Проникающий в сны. V. Виктор. Друг и враг

Я покидал имение крёстного в полной растерянности. Старался выглядеть уверенно перед Джеффри и Оливером, но на самом деле плохо представлял, что мне делать. Я знал лишь, что должен вернуть Анри.

Все были согласны с тем, что мне небезопасно возвращаться домой, и Жасмин предложила пожить в квартире, которая досталась ей от бабушки и часто пустовала. Мне было неловко; но этот вариант лучше, чем гостиница — где Этьену проще меня найти.

Сев в машину и оставшись наедине с Жасмин, я совсем растерялся. Я не знал, как вести себя с ней. Да, у нас была общая цель — найти и остановить Этьена. Но ведь, на самом деле, происходящее её не касалось: это мой брат был во власти Этьена; это мне, возможно, грозила опасность. И моим близким. Про Жасмин Этьен ничего не знал. И мне было известно о ней немногим больше. Она появилась прямо перед нашей встречей с Анри. А что если… ее подослал Этьен?

Я внутренне вздрогнул и посмотрел на Жасмин.
Она взглянула на меня, пытаясь понять, что со мной происходит. «Чувства, не мысли». Мысли она не читает.
Жасмин немного нервно улыбнулась:
— Что-то не так?
Я покачал головой:
— Всё нормально. Едем.

Вряд ли они связаны с Этьеном. Мне ее телефон дал доктор Марли. Или он тоже — агент Этьена? Я усмехнулся собственной паранойе. Если все они — одна шайка, ты обречен, Виктор.
Нет, я верил Жасмин. Хотел ей верить. И логика подсказывала, что мои сомнения притянуты за уши. А если она, и правда, «человек Этьена» — то это палка о двух концах. И я смогу использовать ее связь с ним.
— Ты не веришь мне.
Сказано было почти ровным голосом. Я взглянул на Жасмин.
Чуть нахмурившись, она смотрела на меня:
— Я бы на твоем месте тоже не верила.
— А ты мне веришь?
На мгновение она задумалась:
— Да. Верю. Но я знаю твои чувства. Потому мне проще. Могу сказать только одно: пока не доверишься — не узнаешь.
Я кивнул:
— Пожалуй, так я и сделаю, — и улыбнулся, абсолютно искренне.
Жасмин пыталась хмуриться и дальше, но губы ее сами расползлись в улыбке:
— Вот и отлично.

Квартира оказалась небольшой, но уютной: две комнаты и маленькая кухня. Наверное, после смерти бабушки Жасмин не меняла обстановку. Но я любил старые вещи — мне было спокойно среди них.
— Располагайся, — Жасмин улыбнулась и сделала приглашающий жест рукой.
— Я тебя точно не стесняю?
Она покачала головой:
— Я не живу здесь. Прихожу сюда, лишь когда хочу побыть одна.

Ага, а теперь мы здесь вдвоём. То, что Жасмин предложила мне эту квартиру как убежище, не отменяет того, что я с девушкой у неё дома. Но я бы не должен думать об этом. Наверное.
— Если ты не против, то эта комната будет твоей, — Жасмин указала на ту, что побольше, похожую на гостиную, — а я останусь в этой, — она кивнула на соседнюю дверь.
— Останешься? — вырвалось у меня раньше, чем я успел подумать.
— Но ты же не будешь возражать, если я останусь здесь, при необходимости? — зелёно-карие глаза Жасмин теперь казались совсем тёмными. Или это просто из-за сумрака?
— Нет, конечно, это твой дом… Я просто… Я…
— Мне кажется, что мы уже всё обговорили насчёт моей безопасности и участия в этом деле. Разве что… тебе неприятно, когда я рядом.
— Нет, — я совсем смутился, — ты же знаешь, что это не так… Ты ведь легко читаешь мои чувства, разве нет?
Мгновение она задумчиво смотрела на меня.
— Да, прости. Но человек — это не только его чувства. Всё гораздо сложнее.
— Это хорошо?
— Что? — она непонимающе склонила голову на бок.
— Что я достаточно сложен для тебя? — я пытался говорить серьёзно, но, всё же, улыбнулся.
Жасмин улыбнулась в ответ:
— Знаешь, даже если человек — экстрасенс, это не значит, что мир для него — открытая книга.
Я хмыкнул:
— Во всяком случае, подозреваю, что ты знаешь о нём больше чем я, — и, уже серьёзно, добавил, — И обо мне знаешь больше, чем я о тебе.
— Это то, что тебя беспокоит?
Я уже начал привыкать к этому проницающему внутрь меня взгляду и кивнул.
— Хорошо, я… Давай поговорим. Я постараюсь рассказать о себе. Хотя я и не мастер в этом, — она как-то съёжилась и обхватила себя руками.
— Я вовсе не собираюсь допрашивать тебя, — произнёс я как можно мягче, уже чувствуя себя виноватым, — я просто хотел бы узнать тебя… немного лучше.
Жасмин улыбнулась и кивнула:
— Пойдём на кухню. Выпьем чаю. Или кофе?
— Чаю, — я вздохнул с некоторым облегчением.

