Тетеревиный край

Москва - 2005

      Да простят меня друзья, знакомые и другие участники ниже изложенных событий за откровенность и  чистую охотничью правду.
                А.Е. Решетников
   Посвящаю моему родному младшему брату Андрею Евгеньевичу Решетникову, в знак искреннего уважения и доброго отношения к нему.

 Охотник – ловецъ, ловчiй, стрелок, леъсник, полевщикъ,, кто стреляет дичь, по промыслу или для забавы. Онъ охотникъ, занимается охотой, стрельбой, любитъ ее. Воръ-охотникъ, обловщикъ

           (Вдладимир Даль, Толковый словарь,Москва 1956 г., том II, с.774.)




Тетеревиный край.

- Буду у тебя завтра, в шесть, - на этом закончился у меня телефонный разговор с младшим братом. Мы были уверены с Андреем, что уже никто и ничто не помешает нам выехать на весеннюю охоту. Скурпулезно собрав все необходимые вещи, и, конечно же оружие, предвкушая скорый отъезд, я лег спать. Ночь подарила целый сериал фантастических снов, причем тема каждой серии была предопределена задолго до этого дня. Одна из них мне запомнилась более всех и Вы сейчас поймете почему…
- Александр Евгеньевич! Будьте так любезны, проверьте, пожалуйста ружья на их готовность к стрельбе, - обратился ко мне Николай Александрович – Великий князь. Мне наяву никогда не могла бы представится такая смелая картина, а тут, такое… И обращение прямо таки сказать простое. До стрельбы дело не дошло. Общение с государем-императором было не долгим, но запомнилось и тронуло до глубины души. Может быть, действительно во снах к нам приходят сцены из прошлых жизней. Очень жаль, что они коротки и нет возможности к ним вернуться, более подробно, как к архивным материалам. Этот сон был не единственным, но самым запомнившимся.
            В строго назначенное время «Нива» стояла у моего подъезда. Андрей помог загрузить вещи, и мы тронулись в путь. Утро выдалось замечательным, солнечным и теплым. Нисколько не отклоняясь от ранее намеченного плана ни по времени, ни по маршруту, мы скоро въехали в село Китово Касимовского района, Рязанской области.
У церкви – старой деревянной постройки, нас встречал Сергей Николаевич Шапо, наш старый добрый друг.
- Здорово, ребята! Рад Вас видеть. Вот наконец-то и собрались вместе. Дом для жилья я Вам подыскал. С путевками на охоту будет посложнее. Их запретили продавать иногородним, какой то высокопоставленный мент едет охотиться, кажется генерал Перов.
- У нас вечно что-то не так, - перебил его я.
 - Правильно Коля «Фома» с «Русского радио» говорит, чтобы безбедно жить, нужно стать слугой народа. Ничего Серега, пробьемся, где наша не пропадала. – Да, я то в этом не сомневаюсь, даже если не достанем путевок, все равно постреляем. Ни хрена себе, едешь за триста пятьдесят километров поохотиться, а тут какой-то ментяра…

 Устроились на постой в доме бабы Нюры. Ее конечно же мы не видели никогда, но ей это не помешало однако выставить хорошую цену за гостиничные услуги. Да в прочем, о чем это я? Ведь для того, кто едет отдыхать, после длительных сборов и мечтаний, это не главное.
Вечером того же дня состоялось знакомство с местным егерем Цветковым Василием Васильевичем, обыкновенным мужичком, коих на Руси, правда только в глубинке, еще можно отыскать. – Василь Василичь, заходи к нам повечерить, познакомимся поближе, посидим, тяпнем по рюмочке доброй водочки, - предложил я от души. – Нет, ребята, спасибо, не пью. На счет путевок, Вы наверное уже в курсе? Я Сергею Николаевичу объяснил ситуацию, но помочь все равно попробую. И попробывал…
Позже, вечером к нам зашел Серега. – Устроились вижу хорошо. Ну да ладно, утро вечера мудренее. Завтра пораньше едем в Касимов. Купим сетей, посмотрим город, сходим в Кремль, а потом к 12 часам поедем в деревню Ибердус к начальнику егерской службы за путевками.

Как Мы выпрашивали и покупали путевки, надо было бы видеть. Представьте себе – за неделю до открытия охоты назначают на должность начальника егерской службы нового человека, да к тому же «арапа». Здоровенный мужичина разговаривает с полковником ФСБ через губу, с явным пренебрежением. – Да я не дам Вам путевок, ты понимаешь, полковник, у нас будут охотиться сам Перов с Володяевым. Да они… Да мы… Да я… Вообщем - «Козел» одним словом.
Используя свой жизненный опыт и поддержку местных охотников, мы конечно же купили путевки с возможностью отстрела по три гуся, два селезня и пять вальдшнепов. Место для охоты нам было определено в лесу на поляне близ деревни Чарус. Именно после этого решения в разговор вмешался егерь Цветков, представив нас своему начальнику как старых друзей. – Хорошо, пусть становятся на Китском озере. Отвечаешь за них головой.
Перекрестив в душу Бога мать благодетеля, мы поблагодарили Василия Васильевича за действенную помощь. Главный вопрос решили. Тут же сориентировались по карте и по местности. После обеда проехали по местам предстоящих «боев» с птицей и возможными браконьерами.

