В круге Регистрационном

В "Росреестр" Андрей пришел не в первый раз: ещё летом он регистрировал матери дачу. Вроде бы ничего сложного или серьёзного, но он, даже ознакомившись с нормативной базой и испросив совета у старших товарищей, бегал в консультационное окно семь раз - сначала это не принесли, потом то не так подписали, затем доверенность у вас грязная - постирайте в теплой воде и смажьте уксусом. Причем каждый раз, вне зависимости от того, были ли все ошибки очевидны сразу, регистратор говорил только об одной проблеме и отправлял Андрея восвояси, будто зарплаты и премии им выплачивают в зависимости от того, как часто один и тот же заявитель посещает их скромную обитель.

Справедливости ради, надо заметить, что регистраторы не являются (в большинстве своем) бездушными сволочами - они четко делятся на разные уровни осознания своего положения в этом Аду в зависимости от их опытности.
В первую очередь, это новички - обычно юные девицы, которые пока лишь способны осознать одно: "Теперь я часть бюрократической машины Росреестра". Они обычно достаточно милы, порядочны, стараются с пониманием относиться к просителям (видимо ещё помнят пьяные клятвы, которые они давали своим друзьям, когда вступали в должность "Я никогда не стану бездушной мразью, шестеренкой в Адской Машине бюрократии!").

Со временем, умнея и матерея, новички осознают следующий момент - они осознают свою бесконечную власть, свою безнаказанность и множественность возможностей по отношению к посетителям, ограниченные только их совестью и их окном. Они начинают неистово отрываться на заявителях, просто ради собственного удовольствия и самоутверждения, доводя тётенек до криков и плача, дяденек до матерной ругани, а извечных бабушек до приступов праведного гнева и священной ненависти, которые более разрушительными являются для сообщества заявителей, а никак не для регистратора - ведь он личность неприкосновенная, как диктует нам врожденное трепетание перед столоначальниками уже несколько сотен лет, а для склонных к сутяжничеству - способы привлечения регистраторов к ответственности настолько громоздки в процессуальном плане и настолько буквально регламентированы, что те, во-первых, прекрасно работают в рамках должностных инструкций и правил, умудряясь, тем не менее, портить людям жизнь, во-вторых, легко могут соскочить, и в-третьих - не могут потерять ничего серьёзного в случае неудачного уклонения от ответственности: ноздри им никто вырывать не будет, насиловать раскаленной кочергой тоже, тем более их никто не собирается увольнять.

Наигравшись, они осознают следующий факт о своей работе - это бесконечная слабость, немощность и ничтожность самого просителя. Бедняга пришел на чужую территорию, не понимает её законов и правил, пытается просто получить то, что принадлежит ему по праву. Некоторые и после этого осознания продолжают реализовывать через несчастных посетителей свои комплексы и сексуальную неудовлетворенность, но адекватное (надеюсь) большинство проникается к маленьким человечкам состраданием и пониманием, по сути это те самые регистраторы, которые достаточно опытны и адекватны, чтобы качественно выполнять свою работу.
Но некоторые из них в какой-то момент совмещают идеи своей безграничной власти и ничтожности заявителей в одну - у них появляется осознание Божественности. Такие регистраторы, обычно, уже дослужились до определенных постов и из-за этого считают, что начальство с их Божественностью согласно. Такие локальные Божки плывут, летят, движутся - что угодно, только не ходят - по помещению регистрационного органа с невероятной важностью, способные как удовлетворить низменные потребности и ничтожные плотские чаяния смертных, вроде регистрации их фамильного огородика в Кукуштане, так и покарать за дерзость и непроявление достаточного уважения и трепета по отношению к Божеству.

Но вернемся к Андрею. Он спокойно, но стабильно, как столетняя морская черепаха сквозь водоросли, продвигался через толпы заявителей к консультационному окну. "Хаос. Чистый, так его растак, хаос" - тихо пробурчал сидевший на лавочке мужичок с потной проплешиной на голове, не отрываясь от номера "Аргументов и Фактов" за март позапрошлого года.

