Никита Петрович, лось

Вас когда-нибудь будил лось?
Меня будили кабаны, еноты и даже муравьи. Лось – никогда! 
Хотя, если смотреть на дело формально, то в то утро меня поднял на ноги другой представитель местной фауны - редактор новостей на телеканале «Блеф» Тимофей Кукушкин. Ему - 50 годов. Он бегает по утрам в центре города – для ясности сознания. Ну и добегался – сел-таки  на хвост ему лось. Здоровенный такой, с рогами.
Вот рулит этот очкарик вправо – и сохатый туда же. Поворачивает налево, и будьте любезны - животное следом! Вокруг полно народу, а лось шуршит копытцами за редактором  и не надо ему больше никого.
- Садись на тачку и дуй на базу, - дребезжит у меня в трубке баритон Тимофея Кукушкина, срываясь на вопль. – Возьмешь камеру и обратно! Это эксклюзив! Мамочки! Догоняет, каналья!
Не надо на базу! У меня своя камера есть, мыльница называется.
Бросаю в багажник штатив. Зажигание, сцепление, газ. Сквер имени Мамина-Сибиряка. 
Сквозь паутину, растянутую паучком между веток акации, я вижу их. Нет, вру, сначала я увидел застрявшую в паутине росинку, искрящуюся в лучах солнышка. А только потом увидел их.

Трое полицейских с пистолетами и дубинками. Пять сотрудников МЧС во главе с невообразимо пузатым начальником пресс-службы Вениамином Майкиным. И, конечно, редактор новостей. Бегают друг за другом вокруг памятника Мамину-Сибиряку. И не просто бегают, а вопят что есть сил: «Ушёл! Ушёл, зверюга! Во дворы прёт! Там дети, старушки! Кошмар!»
- Что-то на лося он не больно похож, – глядя на Мамина-Сибиряка, вокруг которого хороводилась эта публика, громко и строго говорю я.
Тут они разом остановились. Вениамин Майкин погладил свой живот и говорит:
- Мы боимся. Ты вот знаешь, чего у него на уме-то?
- В авторскую программу к Кукушкину хочет попасть, ясен пень.
- Василий, языком хорош чесать, - сразу взял меня в оборот Тимофей Кукушкин.- Давай за ним. Увидишь животное – звони. И снимай, снимай! Это эксклюзив! Видишь, ни одного канала больше нет!
Тут все побежали врассыпную. Милиционеры – на улицу Абрикосовую. Сотрудники МЧС  – к церкви. Я дал ходу во дворы.
А во дворах вполне мирная картина: тяги-перетяги, железный грибок на солнышке греется, под ним - песочница, в которой детишки еще вчера, наверное, забыли пластмассовый совочек. Вокруг -  заросли нежно-зеленой листвы.

 «Пережду здесь, - думаю. - Им эксклюзив, а мне за 80  рублей, что за сюжет платят, на рога что ли к этому черту лезть?»
Ну, отошел к зарослям, отдыхаю. Тишина, такая, что слышно как у Центрального рынка цыганки ругаются. И тут – шмяк! Чуть выше моей коленки прямо в мышце бедра засел шприц. Такой со здоровенной иголкой и красной кисточкой на конце. Как мне потом сказали, это была пуля с лосиным снотворным. Я вытер холодный пот, нагнулся, чтобы разглядеть адскую штуковину, как хрясь, шмяк, тарарам! Прямо на меня из кустов выскочила рогатая морда!
Я, как обычно, не растерялся. Спокойно отскочил в сторону, включил камеру на запись и даже успел поймать в объектив огромную ломящуюся сквозь кусты тушу. Она с сердитым фырканьем пролетела мимо и скрылась за углом девятиэтажного дома.
Я бросился за ним, крича в каком-то исступлении:
- Подожди меня, дурачок! Давай запишем синхрон!
В этот момент из кустов повалили милиционеры вперемешку с  МЧС-никами, сотрудниками зоопарка, женщинами, детьми, старушками. Последним вылез на свет божий Тимофей Кукушкин.
Он безжалостно тряс меня за плечи. Вид его был безумен.
- Ты снял?! Ты снял?!
- Даааауууу…
Я слышал свой голос, но не узнавал его. Мне казалось, что глаза Кукушкина стали размером с колесо автобуса, а его нос превратился во французский багет.
- Покажи! Дай сюда! – он вырвал у меня из рук камеру, включил перемотку, нажал на «плей». На экранчике появилась песочница, затем кусты, потом пронеслась толпа милиционеров и МЧС-ников. Лося не было.
- Где лось, скотина бестолковая?- вопил Кукушкин, тыча пальцем мне в нос.
Его голос был тонким, как будто он надышался гелия. Мне стало смешно, и я совсем на него не обиделся. Я все понял: когда лося не было, камера была включена на запись. А когда он выскочил, я забыл про это и снова ее включил, но на самом деле выключил.
- Лось…небось…авось… чивось…- с жаром шептал я в лицо Кукушкину, чувствуя, как по губам текут слюни.
Он с отвращением оттолкнул меня, и я, от нечего делать, стал ковырять песок пластмассовым совочком, лежа поперек песочницы.
Потом из сонма солнечных бликов вынырнул сотрудник зоопарка с устройством для метания лосиных пуль, выдернул из моей ноги пустой шприц и пробормотал что-то вроде «я за каждый из них отчитываюсь лично». И снова растворился в сияющей круговерти окон, безоблачного неба, зеленой листвы.
- Лоооось! Лошаррра! Лосищще! Лосяшка!- пуская пузыри, повторял я одно и то же слово, широко улыбаясь от накрывшей меня, словно одеялом, бесконечной нежности к лосям.
Рядом что-то хрустнуло. Повернув рукой голову в сторону звука, я замер. Прямо передо мной стоял он. Немытый житель лесов, который с утра переполошил весь город.

