Воспоминания моря

       Лазурные волны плескались вокруг меня со всех сторон. Сверкали своими брызгами и отдавали в ушах своим четким и размеренным ритмом. Я сидела на небольшом камне, опустив ноги в прохладную вечернюю воду. На дворе был август, и в погоде уже пробивались первые нотки осенних ветров. Они ласкали меня и весело развевали волосы, рябили водную поверхность и заставляли мигать звёзды, отражённые в тихой синей воде горящими огнями.
       Я часто приходила на море, чтобы вот так посидеть на его берегу, но не для того, чтобы помечтать, вы не угадали. Эта солёная бездна навевала на меня печальные воспоминания.
      «Сколько жизней она сгубила в своих объятьях!»- так и хотелось закричать, но мой крик вновь уходил в пустоту и терялся в её глубинах.
    «За что ты винишь меня?» - отвечало море, обращая ко мне свой лазурный взор.
   «За несправедливость и отчаяние, что ты сеяло в душах живущих на этом свете. Ведь ты же могло сохранить их жизни? Могло.»
   «Увы…»- шелест стал тише, и последних слов я не расслышала.
    Вдали замигал какой-то огонёк. Наверное, свет, брошенный плывущей лодкой. Много здесь их, ищущих неизвестной судьбы…
    «Ты слышишь?» - снова заговорило море, подбираясь всё ближе ко мне.
    «Только голоса.»
    «А так?» - волны подступили ещё ближе и стали почти вплотную. В их шуме уже отчётливо замелькали голоса людей, а пред глазами стали проноситься картины ужасного прошлого.
   «Слышу.»
     Сначала было солнце. Его золотые лучи освещали спокойную воду и рассыпали по её гладкой серебристой поверхности десятки горящих бликов. Они перепрыгивали с волны на волну, исчезали и снова выныривали на поверхность.
      «Какая красота!»- так и рвалось выкрикнуть в небеса, что нависали над морем.
      «Слушай дальше…»- тихо прошелестело море.
       Где-то вдали пролетела чайка. Взмахнула своими лёгкими перьями и скрылась в облаках. Её глас ещё долго разлетался по этой синей бесконечности, пока, наконец, его не заглушил тихий шёпот волн, льющийся со всех сторон.
        Я как бы оказалась там, но ноги по-прежнему улавливали холод, струящийся из того небольшого камня. Вокруг летали искры синей воды, окутавшие меня своим своеобразным коконом, отрезав от всего мира и погрузив в бурлящий поток воспоминаний.
        Из-за туч вышла Луна, и её серебристое сияние паутиной упало мне на плечи. Покрыло своим прикосновением щеки и заставило глаза стать намного хрустальнее, чем прежде.
        А предо мной было море. То, бархатистое и красивое, спокойное и манящее, лето 1940 года. Я видела, как летело время, как его берега покрывались лёгким слоем изморози, и кристаллы капель застывали на прибрежных травинках, как прятались рыбы, гонимые страхом оказаться в ловушке рыбака, как улетали последние запоздалые птицы.
     А после была весна. 1941 год нагрянул быстро, и волнующее море  вновь наполнилось палитрой новых красок. Она забурлила своими перьями и плавниками, вновь возвращая морю свою чарующую красу. Волны стали лазурнее и теплее, сквозь них стали проглядывать первые лица купальщиков, они были так веселы и счастливы, что совершенно не верилось, что уже через пару месяцев к ним подступит смерть.
     Небо разразилось грохотом, и на синей глади отразились кресты крыльев немецких Юнкерсов. Они испугали рыб и всколыхнули стихию. Море вскипело и ринулось в бой, вместе со своими матросами. Оно не желало подпускать врага и день ото дня обрушивалось на тех нещадными штормами и грозами.
     Его волны больше не были такими ласковыми и блестящими, став жестокими и неуправляемыми убийцами. Они тянули на дно немецкие корабли и порой, не в силах совладать со своей злостью, покушались на жизни своих же героев.
     Они бились о палубу и орошали её столбом холодных брызг. Качали из стороны в сторону, кидали на камни и разбивали в щепки.