 

Природа в Рязанской области великолепнейшая – поля, перелески, реки, озера, смешанные и чисто сосновые леса, мох в которых, как будто персидский ковер разных цветов и оттенков в сказках тысяча и одна ночь.
Брат начал на меня потихоньку бухтеть из-за того, что я то и дело просил его останавливаться то у белогрудой с шикарной копной словно после «химии» ветвистых волос березы, то у сосны, с замысловато перекрученным стволом.
- Андрюш! Ты уж меня пожалуйста прости, но сколько той жизни осталось, успеть бы хоть вволю надышаться дивной красотищей. Нам не надо вспоминать где-нибудь за границей, что мы РУССКИЕ, мы с тобой дома в России.
С каждодневным победным наступлением весны, ее поступь была более убедительной. Теплело. Ярче, да и дольше  светило солнце. Не завидую пожарным, которые вечерами возвращаются домой. Они наверняка весной более неуравновешенны, так как очень просто можно перепутать до безумства огненный закат солнца с настоящим заревом пожара, и кинуться, словно по тревоге на его тушение. Только вот не достать такой длины шлангов и такого количества воды, чтобы хоть на секунду можно было чуть-чуть приглушить всю силу красоты весеннего заходящего солнца. Проходят считанные минуты и небеса, охваченные казалось бы, никогда не угасающим огнем, начинают темнеть, оставляя вокруг себя все более чернеющие силуэты окружающих нас предметов.

 

Вернулись домой поздно вечером. Не успели переодеться, как к нам зашел егерь Василий. – Ребята, я Вас долго не задержу. Давайте карту, подскажу где лучше расставить номера, как туда добраться. Могу предложить в качестве провожатого соседа с лошадкой. Он Вас доставит туда, куда и на тракторе то не доберешься, не только на Вашей «Ниве». Разговор получился интересным и незаметно долгим.
- Меня три раза кабан резал в лесу, - вспоминал Василич. И наше общение приобрело совершенно другой вкус, сугубо охотничий. Мы начали делиться своими былями, анекдотами и выдумками, смакуя их  наверное уже не первый десяток раз.
- Был у нас такой случай…
Я тогда служил в Удельнинском гарнизоне, в Московской области. В 1992 году, благодаря нечеловеческим усилиям председателя военно-охотничьего коллектива №372 Старостина Николая Михайловича, после годовой стажировки на охотничьих тропах по всей средней части Руси с фотоаппаратом, я наконец то вступил в охотники по-настоящему. В день «прописки» бывалые охотники попросили меня рассказать какую-нибудь из охотничьих баек.
- Извольте,- согласился я, опрокинув для уверенности еще одну сотку знаменитой старостинской перцовки:
- служит у нас в части один подполковник, который мечтал с лейтенантских лет стать охотником. Из-за частых переводов и назначений сумел таки им стать, но только лишь спустя аж 20 лет после первой попытки. Оформил надлежащим образом документы, приобрел двуствольное ружьишко и с друзьями выехал на охоту по копытному зверю. Все складывалось как положено… При инструктаже ему уделили всех больше внимания. На номер выставили в окружении самых опытных стрелков. И расстояние между номерами было не более стандартного, правда лес в том месте был несколько густоват. Пора пожалуй познакомить читателя с главным виновником байки, это Владимир Сергеевич. Дальше – больше, страшнее – интереснее…
В том загоне собачки сработали быстро и потащились за кабаном как раз в сторону Сергеича. Соседи по флангам, изготовились к стрельбе и подготовились к страховке… Два выстрела, практически дуплетом, прозвучали для бывалых как-то неожиданно быстро. Тишина наступила мгновенно. На Старостина напал столбняк, он понял, что стрелял Сергеич. Первым поднял тревогу Михал Степаныч: - Коль, кажысь новобранец стрелял, - крикнул он громко, через номер.
- Да вроде бы он?!
- А ты его видишь? – Да я его пытался даже звать,   только он чего то молчит, да и собаки не лают, может случилось чего?
- Не каркай, ну тебя к лешему!
- Давай ка  лучше, к нему.
- А егерь потом обматерит, что самовольно                снялись с номеров.
- Да хрен с ним.
Так, коротко посовещавшись, они пошли на выручку новичку.
    Позицию Сергеич выбрал, прямо скажем, шикарную. Вытоптал в снегу большую площадку, определил укрытие, варианты отхода, сектора обстрела и даже…
Не поверите, в десяти метрах от позиции лежал здоровенный «секач» без признаков жизни, а вот Володя отсутствовал. Только чуть позже, придя в себя от такой картины, «старики», по дорожке неровных человечьих следов, поняли, что же все-таки произошло. …«Офараонился» мужик, ну с кем не бывает. А бывает даже и не в таких жутких ситуациях. Слава Богу живой, да и команда с мясом. Кусты, где присел Сергеич, были не далеко, да и мороз то не сильный. Снег как пух, не хрустит. Подошли к нему неслышно, ничем не потревожив индивидуального приземистого таинства. Только вот Степаныч  поступил чуток жестковато. Как в курсантские годы. Взял, да и пошутил просто, безо всяких премудростей – холодными стволами погладил нашего присевшего приятеля по побледневшей заднице. Все бы ничего, но в тот самый момент нежно так, как только смог, похрюкал. Что произошло дальше, представить не трудно. Владимир Сергеевич в считанные доли секунды взлетел на самую верхушку близ стоявшей березки и только после двухчасовых переговоров соизволил спуститься оттуда на грешную землю. С тех самых пор на охоте я его больше не встречал. Говорят, что он увлекся рыбалкой.
Отблагодаренный по-рюмочно всеми участниками прописного застолья, я побрел домой, но как туда попал, а тем более в котором часу, не помню.
Утром, любимая жена, сказала: - не знаю, какой из тебя получится охотник, а вот алкоголиком точно станешь, причем очень быстро. Однако надо заметить, что великолепное ружье (Магтэч, Бразилия, 12 калибр) подарила мне сама 28 октября 1993 года, аккурат в день моего рождения. С тех пор я с ним не расстаюсь.
У Василь Василича засияли глаза, появилась многозначительная улыбка на лице. По всему его виду стало ясно, что он ничем не уступит в своих рассказах. Брат, попивая рязанское пивко, скромно молчал.
И тут началось…
- Бяк! Бяк! Бью два раза из своей «тулочки» кабану прямо в бок, а он, разворачивается и давай на меня. Оцениваю обстановку сходу. Перезарядиться не успеваю, а свинья у моих ног. Саш, как тут поступать? Чего молчишь?
- Не знаю, наверное прыгать в сторону и пока кабан разворачивается, перезарядиться?
– Правильно! Бью ей стволами прямо в лоб и прыгаю в сторону, перезаряжаю ружье и опять - Бяк! Бяк! Теперь готова.
- Не поверишь, - продолжал он, - я когда помоложе то был, успевал из десяти уток сбить восемь. Первым выстрелом рассеиваю стаю, а потом быстренько бью их по очереди.
- Василич, наверное, это возможно, но по всей вероятности только из «автомата»?
- Да ты чего; обижаешь! Из одностволки! Правду сказать, сейчас наверное не смогу. Постарел.
Пусть будет эта «правда» на совести у рассказчика. Хотелось всей душой поверить ему, больно хорош мужик. Потому промолчал.
Вечер закончился к середине ночи.

