Дис. Глава 28. На высоте

                Всю ночь Антону снилось, что он летал. Вот прямо так парил в воздухе над землей, пролетая через полупрозрачные стены пирамидальной башни. Иногда он поворачивался лицом вниз, рассматривая далекие кучевые облака, иногда глядел наверх на мерцающие холодные звезды. То отчего-то вдруг принимал вертикальное положение и вглядывался в туманную призрачную даль, словно бы стремясь заглянуть за линию горизонта. И поэтому, когда он наконец проснулся, то почти и не удивился тому, что увидел. Небо, — яркое, подсвеченное первыми лучами утренней зари, чуть бирюзовое и затемненное по краям, буквально смотрело на него сверху, в самую, как казалось, душу. Молча, спокойно, величественно. Антон повернулся и посмотрел вниз. И там тоже было небо, но уже слегка зеленоватое. Отраженное в непрозрачном полу его новой удивительной квартиры.
Он спокойно закрыл глаза и подумал: «Вот уж действительно — сон наяву. И как бы сейчас ему самому пригодилось такое кольцо, которое Люн подарила его Кате». Он открыл глаза. Потом закрыл их и открыл снова. И только после этого, третьего раза, не столько именно осознал, сколько почувствовал, что что-то было не так. И теперь уже он сам, по-видимому, даже и понимал, что это такое было. А точнее, чем это «что-то» не было. И это была его собственная кровать, которой под ним не оказалось. Антон посмотрел в сторону. Да, вот она стоит тут рядом, в полуметре от него, но все же чуть ниже. Катя еще спокойно лежит на ней, завернувшаяся вся в одеяло. «А я то что, как я то?» — задавал он себе эти, конечно уже совсем бессмысленные вопросы. Потому что смысла в них и вправду никакого не было. Ведь ему теперь действительно ничего другого не оставалось, кроме как покорно принять эту свою новую, очередную и, наверное, самую удивительную способность. Способность летать.
Антон опустился на пол, немного прошел вперед, потом назад. Нет, ходить он по-прежнему мог совершенно нормально. Он не подпрыгивал вверх и не подлетал. Антон поднялся в воздух метра на два. Повисел так и огляделся. Нет, вокруг тоже ничего не изменилось. Вот только сам он… что с ним-то такое? Он поглядел на себя. Нет, с ним тоже все было по-прежнему. Вот только летать он теперь отчего-то мог. А насколько хорошо? Он поднялся под самый потолок, в то место, где сходились грани гигантской пирамиды. Повисел там несколько секунд, посмотрел вниз. «Ух-х, — сказал он сам себе, — ну и высотища, аж дух захватывает». После чего вновь опустился на пол. Там он медленно прошел в дальний угол своей стеклянной квартиры и снял с шеи полупрозрачный цветок.
— Да, кротик, слушаю тебя, — отозвалась Люн с некоторым трудом и словно бы спросонья. — Что у тебя случилось?
— Я могу летать, — полушепотом проговорил Антон вместо приветствия. — Вот только что обнаружил. Представляешь, я спал и мне приснилось, что я летаю около нашего дома на очень большой высоте. Потом просыпаюсь и вижу, что парю в воздухе. Вот просто так, безо всякой опоры и даже без усилий. И как это понимать? Что это, может быть хоть ты мне все как-то объяснишь, а то я уже совсем запутался.
Однако вместо ответа он услышал лишь продолжительное молчание. Поскольку Люн даже в еще большей степени чем он сам, была поражена этой его новостью, отчего на несколько минут буквально лишилась дара речи.
— Лю-юн, — повторил Антон негромко, — ты там еще? Ты меня слышишь?
— Да, я слышу тебя, — отозвалась наконец девочка. — Хотя, признаться, и не знаю, что тебе сказать. Но мне кажется, что мне пора уже возвращаться. А то я и так чересчур долго тут задержалась. Но пожалуйста, будь пока поосторожней, не разбейся. Да к тому же, — она вздохнула, — меня здесь, по-видимому, вообще теперь ничто не держит. Поэтому жди меня примерно через месяц. А я постараюсь как можно быстрей долететь до Земли.
