Когда не слышишь голос Бога. рассказ

         Я стою у окна, смотрю в черную ночь. В небе то и дело появляются   из-за соседнего дома неоновые  самолеты-бабочки -  неподалеку аэропорт. Они делают плавный разворот и стремительный подъем. Я провожаю их взглядом и мысленно желаю им счастливого пути. В комнате тихо. Только большой черный кот потянулся во сне и  недовольно посмотрел на меня так и не открывшимся глазом. «Прости, что потревожила». Сегодня я  жду звонка от сына. Между нами тысячи километров.

   Где-то внизу послышались голоса и смех. Во дворе появилась группа подростков. В юности часов не наблюдают. В соседнем доме распахнулась балконная дверь и женский голос позвал:
-Альфия, дочка, пора домой! Отец ругаться станет!
Я невольно вздрогнула, услышав это редкое имя. Как же много и почти ничего связано с ним! И память всей своей беспощадностью перенесла на тридцать лет назад…


      Ночь была такая же черная и беспокойная. Каждые пятнадцать минут я с усилием  отрывала  голову от больничной подушки, тревожно всматриваясь и вслушиваясь в горячее дыхание сына. Как  неудачно,  не вовремя попали в больницу! Вот-вот отъезд в загранкомандировку в центральную Азию,  дружественную Монголию.  Уже и билеты на руках, муж  бегает,  последние бумаги на выезд оформляет! Меня мучает совесть: ума не приложу, где застудила малыша, ведь даже коляске не доверяю - ношу его на руках.  Мама ругает за это. Вспомнила ее укоризненный взгляд: «Мальчишка уже бегает вовсю, а она его все к рукам приучает, так до старости таскать его будешь?»
  - Не знаю, мама, но так хочется остановить иногда время!


Подхожу к кроватке, Максимка раскидал в стороны пухленькие ручки-ножки, прядки темных волос прилипли к шейке и закудрявились, дыхание  неспокойное.  Сердце заныло: куда-то ехать с малышом хоть и в социалистическую, но все-таки далекую да еще в слабо развитую страну. Тьму-Таракань.  Сережа смеется: « А кто будет им социализм строить? А я монтажник-высотник 6 разряда.  Это начало моей  головокружительной карьеры. Так что гордись, мать, у тебя с твоим  филологическим статус « жены специалиста!»


         Он прав: жить в съемных квартирах дорого, а еще ничего нет -  ни поесть (в магазинах полки пустые), ни надеть, особенно детское в дефиците. Хорошо, у мужа есть тетка -  «королева дефицитов» - работала продавцом в военторге, она помогла для новорожденного необходимые вещи достать, да на первое время кое-что приготовили. Но ни Сережа, ни я  просить не любили, это было для нас унизительно, а мы хотели жить самостоятельно и независимо. Не получалось. Начальство ценило исполнительность мужа, предложило выход: « Вернетесь лет через пять - квартиру получите».
    В тревожных мыслях и  не заметила, как сон опять навалился всей тяжестью последних нескольких дней. Снился летящий ребенок, с крылышками бабочки, они вдруг резко засверкали,  так что стало больно глазам – это свет из коридора, в котором появилась заспанная медсестра:
- Мамаша, укольнем малыша. Подержите. Да что вы каждый укол так болезненно переживаете! Это нормально, что дети болеют. У них потом иммунитет будет крепче.

 
      Вдруг откуда-то донесся  жалобный детский плач. Я  выглянула из палаты: по длинному с приглушенным светом коридору шел,  покачиваясь на кривых ножках, крохотный человечек, похожий на гномика и тоненько скулил. Он двигался, раскинув руки в стороны, и от них отбрасывалась тень на стене, как крылышки мотылька. «Как во сне!»  Я подождала, когда   мамка ангелочка   спохватится. Но никто его не искал. Снова из соседней палаты появилась медсестра. Увидев ребенка, громко закричала: «Альфия! Ну-ка марш  в  свою палату, а то я сейчас тебе укол сделаю!» Девочка, как по команде,  развернулась на бреющем, описав ручками-крылышками полукруг, и не рассчитав траекторию  полета, шлепнулась на пол и,  боязливо посмотрев на тетеньку в белом, быстро-быстро поползла через порог. Теперь послышался бойкий стукоток коленок.
        Я впервые услышала такое непривычное для Сибири  имя. Оно врезалось в мою память с первого звука.