   В пятницу к нам прибыло подкрепление, в количестве трех человек, что и предопределило весь расклад открытия охоты.
Короткое знакомство. Еще короче план действий и инструктаж. Ничего особо не выдумывая, загрузили весь охотничий скарб в «Ниву» и выдвинулись в район расположения предполагаемого лагеря. Погода стояла изумительная, коллектив подобрался отличный, без дураков.
До места стоянки не добрались буквально метров пятьсот. Весенняя распутица взяла свое. Однако остановка оказалась не долгой. Машину разгрузили, все пожитки перенесли к месту ночевки. Вернувшись к «Ниве», мы обнаружили целую автоколонну (два военных УАЗика, и Лендровер). Этой группе, так же как и нам, дальнейший путь преградил водный барьер – разлив реки Оки.
- «Чего, ребята! Испугались? Да здесь же под водой крепкий, надежный мост, да к тому же не глубоко. Смелее, вперед!». Судя по всему эта команда уже была изрядно выпимши. Мы конечно тоже не лыком шиты, бывали в ситуациях и похуже, но решили посмотреть со стороны, как будут развиваться пьяные события. У них каждый автомобиль тащил за собой на прицепе моторную лодку, причем гораздо большую по размерам, чем «Прогресс». Должен отметить к чести наших соперников, среди них нашлись все-таки более или менее трезвые мудрецы, которые тут же, найдя слеги, начали промер глубин, предстоящего маршрута форсирования водной преграды.
Надрывный рев военного мотора, явно хотевшего показать силу всей своей лошадиной упряжи, четко обозначил начало непростой переправы. Первый УАЗ с разгону глубоко нырнул во вспенившуюся, прямо скажем резко возмутившуюся воду. Лодка, похожая на скандинавскую ладью первых лет новой эры, которую он тащил за собой, всем свои видом пыталась ему противиться, но жесткий крепеж совершенно точно определил ее действия. Она, почти переворачиваясь, несколько раз прыгнула на волне, показывая все содержимое своего чрева, пытаясь облегчить себя. Андрей, наш будущий (через двое суток) новый знакомый, преодолевавший преграду, сидя в лодке, чудом зацепился за ее борт и по переменке с большущим рюкзаком, пытался удержаться.
– Мужики! Эй, мужики! Мы смогли! – раздался его дикий от восторга голос, растворяясь в мелкоростном густом сосняке на противоположном берегу. Мне посчастливилось наблюдать одну и туже картину трижды. Воодушевленные таким разворотом событий, Мы все с надеждой смотрели в глаза моему брату.
- Будем пробовать, - заключил Андрей и, смело сев за руль,  с успехом преодолел водный кошмар.
   Быстро разобравшись с вещами на месте предстоящего ночлега, а точнее, найдя спиртные припасы, мы выпили за удачу на охоте. 
После короткого разговора, как и бывает в таких случаях, наша команда разбилась на две части. Первая – я и брат Андрей, начала готовить места для охоты на противоположном берегу озера, вторая – обустраивала лагерь.
 Должен заметить безо всякой излишней скромности, открытие охоты для нашей команды должно было быть удачным. Почему такая уверенность, спросите Вы? Нет никакого секрета. Просто, за три месяца до этого дня была проведена неслабая подготовка: зарядили по 300 патронов различного снаряжения, купили 30 резиновых чучел уток четырех видов, строго по схеме выпилили и раскрасили 12 профилей гусей, раздобыли два больших куска маскировочной сети и даже настоящий военный станок для пристрелки стрелкового оружия.
  Места для обустройства двух схронов, мы выбрали таким образом и в таких местах, чтобы утиные чучела плавали у входа самого длинного озерного залива. Сами схоронки расположили под сенью мощных кряжестых дубов, отгородив по их низким ветвям себя от воды и деревьев плотной стеной маскировочных сетей. Накануне открытия охоты, т.е. на вечерней заре в пятницу – 18 апреля, с помощью артиллерийского бинокля, мы убедились в работоспособности наших так называемых «пустышек». Если честно, то утки и селезни так и не сели близко к нашим резиночкам, а вот от чирков не было отбоя.