Мы сидели на сумрачной кухне за столиком у окна, друг напротив друга — так что лицо каждого из нас было освещено лишь наполовину. Я подумал, что сейчас мы видим одновременно светлую и тёмную сторону друг друга. Жасмин сидела, обхватив чашку ладонями — как тогда, в кафе. Но теперь она не казалась потерянной. Скорее, задумчивой. Интересно, каким она видит меня?

— На самом деле, ты знаешь обо мне почти всё. После того, как отец умер, я осталась вдвоём с матерью. И она… так до конца и не пришла в себя после его смерти. Она тоже что-то чувствовала. Хоть у неё и нет дара, как у нас с отцом. Просто женская интуиция и чутьё любящего человека. Или же… — Жасмин чуть нахмурилась, — Этьен коснулся и её. Она старалась держаться, пока я росла. Но… В общем, она выпивает. Так что, я живу с ней, и присматриваю.

Я видел, что Жасмин тяжело говорить об этом.
— Зато она жива, — я попытался приободрить её.
Она кивнула и чуть улыбнулась:
— Ты скучаешь по своим родителям?
— Да. До сих пор. Но у меня есть Джеффри и Оливер: теперь они моя семья, — я вспомнил реакцию крёстного на талант Жасмин и улыбнулся, — Кстати, о чём вы секретничали с Джеффри, когда разливали чай?
— Не скажу, — лицо Жасмин приняло заговорщицкий вид.
— Он испугался, что ты узнаешь его секреты? — я всё ещё надеялся выведать хоть что-то.
— Секреты есть у всех, Виктор.
— И у Оливера? Расскажи мне о нём, ну пожалуйста. А то он такой скрытный.
Жасмин фыркнула:
— Оливер — самый открытый из вас.
— Да? — я всерьёз задумался. Ведь я-то не знал о нём почти ничего, кроме фактов биографии.
Жасмин кивнула:
— Он не пытается скрывать что-то ни от самого себя, ни от окружающих. Не пытается казаться лучше. Он такой, какой он есть.
Вот так вот. За несколько минут она может узнать человека лучше, чем я — за несколько лет. Потрясённый, я взглянул на неё:
— Каково это — так чувствовать людей? Что происходит с тобой в этот момент?
Жасмин задумалась:
— Я словно становлюсь этим человеком. Но ощущаю и себя. И иногда бывает очень трудно понять, где мои чувства, а где — чужие, — она снова смотрела в никуда с отрешённым видом.
— Я испытываю чужую боль или радость, чужое счастье и горе как свои собственные. Иногда я воспринимаю чувства от нескольких человек. Тогда эта волна грозит затопить меня. Поэтому я не люблю быть в толпе, — она снова поёжилась и взглянула на меня.