        За завтраком  Максимка капризничал, не хотел есть. Кое-как удалось отвлечь его болтовней, загадками - считалками и запихнуть в него хоть несколько ложечек пресной каши. Так делали все мамаши, лишь бы что-нибудь ребенок поел. Но ни Альфии, ни ее матери в столовой не было видно. После завтрака и процедур проветривали комнату, и все выходили в коридор гулять с малышами. Максимка чуть повеселел, стал с другими мальчиками катать машинки. Та же наша тетка, узнав, что мы в больнице, прислала с мужем ярко-красную пожарную машинку, и теперь сын был центром внимания и зависти всех больничных мальчишек.


         Проходя мимо дальней палаты, я вдруг увидела стоящую в кроватке утреннюю девочку. Она смотрела на проходящих мимо по коридору и молча манила их рукой. Увидев меня, она вдруг так широко улыбнулась, что обнажилось все ее зубное богатство. И потянулась ко мне обеими ручками. Я подошла поближе и  осмотрелась: в  маленькой палате не было больше ни одной кровати.
  - А где же твоя  мама?
     Девчушка крепко вцепилась в мой халат, стала на перильца кроватки и ловко забралась мне на руки, а потом победно посмотрела мне в глаза. Сказать, что меня удивили эти детские глаза - ничего не сказать! Они были  необыкновенно  сказочной красоты! Удлиненные  веки, обрамленные  черными бархатными ресницами такой густоты и длины, что отбрасывали тень на бледно-розовые щечки, прикрывая большие глаза  синего цвета. Но более всего меня поразил взгляд абсолютно взрослого человека. Мне стало не по себе. Я почувствовала, как часто – часто бьется ее сердечко в худеньком почти прозрачном тельце.


Тут вошла сестра и строго сказала:
- Не надо ее к рукам приучать, а то потом она долго плачет, а нам некогда с ней возиться.
- Почему вам? А где ее мать?
 - А кто знает эту кукушку! Альфия -  отказница, к нам ее из роддома перевели, она уже больше года живет в отделении, после 3-х лет  в детдом передадим.
         Из коридора донеслось:
-  К маме с Максимкой папа пришел, ждет вас.
Муж обеспокоенно  и нетерпеливо дожидался в комнате для свиданий. Сын сразу же забрался к нему на колени и, прижавшись к гладко выбритой отцовской щеке, стал что-то шептать.  Сергей  рассказывал последние новости о командировке. Ему предстояло уехать раньше нас с сыном, обустроиться на новом месте, а где-то  через  месяц вернуться за семьей. Я слушала его в пол-уха: какая-то мысль все никак не давала мне покоя.


 - Сережа, я хочу с тобой поговорить. Здесь в отделении есть девочка,  брошенная матерью, ее зовут Альфия, она татарочка…
- И что? – муж непонимающе уставился на меня, – есть такие мамашки, которым дети до лампочки!
- Сереженька,  давай удочерим Альфию, она вырастет вместе с Максимом как сестренка. Это же так здорово! У нас сразу будет двое детей: мальчик и девочка!
Муж ахнул:
 -Ты с ума сошла! Нам уезжать нужно, на чемоданах сидим! Я уеду через неделю, а  ты  на  месяц до моего приезда за вами к матери поезжай, сын там после болезни восстановится быстрее на молоке да мясе. Надо о своем ребенке думать, а не о чужих, сердобольная ты моя! А потом, у нас ведь еще  свои дети будут. И девочка тоже! Обещаю!


      Сережа был немногословным – глаза его всегда выражали гораздо больше сказанного. Он посмотрел  на меня многообещающим взглядом, полным любви и нежности. Таким же взглядом он ласкал меня, робкую, растерянную от широкой деревенской свадьбы у его родителей среди многочисленной родни. Этим взглядом одаривал измученную тяжелыми родами Максима.


