Реставратор. Глава 6

6.  После работы Андрей купил себе хлеба, сосисок, десяток яиц, пряников к чаю – и заступил на ночное дежурство. Бытовка строителей была устроена во флигеле старой усадьбы – небольшом деревянном домишке, уже полностью отреставрированном.
Летняя ночь была светлой, безлунной. Андрей после ужина немного почитал нестареющего Дюма. Любовь молодого француза из 17 века привела его к размышлениям о своей жизни, о взаимоотношениях с девушками. Он отложил книгу, лёг на топчан, сколоченный из строганных
досок, застеленных старым одеялом, заложил руки за голову.
Вероника, пожалуй, красивее. И они знакомы давно – уже целых полгода. Но она уехала. Можно сказать, что бросила его. Что ж, это её выбор. Значит, она любит не так, как любит он её.
Или любил. А вот когда она вернётся – как они встретятся? И захочет ли она продолжать с ним отношения? А он?
А зато Лена очень добрая, весёлая, с ней интересно. Она очень симпатичная, у неё замечательная фигура. Если с ней будет также хорошо, как с В… ну, если всё пойдёт путём, тогда он, Андрей, сделает свой выбор!
- А-ах-ха! – он зевнул и посмотрел на часы. Ого, уже двенадцатый. Пора спать – завтра новый трудовой день. До осени, до института ещё очень далеко. А пока ему неплохо работается реставратором.
В тесной комнатке-бытовке было душновато, несмотря на открытую форточку.
Чтобы размяться перед сном, а заодно проверить порядок на вверенном объекте, Андрей, взяв фонарь, вышел наружу. Свежий вечерний  воздух приятно охладил голову. Где-то совсем недалеко, на большом городском проспекте, шумели автомобили, сквозь листву высоких тополей пробивался электрический свет.
А во дворе старой усадьбы было тихо и мирно. С кирпичной трубы бесшумно слетела ночная птица. Едва заметная призрачная дымка окутывала дом Вороновых, оберегала его, усыпляла. Едва Андрей подошёл к дому, его охватило чувство нереальности происходящего. Сразу пропали все посторонние звуки, свет, запахи. Андрей неуютно поёжился и кашлянул. Звук, едва сорвавшись с губ, исчез. Очень захотелось вернуться в такую знакомую уютную бытовку. В голову непрошенные лезли разные детские сказки, страшилки. Глупости! И он, упрямо склонив голову, вошёл в дом. Всё тихо, спокойно. Строительные материалы лежали на своём месте: оцинковка, доски, брус, гипсокартон. Андрей прошёл по всем комнатам, светя по сторонам фонариком. Пусто, спокойно, можно возвращаться. Приободренный своей смелостью, Андрей негромко засвистел популярную мелодию. Порядок, сейчас он вернётся в бытовку, выключит свет, растянется на лежанке и…
Но уже у самой двери флигеля что-то заставило его оглянуться. Ба, он же не осматривал подвал. Вход в него совсем рядом, под навесом с подгнившей и покосившейся фигурной стойкой. Александр говорил, что на базе изготовили два новых столба и со дня на день обещают подвезти. Хорошо, хоть старые деревянные ступени разобрали и залили новые бетонные. Вниз Андрей спустился совершенно спокойным. Ну, что тут? Да ничего, то же что и всегда, и минувшим днём и неделю назад. Ну, разве что гораздо темнее. Да и тише. Так тихо, что закладывает в ушах. и темнота абсолютная. Давящая. Может быть, из-за этой всеохватывающей темноты Андрей почти не поднимал луч фонарика наверх, а светил преимущественно себе под ноги. Да ну его, этот подвал! Что он тут вообще делает? Ухожу!
Он решительно двинулся к выходу, впереди уже засинел открытый дверной проём, но какое-то необъяснимое чувство заставило его отвернуть в сторону. Луч фонаря в его руке дёрнулся, скользнул по кирпичной стене и упёрся в непроницаемо чёрный прямоугольник. Ага, это же то помещение со сводчатым потолком, где они с Леной… Зайти, что ли?