Она выглядела такой хрупкой и уязвимой, что мне невероятно хотелось защитить её. Захотелось обнять и сказать, что будет всё хорошо.
Жасмин улыбнулась:
— Спасибо.
Я смутился:
— За что? — хотя сам уже понимал, наверное.
— За твоё тепло.
— Абсолютно не за что, — пробурчал я, смущаясь ещё больше.
— Что мы будем делать дальше? — не знаю, нарочно или случайно, но Жасмин вернула меня к печальной реальности.
Я взглянул в окно — уже темнело.
— Как ты думаешь, когда Этьен спит? Не вторгается в чужие сны с помощью Анри, а спит сам?
— Тогда, когда его жертвы не спят?
Я пожал плечами:
— Хорошо бы это выяснить. И до того, как он поймёт, что мы пытаемся проникнуть в его сон.
— Мы? Ты всё же возьмёшь меня с собой? — Жасмин заметно оживилась.
— Если получится — я ведь никогда не делал такого. И если это не будет опасно.
— С тобой — не будет, я уверена.
Я про себя улыбнулся. Что это, она флиртует со мной?
— Ты легко засыпаешь?
— Я? — Жасмин задумалась, — более-менее.
И, улыбнувшись, добавила:
— Когда хочу спать — точно легко.
— Хорошо. Не хотелось бы использовать снотворное — с ним труднее контролировать время пробуждения. А спать нам, возможно, придётся много.

Жасмин слушала меня со вниманием ученика. Но роль учителя несколько смущала меня:
— Что ж, давай попробуем. Просто попробуем. Надо же с чего-то начать.
Она кивнула.
— Тогда… Нужно лечь и постараться заснуть.
Жасмин встала и направилась в ту комнату, что отдала мне. Я — за ней.
— Наверное, нужно разложить диван — иначе мы вдвоём едва уместимся.

Вдвоём? Ну да, наверно, так. Я ведь понятия не имел, как задействовать её способности экстрасенса во сне. Чтобы привести в сон человека, мне не обязательно быть рядом с ним. Но ведь мне нужно было как-то отслеживать процесс засыпания и пробуждения Жасмин.

Пока я размышлял, она разложила диван и бросила сверху подушки и плед.
— Я не знаю, как лучше. Как надо, — она немного смущённо смотрела на меня, прервав мои размышления. Но как только я вынырнул из своих мыслей и взглянул на Жасмин, на диван и потом снова на Жасмин… я смутился сам; ещё более от того, что она знала о моих чувствах.
— М-м… да… Нормально. Главное, чтобы было удобно спать, — о том, что мне придётся сейчас засыпать рядом с ней, я старался не думать.
— Вот и не думай. А то мы оба не заснём, — буркнула Жасмин, глядя на меня чуть исподлобья. Но потом подняла голову и улыбнулась:
— Расслабься.
Не знаю, её ли улыбка подействовала на меня, или я просто взял себя в руки, но мне удалось расслабиться. Устроившись поудобнее, я взглянул на Жасмин:
— Готова?
Она кивнула:
— Надеюсь, буду готова и когда засну.
— Я в тебя верю, — я улыбнулся, — и я с тобой.
Жасмин улыбнулась и закрыла глаза.

Я быстро заснул. И отправился искать Жасмин. То, что мы спали рядом, не означало, что и в мире сновидений мы окажемся в одном месте.
Я нашёл её на центральной площади города — там, где мы встретились во второй раз. Там, где я снова потерял Анри.
— Привет. Ты помнишь меня?
Жасмин улыбнулась:
— Конечно.
— Ты знаешь, что ты спишь?
Она на мгновение задумалась:
— Да. Теперь знаю. Но как проверить — чтобы знать наверняка?
— Сделай что-нибудь, что не возможно в реальности.
Жасмин помедлила, а потом легонько подпрыгнула. И не опустилась — так и осталась парить в полуметре над землёй.
— Здорово, — она улыбалась.
— Ты никогда не летала во сне?
— Конечно, летала. Но не так осознанно. Идём искать Анри? — она опустилась на землю, — Или Этьена?
— Кого-нибудь из них. Как повезёт.
Я взял Жасмин за руку:
— Так мне будет проще вести тебя за собой.
Она кивнула и улыбнулась:
— Я в любом случае не против.