Перед ним величаво и медленно, будто боясь расплескать своё достоинство, проплывало Божество отдела Мотовилихинского района. Ей наперерез какой-то заискивающей походкой трусила молодая девушка.
- Татьяна Николаевна, здравствуйте! Татьяна Николаевна, помогите! Всё пропало, Татьяна Николаевна! Татьяна Николаевна, помогите! - последняя фраза, вероятно, была лишней, потому что Божество обратило внимание на смертную уже после троекратного повторения своего земного имени.
- Что случилось, Сашенька?
- Татьяна Николаевна, сроки горят, в очереди передо мной ещё пятьдесят девять человек, срочно пипец как надо быстро сейчас! - Глаза девушки напоминали кота из "Шрека". Божество тяжело вздохнуло, оглянулось по сторонам и, сделав вид, что не заметило пристальный взгляд Андрея, взяла девчушку за локоть и на крейсерской скорости уволокла её за собой куда-то сквозь толпу. Андрей почесал в затылке и аккуратно продолжил движение.

- А как всё-таки это пережить? Эти гос органы же издевательство над личностью в чистом виде! Методичное растаптывание человеческого достоинства у посетителей на глазах! - На лавочке возле окна разговаривали два пенсионера. Один был в военной форме, а другого Андрей видел уже не раз - он зарабатывал на жизнь тем, что занимал очередь для богатых господ, чтобы те, за небольшое вознаграждение, могли прийти на всё готовенькое и сразу приступить к делу.
- Ну, все по-разному справляются. Был вот у нас один - Ванька Степанов, работал тут со мной. Так он воображал, будто его собака Лайла здесь, с ним. Ластится, играться просит, в глаза заглядывает. Сидел у себя в голове общался с ней, игнорирую окружающую действительность.
- И как? Помогало?
- Помогало пару лет. А потом в дурку отправили нашего Ваньку.
- Святый Боже. Не выдержал?
- Не выдержал. Его воображаемая собака приказала ему убить настоящую. Он домой пришел и порезал свою Лайлу. Кровью её вымазался и пошел в Росреестр, воображаемую подругу радовать. Тут его и скрутили. - Андрей отвел глаза от стариков и ему, буквально на пару секунд, показалось, что возле его ног сидит маленький гидралиск. Ластится, играться просит, в глаза заглядывает...
- А я знаю, что нужно делать! - К разговаривающим подсела потная лысина с просроченной газетой. Пенсионеры с интересом изучали его взглядами. - Это место же является этаким оплотом порядка, цитаделью закона, и царить в ней должны закон и порядок. А здесь будто бы всем заправляет чистейшего вида хаос, который порождается самими посетителями и, путем хитрых манипуляций, обращается в порядок работниками сего вертепа. - Старики переглянулись. - Единственный способ спокойно к этому относиться - это достигнуть Канцелярской нирваны! - Тут уже даже Андрей не смог скрыть интереса к бреду вождя Потная Лысина - он с нескрываемым любопытством смотрел на рассказчика, тот это заметил и тихонько Андрею подмигнул. - Нужно расслабиться и пропустить через себя этот хаос. Впустить его в свою душу, в свой разум, позволить ему опустошить себя и заново наполнить. Держу пари, если Будда был порожден временем именно в наши дни, он бы обязательно ловил нирвану здесь, а не по пещерам да по лесам шастал.
Андрей отошел от лавки - мысли крутились в вечном неконтролируемом водовороте. Они как толпа пассажиров на вокзале - можно благим матом прокричать "Стойте, гады!" - они остановятся буквально на секунду, пальцем у виска покрутят и дальше побегут. И одну такую толпу может остановить только другая толпа...
Одну толпу другая толпа...
Эврика!
"Лысый просчитался!" - подумал Андрей. Он сам не мог поверить, насколько серьёзно воспринял теорию философа. - "Не нужно опустошать себя, нужно столкнуть хаос происходящего с хаосом собственных мыслей!".