 

    Утро 19 апреля выдалось морозно колким. Я провел с мужиками короткую беседу-инструктаж, особое внимание обратил на порядок обращения с оружием. Разошлись на номера по ранее определенной схеме, чтобы более удачно отстоять утреннюю зарю. В полной темноте, мы с Андреем перебрались на другой берег озера и потрескивая тоненьким льдом и ветками, как можно осторожнее пробрались к своим схронам. Как-то необычно долго пришлось ждать рассвета. Солнце будто специально не хотело всходить, видимо не желало приближать утиной погибели. После сорока минутного ожидания, напротив меня, быстро налетев из темноты, громно плюхнулись в воду три чирка. Я медленно поднял ружье. Всем телом почувствовал на себе жадный взгляд брата. Он, затаив дыхание, ждал моих действий. Мне тоже несколько было не по себе. Давно выбрав для себя линию поведения на охоте – «не видишь, не стреляй», под мощнейшим давлением внутреннего голоса, я все же медленно давил на спусковой крючок. Утки, почувствовав опасность, вдруг резко очень шумно, как будто выпрыгнув из воды, поднялись и моментально начали удаляться от меня. Выстрел раздался в ходе проводки головной. Он оказался удачным, без добивки. Чирок плавал кверху лапами. Андрей вышел из-за своего укрытия и махнул рукой, поздравляя таким образом меня с удачным началом охоты. Буквально в тот же момент по кругу, сразу везде, со всех сторон за лесом, на Оке, на заливных лугах, в болотах, на ручьях, где-то   ярко, громко, где-то приглушенно, чуть слышно зазвучали ружейные выстрелы. Причем стрельба велась изо всех видов оружия, но больше всего поражала стрельба из автоматов и карабинов (их то уж ни с чем не спутать). От  этой сумасшедшей пальбы меня отвлекло, как бы нечаянно прорвавшееся неизвестно откуда утиное надрывное кряканье. В этот самый момент к ногам Андрея подлетела и приводнилась стайка чирков. Я даже не успел разглядеть их толком, как раздался резкий выстрел. Вода вспенилась и страшно напуганные грохотом, оставшаяся в живых часть стаи очумелой дичи рассыпалась в разные стороны по принципу «Спасайся кто выжил». – «Есть один», - отметил брат, подчеркивая, что в природе стало на одну утку меньше.
    За утро мы взяли четыре чирка. Больше никому из наших не повезло. Лагерь с нетерпеньем ждал нашего возвращения. Почему? Бывалые охотники наверняка догадываются. Вечер пятницы выдался жестким по количеству принятых горячительных напитков. Кто-то имея богатый жизненный опыт, все же переоценил свои возможности. Это было понятно и слышно на дальних подступах к лагерю. – «Сынок, будь человеком, ну налей хоть пятьдесят грамм». – «Папа! Нет, я сказал! Хватит, не преставай! – Сынок, а похороны ведь нынче дорогие будут, - не отставал от своего отпрыска Сергей Николаевич. Увидев нас, он переключился на меня. – Товарищ полковник, прошу Вас дать команду подполковнику Левашову, выдать наркомовских сто грамм для поправки здоровья ветерана, а то похороны дорогие будут. После таких веских аргументов, я действительно, под свою личную ответственность, настоял выдать батьке означенную долю алкоголя. Приняв восстановительный «антисмертин», Сергей Николаевич, по моей настоятельной просьбе, исчез в палатке на два тихих часа.
 