Эх-х. И почему всё так? Почему сейчас? Хотя я тут же поймал себя на мысли, что в других обстоятельствах мы могли бы не встретиться. А если бы и встретились, то прошли мимо друг друга, не заговорив. Даже если бы заговорили… Слишком много «если». И потому пусть всё идёт так, как идёт.
Я сконцентрировался на своих воспоминаниях об Анри, на его образе. И ничего не почувствовал. Я не чувствовал его во снах. Тогда я попытался настроиться на Этьена — нашёл в своей памяти отпечаток его образа и тех чувств, что он вызвал у меня. Этьен. Этьен де Сен-Клер. Я пытался найти его облик или имя в сознаниях спящих людей.

Я и Жасмин оказались во мраке — словно туман окутывал нас. Но вот он прояснился, и мы разглядели полутёмный подвал, заваленный рухлядью.
Я различил шорохи где-то впереди, за скрывавшим обзор стеллажом, и обернулся к Жасмин — по её лицу я понял, что она тоже слышала. Мы осторожно подошли ближе и выглянули из-за полок: у стены, прикованный наручниками к трубе, сидел, сжавшись в комок, светловолосый мальчик лет семи-девяти. Над ним угрожающе нависал мужчина — он стоял к нам спиной, так что его лица не было видно:
— Вот такая сука твоя мать. Скажи ей за всё спасибо. Маленький засранец, — он ударил мальчика, и ещё раз, — Лучше бы я убил тебя тогда, Этьен. Я исправлю это сейчас.
Мальчик поднял голову, и лицо его отнюдь не было лицом жертвы — он улыбался, голубые глаза светились злым торжеством:
— Ты — неудачник, Джон Кэссиди. И ты — мой раб.
Мужчина не смог его ударить снова, глядя ему в лицо. И отпрянул.
— Этот мальчик — Этьен? — спросила Жасмин очень тихо.
Я кивнул:
— Но сон — не его. Этого мужчины.
— Так-так, у нас тут гости, — холодно-насмешливый голос позади нас.
Я обернулся: рядом стоял Этьен, в своём взрослом воплощении.
— Отлично, Виктор, мне даже не нужно тебя искать, — он перевёл взгляд на Жасмин, — А это кто? Твоя подружка?
— Никто, — я дёрнул Жасмин за руку, собираясь вывести нас отсюда.
Но, почти одновременно со мной, её схватил за руку и Этьен:
— Куда-то собрались? А я хотел познакомиться ближе и продолжить наше общение.

Жасмин смотрела на него, широко раскрыв глаза. Но то был не страх. Скорее, шок. Этьен взглянул на неё… И так и продолжал смотреть — в полном недоумении. Мы оба держали её за руки. Что она чувствует сейчас, находясь словно меж двух огней? Я взглянул на удерживающую Жасмин руку Этьена, и мне показалось, что он ослабил хватку. Я резко дёрнул Жасмин — и мы выскочили из сна.

Мы лежали, словно рыбы, выброшенные волной на песок, хватая ртом воздух. Просыпаться так быстро — не очень приятно. Но нужно было сбежать от Этьена. Мы оказались не готовы к встрече с ним. Что следовало ожидать.
— Мы сбежали, — озвучила мои мысли Жасмин.
— А ты хотела бы остаться?
Она покачала головой:
— Нет. Не в тот момент.
— Что… ты почувствовала?
Я не хотел её тревожить. Но мне нужно было знать:
— Что ты чувствовала, когда он держал тебя за руку?
— Торжество. Злость, любопытство. Желание подчинять. Но где-то глубже — страсть. И боль.
— Страсть?
Жасмин кивнула:
— Но к кому — не поняла.
Взгляд её снова стал затуманенным.
— Тебе не было страшно?
Она покачала головой:
— Не особо. Но я чувствовала твой страх, — её зелёно-карие глаза внимательно смотрели на меня.
— Я боялся за тебя, — это было правдой.
И она, конечно, знала это:
— Я буду тебе плохим помощником, если ты боишься за меня.
Я вздохнул:
— Как-нибудь справимся.

