Ссылка - в 19 веке

Сибирская ссылка в 19 веке

Ссылка в Сибирь занимала особое место в истории России. Возникнув в XVI в. как удаление отдельных противников государства и государя, со временем она приняла постоянный, массовый характер. Современного исследователя не могут не поражать масштабы этого наказания: только за XIX в. в Сибирь было сослано около одного миллиона человек.

10 сентября 1679 года - негромкая, почти забытая дата выхода одного из первых российских законодательных актов, регулирующих формирование сибирской ссылки. А началась она едва ли не с момента присоединения Сибири к России, вскоре после похода Ермака.

В 1593 году после расследования "углицкого дела" ссылкой были наказаны углицкий колокол (ему отсекли ухо и сделали надпись: "сей колокол, в который били в набат при убиении царевича Дмитрия... прислан в Сибирь в ссылку во град Тобольск..."), а также жители Углича из числа окружения малолетнего царевича. Их поименовали государственными преступниками и сослали в город Пелым. Угличане стали первыми ссыльно-поселенцами, положив начало трехсотвековой истории принудительного заселения восточных земель.

Законодательный же акт XVII века, коим "повелено ссылать в Сибирь преступников вместо отсечения им рук и ног", показывает, что одним из методов колонизации огромного сибирского края, его земледельческого освоения стала ссылка. Кстати, Россия не исключение на этом пути. Европейские страны широко использовали труд осужденных для развития мореходства и освоения колоний.

Исследователи отмечают, что сибирская ссылка, вошедшая в систему российского судебного законодательства, постепенно вытесняет другие формы наказания, порой смягчая их. Указом от 20 октября 1653 года за воровство и разбой смертную казнь заменили наказанием кнутом с отсечением перста левой руки - невредимая правая рука позволяла осужденному работать, ведь его вместе с женой и детьми ссылали в Сибирь. В 1679 году увечья вообще отменены - Сибири нужны полноценные работники.

По прибытии на место ссыльные приписывались к крестьянскому сословию и именовались ссыльными крестьянами. На произвол судьбы их не бросали: давали землю и на первых порах казна ощутимо помогала: "... а твоего государева жалования дано им в помог на десятинную пашню, на лошадиную закупку и на всякий деревенский завод, на четь десятины по два рубля с полтиною, а всего дано им на две десятины двадцать рублей денег". Щедрость эта проявлялась при условии обработки "государевой пашни", ее еще называли десятинной, поскольку одну десятую часть урожая земледелец обязан был передавать в государеву казню. В 1670 году и в нашем краю, под Верхотомским острогом, была создана "десятинная пашня", где поселили 30 ссыльных. На мужскую душу выделили по 15 десятин земли и выдали по 60 четвертей семенной ржи.

Сибирской ссылкой наказывались не только за уголовные преступления, ею же карали и бунтарей. В Кузнецкой крепости охрану южных границ России в XVII веке несли московские стрельцы, сосланные после восстаний 1648, 1682 годов, а в XVIII веке кузнецкие полки формировались из посадских, крестьян, вывезенных после волнений из Польши. Служилым вменялось в обязанность не только нести воинскую службу, но и заниматься хлебопашеством.

К 1662 году, по данным историка П. А. Словцова, в Сибири, считая и местные народности, проживало 70 тысяч душ мужского пола, из них 7400 были ссыльными.

В XVIII веке сибирская ссылка ужесточается - появляется каторга. Местом ее определен Нерчинский край: на казенных рудниках и заводах даровая рабочая сила была куда как кстати. Каторжане наряду с приписными рекрутами работали и на казенных Колывано-Воскресенских заводах - Томском, Гавриловском - первых промышленных предприятиях Кузбасса.

В 1753-1754 гг. указами Елизаветы Петровны в России была отменена смертная казнь, эквивалентом ее стала ссылка в Сибирь. А после указа 1760 года, разрешающего помещикам ссылать непокорных крестьян, население края значительно приросло: за два последующих десятилетия в Сибири оказалось до 80 тысяч жителей Центральной России. "Преступления" многих из них состояли в "дерзком выражении лица" или "нерасторопности в выполнении приказаний" - и за это помещик мог отправить своего крепостного в Сибирь.