         Наш первенец был очень желанным, хотя прожили к тому времени в браке всего лишь  около двух лет. Но первая беременность, случившаяся почти сразу после свадьбы, закончилась кровотечением и выкидышем, наверно, из-за волнений, связанных с предстоящими  госэкзаменами в вузе. Тяжело пережили потерю, думая, что ничего страшнее уже не доведется переживать. Но по прошествии времени боль притупилась - молодость счастлива короткой памятью.  Стали все чаще говорить о детях, мечтать о нашем малыше. Рисовали в воображении этакого пасторального ангелочка. Реальность была иной: мальчик ослаблен асфиксией в результате двукратного обвития пуповиной, с маленьким весом, переношенный. «Малыш, держись, я сильная, всю свою силу я отдам тебе, только ты карабкайся, не останавливайся, дыши, я рядом».  Он стал центром всей Вселенной. Я не могла оторвать глаз от него. Казалось, если я моргну — в это мгновение что-то случится с ним.


   Муж, взволнованный, неровным почерком писал записки в отделение: «Спасибо тебе за сына».
     Забирать из роддома приехали с братом. Детский доктор вынесла белый конверт, перевязанный голубой лентой, стала выкрикивать отца ребенка. Муж так растерялся, что замешкался, брат решил ему помочь, и так они вдвоем схватили сына.  Доктор рассмеялась:
   - Ну вот, то ни одного папаши, то сразу двое!

    Сережа  отодвинул родственника и смелее взялся за конверт. Из-под шапки от волнения пот градом по лицу. Он был близок к обмороку, но истошный плач новорожденного вернул его к жизни. Он еще больше растерялся и отчаянно и умоляюще смотрел на доктора. Она ловким движением взяла ребенка из его цепких объятий и поставила столбиком. Тотчас же наступила тишина!
 - Учитесь, молодой папаша! Не раз еще к нам придете! - и подмигнула ему ободряюще.



      … Несколько дней и ночей  мысль об удочерении Альфии терзала мне сердце. При каждой встрече с Сергеем  до его отъезда снова  осторожно заговаривала  на эту тему, но всякий  раз он находил вполне веские доводы:
-  Квартиры у нас нет -  никто ребенка не даст. Документы на выезд оформлены на троих. Так что, мать, не сходи с ума!

        Перед выпиской долго  стояла у кроватки Альфии, горько любуясь ее беспокойно разбросанными по  серой подушке черными кудряшками.

Новая жизнь, переезды, казалось, выветрили из памяти эту историю. Однажды муж, проснувшись в новой  квартире, сказал:
- Слушай, сегодня мама твоя покойная приснилась.  Представляешь,  веселая такая, нарядная, а на руках у нее   девочка маленькая, такая славная, с косичками! И теща мне ее протягивает.  Наверно, она хотела  сказать, что пора нам о дочери подумать, а, мать? Сыну-то уже скоро 12, разница большая будет между ними. Давай-ка тряхнем стариной! А то ты в своей школе  больше чужими занимаешься, чем сыном. Да и Макс эгоистом растет. Самое время ему о сестренке  научиться заботиться. Как думаешь? Правда,  квартира у нас всего двухкомнатная, для разнополых детей неудобно. Надо что-то делать!

Не сделали, не успели – через некоторое время муж трагически погиб…

 
       От воспоминаний заныло слева. Перевожу взгляд и  в миллионный раз рассматриваю на занавеси цветных бабочек. У меня их много  и наяву, и во снах. Особенно часто мне снится любимая с детства павлина, на крылышках у нее  синие круги – это глаза Альфии.  Сначала  она садится мне на руку, и я хочу рассмотреть ее поближе, дотрагиваюсь, но она то  улетает от меня, то рассыпается…

 «Где же ты, моя Альфия? Как сложилась  твоя жизнь? Была ли рядом с тобой та, кто ласкал твои кудрявые волосы, бережно вытирая слезинки с твоих васильковых глаз, кто слушал твои девичьи секреты? Прости меня, Альфия, что я не стала тебе мамой, прости, моя хрупкая бабочка, моя несбывшаяся мечта».

   Трель телефонного звонка прерывает мои мысли, и я птицей лечу к  любимому голосу:
 - Здравствуй, мама...