Жасмин молча смотрела на меня, словно размышляя о чём-то. А потом спросила:
— Как ты думаешь, что всё это значило? То, что мы видели во сне?
Я сел, стараясь вспомнить все детали:
— Прикованного в подвале мальчика и угрожающего ему мужчину? Сны, конечно, не всегда отражают прошедшие события, но часто имеют реальную основу. Сновидение принадлежало тому мужчине. И вёл он себя так, будто знаком с Этьеном. Знал его в детстве.

Жасмин уселась рядом, задумчиво теребя длинную прядь волос:
— Они не похожи на отца и сына — я не чувствовала родства между ними. И Этьен назвал его по имени.
— Джон Кэссиди. Но был ли это образ из подсознания, или произошло на самом деле?
— Этьен был зол из-за того, что мы увидели — он не хотел, чтобы мы знали. Реальность это или кошмар — но сильно его задело.
— Подвал и угрозы? Похищение?
Она кивнула:
— Кэссиди держал его взаперти. А ещё он сказал что-то о матери Этьена.
— Что она во всём виновата.
Жасмин нахмурилась:
— Это было большой травмой для мальчика.
— Ты жалеешь его?

Почувствовав холодное напряжение в моём голосе, Жасмин вскинула голову и посмотрела на меня:
— Если его похитили ребёнком и держали в подвале — да, жалею. Но это не оправдывает того, что он делает с другими. Что он сделал с нашими семьями.
На это мне нечего было возразить.
— Знаешь, наша вылазка была не такой уж провальной. Мы узнали кое-что о нём. Я увидела его. И почувствовала. Думаю, это поможет. И теперь мы знаем, что мои способности работают и во сне, — она улыбнулась.
— Меня радует твой оптимизм.
— Да, и хорошо бы, чтобы ты им заразился, — она тихонько пихнула меня, — Что будем делать дальше?
— Я хочу найти Этьена и забрать у него Анри. Нужно узнать, где он скрывается.
— Ты сможешь сделать это через его сны? — ее зелено-карие глаза заинтересованно смотрели на меня. И почему-то мне стало труднее соображать:
— Я не знаю. Вряд ли Этьен так просто скажет. Но я хочу поговорить с Анри. Может, он даст какой-то знак.
— Хм. Да, хорошо бы. Или как-то выманить Этьена, — Жасмин задумчиво сощурилась, — Встретиться с ним в реальности.
— Боюсь, в реальности у него преимущество перед нами — он владеет гипнозом. Наши способности тут бесполезны, — я покачал головой.
— Но вдруг мы сможем проследить за ним? И узнать, где он прячется? — казалось, Жасмин готова прямо сейчас отправиться выслеживать Этьена.
Я пожал плечами:
— Что ж, если получится выманить его, то так и сделаем.
— Он захочет встретиться с нами, если мы скажем, что готовы работать на него?! Как ты думаешь?

Я озадаченно смотрел на неё, не понимая, ребячество ли это или действительно хорошая идея:
— Не думаю, что он так легко купится на это. И это очень опасно. Если мы попадемся, боюсь, нас спасать будет уже некому. Давай сначала попробуем другие варианты. А уж если не получится, тогда…
Жасмин пожала плечами:
— Я просто предложила, — но в голосе её чувствовалось лёгкое разочарование.
— И это хорошая идея. Но… слишком уж игра ва-банк, — сказал я примирительно, чувствуя себя неисправимым пессимистом.
— Угу. И что теперь? — она хмуро смотрела на меня.
Мгновение я молчал.
— Мне нужно подумать. И… побыть одному, — добавил я не очень решительно.

Жасмин снова пожала плечами, словно говоря «как хочешь», встала и со словами: «Когда понадоблюсь — позови», вышла из комнаты.
Я не хотел обижать её. Но мне нужно спокойно всё обдумать наедине с собой. А ещё… я собирался вернуться в сон и найти Этьена. Или Анри — как повезёт. И сделать это один.