Ни Андрей, никто в городе не знал, что в это время в помещении со сводчатым потолком начались непонятные и пугающие события. В непроглядной темноте раздалось лёгкое жужжание, как будто в комнату залетел большой шмель. В ответ на звук, появился и свет. Два источника света. Вернее две звезды: яркие, белые, мерцающие синхронно с жужжанием. Звёзды появились из глубины самого большого вентиляционного отверстия. Они приблизились к краю и… и превратились в два луча. Лучи бегло обежали помещение, воткнулись в потолок, скрестились. Помещение начал заполнять призрачный голубоватый свет. Свет становился плотнее, осязаемее и он, казалось, начал менять сами стены, само существование этого места…
Проходя в низкий проём, соединяющий два помещения подвала, Андрей низко пригнулся, сделал шаг, другой. Третий, четвёртый! Что за чёрт! Куда он идёт? И почему не видно света его фонарика? Вдруг лица коснулась невидимая паутина. Андрей рванулся вперёд, распрямился. И не стукнулся головой – странно, проём был очень низкий. Внезапно впереди стало светло, а по пятке стукнула закрывающаяся дверь.
Свет в подвале был голубоватым, призрачным, как будто здесь работал телевизор. Андрей огляделся. Голубой свет шёл не из одного какого-то места, а был везде, казалось, его излучают сами стены. А по стенам беспорядочно носились тёмные силуэты, полосы, знаки. Было такое
впечатление, что производится настройка некого сложного механизма. Студент осторожно дошёл до противоположной стены. Вдруг мелькание чёрного по голубому остановилось. От резкой перемены у Андрея закружилась голова. Он опёрся на стену и случайно нащупал толстый железный штырь, торчащий так, как будто специально был предназначен для захвата рукой. Пока
Андрей раздумывал – откуда здесь эта железка? Буквально вчера её здесь не было - голубой свет начал густеть, «набухать», пульсировать. И вдруг в подвале появился… подвал! Точно такой, какой был пару секунд назад – и не такой.
Стены, свод, все кирпичи были те же. Но вот вход прикрывала плотная деревянная дверь с оковками по углам. Новая! Да и подвал был уже не пуст: вдоль стен стояли кадушки, сундуки, короба, лари. На полке возле двери стоял большой медный подсвечник, в котором ярко горели три толстые свечи.
Озадаченный Андрей собирался выбежать из подвала. Он ничего не понимал и даже не верил в происходящее. Он сделал шаг в сторону двери, но вдруг услыхал за дверями шум и сдавленные крики. После гнетущей тишины и странного превращения подвала, шум показался ему пугающим. Андрей попятился назад и укрылся за ближайшими бочками. Внезапно дверь распахнулась от сильного толчка, и в помещение кубарем влетел незнакомый парень. Одет он был странно, как будто участвовал в спектакле по пьесам Островского: в свободную рубашку без воротника, застёгнутую под самый подбородок, перепоясанную чуднЫм витым ремешком, в широкие штаны из ткани в вертикальную полоску. На ногах были какие-то странные простенькие гетры, перетянутые верёвочками, и, Андрей не поверил глазам, лапти! Настоящие, белые, новенькие лапти. И подстрижен парень был странно. Андрей видел такую стрижку только в кино, в исторических фильмах. Называлась такая стрижка «в кружок». Лицо парня, довольно симпатичное, было искажено смертельным страхом.
Странный парень сразу же поднялся на ноги. Из его носа вытекла и повисла над тонкими молодыми усиками длинная красная капля. Парень шмыгнул носом, и поднял было руку, чтобы вытереть нос, но в это время за дверью раздался вскрик – сдавленный, жалобный и внезапно оборвавшийся. Молодой человек замер с поднесённым к носу рукавом. Его волосы явственно зашевелились, как от дуновения ветра. Андрей уже собирался вылезти из-за своей бочки, поздороваться и узнать, что же здесь происходит. Но в этот момент дверь снова распахнулась, и в комнату ввалился приземистый широкоплечий и длиннорукий мужчина. Он волочил, за намотанную на кулак толстую чёрную верёвку, какой-то пёстрый куль. Парень протянул вперёд трясущуюся руку, издал странный булькающий звук, и с трудом шевеля языком, проговорил:
- Пфы… ты… ты убил её!
