В доме причта

Летний день полнился солнечным светом и птичьим щебетаньем. Ветер, запутавшись в зеленых ветвях деревьев, исполнял удивительную мелодию, раз от раза звучавшую по-новому… И только однообразные машины мчались по проезжей части, увлекая своих владельцев в пучину ненужных, однообразных мирских забот.

Я шла в дом причта, поскольку в храме мне сказали, что именно в этот день там принимает прихожан настоятель. Надев длинную юбку глубокого синего цвета – подарок сестры, - платочек и легкую блузу, я отправилась в путь, взяв с собой небольшой пакет: в нём лежал подаренный подругой набор для вышивания.
Цветная фотография картины изображала Божию Матерь и Младенца Иисуса. Я шла к священнику попросить благословения на вышивание этой иконы.

Должна сказать, что в церковь я хожу редко. Чувствуя сердцем Бога, не испытываю трудностей в общении с Ним и вне храма. Не раз и не два Он приходил ко мне на помощь, отвечая на молитвы – и я была уверена, что батюшка, почувствовал мою внутреннюю гармонию в отношениях со Всевышним, разрешит мне вышить полотно с ликами Пречистой Девы и её Младенца.

Перейдя через коварный перекресток (во всяком случае, моя мама называет его именно так), я оказалась в тенистой аллее перед Историческим музеем, куда люблю заглядывать, находясь в самых дружеских отношениях с его сотрудниками. Но на этот раз я миновала зелёный домик Ленина и прошла дальше, к храму Рождества Богородицы.

Дом причта находился рядом, и, отыскав его, я поднялась по прохладным ступеням на второй этаж. В едва освещенном коридоре сидели на стульях две женщины, в одной из которых я узнала известную в городе журналистку. Она тоже заметила меня, и я поздоровалась. Однако на мое приветствие она ответила молчанием. Скромно решив дождаться своей очереди, я присела на один из стульев.

Напротив ряда стульев располагалась трапезная: матушки хлопотали, был слышен приглушенный гул их голосов и звон посуды – столь привычной для каждой хозяйки. И веяло оттуда благодатью и теплом, в который раз свидетельствовавшим: если пища готовится с чистыми помыслами и молитвой, то польза её возрастает неимоверно, пища становится благодатной.

Я сидела  почти без движения, осторожно прислушиваясь ко внутреннему церковному распорядку, к потоку церковной жизни. У самого кабинета батюшки два прихожанина делились новостями о жизни храмов, в которые ходят. Из обрывков долетавших до меня фраз стало понятно, что речь идет о том, как церковь помогает организации анонимных алкоголиков.

Тут из трапезной вышла одна из служительниц храма – быстрая девушка в длинной черной юбке, с косынкой на голове. Легкой стремительной походкой она прошла в кабинет батюшки и довольно скоро оттуда вышла. Проходя мимо меня, она взглянула мне в глаза и почти сразу скрылась в трапезной. Я никогда не забуду этого диалога взглядов с набожным, чистым человеком! Лицо её будто озарилось. Она была похожа на свечу, которую в единый миг зажгли в церкви. Мне так радостно было смотреть на это лицо, и даже показалось, что мы многое можем сказать друг другу, и нам обеим будет интересен возможный благодатный диалог – не только взглядов, но и душ.

Каково же было моё изумление и благодарность, когда, вновь выйдя из трапезной, она протянула мне ещё теплый, только что приготовленный пирожок! С великой благодарностью я приняла этот дар и от всей души произнесла: ‘Спасибо!’

Моя покровительница скрылась, а я неспешно ела постный пирожок с рисом – чувствуя не телом, но духом, сколь благородны руки, которые его испекли.
Наконец, дождавшись своей очереди, я нерешительно подошла к двери кабинета батюшки.

 - Постучите, отец Александр ещё принимает! – услышала я за спиной приветливый, тихий голос одной из служительниц храма.
Собравшись с духом, я постучала и отважно шагнула в кабинет настоятеля. Отец Александр  – величественный, седовласый - сидел за своим большим столом и перебирал какие-то бумаги. Вежливо поздоровавшись с ним, я кратко изложила суть своей просьбы. Кроме того, я честно упомянула, что редко посещаю храм – совесть не позволила мне утаить это от священника.
 
 - Зачем ты ходишь в церковь? – строго спросил батюшка.
 - Я нахожу там утешение, мне очень нравится духовная музыка, - честно ответила я, сжавшись внутри от строгого взгляда служителя церкви.
 - В церковь мы ходим вовсе не за этим. Мы ходим в храм, чтобы соединиться со Христом. Ты редко ходишь в храм, значит, ты вне церкви. А раз ты вне церкви – ты вне Бога.
Вот уж никак не ожидала я услышать такие слова от священника…
 - Но я чувствую присутствие Бога и в мире, и в своей жизни всем сердцем! – попыталась я оправдаться. 
 - Нет! – отвечал батюшка. – Это ты чувствуешь дьявола.

Дальнейшие аргументы были бесполезны – как с его стороны, так и с моей. Вежливо выслушав его рекомендацию сходить на исповедь, предварительно составив список своих грехов (в числе которых – непосещение храма), я поблагодарила его и, поклонившись, вышла.

Батюшка не благословил меня! С грустью шагая домой, я вновь и вновь вызывала в памяти каждую деталь нашего с ним короткого диалога. Я осознавала, что грешна перед Богом. Но неужели нельзя исповедаться и покаяться перед Самим Создателем, потянувшись к Нему всей душой и всеми своими помыслами?..

По широкому полотну асфальта под ритмически выверенную сюиту светофоров неслись машины. Позади остался Исторический музей и коварный перекресток. Позади осталась трудный разговор с настоятелем храма.

Я шла по направлению к тихому скверу, что у ДиКЦ ‘Костино’.

А над головой торжествовало весёлое многоголосье летних птиц, и разливался благодатный солнечный свет.

30.03.2016