Unter dem Hirsch

Так уж случилось, что частью своей жизни Нинка была связана с Германией. Она жила там в детстве. Ну, собственно, жили её родители, а она так, при них. Там, играя с местными детьми, она выучила немецкий разговорный. Потом её обязали учить и весь остальной. После возвращения на родину Нинка попыталась категорически отказаться от немецкого и с головой погрузилась в школьный английский. Удалось это не очень - по немецкому языку ей пришлось посещать репетитора. В институте был выбор, и Нинка по пути наименьшего сопротивления выбрала снова немецкий - учить ей в рамках их вузовской программы было нечего, и она сэкономила на этом кучу времени. Так началось забывание языков, чему она, правда, была несказанно рада - ну не любила она это изучать - легко давалось, легко забывалось...

Много лет спустя по работе выдались в её жизни заграничные командировки - как раз в Германию. Там, в языковой среде, в горле быстро защекотало "сшщипящими" саксонскими звуками (основное место детского проживания было в Саксонии). В голове стали просыпаться лексические обороты, она попыталась заговорить, и даже несколько преуспела - ну, дорогу спросить, с портье о чём-то договориться или немного принять участие в переговорах без переводчика. Словарный же запас ушёл... и не очень-то спешил возвращаться за эти короткие поездки. Детская же память выбралась наружу из глубин ея гораздо в большем объёме, и когда Нинка оказалась в том самом городе, на улицах которого она росла, ей захотелось найти один ресторанчик, бывший особо популярным у компании её родителей, и который она знала только по названию.
 
Нинка замучила своих коллег разъездами по улочкам тихого немецко-особнячного пригорода в поисках этого "Unter dem Hirsch" - "под оленем", по-нашему. Ну, наверное, лучше - "у оленя". Хотя... Не важно, этот ресторанчик "под хиршом" был найден, оказался милым семейным заведением с вкусной, здоровой (по качеству и количеству на тарелке) пищей. Естественно, там подавали и хирша, оленину, то есть. Почему и когда она полюбила оленину, Нинка сказать не могла, но только в Баварии ради братвурстов к тёмному пиву она от неё отказалась. А так - везде заказывала любимых хиршиков.

Надо было бы ей вспомнить, что олень - это самец, оленуха - самка, ну там жена или мама оленя, а мясо - оленина, без всяких гендерных различий. В принципе, у немцев тоже. Но бывают исключения. Не описываемые в неспециальных словарях. Но могущие иметь место быть в различных немецких землях - или кухнях? Конечно, где бы вы ни сказали, что желаете отведать "Hirsch"а, или лучше "Hirschfleisch" (мясо оленя - оленину), или назовёте это "Wildbret", или "Rehfleisch" - олени называются по-разному, и оленина тоже, вас поймут. Но однажды Нинке на просьбу об оленине - она сказала "Hirsch" - ответили, что хирша нет, есть "Hinde". Так далеко её познания в немецком не распространялись... Терпеливый официант пытался объяснить ей что-то, всё более запутывая её понимание немецкого "Kochkunst"а. Наконец она услышала - Фрауэнхирш, оленуха, то бишь. И не распознала тонкостей и подвоха гастрономии... ей-то не все равно, какого пола бегало мясо, пока было в шкуре?

Язык, обоняние, рецепторы и Нинкин желудок быстро отказались принимать столь любимого ею хиршика, но - женского рода. Это было вымя. Ничего страшного, просто непривычно. Учите языки лучше и не забывайте их!