В XIX веке сибирская ссылка получила законодательное оформление в "Учреждении для управления Сибирской губернией", регламентировано и продвижение высылаемых - в 1822 году принят "Устав об этапах" и этапных командах. Вдоль тракта устроена 61 этапная тюрьма, где ссыльные могли получить питание и одежду. В большой части этапников поддерживали подаяния населения Сибири.

Колонизационное значение ссылки сохранялось до отмены крепостного права. К середине XIX века удельный вес ссыльных в населении Сибири составлял 9 процентов, а в Томском округе, например, в 1820 году он достигал 24 процентов.

После 1861 года началась "вольная колонизация" Сибири, и роль ссылки в земледельческом освоении края сошла на нет: землю и материальную помощь получали "вольные колонизаторы", поселенцы же могли только наняться в работники, а кому это не удавалось, вновь становился на путь преступлений. Но это в основном касалось общеуголовной ссылки.

Политические ссыльные - декабристы, разночинцы, социал-демократы - в материальном отношении не бедствовали (выдавалось государственное воспомоществование, разрешалась помощь семей) и пользовались относительной свободой. Как ни кощунственно звучит, но политическая ссылка была благом для Сибири. Трудно переоценить вклад политссыльных в области образования, просвещения местного населения, изучения края.

Уголовная же ссылка к концу XIX века стала тормозом в развитии Сибири - мало того, что ресурсы края расходовались на содержание осужденных, деклассированные личности, отбыв срок наказания, оседали здесь же. Сибирские генерал-губернаторы постоянно хлопотали о приостановке ссылки, но только Временное правительство в апреле 1917 года издало декрет о полной ликвидации каторги и ссылки.

Советская же власть вновь возродила институт ссылки, придав ему жестокие карательные формы.

За все время своего существования, на протяжении более чем двух с половиной столетий, сибирская ссылка реформировалась не один раз.

Так, например, высочайшим указом от 15 июля 1729 года были оформлены колонизационные цели ссылки, а указами от 13 декабря 1760 и 17 января 1765 года был существенно расширен спектр лиц, которые могли быть сосланы. Неспособность государства обеспечить сносные условия существования большого числа сибирских ссыльных, а также существенные затруднения при препровождении ссыльных в Сибирь, в 1773 году вынудили на время отказаться от этой практики. Однако, в 1799 году принимается проект заселения ссыльными всего "полуденного края Сибири".

Чрезмерное число ссыльных и их негативное влияние на Сибирь вновь остро поставило проблему реформирования ссылочной системы. В 1802 году была сокращена, а в 1811-1812 гг. и вовсе отменена административная ссылка по воле помещиков, а также сельских и мещанских обществ. Тем не менее, постепенно ссылка вернулась к прежним правилам. К 30 годам XVIII столетия ежегодное количество ссылаемых в Сибирь составляло до 10 тысяч человек. Органы власти по прежнему не могли ни обеспечить приемлемых условий существования ссыльных, ни привязать ссыльных к земле, ни предотвратить бродяжничество и рост уголовных преступлений.

В 1835 году Николай I выступил с предложением рассмотреть вопрос о полной отмене ссылки в Сибирь, но пятилетнее обсуждение этой проблемы ни к чему не привело. В 1840 г. Государственный совет высказался за полное сохранение ссылочной системы, указав, правда, на необходимость навести в ней порядок. Реформы 60-х годов XIX века также внесли свой вклад в перечень реформ, пережитых сибирской ссылкой. Так, была окончательно ликвидирована практика ссылки крестьян в Сибирь по воле помещиков, в 1865 году была существенно ограничена административная ссылка по приговорам сельских и мещанских обществ. Позднейшее законодательство вновь отменило эти ограничения, и различные административные органы, имевшие право отправлять в ссылку без судебного разбирательства, а также суды, продолжали высылать в Сибирь большие группы ссыльных.