— Боже мой, Люн, — обрадовался Антон, — да конечно, возвращайся скорее, а то я уже устал ждать. Сказала, что улетаешь на полгода и вот, сколько времени там.
— Я должна была испробовать все возможности, чтобы убедить элов из плоскостей помочь вам, да и вообще обратить внимание на вашу планету. Но я не смогла. Они просто отказались меня слушать. А несколько дней назад был последний шанс, когда была назначена встреча мне и моему отцу с одним из представителей ученого совета из Верхней плоскости. Но… не получилось.
— Да бог с ними, Люн, с вашими плоскостями. Да и не нужна нам никакая помощь, у нас тут и так все хорошо. Ты даже не представляешь себе, в каком мы сейчас доме с Катей живем. И более того, вон вокруг, — Антон подошел к стеклянной стене квартиры, — и другие такие дома строятся. И все выше облаков. Да у нас тут теперь просто настоящий бум и строительства, и наук разных, и технологий. Ведь из-за этого невесомого стекла весь наш мир буквально преобразился. Поэтому прилетай скорее, сама все увидишь.
— Спасибо, кротик, — Люн даже чуть всхлипнула, — я очень рада, что ты так по мне соскучился. А то я здесь, — она сделала паузу, — вообще, похоже, никому не нужна. И кстати, — она вдруг вспомнила, — как там Катя. Ты не обижаешь ее?
— Люн, боже мой, ну сколько можно? Я люблю Катю и никогда не смогу ее обидеть. Вон она лежит на кровати, спит еще. У нее даже лицо сейчас счастливое.
— А-а, ну это тогда хорошо, — Люн вздохнула, — просто я волнуюсь за нее, очень. Все, жди меня.
И отключилась. А Антон подумал, что он так и не смог до конца понять, чего это она так привязалась к его девушке. «Да и вообще, кто способен понять женское сердце, — решил он наконец. — Вот уж действительно, величайшая загадка природы. Не то, что его собственные полеты без посторонней помощи».
Месяц прошел почти незаметно, хотя они с Катей и прервали наконец свое затянувшееся турне по разным странам. Ведь Антон уже выполнил поручение Люн, а самому ему мотаться по земному шару совсем не хотелось. А Кате было и все равно, лишь бы он был рядом. Они теперь вообще не очень часто выходили из своего стеклянного дома, предпочитая оставаться наверху и любоваться прекрасными видами. Да к тому же, как они и предполагали, делом это было довольно долгим, несмотря даже на то, что лифты работали без малейших проблем. Но вот так, всякий раз минут по двадцать спускаться сначала вниз, а затем столько же подниматься наверх им было просто лень.
Наблюдали они и за многочисленными стройками, которые как грибы после дождя разрастались вокруг, поднимаясь все выше и выше. Хотя, конечно, до высоты их дома им было еще довольно далеко. Ведь уже километрах на трех дул исключительно сильный ветер и редко какие проекты инженеры решились возводить до столь умопомрачительных высот. Но зато по всей земле появилось огромное количество вертяков, которые как гигантские столбы с мощнейшими турбинами внутри или снаружи, собирали всю эту ветровую энергию, преобразовывая ее потом в электрическую. Видели они несколько раз и репортажи со строительства новых космодромов, чаще всего вблизи экватора. И вот уже эти сооружения, с совершенно гигантскими платформами, расположенными на высоте до десяти тысяч метров, превосходили практически все, что когда-либо строили люди. Причем именно тогда примерно, как раз и появилась та странная поговорка, вышедшая, по всей видимости, из среды строителей таких космодромов, что еще чуть-чуть и они будут спутники просто «в форточки запускать».