  Сразу же после обеда, когда вся честная компания начала подумывать об отдыхе, к нам в лагерь, как и обещал, приехал  егерь, Василь Василич. Он сильно удивился тому, что мы расположились здесь, а не на Китском озере. Как всегда военные все напутали. Забрав брата и младшего Левашева, он повел их в настоящие охотничьи угодья, так сказать в «утиное царство».
– Здесь недалеко, метров сто пятьдесят, не больше. Подумаешь, чуть-чуть по болотцу…
По общему согласию, ребята, медленно, но достаточно уверенно, начали отсчет этим метрам. Вечером мы сменили место охоты. Оно оказалось значительно дальше и левее, примерно в полутора – двух километрах от лагеря. Нас встретила вся мощь весенней природы, мощнейший многокилометровый разлив Оки, огромное количество уток всех мастей.
  По подводной луговине, в болотных сапогах мы со всеми охотничьими пожитками переправились на остров. Очень быстро, по известной уже схеме, оборудовали три места для стрельбы. Времени до вечерней зори было еще достаточно много, и Женя  Зизянов предложил поставить пару сетей. На том и порешили. Примерно за тридцать минут решили и эту задачу. Правда была маленькая неувязочка, Евгений Яковлевич немного принырнул, не раздеваясь, а точнее на половину окунулся прямо через борт резиновой лодки. Чуть позже подсушивая свою пятую точку, он достаточно откровенно, признался всей честной компании: «Спасибо Сашке, не дал окунуться с головой, он меня за ногу поймал, когда я уже сиделку намочил».
Вечерняя зорька не заставила себя долго ждать.
  И когда только люди успевают надраться? Вроде бы все было под контролем… Однако… Впрочем об этом чуть позже и по порядку.
Будучи несколько выпимши, и в веселом настроении, Евгений Яковлевич решил самостоятельно выбрать себе позицию для стрельбы. Недолго побродив в невысоких резиновых сапожках по бережку, он, не мудрствуя лукаво, встал на изготовку под огромным сухим тополем. По своей натуре он очень деятельный, я бы отметил даже несколько беспокойный человек, что видимо и не позволило ему надолго задержаться на своей огневой позиции. Двигаясь от нее не далеко, то влево, то вправо, Женя начал покрикивать, посвистывать, а позднее и вовсе закрякал, убежденный тем самым в том, что лета дичи сегодня не будет. Не обращая никакого внимания на наши просьбы и уговоры успокоиться, потихоньку выводил нас из себя. Первым не выдержал я, - Жень, еще одна шутка и я буду стрелять.
Довольно скоро нам надоело его призывать к порядку. Маршрут его передвижения находился в метрах сорока от нашего островка. Я медленно поднял свое ружье и в очередной раз предупредил. Предупреждение отлетело как от стенки горох. Долго не думая, прицелясь над ним на два роста повыше, я всадил в сухостой картечью. Что произошло незамедлительно, надо было видеть…
Большое количество сучьев и голых веток лавиной сорвались вниз, изрядно напугав друга. Женька упал на четвереньки и мгновенно нырнул в какую-то полузатопленную нору. От куда долгое время не было его ни слуха ни духа. До полной темноты нас уже никто и ничто не беспокоило. Потом, у костра, наш бедолага без обид поделился своими ощущениями и потребовал в счет компенсации налить. В конце ужина все пили чай лично заваренный им. С тех пор я уже не вижу никаких различий между заваренным чаем по алма-атински и ЗЭКовским чефырем. В течение следующих суток были еще две попытки заварки чая, но они получились точно такими же. После такого чая сна никакого не было. Последнюю ночь на природе, мы проболтали с Женькой всю напролет под беспрерывные крики болотной выпи и  перекличку потревоженных кем-то птиц.
  Под самый рассвет потянулись перелетные гуси. У меня никогда не было трофейного гуся, да и в этот раз ничего не получилось. Откровенно сказать попытку сбить гуся  из карабина, я все-таки сделал. Стая из шестнадцати гусей пролетала прямо над нами, но высоко, метров триста. Я прицелился с большим упреждением в ведущего, из расчета, если не попаду в него, то может быть на мою пулю налетит другой из колонны. Уверенности не было никакой. Выстрел. Мимо. Ничего не поделаешь. Видимо, так должно быть. Слава Богу. Пусть живут.
После выстрела лагерь ожил. Буквально через несколько минут мы в полном составе уже переправлялись к своему заветному островку. Там с безизменной верностью и птичьей любовью нас дожидались стаи резиновых утей и фанерных гусей. Не знаю почему, но этим утром везения не было вообще никакого, прогоняли «пустышку». В то время, пока мы упаковывали свои вещи по рюкзакам, Евгений Яковлевич снимал сети. Ему повезло больше, чем нам. В сетях запутались восемь штук плотвиц и подлещиков, которых впоследствии закоптили. Так закончилась наша озерная охота.