Работавшая в 1871-1872 гг. Комиссия для пересмотра второй главы "Уложения о наказаниях" предложила исключить ссылку из числа репрессий за общеуголовные преступления но не получила поддержки Государственного совета. В 1877-1878 годах этот вопрос обсуждался в Комиссии по подготовке тюремной реформы, где было вынесено предложения оставить ссылку только для "политических" и "религиозных" преступников. Несмотря на отмену ссылки "на житьё", самая многочисленная судебная ссылка "на поселение" была оставлена. Ревизия сибирской каторги и ссылки в 1880-1881 гг. заставила Министерство внутренних дел наконец обратиться к этой проблеме всерьёз. 26 февраля 1888 г. в Государственный совет был подан проект закона, предполагавший прекращение общеуголовной судебной ссылки в Сибирь, но его исполнение было признано неосуществимым.

Законопроекты 1840, 1865, 1877 и 1888 гг. об ограничении общеуголовной и административной ссылки в Сибирь вновь и вновь показывали перманентный кризис ссылочной системы.

Во второй половине 90-х годов очевидная пагубность переполнения Сибири уголовниками вновь вынудила власти продолжить обсуждение проблемы реформирования сибирской ссылки. В 1894 - 1899 годах Сибирь для обследования состояния каторги и ссылки регулярно посещали правительственные чиновники: начальники Главного тюремного управления М. М. Галкин-Вранский и А. П. Соломон, а также министр юстиции Н. В. Муравьев. Под председательством последнего в 1899 г. была создана специальная Комиссия, которой предстояло разработать законопроект об отмене ссылки.

Виды ссылки

Уже в XVII в. оформилось несколько видов ссылки. Массовой была ссылка провинившихся казаков, стрельцов, военнопленных в службу для пополнения служилого населения Сибири. Крестьян посадских, гулящих людей ссылали, как правило, на поселение в посад или в пашню. Само правительство в 1698 г. констатировало, что "такими многими ссыльными людьми сибирские городы и слободы и деревни везде полнятся". В XVIIIв. ссылка на поселения становится ведущей. Указами 1760-х годов помещики получили право ссылать своих крепостных за "непристойные и предерзновенные поступки". Однако разрешалось ссылать только здоровых мужчин не старше 45 лет, пригодных к хлебопашеству, а семейных -- с семьями. Как бы то ни было, эта была ссылка без суда, и подвергшиеся ей не являлись настоящими преступниками, а само наказание представляло собой административную высылку.

Еще одним видом ссылки была ссылка в заключение, когда преступников не только ссылали в Сибирь, но и заточали их здесь в острог или монастырь. Ссылка в заключение применялась в основном к опальным представителям власти, изменникам, противникам официальной церкви и религиозным вольнодумщикам. Всех их предписывалось держать в темницах скованными, за крепким караулом, "чтоб к ним никто не приходил и злого ученья у них не принимал". В начале XVIII в. появился новый вид ссылки -- ссылка на каторгу, т.е. на принудительные работы. Каторжан в основном направляли на горные заводы и рудники, где использовали как даровую рабочую силу. Со второй половины XVIIIв. основным местом каторги стали горнозаводские предприятия Нерчинского горного округа, принадлежащие кабинету ея императорского величества. Кроме закоренелых уголовников в каторжные работы стали направлять "секретных арестантов" за разного рода политические преступления. Указом от 13 сентября 1797 г. предписывалось "... произносителей дерзких слов против императорского величества, равно возмутителей народа и пристанодержателей отсылать в Нерчинск на работу". В округе находилось до 3-4 тыс. каторжан, среди которых на особом положении содержались "секретные арестанты", о которых составлялись для иркутского губернатора именные ведомости.

Сроки ссылки в рассматриваемый период никак не оговаривались. Фактически она была пожизненной. Только каторга, как особо тяжелый вид ссылки, с течением времени получает ограничение во времени. С 1822 г. ее максимальный срок определяется в 20 лет. Но и отбывшие ее не получали свободу, а переводились на пожизненное поселение в то место, которое определяли местные власти. Не имея средств к существованию, без какой бы то ни было поддержки властей, очень немногие их них могли встать на ноги и влиться в состав старожильческого крестьянского населения Сибири. Большинство же было вынуждено наниматься в работники к хозяевам-старожилам, уходить на различные промыслы и отхожие заработки, а с середины XIX в. -- на золотые прииски.