Теперь было ясно, что это не лось, а скорее лосенок-подросток. В его ноге, боку и шее болтались те самые шприцы с кисточками. Он смотрел на меня с такой мольбой, в его глазах было столько отчаяния, что я неожиданно для себя встал в полный рост. Лосенок дернулся, но не побежал. И тут я увидел, как из-за угла многоэтажки к нам выруливает знакомая толпа преследователей.
- Беги, Никита Петрович!- что есть силы закричал я лосю прямо в морду. – Жми на газ, чувак!
Откуда я мог знать тогда, как его зовут? Ума не приложу. Возможно, когда-то раньше встречались.
Никита Петрович сиганул в кусты. Взволнованные, перепуганные, потные преследователи остановились перед зарослями в нерешительности. Но тут кто-то заметил лося в просвете между домами, и все ринулись туда.

Он почти попался в их лапы у Картинной галереи. Перебежав через дорогу сквозь плотный поток машин, он повис животом на протянутой перед въездом стальной цепи. Все это время в него, не переставая, стреляли снотворным. Несколько раз бедняга безуспешно пытался спрыгнуть с цепи. Потом его развернуло и силой ударило об асфальт. Брызнула кровь, видна была повисшая лоскутами содранная на боку шкура. Но лосенок не сдался. Собрав последние силы, он поскакал в сторону Филармонии.

Когда я прибежал туда, он лежал навзничь у забора в зарослях крапивы. Человек пятьдесят зевак вперемешку с представителями полиции, сотрудниками зоопарка стояли, замерев, поодаль. Минут через пять к лосенку решился подойти сотрудник зоопарка и ткнул в него палкой, стреляющей снотворным. Лось не пошевелился.
- Готов! – радостно крикнул сотрудник.
И все, как по команде, бросились к распластанному на земле окровавленному животному. Даже не посмотрев, действительно ли он «готов», женщины, подростки, взрослые мужчины лихорадочно фотографировались на его фоне, галдели и пищали.

Вдруг лось поднял голову и осмотрелся. Те, кто стоял ближе всех, бросились назад. Началась свалка. Люди сбивали друг друга с ног, бежали по лежащим. Поднялся такой вой, что лось с перепугу встал на передние ноги, но тут же получил еще ампулу снотворного в шею. Он снова упал.

Спустя полчаса его, связанного вожжами, погрузили на автоэвакуатор и куда-то увезли. Представитель Минлесхоза сказал, что животное проверят на бешенство, и если анализ будет отрицательным, лося выпустят в лес.
- А если анализ будет положительным? – спросил я, уже почти успевший прийти в себя.
- Тогда его умертвят и сожгут. Звоните.
Представитель развернулся, сел в машину и уехал.
- Ну, ты снял?! Ты хоть что-нибудь снял? – налетел на меня Кукушкин.
Оказалось, снял и более чем достаточно. Там был лось среди машин, лось у песочницы, лось у картинной галереи и лось среди детей и старушек. Тимофей издавал какие-то радостные утробные звуки, просматривая отснятое на экранчике камеры.
- Это бомба! – бормотал он в каком-то нервическом экстазе. – Других каналов не было, представляешь! Василий! Мы единственные! Звони на базу, вызывай машину!

Он трясся от радости, как ребенок, поймавший ящерицу. Радовался тому, что теперь только у него в выпуске выйдет вот этот глупый сюжет про заблудившегося лосенка. Что ни один местный канал этого не покажет, и что об этом событии телезрители нашего городка будут вспоминать аж до следующего выпуска новостей!

Вечером того же дня, зайдя на сайт одной социальной сети, я увидел в заголовке ленты новостей почти однотипные фото. Там были люди на фоне валяющегося на земле, окровавленного лосенка. И комментарии. В некоторых писали, что лосенка уже пустили на шашлыки.

На следующий день Тимофей Кукушкин не пошел на пробежку. Он даже на работе не показался. Причина такого поведения выяснилась чуть позже: оказалось, что у руководителя пресс-службы МЧС Вениамина Майкина тоже была с собой видеокамера-мыльница. И он вероломно слил материал конкурирующему каналу.
А Тимофей Кукушкин… он сидел дома в кресле-качалке перед выключенным телевизором и грозил кому-то указательным пальцем.