     Так пролетел целый год. Бесконечно долгий год, который не желал кончаться. Фашисты подступали к Одессе, и началась эвакуация местных жителей города. Путь к спасению был только через море, и советские моряки, выполняя свой воинский долг, всегда сопровождали гражданские пароходы. На них было очень много жителей: стариков, женщин и детей. Они были в отчаянии и молили море о пощаде, только бы добраться до заветного Новороссийска!
     Огромный  пароход под названием «Армения» давал по ватерлинии небольшую осадку, ведь был очень перегружен - на нём эвакуировали детей разных возрастов из детских домов и интернатов города Одессы. Кроме этого на нём находилось много мам с детишками. При погрузке стоял гам, детский крик и плач. Пароход направился в открытое море, с каждой волной приближаясь к заветной цели. Его сопровождали два небольших военных торпедных катера, на палубе которых были установлены зенитные орудия. Это –  военный конвой, на одном из таких катеров и служил мой прапрадед гвардии матрос второй статьи Калашников Пётр Савельевич.
      Стоял ясный полдень. Встревоженные дети уже успокоились и даже стали проявлять праздный интерес к морю, они выглядывали из окошек и без страха смотрели в его бесконечную голубую даль. Играли на палубе и, как ни в чём не бывало, болтали о чём-то своём.
    Как вдруг тишину разрезал резкий и рокочущий звук сирены. В небе стали отчетливо видны две приближающиеся чёрные точки, которые мчались к кораблю со стремительной скоростью. Они заслоняли собою горизонт и оглушали тех, кто стоял поблизости. Не слышно стало детских голосов и того былого - пусть и шаткого - спокойствия. Низко, как только можно, навстречу летели немецкие Юнкерсы. Они были страшны и едва не задевали мачты. А после началась стрельба.
      Пулемётная дробь не смолкала ни на минуту и не щадила никого, настигая каждого случайно оказавшегося поблизости. Корабль стало решетить пулями, а люди скорей побежали в трюм.
      Нет сомнения, что немцы видели, что этот корабль шёл под эгидой красного креста и не являлся военным, но, не смотря на это, вели ожесточённую стрельбу.
    Воронки от снарядов сотрясали воду и расходились во все стороны большими стремительными кругами. Они не задевали корабли лишь благодаря чуду, ненадолго посланному с небес, или совпадению.
    Немцы стреляли по палубе, не останавливаясь ни на минуту, стремились как можно быстрее расправиться с кораблём. Но русские матросы не растерялись, увидев всё это, они тут же кинулись к своему оружию, развернули зенитки и стали стрелять в прицел по самолетам. Этот бой длился не больше часа, но для присутствующих, он казался вечен, а ещё на лицах нещадных врагов, периодически выглядывающих из кабин, так и читался оскал.
     Петр так же был здесь. Он с болью видел картину метаний людей, слышал ужасные крики женщин и малышей. На мгновенье в лице одного мальчика, стремительно бегущего вместе со свое матерью, ему почудился его сын. Малыш и правду был очень похож на Феденьку, те же глаза и волосы, тот же страх и неизвестность. Пётр точно перенёсся во времени и снова почувствовал присутствие сына, который так долго и крепко сжимал его руку перед тем, как он ушёл на фронт.
      Мальчик заплакал, и мать с перепуганными от страху глазами схватила его ещё крепче и прижала к груди.
     «А если бы это был мой сын?- молнией пронеслось в сознании Петра,- Вот этот снаряд, как близко он пронёсся! И с какой вероятностью мог убить невинного ребёнка! Нет, мы не может допустить этого, не должны и не допустим! Не дадим проклятым фашистам убивать наших детей! Мы защитим их всех и наш транспорт, ведь иначе погибнут тысячи жизней! Пойдут ко дну, и как можно будет дальше жить, помня эти детские глаза?! Да после этого кем мы будем?! Никем…- со звоном пронеслось в его голове,- Иначе  - никем! »
     И с ещё большим остервенением, Пётр Савельевич стал стрелять по Юнкерсам. И сотнями снарядов он целился то в кабину, то в крылья. Матросы едва успевали заряжать зенитки, так сильна была их ненависть к врагу!