Определить численность людей, сосланных на протяжении XVIII -- первой четверти XIX вв., практически невозможно, так как общей статистики ссыльных не велось. Партии ссыльных препровождались без всякого порядка. Начальство не знало, кто, за что был отправлен и куда направляется. До 1822 г. практически не было специальных местных учреждений управления ссыльными. Они полностью зависели от произвола местных властей. Лишение прав состояния и бессрочная ссылка распространялись и на детей ссыльных. Россия не имела четкого правового определения ссылки и каторги. Одновременно действовали десятки указов и манифестов о ссылке, нередко противоречащих друг другу. Между тем количество ссыльных в Сибири постоянно возрастало. Только в 1800-1825 гг. в нее поступило более 80 тыс. ссыльнопоселенцев. Местные власти просто не справлялись с таким потоком. Те немногочисленные суммы, которые отпускались на устройство ссыльных в новых местах, просто разворовывались чиновниками. Так плачевно закончилась попытка правительства ускорить заселение Сибири в конце XVIII в.

Тяжелое положение каторжан и отсутствие порядка в их препровождении и устройстве приводили к массовым побегам. Вместе с неустроенными поселенцами они промышляли любой работой, просили милостыню, а более решительные сбивались в разбойничьи шайки и грабили на большой дороге. Побеги с заводов в конце XVIIIв. приняли массовый характер. Только на Тельминской казенной мануфактуре в начале XIX в. в бегах числилось до 1034 человек.

В отличие от властей местное население сочувственно относилось к ссыльным, по мере своих возможностей помогало им. Когда колодники проходили мимо какой-нибудь деревни, ее жители выходили к дороге и передавали им продукты, одежду, деньги. Нередко были случаи помощи сибиряков беглым каторжникам и их укрывательство. "Сибирь принимала всех без разбора, -- писал декабрист Н. В. Батеньков, -- когда ссыльный вступал в ее границы, его не спрашивали, за что и почему он подвергся каре законов". Другой современник, А. П. Степанов, замечал о сибирских крестьянах: "Главные добродетели их -- гостеприимство и сострадание, они и ссыльных называют не иначе, как несчастными, и готовы помогать бедным, бесприютным".

Состояние сибирской ссылки, слабый надзор за препровождением и размещением ссыльных, многочисленные злоупотребления не могли не волновать правительство. М. М. Сперанский, проводя общую ревизию сибирского края, обратил на состояние ссылки и каторги особое внимание. Объехав основные места поселения, осмотрев тюрьмы и горное производство Нерчинской каторги, он принял решение о систематизации законодательства и подготовки новых нормативных актов, регулирующих положение ссыльных и самой ссылки. Их подготовка была поручена Г. С. Батенькову.

Уставы 1822 г. явились первыми кодексами сибирской ссылки. Они не только объединили все существующие акты по вопросам ссылки, но и выделили в особый институт полицейского права законодательство о ссылке в Сибирь, детально регламентируя деятельность губернской администрации по данному предмету. Устав определял, что ссылка в Сибирь могла быть двоякой: в каторжные работы и на поселение. Причем обе они определялись только решением судебных инстанций. Таким образом, отменялась административная ссылка. Впервые создавались специальные органы управления ссылкой -- Приказ о ссыльных в Тобольске и экспедиции о ссыльных в губернских городах. Нормы устава регулировали порядок отправления, устанавливали необходимую для этого документацию и определяли правовое положение ссыльных на каторге и поселении. Была ликвидирована величайшая несправедливость в отношении детей осужденных. Сперанский считал этот шаг едва ли не главной своей заслугой. Дети каторжников и ссыльных получили право вступать в свободные сельские и городские сословия, тогда как до этого они зачислялись "в состояние отцов", то есть ссыльных и каторжан с момента рождения.