Да и вообще, трудно было назвать сферу жизнедеятельности людей, где невесомое стекло не нашло бы своего применения. В точности, как и говорил когда-то Антон на той, самой первой еще своей конференции. И самолетостроение, и машиностроение, и медицина, и даже сельское хозяйство, где теперь теплицами из такого стекла покрывали, ну просто гигантские площади. Из-за чего урожаи на них увеличивались сразу процентов на тридцать. Человечество за эти неполные два года вообще очень сильно изменилось. Причем не только в бытии, но и в сознании. Люди просто-таки воспарили над той, прежней их жизнью, отчего и неслись словно окрыленные нерушимой верой в собственные силы к прекрасному и счастливому завтра. Вот только не знали они, что для того, чтобы достичь этого «завтра» им нужно было сначала разобраться с тем, что было вчера. С тем самым прошлым, которое они так легко оставили позади, и которое, по всей видимости, в одночасье забыли. Однако прошлое, если можно так выразиться, ничего не забыло и уж тем более не простило. Отчего и очень скоро напомнило людям, что за все в этом мире надо платить. Но все это было уже через некоторое время. А сейчас Антон с Катей, пребывая в какой-то восторженной фантазии, наслаждались своей жизнью в полной мере, в какой это только вообще было возможно.
И вот однажды вечером, когда они собирались уже спать и, погасив свет в очередной раз любовались прекрасными видами звездного неба, Антон разглядел на самой вершине их стеклянного дома, как будто бы маленькую, темную, едва различимую фигурку. И ему уже не нужно было ничего объяснять, потому что он сразу тогда понял, что наконец дождался ее, ту, которую беспрестанно ждал уже почти два года, и которая совершила за это время столь умопомрачительное путешествие, — его Люн. Девочка сидела неподвижно на самой вершине стеклянной пирамиды и смотрела куда-то вдаль. А затем вспрыгнула на своего Гнорха и спустилась вниз, на уровень его квартиры.
Антон, насколько мог спокойно поднялся с кровати и подошел к стеклянной стене. Он сразу тогда понял по озабоченному лицу девочки, что она не могла просто так сквозь эту стену к нему пройти. Тогда он стал жестами показывать ей, что нужно было делать: идти сначала через главный вход, а затем подняться на нескольких лифтах наверх. А девочка его явно не понимала. Тогда он прошел в ванную комнату, заперся там и снял с шеи свой цветок. И даже так ему пришлось еще долго объяснять ей, как пользоваться лифтами, дверями, да и вообще, куда ей нужно было идти во всех этих холлах и коридорах. Но наконец она все же добралась до его квартиры и позвонила в дверь. А Антон и не сообразил сразу, что этого не надо было делать, потому как Катя тут же проснулась и, не найдя глазами его самого, пошла открывать. Однако за дверью никого не было. «Вот еще, — недовольно проговорила она, — я то уж надеялась, что хотя бы здесь мы будем избавлены от этих глупых шалостей». После чего вернулась к кровати, легла и тут же уснула. Антон же тихонько, чтобы не разбудить ее, вышел из ванной и прошел на цыпочках в прихожую. И он не ошибся, Люн была там.
Девочка аж взвизгнула, когда Антон привычно опустился на колени, чтобы обнять ее. И он долго еще стоял так, не обращая уже внимания ни на сумбурные слова ее радости, ни на поцелуи, которыми Люн буквально осыпала его, ни даже на слезы счастья. Наконец она успокоилась и они тихонько прошли в дальний угол квартиры, чтобы, не дай бог, еще раз не разбудить Катю. Там Антон уселся в роскошное стеклянное кресло, покрытое какой-то легкой, но очень толстой материей, а Люн устроилась рядом с ним на ковре, и стала перебирать пальцы на его руке.
— Слушай, кротик, — произнесла она наконец, оглядевшись по сторонам, — а хорошая здесь у тебя квартира. И верх тоже так далеко, — можно еще хоть десять уровней себе построить.
— Люн, — ответил ей на это Антон улыбнувшись, — неужели же ты преодолела такой огромный путь лишь для того, чтоб похвалить мое новое жилище? Хотя, не могу не признать, квартира действительно очень хорошая и другой такой, наверное, ни у кого на свете нет.