     И вот хвост задымился. Все замерли и на мгновенье перевели дух. А немецкий Юнкерс начал стремительно тянуть к горизонту. Прогремел взрыв, и до палубы донеслось отражение этого удара – огромные волны вздыбились и оросили борт залпом серебристой пены.
    «Ура!-  радостно закричали матросы и, победно улыбаясь, были готовы продолжать свой бой,- Получай, фашист!»
     Но немилостливая судьба прописала этому катеру иную дорогу. В небе вновь послышался гул мотора, второй, ненадолго скрывшийся немецкий Юнкерс снова стал стрелять. Он ринулся в бой не так рьяно, как первый, вероятно, гонимый страхом повторить судьбу своего товарища. Но он также дышал ненавистью и злобой, открыв пулемётный огонь, и показывая всем свой воинственный настрой.
      И надо же этому случиться! Смертельная бомба со свистом прилетела прямо в машинное отделение маленького торпедного катера, и в то же мгновенье он вспыхнул, как спичка. За какие-то доли секунды поднял над водой сотни брызг и скрылся в огромном огненном шаре.
     А дальше всё случилось мгновенно – опомниться не успел никто. Не сумели спастись и те, кого отбросило ударной волной – глубокая синяя пучина поглотила всё…
     Взрыв прогремел в нещадной близости от второго катера, и матросы, вновь устремив все свои силы на врага, с тревогой и бесстрашием в глазах, настигли Юнкерс и также отправили ко дну. А после сняли бескозырки и с болью в сердце простились с боевыми товарищами, отдав им последние воинские почести...
     Израненный гражданский транспорт продолжил свой путь. К утру он добрался до Новороссийска и пристал к его причалу. Лишь здесь, в тишине и безопасности, люди могли по-настоящему оценить силу вчерашней потери.
     Среди них были и убитые дети, их выносили на носилках, а матери сопровождали ужасным плачем и криками. В них они бранили и проклинали фашистов, забравших у них самое дорогое на свете, они же с замиранием сердца смотрели на тех, над кем сжалилась судьба и не нанесла ни единой царапины. Раненых так же было много, они стонали и изнывали от боли, а вызванные по рации врачи, перевязывали раны и меняли повязки.
     Но, не смотря на все эти жертвы, основная масса детей была спасена. Живым остался и маленький мальчик с голубыми глазами, так напомнивший Петру Савельевичу его сына! Он мирно спал на руках своей мамы, несчастной женщины, которая за одну эту ночь пролила немало слёз и поседела.
       Вот так судьба расставила свои точки, и её решения было неоспоримо.
       И до сих пор стоит перед моими глазами это море, взрывы и крики, плещущиеся о борт волны и пулемётная дробь. Сколько тоски, ужаса и потерь, сколько крови и оборванных жизней!
- О, как бессмысленна и жестока война! Почему люди не ценят такого дорогого и незаметного счастья, как просто жизнь, почему они развязывают войны? – сорвалось с моих губ, -Увы, но нам, наверное, этого никогда не понять…- я стряхнула с себя налетевшие капельки и постепенно отправилась прочь от моря, но потом не устояла, обернулась и на миг вновь представила всё то, что тут происходило, а после в душе сами собой стали рождаться стихи:
Вам вечная память, Герои!
Торжественно замерший строй,
Вы памяти вечной достойны,
Солдаты второй мировой!
Пусть Вы не вернулись из боя,
Но жизнь на Земле Вы спасли!
Вы воинской славы достойны,
Чтоб мирно все дети росли!
Мой прадед катером торпедным
Гражданский транспорт защищал,
Погиб он в черноморской бездне,
Посмертно он героем стал!
И за великую Победу
Спасибо мёртвым и живым,
Скажу спасибо я прадеду,
Хоть и не виделась я с ним!
     Море стихло. Больше не было слышно ни его шелестящих слов, ни плеска волн, и в душе осталась лишь одна мысль, мысль о бесстрашном подвиге тех дней и людей, о которых никогда не смолкнет слава…