"Устав об этапах" предусматривал создание по всему маршруту движения ссыльных особых этапов -- пунктов отдыха, регламентировал порядок отправления и движения ссылочных партий, состав и функции этапной стражи, обязывал местные власти обеспечивать ссыльных "нормальными" условиями жизни на каторге и поселении, вводил строгий учет ссыльных. Вдоль Сибирского тракта была устроена 61 этапная тюрьма, где ссыльных обеспечивали питанием и одеждой. Партии должны были состоять из 60 человек летом и 100 зимой и охраняться этапными командирами корпуса внутренней стражи.

Реформа сибирской ссылки явилась составной частью широкого плана государственных преобразований в Сибири. Была создана система административных мер, вводящая в хаос временных положений о ссылке строгий порядок. Но изменить правовую сущность ссылки как меры уголовной репрессии, направленной в основном против угнетаемых слоев населения России, эти документы не смогли. Уже первые годы применения уставов 1822 г. о ссылке показали, что надежды Сперанского и Батенькова на решение всех сложных вопросов ссылки и каторги чисто административными средствами оказались тщетны. Продолжались злоупотребления местных властей. Отпускаемые на строительство этапов и устройство ссыльных на местах средства расхищались. Многие нормы уставов оказались преждевременны или просто ненужными для правительства, а ряд вопросов не был определен и потребовал дополнительных постановлений. Органы управления ссылкой не справлялись со своими обязанностями. Административная ссылка продолжала существовать и законодательно была быстро восстановлена.

Ссылка уголовных и политических преступников в Сибирь рассматривалась правительством не только и не сколько как способ наказания и исправления их, а прежде всего как средство заселения окраины – “штрафная” колонизация при ограничении свободного переселения. В середине XIX в. в системе уголовного законодательства царской России существовали следующие разновидности ссылки: после отбытия срока каторжных работ, на поселение (жительство), административная и на водворение. Приговоренные к ссылке, как правило, распределялись через Тюменский приказ о ссыльных, в зависимости от тяжести проступков (чем серьезнее правонарушение, тем дальше на восток) по губерниям и областям Сибири. В губернских и областных центрах местные экспедиции о ссыльных определяли место водворения правонарушителя в конкретной волости одного из округов. В волостном правлении осужденному назначалось место жительства в одном из селений с правом получения земельного надела и правом заниматься сельскохозяйственным трудом или промыслами с причислением к местному обществу.

Статистика сибирской ссылки

В XIX в. поток ссыльных в Сибирь стал увеличиваться. С 1823 по 1865 г. сюда на поселение поступило около 356 тыс. чел. Удельный вес ссыльных и ссыльнопоселенцев в составе русского населения региона вырос с 4,1 % в 1795 г. до 10,5 % в 1833 г. Согласно данным девятой ревизии (1850 г.), за Уралом насчитывалось 104,3 тыс. ссыльнопоселенцев. По данным Главного тюремного управления Российской империи на 1 января 1898 г. в регионе сосредоточивалось 310 тыс. ссыльных всех категорий. В основном это были этапированные по приговорам сельских обществ - за порочное поведение. Такое решение было принято, например, 4 января 1899 г. сельским сходом Михайловского общества Ижевско-Нагорной волости Сарапульского уезда Вятской губернии. В нем говорилось: “Мы, нижеподписавшиеся старшие домохозяева от состоящих в нем 78 человек, в числе 68 человек, бывшие сего числа на сельском сходе в присутствии сельского старосты Ивана Бузанова, от которого выслушали предложение о том, что однообщественник наш сельский обыватель Александр Васильев Никифоров ничем не занимается другим, кроме краж и праздношатательства, вследствие чего и предлагает противу этого принять какие-либо меры... Не надеясь на его исправление, так как он нами неоднократно замечался в кражах, мы, бывшие на сходе, единогласно постановили: сельского обывателя нашего общества Александра Васильева Никифорова, 28 лет, отдать в распоряжение правительства, приняв на себя по его удалению издержки, для чего надлежащую сумму внести в уездное казначейство”. Никифоров был выслан на поселение в Зырянскую волость Мариинского уезда Томской губернии (Государственный архив Кемеровской области. Ф. ОДФ-38. Оп. 1. Д. 16. Л. 9).