Андрей остановился, прикрыл глаза и остановился посреди зала - в непередаваемой кутерьме Росреестра на это никто даже не обратил внимания. Он сконцентрировался сначала на своём потоке мыслей, затем на бурных водах окружающего его хаоса и попытался силой мысли их столкнуть. Андрей почувствовал, как в его голове столкнулись две волны - одна бурлящих морских вод, другая - раскаленного металла.
И тут всё будто замерло. За окном запели птички. У окна номер четырнадцать, справа от Андрея, беременная женщина выслушивала громкие претензии от регистратора. Регистратор орал, не скрывая раздражения, женщина краснела и тупилась. Судя по пузу, ребенок уже почти готов, «уже вот-вот, но ещё не совсем». От нервов у неё произойдет выкидыш. Прямо здесь. Андрея это не беспокоило, он этого не предполагал. Он это Знал. Чуть поодаль, другая женщина орала на регистратора, а регистратор добродушно улыбался. Он просто издевался над ней. Сейчас он получает то, чего хотел. Крика, ненависти, негатива. Позже он спокойно сделает то, что ей нужно, но сейчас - наслаждение чужой болью. Дедок в дальнем краю зала выслушивал от какой-то мамаши за то, что тот чуть не наступил на её малыша, которому она разрешила бегать под ногами у взрослых дядь и мешать им ходить. Дед чуть не споткнулся, назвал дитятко поросёнком а то, не ожидая, что его наглость вызовет у кого-то недовольство, расстроилось и побежало жаловаться своей либеральной мамочке. У деда слабое сердце. И сейчас его треснет инфаркт. Забавно, ведь он сам врач, а за своим сердцем не уследил.
Перед Андреем возникла маленькая девочка - вышла из-за ног одной из мамаш. Забавно. Дети, особенно бесхозные, воплощение хаоса Росреестра. Она с опаской посмотрела на Андрея и медленно подошла к нему - сквозь шумы регистрационного Ада он слышал топот её маленьких ножек. Она подошла и протянула ему конфетку. Барбариску. Андрей не задумываясь открыл её и засунул в рот, погладив малышку по голове. Самая сладкая, самая вкусная, самая барбарисная барбариска в его жизни.

Он знал что делать.
Через весь зал он подошел к кричащей мамаше, достал изо рта барбариску и прилепил к её густым рыжим волосам - шокированная женщина обернулась.
- Мне тоже в детстве всё разрешали. - Сказал Андрей и легонько взял под локоть не менее опешившего деда. - Там в центральном зале нужна ваша помощь, поторопитесь пожалуйста. Вы же врач?
- Да, я врач.
- Прекрасно, идите. - Дед торопливо, но не очень-то быстро двинулся в сторону зала. Возле верещащей дамы появилось свободное окно, к которому никто почему-то не подходил - в глазах Андрея оно будто подсветилось ярким светом. Он ринулся туда.
- Внесение изменений в свидетельство о праве собственности на основании кадастрового паспорта. Вот все документы. - Андрей аккуратно просунул все документы в окошко, регистраторша взглянула на него и, без глупых вопросов и ненужных церемоний, приступила к работе.
- Зачем же так орать, милочка? - Регистратор наслушался криков и досыта напился негативной энергии. - Всё сделаем, всё будет. Письмо ваше дошло, постойте здесь, всё решим. - Через стекло своего окна, Андрей видел его лицо. Оно выражал какую-то легкую теплоту понимания. Андрей понимал, что был свидетелем перехода регистратора на третий уровень Осознания.
- Врача! Врача! Брюхатой плохо!
- Сейчас, сейчас. Я врач! Расступитесь.
- Доктор... пожалуйста... очень больно...
- В больницу не доедет, будем рожать здесь. Бумаги дайте! Ваты! Что есть тащите, она рожает! - стали слышны тихие распоряжения Божества, заинтересовавшегося происходящим.
- Подпишите здесь, молодой человек. И здесь. - Регистратор быстро и четко выполнял все необходимые действия - Андрей так же. Они действовали как одно целое, мыслили на одной волне. - Ваша расписка. Получать в понедельник в первом или втором окне.
Андрей направился к выходу. У самой двери Андрей огладил из ниоткуда появившегося гидралиска и знаком приказал ему оставаться здесь - тот калачиком свернулся под стулом охранника.
"Удачи вам, ребята. Терпения и сил" - как всегда подумал Андрей, покидая оставшихся на территории регистрационного Ада заявителей. В след ему раздался детский плач. Громкий, дерзкий, отрезвляющий, разрывающий ткань порядка и хаоса, соединяя их в единую материю, называемую Жизнью.