Заснул я быстро, как всегда. И… как странно… оказался в своей келье в монастыре — той самой, что покинул несколько лет назад. Но почему я здесь? Ведь я искал Этьена.
— Виктор? Как хорошо, что ты вернулся, — в дверях стоял Оливер, — Здесь безопасно. Тебе не нужно было покидать монастырь.
Оливер никогда бы так не сказал.
— Неплохая попытка. Но неужели ты думаешь, что я не отличу образ от присутствия?
— Была такая надежда, не скрою. Хотя и не очень большая, — Этьен улыбнулся и принял свой собственный облик, — Но скажу то же самое: тебе не нужно было покидать этих стен, Виктор. Ты прост, доверчив и наивен.

Этьен расхаживал вокруг меня, так, что уже начинала кружиться голова в попытке уследить за ним:
— Мир слишком сложен для тебя. Ты — книжный мальчик. Вот и нужно было остаться здесь, среди книг, со своим любящим опекуном. И не вставать у меня на пути, не лезть не в своё дело — а оно не твоё. Но теперь поздно. И даже эти стены тебя не укроют. Даже здесь не безопасно.

Я слышал нарастающий шорох, еле слышный топоток и попискивание. И огладывался, пытаясь найти источник звука. Он, казалось, шёл изо всех щелей. Этьен улыбался:
— Я должен тебя оставить, друг мой. Потому что даже я не люблю подобных зрелищ.
Крысы. Это были они. Это их хвосты шуршали по камням, коготки легонько цокали, голодные носы вдыхали воздух в поисках пищи.
Я мысленно провёл линию вокруг себя.
— Не поможет, — мягкий, сладкий голос, — ты их не удержишь. Ты слаб.

Крысы столпились у возведённого мной невидимого барьера. Я отчётливо видел их жадные носы, чёрные глазки смотрели на меня. Одна из них шагнула внутрь круга.

И в следующий миг волна их тел накрыла меня. Я чувствовал их лапы, хвосты. Их зубы. И закричал.

Кажется, я всё ещё кричал, когда осознал себя сидящим на диване. Я в квартире Жасмин. И это её ладони согревали мои. А сама она сидела у моих коленей, глядя мне в лицо:
— Ты кричал, — произнесла она, словно извиняясь, что потревожила меня.
Я был между сном и реальностью, образы и ощущения накладывались одно на другое: кирпичные стены, крысы; Жасмин, держащая мои руки в своих.
— Да, прости.
— За что? — мягко спросила она.
— Я, должно быть, напугал тебя.
Жасмин покачала головой:
— Тебе не за что извиняться.

Я не знал, что сказать. И молча сидел, глядя в пол. На неё я не мог смотреть. Слова, сказанные Этьеном, всё ещё звучали в моей голове. Он прав: я слабак. Книжный червь. Беспомощный и бесполезный.

Но я чувствовал, как боль и холод выходят из меня. Я ощущал тепло. И тепло это исходило из ладоней Жасмин. Поняв это, я отдёрнул свои руки.
— Я не хочу, чтобы ты делала это, — я взглянул на неё: она непонимающе смотрела на меня.
— Не хочу, чтобы ты принимала эту боль. Не хочу, чтобы ты согревала меня. Я… я не заслуживаю этого.
Она смотрела, всё ещё не понимая. Хотя теперь в её взгляде сквозили обида и упрёк.
— Оставь меня. Я… Не хочу, чтобы ты видела меня таким! — я встал и отошёл к окну. Как сказать ей, чтобы она поняла?! Я не хотел обижать её. Но обидел. И не знал, что делать дальше. Мои мысли и чувства метались в хаосе.
Я понял, что Жасмин стоит рядом, и обернулся. И тут же получил звонкую пощёчину.
— Лучше? Пришёл в себя?

Как ни странно, но да. Боль отрезвила меня и вернула к моменту «здесь и сейчас». Я кивнул:
— Ага. Спасибо.
— Не за что. Обращайся, если снова понадобится, — Жасмин скрестила руки на груди и покачала головой. Выглядела она сердито, но при этом забавно — так что я невольно улыбнулся.