  Вечер коротали уже без семейства Левашовых втроем, с хорошей копченой рыбой и добрым рязанским пивом. Ночь пролетела быстро, спали как убитые, а утром, простившись с Женей, мы с Андреем рванули в тетеревиный край за удачей.
Маршрут отработан до мелочей: с. Китово - д. Кочемары – д. Дворики – д. Чарус - с. Китово, пристрелка оружия, охота. Сегодня нам повезло. Взяли трех тетеревов-красавцев из семейства тетеревов-косачей Птица очень мощная, по красоте, пожалуй, даже красивее домашних кур. Впрочем, это далеко не случайно, ведь домашние куры произошли от тетеревов. Мне известно об этой птице не так много, но все-таки я поделюсь своими знаниями:
ранней весной, лишь зачернеют на южных склонах первые проталины, где-нибудь на опушке леса, на вырубке, гари или кочковатом лугу начинают токовать тетерева. Гур-гур-гуру-гуру-гур-гур… Кажется, будто какие-то большие голуби собрались и стараются – кто кого переворкует. А тетерева бегают по току (место их свадебных игр), крутятся, подскакивают, раззадоривают себя и соперников птичьими танцами, а иногда откровенными  боевыми выпадами и грозным бормотанием. Минут 10-20 разносится в предутренней тишине это гурканье. А потом: «чу-фш-фш», «чу-фы-ы». На этом песня обрывается, а через некоторое время все повторяется снова. Мне доводилось несколько раз в Тверской и Рязанской областях попадать прямо в середину нескольких тетеревиных токов. Выезжаешь пораньше утром за околицу, становишься на высоком месте и наслаждаешься тетеревиным чуфыканьем. А они как специально сначала исполняют недолгие сольные партии, затем как будто начинают несмелую хоровую спевку, которая довольно быстро перерастает  в круговое звучание многоголосого поляно-лесового природно-птичьего хора.
Тетерки тут же, неподалеку. Сидят на кустах или кочках. И изредка куриным квохтаньем поддерживают мужской азарт на току. У тетеревов красивое черное с синим или зеленым отливом оперение, огромные ярко алые брови, большой веероподобный хвост. Тетерки, почему то более скромны по своему серо-коричневоему наряду, и не являются такими модницами, как их женехи.
Позже разобьются птицы на пары, и в мае где-нибудь неподалеку от сегодняшнего тока, на земле, под прикрытием кустов тетерка отложит 6-8 яиц. Иногда больше или меньше. Гнездо – ямка в земле, едва устланная травинками и перышками. Насиживает яйца и растит птенцов мама-тетерка одна. Через три-четыре недели в гнезде уже появляются тетеревята. На первых порах они питаются жучками, муравьями, личинками. Потом переходят на растительный рацион. Взрослые тетерева – растительноядные птицы. Ягоды, листики, почки, можжевеловые шишечки, цветы, семена трав – основное их пропитание. Пока птенцы не умеют летать, мать заботливо их укрывает в зарослях трав, а в случае опасности самоотверженно выскакивает навстречу врагу, стараясь хитростью или короткими перелетами отвести его от выводка. Но лишь минует опасность, взмывает из-под самого носа врага и возвращается к тетеревятам. Так до самой осени она пестует свой выводок. И к кому теперь можно отнести известную поговорку: глупа как курица? Зимой сбиваются тетерева в стаи. В это время их часто можно увидеть на макушках деревьев, причем в большинстве случаев на березах. А вообще то это наземные птицы. Хотя и летают хорошо. Привычки наземного обитания они сохраняют и зимой. Хоть кормятся на деревьях, ночь проводят обязательно на земле. С лета или с дерева ныряют в сугроб, проделывают в нем пещерки и там ночуют. А в метели и в сильные морозы остаются под снегом даже на несколько дней. Тетерев промысловая птица. Самым крупным и благородным из всей тетеревиной родни является глухой тетерев, в простонародье «Глухарь», он немного неуклюж, тяжеловат и пуглив. Походка у него быстрая, а полет тяжелый и шумный. Редко бывает, чтобы глухарь летал на большие расстояния. За чуть более чем десятилетний охотничий стаж, мне довелось четыре раза стрелять по глухарю, но без удачи.  Существует также и помесь тетерева-косача и глухаря. Эта птица называется тетерев-нежняк. 
По большему счету, то, чем мы занимались утром, нельзя назвать охотой, это обыкновенное злостное браконьерство, просто убийство птицы, ее промысел. Из машины не выходили, били тетеревов прямо из окна на рабочем двигателе на дистанциях от 80 до 200 метров. Какие могут быть у птицы шансы, если у хорошего стрелка карабин с просветленной оптикой? Подранков, правда, тоже не было. И все-таки должен сказать Вам – ощущения не передаваемые.