Только тут Андрей разглядел, что тащил за собой широкоплечий. За заплетенную косу он волочил женщину в цветастом длинном платье. Руки женщины, без следа маникюра, и ноги, обутые в высокие ботинки со шнуровкой, безвольно болтались. Андрею стало по-настоящему жутко – он никогда ещё так близко не видел покойников. Он сжался ещё больше и притиснулся лбом к холодной деревянной бочке резко пахнущей квашеной капустой. Но тут заговорил мужик, заговорил сиплым грубым голосом и Андрей высунулся снова, чтобы хоть одним глазом наблюдать за происходящим. Теперь он как следует разглядел нового персонажа.
Мужик был далеко не молод: в густой шевелюре и в рыжей бороде виднелась обильная седина. Лицо, испещрённое морщинами, и большие тёмные руки свидетельствовали о непростой его жизни. Одет он был, под стать парню и женщине, как-то не по-настоящему: на нём была красная рубаха и чёрная плюшевая жилетка, на ногах широкие синие штаны были заправлены в большие сапоги, от которых сильно пахло дёгтем. Больше всего мужик походил на купца из 19 века каким их изображают в пьесах и на экране. Сходство усиливала длинная цепочка от часов, свисающая из нагрудного кармана.
- Да, убил! Убил я, Дуню мою. Больше она не будет мужу изменять. И тебя убью, парниш-ша!
Он отшвырнул женщину к стене, сделал шаг вперёд. Парень выставил руку, защищаясь от страшного мужика, и торопливо проговорил:
- Никодим Прохорыч, не бери ещё греха на душу! Не виноватые мы! Непричём!
- У-убью! – зарычал мужик. – Убью, сволота! Я тебе, Гаврюха, верил, как родному. А эту л-лярву из нищеты взял, в купцы! А вы меня… эх! Убью!
Андрей не верил своим глазам и ушам. Не может быть, чтобы это было правдой. Нет, женщина – это просто кукла, а мужики сейчас рассмеются, пожмут руки и пойдут вместе пить
пиво. Но если это кино, где остальная съёмочная группа? Где оператор, осветители, звукорежиссёр? Где, наконец, киношная «девушка с хлопушкой»? А если это не кино? Так что же это такое!?
И тут мужик, которого назвали «Никодим Прохорович», вдруг схватил нож, лежащий на одной из бочек, настоящий мясницкий широкий нож. Он в два шага подскочил к Гаврюхе и с размаха, крякнув, всадил оружие ему в грудь. У бедного парня невероятно широко распахнулись глаза, кровь из обширной раны брызнула во все стороны, подломились колени и он с тихим, почти беззвучным стоном упал на глиняный пол.
У Андрея волосы встали дыбом: это что, реально – убийство!? В совершенном ступоре он поднялся из-за бочек. Страшный мужик обернулся к нему, оскалил крупные желтоватые зубы, налитые кровью глаза взглянули в лицо Андрея. Раздался рык, похожий на звериный и волосатая ручища с окровавленным ножом протянулась к нему…
Андрей в ужасе прижался к кирпичной стене. Что делать, чем защититься? Ведь этот псих и его убьёт! Вдруг его плечо уткнулось в железный штырь. Андрей лихорадочно схватился за него и попытался выдернуть. Штырь твёрдо держался в стене, но внезапно легко пошёл вниз. Раздался щелчок и… И наступила совершенная темнота.
От резкого перехода от света, пусть и слабого света свечей, к абсолютной темноте в глазах Андрея зарябило, заплясали искры, звёзды, скопища звёзд! Он закричал и рванулся вперёд, ожидая из мрака удара ножа. Удара не было. Он обо что-то споткнулся (о ногу лежащей женщины??) и головой влетел в проём двери. Мягкая паутинка коснулась его лица…
Не чувствуя под собой ног, по памяти, Андрей выскочил из страшного подвала.
Свежий ночной воздух оживляющей струёй прошёлся по его разгорячённому телу. Где-то вдалеке проехал, завывая старым дизелем, грузовик.
Андрей оглянулся, постоял. Ни звука, ни огонька, ни тени. Да было ли с ним что-то или ему всё привиделось? Внезапно сильнейшая усталость овладела им. Парень вошёл в бытовку, не раздеваясь, упал на топчан и моментально заснул.
Тем временем туман, ещё недавно окутывавший старый дом, почти рассеялся. Лишь отдельные его полосы скользили там и тут подобно щупальцам неведомой твари. Большая птица, неподвижно сидевшая на кирпичной трубе, взмахнула крыльями, скользнула вниз и бесшумно скрылась в темноте. Небо на востоке начало сереть. Приближалось утро.