Она взглянула на меня и тоже не удержалась от улыбки:
— Извини.
— Тебе не за что извиняться. Я веду себя… не лучшим образом, я знаю.
— Всё в порядке, Виктор. Я ведь… понимаю, — она смотрела на меня, и глаза её казались совсем тёмными в полумраке комнаты. И в этом полумраке вернулись образы из сна.
— Он знает об Оливере. И о монастыре.
— Он взял их из твоей памяти?
— Или из памяти Анри. Я успел ему кое-что рассказать, — и теперь я жалел об этом, — Даже не знаю, можно ли надеяться, что Этьен ограничится образами и снами. Что он не тронет тех, кто близок мне и дорог. Я не знаю, как защитить вас.
Кажется, Жасмин заметила, что я и её включил в этот круг, но предпочла не говорить об этом:
— Ты можешь управлять снами так же, как и твой брат. Ты сможешь защитить наши сны, — она не дала мне возразить, — Пусть не так легко и сразу, но сможешь. А в реальности… что ж, жизнь вообще — опасная штука.
— Но иногда она опасней, чем могла бы быть. Может быть, тебе, Джеффри и Оливеру нужно куда-то уехать — хоть на время.
— Я не уеду — ты это знаешь. И очень сомневаюсь, что твои друзья согласятся спасать свои жизни и бросить тебя одного. Виктор, прекрати решать за других.

Я хотел что-то возразить. Но, глядя на сердитое лицо Жасмин, передумал:
— Тогда мне нужно остановить Этьена как можно скорее.
Она тут же смягчилась:
— Что ты видел во сне?
Я немного помедлил, но, всё же, рассказал о своём столкновении с Этьеном.

Жасмин взглянула на меня, чуть нахмурившись:
— Как ты понял, что перед тобой — не Оливер?
— Хм. Как сказать. «Присутствие» — всегда более полное, одушевленное, чем «образ», «проекция». Это как… как живой человек и изображающий его робот. Конечно, умелый мастер может создать робота, почти не отличающегося от человека — внешне и по поведению. Теоретически. Но в реальности большинство отличит одного от другого. Во всяком случае, я отличаю образ от присутствия.
— Интересно, я смогу их различить?
— Сможешь, если потренируешься.

Жасмин в задумчивости уселась обратно на диван:
— На самом деле, всё не так плохо: теперь мы кое-что знаем об Этьене, и о том, как он действует. Нужно лишь выяснить, где его уязвимые места.
Я сел рядом:
— Что у нас есть? Что его самого держали в подвале в возрасте восьми — десяти лет?
Жасмин кивнула:
— Мужчина по имени Джон Кэссиди.
— И что, похоже, они до сих пор связаны — раз мы видели Этьена в его сне. И потому, что Этьен быстро нас нашёл.
— Ты думаешь…
— Что Этьен настолько ненормален, чтобы поддерживать отношения со своим мучителем? Думаю, с него станется. И он назвал Кэссиди своим рабом.
— И теперь Джон Кэссиди — слуга Этьена? — Жасмин поморщилась.
Я кивнул:
— Очень может быть.
— Безумие, — она покачала головой.
— Похоже, Этьен любит рискованные игры.
— И у него есть как минимум один помощник.
— И мой брат, — добавил я с горечью, — так или иначе, но он создаёт сны по указанию Этьена. И, похоже, он делает это лучше, чем я.
— Если бы освободить Анри из-под влияния… — Жасмин в задумчивости закусила губу, — Мы можем поговорить с ним во сне?
— Я постараюсь. Но и при встрече мне не удалось растормошить его. Боюсь, это будет непросто.
— Но что ещё мы можем сделать? — у неё явно закончились идеи. Поэтому я вернулся к своей, единственной:
— Постараться узнать, где они скрываются. Пойти туда и забрать Анри.

И, помолчав, добавил:
— У меня есть пистолет. И я умею стрелять. Джеффри меня научил.
В любых других обстоятельствах я был бы рад, что удивил Жасмин.