    По возвращении в деревню, к нам зашли какие-то мужики. Видимо интерес у всех был общий – охота и рыбалка.
- Меня Андрей зовут, это Виктор и Николай, протягивая руку, сказал один из них.
- Ну, здоров, - Александр, - ответил я.
- Андрей, - сухо обронил брат.
- Мужики, есть стакан? – неуверенно достав бутылку портвейна «777», поинтересовался Виктор.
- Есть, но мы больше по пиву, - отозвался я.
Так и пили, каждый свое пойло. Они вино, мы пиво. Разговор вроде начал получаться. С каждым последующим стаканом портвея, наши новые знакомые становились более раскованнее и откровеннее. Эх, рязанская душа!? После третьей, отлетевшей в сторону пустой бутылки, они уже звали нас за сморчками. Опустошив четвертую, Виктор с Николаем медленно и не очень уверенно двинулись на отдых в другой конец села. Вслед за их уходом, довольно быстро с той стороны прозвучала короткая, яркая и очень много означающая фраза, которая точно определила все…, и, прежде всего, конец охотам, рыбалкам и грибкам – Опять нажрался, подлюка!
Андрей оказался более стойким. Охота его интересовала меньше. Он как-то очень быстро уговорил брата идти на разлив в Окский заповедник  бить острогой щуку. Для уверенности в удаче намеченного мероприятия, они решили доехать к местным браконьерам, двум братьям. Уехали. Не было их пару часов. Приехали счастливые и пьяные.
- Договорились, но идти нужно километров пятнадцать, двадцать, да причем по болотам.
 Мне, почему-то не очень понравилась эта затея. Я напомнил Андрею Евгеньевичу, как два года назад, выходя из Черустинских болот в Шатурском районе Московской области, он, чуть живой от усталости, упал на выходе из леса на мох и заорал изо всех оставшихся сил: «Ребята! А можно я больше охотником не буду!»
 Рыбалка сразу же отошла на второй план. Наш новый знакомый  тут же предложил вечером выйти на вальдшнепа. На том и порешили.
  Строго в назначенное время, мы подошли к дому Андрея. Как и ожидалось, он спал. По нашей настоятельной просьбе, матушка разбудила его. Ждать пришлось не долго. Мы разместились на лежавших рядом с домом дровах. В тот момент, как Андрей спорил о чем-то с матерью, к нам подкатил военный УАЗик. Ребятки в нем, надо отметить особо, сидели не хилые, закомуфлированные. По всему видать менты. Дверь открылась со стороны водителя, - здорово ребята! – Здорово. – Вы не менты случаем? – А, что по нам не видно? – Ладно, не обижайся. Знакомиться будем. Мы с Ильинского едем, там гуся чего нет. Нам сказали, что он здесь валом прет.
Знакомых приобрести в Рязанской губернии действительно очень легко. Не успел я толком оценить обстановку, они уже сидели рядом со мной на бревне.
 Появился сонный Андрей.
- Из чего будем пить? Прозвучал басовитый вопрос. – Смотря что? – Мы всегда только одно – спирт, чистенький, медицинский. Есть и пиво. – Мне лучше пиво, не скромничал я. – А кто чистенького? Наша сторона отказалась вся. Наступила пауза. Ситуацию разрядил Андрей. – Я уже не могу, но ради знакомства выпью. И буквально через пару минут мы узнали, что обоих ментов зовут Василиями. Хорошо, что знакомство было коротким. Еще со служебных лет ментов недолюбливаю. В основном гнилые люди. Они тоже поняли, что близкого контакта не получается и решили ехать «отдыхать». Вот и ладненько. С Богом! Вот и хорошо.
   Свернув с асфальта в сторону деревни Ленино, мы начали потихоньку углубляться в лес. «Нива» уверенно шла по лесной дороге. Андрей не обманул и провез нас по великолепному природному маршруту. Поля, смешанный лес, березовые рощи, сосновый бор, лесные поляны, речка, разлив, болотце и опять поляна с березовым мелятничком. Русская природа, что еще может быть красивее в этой жизни, да еще весной на фоне яркого заката солнца. Красота не писанная.
Андрей не переставал твердить о том, что дичи здесь немерено. Спрятав машину за раскидистыми соснами, мы медленно пошли в сторону разлившейся реки. Урез воды был совсем рядом, когда одновременно с двух сторон резко поднялись утка и селезень. Все произошло так быстро, что из нас даже никто не успел поднять ружье. – Эх, охотнички, засмеялся в полный голос Андрюха. – А сам то чего не стрелял? – Я успею, в первую очередь гостям…
- Ну, болтун!
Дальше решили действовать как в разведке, то есть с боевым охранением и прикрытием. Вот только дичь этого никак понимать не желала. Пока я любовался местными красотами, два Андрея как-то быстро исчезли из виду. Чтобы не потерять их совсем, я решил идти вдоль кромки разлива. Пока я их разыскал, мне посчастливилось спугнуть две пары довольно крупных и жирных куликов. Красивые птицы после испуга, быстро теряясь в прибрежных кустах, не дали мне ни единого шанса для удачного выстрела. Свою охотничью душу я все-таки отвел чуть позже на соседней полянке. Тот, кто стрелял когда-нибудь по коростелю, летающему, словно крохотный вертолет над верхушками берез с характерным звуком, тот поймет меня…
Именно он выманил из моих боевых запасов порядка двадцати, двадцати пяти патронов, но так и не соизволил стать трофеем. Два Андрея оказались поумнее и порасчетливее, они удобно расположились у ствола большой старой ивы, и судя по всему никуда не собирались от туда уходить, по крайней мере мирно беседовали. – Мужики, пока не начало смеркаться, наверное, нужно выдвигаться на ту поляну, где оставили машину? – Давай! Скоро уж вальдшнеп потянет.
Не пройдя и двухсот метров, мы уткнулись в сломанный ствол огромной березы, под которым подстать ему расположился во всем своем лесном великолепии муравейник.
Мурашей в нем было великое множество. Я давно не встречал муравейников в наших подмосковных лесах, а здесь такие хоромы. Даже на скорый взгляд хорошо было видно, что каждый из его обитателей занимался делом. Не было никаких лишних движений, все муравьиное царство было подчинено какому-то незаметному Уставу.
   Складывалось впечатление, что ими действительно управляет какой то невидимый, но очень мудрый руководитель. Мы не стали вмешиваться в их многовековой уклад жизни, то есть лезть не в свой муравейник.
 На поляне, мы быстро определили, кому и где встать для охоты. Через некоторое время к нам прибыло подкрепление, местные мужики, человек шесть. Старшему из них было лет семьдесят. По всему было видно дед не простой. Позже я понял почему так подумал…
Когда он подошел поближе, я увидел у него тульскую двустволочку, годов так примерно двадцатых. Это был достойный исторического музея экспонат – бывший обрез охотничьего ружья со сваренными стволами.
  Надо отдать должное местному кузнецу – умельцу, не сомневаюсь, мастер - золотые руки. Так сварить распиленные кем-то стволы. Дед понял, почему я улыбаюсь, и подошел ближе. – Сынок, у этого ружьишка особая история, жаль нельзя тебе ее поведать, крови на нем дюже много. От отца досталось. Я то сам местный. Видно и помру здесь. А сегодня вот с зятем, да с сыновьями решили побаловаться, пострелять малость. Заезжай в гости, мы с Чаруса, может чего интересного расскажу, а сейчас не обессудь, не могу.
За этот вечер нам повезло больше, чем той команде. Сбили четырех вальдшнепов, нашли двух.