По замыслу правительства ссыльные должны были стать важным источником пополнения сельского населения региона. Однако они, как правило, не стремились сельскохозяйственному труду. Так, по данным на начало 1882 г. в Каинском округе Томской губернии в 28 притрактовых селениях числилось 765 ссыльнопоселенцев, но фактически имелось 430 чел., в отлучке по письменным разрешениям (билетам) значилось 95, а в бегах – 240 чел., из постоянно живущих самостоятельно вели хозяйство 61 чел., в услужении (по найму) находился 281, без определенного занятия - 88 чел. Всего же в конце XIX в. из 300 тыс. ссыльных не менее 100 тыс. чел. были “безвестно отсутствующими”.

Основную часть ссыльных составляли бродяги, наносившие существенный ущерб местным жителям. Они занимались грабежом, конокрадством, изготовлением фальшивых денег. У подавляющего большинства ссыльных отсутствовала мотивация к занятию не только земледелием, но и честным трудом вообще. “Крестьянин считал поселенца варнаком, - писал местный публицист Н. М. Ядринцев, - человеком, способным на всякое преступление и надувательство, тунеядцем, сидячим на мужицкой шее. Сибирские крестьяне создали пословицу: “поселенец, что младенец, на что взглянет, то и стянет”.

Труд ссыльных широко применялся в Сибири в промышленном производстве. Колодники работали на казенных винокуренных и металлургических заводах, соляных промыслах, суконных мануфактурах. Им разрешалось трудиться по найму, переходить от одного хозяина к другому, менять место жительства. Во второй четверти XIX в. многие ссыльнопоселенцы по вольному найму трудилось на золотых приисках. По данным губернаторских отчетов, в 1851 г. на частных золотопромышленных предприятиях Томской и Енисейской губерний было занято 33 тыс. рабочих, в том числе 28 тыс. ссыльнопоселенцев. Каторжане и ссыльные привлекались к строительству и ремонту дорог (трактов). В 1820-е гг. из ссыльнопоселенцев власти попытались сформировать постоянные военнорабочие команды для устройства путей сообщения. В 1825 г. числилось по штату 1 150 таких строителей.

Распространение феодального предпринимательства на новые отрасли промышленного производства не означало его перспективности и прибыльности. Экономическая целесообразность применения принудительного труда исчезала с расширением рынка рабочей силы и его удешевления. Принудительный труд, несмотря на кажущуюся дешевизну, был дорог в силу своей малоэффективности (по производительности уступал вольнонаемному в 2 - 3 раза). Кроме того, он требовал больших расходов на содержание тюремной инфраструктуры. Сначала от услуг каторжан отказалось судостроение, затем были распущены военнорабочие команды, сократилось использование каторжного труда в солеварении. В конце 1820-х - начале 1830-х гг. буквально рухнуло основанное на каторжных порядках казенное винокурение. В целом, к середине XIX в. экономика региона перешла к преимущественно капиталистическим методам развития и свела к минимуму использование принудительного труда.

Борьба сибирской интеллигенции за отмену ссылки

Ссылка на поселение и на каторгу в Сибирь на протяжении XVII - XIX вв. достигли огромных масштабов, став не только основой российской системы наказаний, но и частью жизни сибирского общества. Ссылка являлась фактором, влияющим на численность, состав основных социальных групп, формы хозяйственной деятельности и самоорганизации местного общества. Общественное мнение в Сибири не могло оставаться в стороне от обсуждения той роли, которую играет ссылка в жизни сибирского общества. Интеллигенция стремилась дать оценку этому виду наказания и социальному явлению.

Позицию государства в вопросе оценки роли ссылки в жизни Сибири выразил Н. М. Карамзин. Он писал о возможности исправления преступников и даже об экономической эффективности ссылки: "(Сибирь) - это край неизмеримый, где ожидали нас не только богатые рудники, драгоценные плоды звероловства..., но и счастливый способ искоренять преступления людей без душегубства, оставляя жизнь и злодеям, безвредно и ещё не бескорыстно для государства населять ими пустыни, их руками, от уз свободными, извлекать сокровища из недр земли и нередко исправлять сих злосчастных к утешению человечества".

