеем силы,
    Мало их,
    Но мы у этих ног.

Нам бы, лошадь,
Думать головой,
А она - то у тебя
Большая,

      И тогда бы
      На земле родной
      Не брала бы кнут
      Рука чужая!

И тогда б никто
Не крал добра
У соседа,
И у нас с тобою

      И любил
      Мужик бы до утра
      Бороздить своё,
      А не чужое.

А отец любил бы
Строить дом
Для себя,
Но более для сына,

      Ибо знал,
      Что ныне и потом,
      На Руси не быть
      Биронам в силе.

А рождённый
Первое чтоб знал,
Он какого племени
И рода

      И тогда бы
      Старый не стоял
      За грошом
      К заморскому народу.

Ну а ты
Любила бы луга,
И дороги
Ты любила б тоже,

      Ведь на них
      Никто и никогда
      Просто так
      Хлыстнуть тебя не сможет.

Я писал бы
Много и всерьёз
Для тебя
Или любой коровы

      И любил бы
      Русь мою до слёз
      И хранил бы
      От напастей новых.
 
А на праздник,
На Николин день,
Ты б носила бубенцы
И ржала.

      В городе Милане,
      Где короче тень,
      Тебя лошадь ихняя
      Крепко б уважала".


                1998 - 1999 г.