   Домой вернулись за полночь. Проводили нашего нового знакомого, и начали собираться к завтрашнему отъезду.
Утром нас разбудил Андрей, - Сань, у моего  отца на чердаке в сарае лежат здоровенные лосиные рога, прямо с черепом. Заберешь? – А чего стоят то? – Да дашь деду денег немного, да и забирай.
Так я познакомился с его отчимом. Сторговались на пятистах рублях. Рога действительно были огромные о пяти отростках с каждой стороны. Он их нашел заваленные ельником в лесу, причем еще и с петлей из восьмимиллиметрового троса. Видимо кто-то ставил петли на крупного зверя. Мясо наверное вынесли, а вот рога оставили до лучших времен. Когда я подносил их к дому, где жил с Андреем все это время, вдруг вспомнил, что жена  всегда была против того, чтобы в доме находились такого рода вещи, это же мощная отрицательная энергия, производная от чьей то неестественной смерти. Долго не думая, подарил их брату, который к этим доводам относится значительно проще.
  Андрей предложил перед отъездом еще раз проехать по тетеревиным токам. Что мы и сделали. Удача опять была на нашей стороне, но должен отметить всего один раз. Там же в полях, подъезжая к краю деревни, нам повстречался Сергей Николаевич с женой. Это утро для него выдалось более удачным.
                Общение было недолгим. Поблагодарив его за приглашение на весеннюю охоту и хорошую организацию, мы тронулись домой в Москву.



           Апрель-май 2003 года, г. Москва.