Но мыслящие люди Сибири, целью которых было обеспечение условий для действительного процветания родного края придерживались иного мнения. Лидером оппозиционного ссылке движения стал исследователь истории Сибири, писатель, общественный деятел Н. М. Ядринцев. Отдельная глава его работы "Сибирь как колония в географическом, этнографическом историческом отношении"(СПб., 1882) посвящена ссылке и ссыльным, их взаимоотношениям с местным населением. Автор приводит множество фактов и цифр, доказывающих негативное влияние ссылки на жизнь Сибири. Н. М. Ядринцев выступил не только как историк, но и как яркий публицист, цель которого - доказать неэффективность ссылки и во благо родного края добиться её отмены. сибирский ссылка нарым

Работа Н. М. Ядринцева вызвала к жизни серьёзную дискуссию об эффективности ссылки, которая в последующем шла по следующим направлениям: создаёт ли ссылка как вид наказания возможности для исправления преступника, даёт ли шанс "злодею" стать честным человеком; выгодно ли государству сохранять институт ссылки, то есть приносит ли использование труда каторжных и ссыльных экономическую пользу казне и Сибири?

Несколько отличного мнения придерживался писатель С. В. Максимов. Он считал, что ссылка не только предоставляет возможность "злодею" стать честным тружеником, но и на практике способна исправить человека. Главным условием этого является желание самого преступника жить честно, тогда никакие внешние обстоятельства не собьют человека. С. В. Максимов приводит ряд примеров превращения в Сибири преступников в честных людей. Тем не менее, аргументы противников ссылки серьёзнее и весомее аргументов её сторонников. Особенно ярко и убедительно выступал Н. М. Ядринцев. Он буквально "избивает" цифрами и фактами из реальной жизни любые доводы тех, кто пытается высказаться о пользе ссылки. Единомышленниками Н. М. Ядринцева можно считать профессора Томского университета И. А. Малиновского, публициста С. Чудновского, которые в своих статьях резко высказывались против этого вида наказания.

Вопрос об эффективности ссылки стоял не только перед Россией, над ним задумывались во многих странах мира. В 1872 г. по инициативе правительства США собрался Международный пенитенциарный конгресс в Лондоне, в его работе участвовали учёные и представители государственных органов целого ряда стран. На нём была поставлена проблема ссылки. Последующий Стокгольмский конгресс высказался самым решительным образом против этого наказания. Д. Дриль передаёт слова члена русской делегации, помощника начальника Главного тюремного управления В. Н. Коковцева, который заявил на конгрессе, что "абсолютный неуспех нашей ссылки зависит от самой сущности этой меры репрессии, тот день, когда она будет уничтожена, нужно приветствовать, как начало новой эры пенитенциарной реформы в России".

Следовательно, международное сообщество признало неспособность ссылки решать колонизационные задачи, оказалось, что проблемы, существовавшие в России, универсальны и характерны для всех стран, пытавшихся на практике осуществить идею "штрафной колонизации".

Николай II, видимо, был убеждён аргументами противников ссылки и 6 мая 1899 г. создал "Комиссию о мероприятиях по отмене ссылки" под руководством статс-секретаря Муравьёва. Результатом работы комиссии стал закон 12 июня 1900 г. "Высочайшее повеление об отмене ссылки": "Обратили мы внимание на неблагополучное положение ссылки в Сибирь и другие отдалённые места, определяемой как по суду, так и в последствие приговоров мещанских и крестьянских обществ относительно порочных своих членов. Ссылка в Сибирь в особенности препятствует преуспеянию этой окраины... Мы желаем снять с Сибири тяжёлое бремя местности, в течение веков наполняемой людьми порочными. Повелеваем: Ссылку на поселение в Сибирь... отменить".

Данный указ положил конец трёхвековой истории ссылки на поселение в Сибирь, явился признанием банкротства государственной политики "штрафной колонизации", о несостоятельности которой настойчиво говорили лучшие представители российской интеллигенции.