— Да дело даже не в этом, — продолжила Люн о своем. — Я здесь у тебя совсем не чувствую жара от звезды, да и света от Арона не вижу.
Антон посмотрел на девочку. «Да, действительно, — подумал он, — и как это он сам не догадался, что это невесомое, а по сути биологическое стекло, не будет пропускать „живого“ света. Да за столько времени этого совсем и не заметил».
— Так что знаешь, — произнесла девочка безапелляционно, — я здесь у вас буду жить. Только ты прикажи, чтобы для меня еще один уровень построили. И чтоб стекло непрозрачным было. Потому что я не хочу смотреть, чем вы там с Катей внизу занимаетесь.
— Да это совсем не проблема, — щелкнув пальцами ответил Антон, радуясь, что Люн будет теперь постоянно жить рядом с ним. — Вот только позвоню завтра и мне еще один уровень выплавят, в качестве бонуса.
— В качестве чего? — не поняла девочка, — ай да ладно. В общем, я сегодня здесь у тебя остаюсь. Но, — теперь она уже серьезно посмотрела на Антона, — скажи мне, что у тебя снова стряслось. Ты говоришь, что летать умеешь?
На это Антон, вместо ответа, чуть заметно, не меняя позы, в которой сидел, приподнялся над креслом. Люн посмотрела на него очень внимательно и, как казалось, даже изучающе.
— Ты знаешь, кротик, — произнесла она, когда Антон вновь опустился на место, — я тоже так могу. И, кстати, тут тоже не в этом дело. Просто… — она на секунду замялась, — выходит, что ты теперь вообще уже ничем не отличаешься от меня. И возможно… — она опять ненадолго замолчала, — сможешь полететь со мной на Сатурн?
Антон уставился на Люн.
— Нет, — сказал он твердо, — я не полечу. Во-первых, я не знаю, что со мной будет в космосе. Да и не это главное.
— А что? — спросила девочка.
— Катя этого не переживет. Ну ты сама подумай. Как ей объяснить, что я, такой вот сверхчеловек, могу видеть души людей, лечить руками, да теперь еще и летать. Она решит, как и ты в прошлый раз, помнишь, что я сошел с ума.
— А ты тогда покажи ей, что летать умеешь.
— Тогда она решит, что с ума сошла она. Нет, Люн, все это не годится и я никуда не полечу, мне и здесь хорошо. Да и вообще, может лучше спать пойдем, а то ведь поздно уже.
— Что-о? — девочка даже встала, — да как ты смеешь так со мной разговаривать? Я столько летела к тебе, через такую беспредельную пустоту, о которой ты даже и понятия не имеешь. Мой Гнорх чуть не умер, как я гнала его. И вот теперь ты заявляешь, что хочешь спать? Знаешь что, кротик, — тогда я сама все расскажу Кате. А ты иди и спи себе, раз судьба человечества тебя совсем не волнует.
— Меня ничто не волнует, — ответил ей Антон честно, — кроме твоей дружбы и катиной любви. И деньги, и эта квартира, да и вообще все. Люн, — он тоже встал, — прости меня пожалуйста, если я тебя обидел, я не хотел.
— Ладно, ладно, я прощаю, — ответила девочка успокоившись, потому что каким-то внутренним чутьем уловила, что Антон не лгал и не притворялся. — Но, — она посмотрела вокруг, — где же мне здесь спать-то у тебя?
— Иди с Катей спи, — предложил ей Антон, — а я вон там, на кухне на кушетке покимарю. А завтра уже что-нибудь другое придумаем.
— Хорошо, — согласилась с ним Люн. — Но чтобы завтра, — она указала пальцем наверх, — у меня здесь свое собственное жилье было.
После этого она, чуть заметно покачиваясь, прошла к кровати и улеглась рядом с Катериной вместо Антона. И, видимо, от переполнявшей ее смертельной усталости, тут же заснула.